Ромовый дневник

      Холодный дождь барабанит по крыше, принося с собой уют и умиротворение. Есть что-то в ритме дождя успокаивающее, особенно когда ты сидишь в свитере у себя в комнате и печатаешь усердно доклад. Чонгук сегодня погряз с головой в учебниках и лекциях, а вкусный куриный бульон с гренками от миссис Ли давно остыл у края стола. Парень трёт переносицу от усталости и переводит взгляд вновь на часы. Он смотрит на них каждые пять минут, а ещё прислушивается к посторонним звукам: вдруг в дверь звонят, а он не слышит. Чонгук ждёт, ругает себя за это, отмахивается от навязчивых мыслей взять телефон и позвонить. Возможно, из-за сильного дождя тот передумал, а может, вовсе забыл. Чонгук ждёт его. Он ждёт Тэхёна. Но на часах за полночь, и ждать, наверное, уже бессмысленно. Парень захлопывает крышку ноутбука и обессиленно падает на кровать. Так и лежит в позе звезды, пока не слышит несколько коротких стуков, но не в дверь, а в окно. Жутко, как в самом стрёмном сне. Как в дешёвом фильме ужасов, Чонгук схватил первый попавшийся предмет и направился к окну. Зубы чуть ли не отбивают ритм, а сердце сейчас откажет от переизбытка адреналина. И по классике жанра сейчас просто обязан запрыгнуть в окно маньяк, урод или клоун. Но за ним лишь голубая, промокшая насквозь, макушка, и широкая улыбка во все тридцать два. Чонгук громко бьёт себя в лоб, открывая окно.       — Ты долбоёб? В дверь никак?       — Бля-я-я, пустишь, может, я замёрз, — зубы отбивают друг об друга ритм, а джинсовка неприятно липнет к телу.       Чонгук отходит в сторону и наблюдает, как Тэхён перелазит через оконную раму в грязной обуви и прыгает на чистый пол.       — Будешь отмывать за собой! — в голосе капелька злости, а внутри море радости. Чон отходит к шкафу и достаёт оттуда домашние серые штаны и чёрную футболку на пару размеров больше.       — Переоденься, что ли, — он протягивает вещи Тэхёну и подходит к окну, рассматривая с любопытством.       — Тэхён, ты откуда лестницу взял? — брови поползли вверх от удивления, а рот непроизвольно приоткрылся.       — Ты забыл, я ж на машине, — отвечает Тэ, а улыбка так и не сползает с губ.       Он вообще когда-нибудь перестанет так искренне улыбаться?! Чонгук делает вид, что занят какими-то делами, а сам пялится в пустой экран ноутбука. Он пытается совладать с желанием посмотреть, как Тэхён стягивает с себя мокрую одежду, как огромные капли стекают по его волосам и шее. Издевательство. А Ким с наслаждением наблюдает за этим и добивает, когда облизывает и без того влажные губы.       Наконец, с одеждой покончено, и она отправляется на сушилку. Чонгук выдохнул с облегчением.       — Так какого хрена в окно-то?..       — В дверь слишком скучно. Тем более я не знаю, вдруг ты не один, — Тэхён пожимает плечами и по-хозяйски забирается под одеяло. Ему холодно, а ещё он любит язвить и выводить Чонгука из равновесия, совсем немного.       — Ты рюкзак-то мой принёс? Я тебя для этого звал, а не чтобы ты тут развалился, как у себя дома.       — Ой, я его в машине забыл, — Тэ делает виноватый взгляд, словно щенок, который нагадил в тапочки. И через мгновение в его симпатичную мордашку прилетает подушка.       «Невозможный, красивый говнюк. Убил бы».       — И что делать будем? Для чего ты хотел увидеться? — Чонгук вмиг становится серьёзным и смотрит, не отводя глаз.       — Целоваться. Ложись рядышком, — Тэ смотрит пристально, с прищуром, и хлопает по свободному месту в кровати.       Чонгук замер, впал в ступор. Потерял на время ориентацию в пространстве, возможно, не только в нём.       — Ты больной? Грейся и вали домой с такими шутками, — хмыкает Чон. Он до сих пор смотрит в потухший экран ноутбука, делая важный вид.       — Да успокойся ты, нервный. Я хотел тебе помочь с учёбой, слышал, ты на грани отчисления.       — С чего такие порывы доброты, Тэхён?       — Я тебе уже говорил. Ты мне нравишься, сладкий, — он резко выпрыгивает из постели и подлетает к Чонгуку, щёлкая его пальцем по носу. Чон опять в растерянности, сколько можно выводить его из зоны комфорта, неизвестно.       — Спокойно, Чон. Это шутка. Расслабь булки, — смеётся Тэхен.       А второму вот ну совсем не до смеха. Его колбасит, и он надеется, что не слишком очевидно. Капля липкого, холодного пота скатывается под свитером, а во рту пересохло. Что творит этот голубоволосый с его равновесием — выбивает и без того хрупкую почву под ногами. Ему хочется въехать по этой довольной роже, а потом зацеловать ушибленное место. Злость и влечение смешиваются в страшный и термоядерный коктейль.       — Ты заебал. Я буду спать, а ты как хочешь. Выход, кстати, там же, где и вход, — он указывает на окно и плюхается в кровать, отворачиваясь к стенке. Ему бы выровнять гулкое сердцебиение и уснуть. К чёрту этого Кима.       Но Тэхён считает иначе. Он живёт так, как хочет, и привык делать то, что хочет. Сейчас ему нужно проверить, себя, и тем более Чонгука. Парень щёлкает выключатель света и аккуратно ложиться рядом, совсем близко. Тонкие пальцы пробираются под мягкий свитер и нежно касаются талии Чонгука. Тот немного вздрагивает от неожиданности, но руку не убирает. Тэхён чувствует лёгкий запах мятного шампуня, а чёрные вьющиеся волосы слегка касаются носа, щекочут.       «Целуй. Целуй. Ну давай же, не тупи», — мысленно умоляет Чонгук, но сам и пальцем не пошевелил. Всегда страшно делать первый шаг. Страх быть отвергнутым очень сильный, и он сковывает изнутри.       Тэхен тоже боится. Он не хочет быть привязанным, привыкнуть и поддаться чувствам на все сто. Страх ответственности — это его главный враг. Парень слегка поглаживает тёплую кожу в районе выступающих рёбер, измеряет подушечками пальцев её температуру, а затем резко убирает руку. Наверное, он ошибся. Ещё не тот самый момент, но те самые чувства. Подозрения подтвердились — их тянет к друг другу.       — Чонгук, я пойду домой.       — Хорошо, можешь идти так, твою одежду привезу в универ, — шёпотом в ответ, а в мыслях: «Останься, прошу, мне снова будут сниться кошмары».       Тэхен нехотя вылазит из тёплой и такой уютной постели, напоследок взглянув на Чонгука, который даже не сдвинулся с места.       — Всё, что я сегодня тебе говорил, — правда. Ты мне нравишься, но по-другому, по-особенному. У Чонгука в животе стянуло все органы в жгут, он сдерживается, чтобы не кинуться на Кима. Парень неистово желает вцепиться в эти широкие плечи до синяков и умолять не уходить, не оставлять. Рассказать ему всё, о том, как его квадратная улыбка пугает его внутренних монстров, спасает от кошмаров. Но он молчит, прикусив язык.       В ответ всё та же самая тишина. Тэхён уходит тем же путём, что и пришёл. За окном дождик уже закончился, пахнет лишь осенней свежестью и грустью двух одиноких людей.