прикасаюсь тёплою рукою к ледяному стволу мёртвая петля воспоминаний не даёт мне дышать снова я бегу, себя не помня, сквозь ночную мглу только если б можно было от такого убежать
Дом напротив продавался уже очень давно. Двухэтажный, белый, словно из рекламы счастливой семьи, с балконом и аккуратной лужайкой, он привлекал большой поток покупателей, но по какой-то причине всё никак не мог продаться: то ли оттого, что цена даже для Флориды была высока, то ли оттого, что бывшая хозяйка, миссис Роуг, скончалась в гостиной дома, в кресле перед телевизором, от сердечного приступа, не дожив и до сорока. Так или иначе, но люди приезжали, смотрели дом, а затем уезжали, никогда больше не возвращаясь. Джейми это было на руку. Она быстро нашла слабые места дома, как например то, что по апельсиновому дереву с широкой раскидистой кроной можно было забраться на крышу со стороны заднего двора, а потом по кровле залезть на балкон. Это было непросто, и Джейми, красуясь перед друзьями, изображала то фальшивые падения, то смешные обмороки. Ей нравилось, с каким восхищением они смотрели на неё, как хлопали, когда она ловко балансировала на перилах и, смеясь, легко спрыгивала с ветки на землю. В такие моменты Джейми чувствовала, что владеет миром, и мир улыбается ей в ответ. Но иногда она залезала на балкон соседнего дома не ради внимания приятелей. Иногда — не слишком часто — Джейми ощущала тоску, которую не могла объяснить. Желание побыть одной казалось ей глупым, почти тревожащим, но все же порой она чувствовала себя лучше, когда оказывалась на балконе одна после ссоры с родителями или драки с сестрой, и, прислоняясь острыми лопатками к прохладной стене, забывала на какое-то время обо всём. Был как раз такой день в конце августа: стояла невыносимая жара, и листья апельсинового дерева почти полностью осыпались. Джейми не стала идти к друзьям, потому что знала, что все они сейчас обедают со своими семьями, в то время, как она сбежала с семейного обеда, потому что не хотела снова слушать, как родители недовольны её поведением и как ждут, что она всё же станет однажды врачом, а не опозорит их как обычно. Джейми лежала на балконе, чувствуя, как солнце печёт ей голову сквозь кепку, и думая, как здорово не видеть ничего, кроме летящей высоко птицы и облака, похожего на огромное чудище. Она сама не заметила, как жара и легкий ветер сморили её, и она потеряла счёт времени, пропустив момент, когда из-за поворота их улицы появилось несколько автомобилей, поднявших за собой столб пыли. Они остановились у подъездной дороги к дому, и Джейми очнулась только тогда, когда услышала громкие голоса, один из которых точно принадлежал риэлтору, мистеру О`Генри. Это было очень плохо. Джейми, достаточно наглая для того, чтобы забираться в пустующий дом, ни за что не решилась бы влезать в него при покупателях — это было уже чересчур. — Уверяю вас, это лучший выбор. Рядом школа и супермаркет, а улица при этом очень тихая, и соседи дружелюбные. К тому, же цену снизили специально для вас. — Не сомневаюсь. Дом как с картинки. Что скажешь, Элли? Джейми осторожно свесилась через перила, пытаясь рассмотреть говоривших. Она сразу же оценила красивый чёрный мерседес, очень выгодно смотревшийся на фоне ярко-зелёного вольво мистера О`Генри. Покупатель, мужчина сложно определяемого возраста, был своей машине под стать: высокий и стройный, с густой черной шевелюрой без седины, похожий на какого-то актёра или спортсмена. Рядом с ним, засунув руки в карманы ветровки, стояла девочка. Джейми невольно засмотрелась на неё, быстро осознав, что они примерно одного возраста. В девочке, в общем-то, не было ничего особенного: тоненькая, одетая слишком тепло для жаркого августа, с копной встрепанных русых волос до плеч, она ничем не отличалась от других девочек, но Джейми никак не могла оторвать взгляд от её лица. Её привлекла, незнакомая ей до тех пор спокойная уверенность в выражении и всём облике девочки. Очевидно, именно из-за этого Джейми и попалась. — Джейми Келлер! Ирландский акцент мистера О`Генри обычно Джейми смешил, особенно, когда он выговаривал её имя, давя на согласные, но в этот раз она испугалась не на шутку, понимая, что перешла черту. — Спускайся сейчас же! Через дверь, а не так, как ты туда забралась! Джейми спустилась как можно медленнее, чувствуя, как вспотели у неё ладони, и представая перед риэлтором и покупателями с совершенно убитым видом. Мистер О`Генри недовольно цокнул. — Прошу прощения, сэр, — повернулся он к мужчине. — Эта девчонка просто беда района. Её родители обязательно узнают об этом, даю слово. Сами понимаете, дети любят учудить что-нибудь. Но, конечно, не ваша дочка, — тут же добавил риэлтор с подобострастной любезностью. Джейми непроизвольно подняла взгляд на девочку и вздрогнула, увидев, как та пристально смотрит на неё с крошечной улыбкой в уголке губ, будто доверяя какую-то тайну. В такой близи она показалась Джейми намного симпатичнее, чем сначала, и глаза у неё были широкие и тёмно-зелёные, как лес. — Всё в порядке, — со смехом в голосе ответил мужчина, — Давай познакомимся, раз уж ты навестила нас ещё до того, как мы заселились, — обратился он к Джейми. Она осмелела, глядя в его открытое, дружелюбное лицо. — Я Джейми Келлер, сэр. Живу тут напротив. Простите, что забралась на ваш будущий балкон. Этого больше не повторится. — На том и договоримся. Не будем рассказывать родителям об этом инциденте, мистер О`Генри, раз уж нам суждено быть соседями с мисс Келлер. Меня зовут Роберт, а это моя дочь, сегодня очень уж скромная Эллен Макбин. Эллен широко улыбнулась, и Джейми безотчётно улыбнулась ей в ответ.***
Джейми чувствовала жар. Она не знала, что горит — её тело или что-то глубокое внутри и дрожала всем телом, не в силах погасить это пламя. В служебном помещении кафе пахло чистящим средством и ещё почему-то жжёным сахаром. Джейми казалось, что она уже многие часы стоит здесь, а может, и целую жизнь. Её сознание цеплялось за детали: на столе смешной фартук с зайцами, пустой чайник, половина сэндвича. «Просто дыши, — шепчет она. — Дыши и всё, ничего больше не важно». Самое ужасное, думает Джейми, не верить самой себе.