я теряю рассудок и тех, кто сказал бы: «держись», заметает маршруты, пропадает по каплям жизнь, я теряю способность любить, теряю и смысл, а потом равновесие и… падаю вниз.
— Джейми! Тишина раскололась на части, почти осязаемые, и собственное имя легло Джейми тяжелым грузом на плечи. Она повернулась медленно, будто застыв в тягучей патоке, потому что боялась увидеть за спиной призрак из прошлого — боялась, что призрак посмотрит на неё живыми глазами. Но это не призрак, лишь Марта, потерявшая привычную маску легкого раздражения, она окинула Джейми взглядом, полном искренней тревоги. — Ты в порядке? Господи, да ты как полотно белая. Ну-ка садись. Она подошла быстро и надавила на плечи Джейми, усаживая ее на стул. Джейми даже почувствовала облегчение от этого внезапного контакта, потому что он словно заземлил ее, позволил вернуться к реальности. — Что с тобой случилось? Дело в тех студентах? Ты их знаешь? Джейми резко вскинула голову, со страхом глядя на Марту, и та сразу пояснила с успокаивающей прямотой: — Ты изменилась в лице и выскочила в служебку, как только они появились. Я подумала, что они твои однокурсники или типа того. Но, знаешь, если они к тебе пристают, просто скажи. Наш босс относится к этому серьезно, мы просто не впустим их в следующий раз. — Нет, всё в порядке, — Джейми слышит, как хрипит ее голос, и это кажется ей почти смешным, но только этот смех — на грани истерики. «Всё в порядке, я всего лишь встретила призрака из детства в городе, где почти ни с кем не встречаешься дважды. Всё в порядке, просто мне кажется, я могу сойти с ума от того, на каких соплях держится моя жизнь и, похоже, сейчас я потеряла последние остатки рассудка». Она встала, не желая, чтобы Марта нависала над ней с этим обеспокоенным видом, потому что так внимания было слишком много. — Мне просто показалось, что я их знаю, и я занервничала. Прости, что бросила смену, этого больше не повторится. — Всё нормально, — Марта немного озадаченно провела рукой по волосам. Джейми только сейчас почему-то заметила, какие они красивые, волнистые и темно-рыжие, как закатное небо. — В любом случае я уже обслужила их: взяли один фраппе на всех, кто бы сомневался. Иногда Джейми казалось, что время течёт не прямо, а закручивается спиралями, возвращая боль, ошибки, забытые чувства. Иногда ей казалось, что что бы она ни делала, все равно приходила к началу, где не ждало прощение — только память. Но даже думая об этом, Джейми цеплялась за обычную жизнь, как за спасательный круг. «Я видела её на самом деле?» — пытала она себя, пока варила большой капучино в десятый раз за день, не следя больше за руками. «Ты даже не знаешь, жива ли она», — убеждало ее сознание, пока она подметала пол в зале, закрывая кафе. «Это не могла быть она», — успокаивающе шептало что-то слабое и трусливое внутри, и Джейми уже почти полностью верит в это, потому что за последние восемь лет привыкла верить в ложь. Но когда она переодевается в маленькой общей раздевалке, радуясь тому, что мысли уступили место усталости, к ней подходит Марта. Она уже оделась в обычную одежду, и Джейми невольно отмечает, как ей идет кожаная куртка и узкие джинсы, как это забавно по-бунтарски выглядит. Только взгляд у Марты странный и неспокойный, она слегка откашливается, и Джейми вдруг понимает, что видит в ней — вину, как в себе самой каждый день. — Я не сказала тебе кое-что. Вернее, я не была уверена, что стоит говорить. Но все-таки это касается тебя, так что… Днём, среди тех студентов была девушка. Она спрашивала о тебе. Джейми моргает. Она пытается осознать сказанную фразу, прокручивает её в голове несколько раз и всё равно не может понять до конца, будто какой-то механизм в ней окончательно сломался, не выдержав нагрузки. Марта неловко суёт пальцы в карман и достаёт скомканную бумажку. — Она спросила, как часто твои смены, но я не сказала, конечно же. Ответила ей, что у нас не разглашают такую информацию. Тогда она дала мне это и попросила передать. Марта аккуратно разглаживает листок, но не протягивает, словно не зная, стоит ли его отдавать. Джейми ощущает, как грудь сдавливает с беспощадной силой что-то невидимое и жестокое. Она смотрит на Марту молча, потому что не знает, как открыть рот и при этом не закричать. — Я не хочу лезть не в своё дело, Джейми, правда. Я вообще не такой человек. Но если ты не хочешь иметь дел с этой девушкой… Если она хочет сделать тебе что-то плохое, скажи, ладно? Я выкину этот листок в мусорку и дело с концом. Это неправильно — убегать из-за кого-то за дверь. Джейми опустила голову. Частью себя она безумно хотела просить Марту сжечь эту бумажку. Она хотела встать и уйти, и не вернуться сюда больше никогда. Но другая её часть знала: она не имеет права. У неё есть лишь одно право — принять. И она идёт в общежитие, чувствуя, как бумажка жжёт ей пальцы, идёт, осознавая, как цифры на ней впечатываются в память. И косой почерк вычерчивает злые круги на сердце. «+12124769872 Эллен Макбин»***
В общежитии её ждал Адам. Он сидел на кресле с подчеркнуто ровной спиной, листая какой-то учебник, и даже не поднял голову, когда она зашла. Джейми вспомнила, что должна была освободиться раньше, чтобы они позанимались вместе. Он был самым ответственным студентом из всех, кого она знала, и его ужасно раздражало, когда Джейми относилась к своим классам безответственно. Она легко теперь могла почувствовать волны неудовольствия, исходившие от него. Они встречались со старшей школы, и Джейми действительно не могла понять, почему он вообще обратил на неё внимание тогда давно, когда она сидела в углу библиотеки, похожая на тень, лишённую хозяина. — Ты опоздала. Такими темпами ты станешь самым ужасным юристом в мире, Келлер. Джейми сделала шаг по направлению к нему, не обращая внимания на этот укол. Обычно она не тянулась к нему сама, потому что никогда не ощущала искреннего желания сделать это. Сейчас же ей хотелось утопиться в нём с головой. «Спаси меня. Прошу, спаси меня». Она подошла ещё ближе, обвила руками его плечи, почувствовав знакомый запах тяжёлых мускусных духов, уткнулась носом в его шею. Он обнял её в ответ удивлённо, но крепко. — Адам… — В чём дело, детка? — К нам в кафе сегодня пришла Эллен. Она ощутила слёзы на своих губах, когда поцеловала его.