***
В кабинете директора царил уже привычный, упорядоченный хаос. Что-то мигало, тихо перестукивалось, переворачивалось, перелетало над головой или проползало, мешаясь под ногами. Гарри согнал с кресла для посетителей обиженно взлетевшую книгу и уселся напротив Дамблдора. Тот только слабо улыбнулся, поглаживая короткую рыжую бороду. — Я рад тебя снова видеть, Гарри. Как провел лето? — Да так, — Гарри дернул плечом, отворачиваясь. — Нормально. — Всего лишь «нормально»? А я слышал, что ты ездил с Сириусом в Японию, — Дамблдор подпер подбородок рукой, улыбаясь студенту, словно родному сыну. В воздухе запахло грозой. Дамблдор был легендой. Его боялись, им восхищались — за долгую жизнь он успел прочно вписать себя в историю и заполучить власть, которая позволила бы ему в один миг переломить ход мировых событий. Дамблдор был одним из последних, кто нес в себе силы Громовых птиц. Говорят, прошлый Темный лорд сгорел дотла в ревущей буре, пронзенный бесчисленными молниями. Злить такого человека, как Дамблдор, было смертельно опасно. Гарри ссутулился, вспомнив слова, которые он произнес во время их последней встречи. Как-то со всем этим он не подумал, что кого-то подводит. Дамблдор был до жути зол. — Вы все верно слышали, сэр, — Гарри с опаской встретил его взгляд. Отступать было поздно. — Мы нашли моих родственников по маминой линии. Это я уговорил Сириуса к ним съездить. Дамблдор встал из-за стола и обошел его, присаживаясь на край. Его темно-синяя короткая мантия, больше похожая на плащ, плавно переливалась, мерно мерцая дымящимися по подолу звездными скоплениями. Он выдохнул, проводя широкой ладонью по волосам, приглаживая перья, и устало снял очки-половинки. Зачем они ему — с его-то ястребиным зрением, Гарри никогда не понимал. Гарри вообще Дамблдора не понимал. На вид — ровесник Сириуса, но разница в возрасте ощущается в каждом движении. Если крестного Гарри читал, как открытую книгу, то Дамблдор, пусть и был своим, вызывал окружавшей его загадочностью определенные подозрения. В чем-то директор напоминал Гарри сам Хогвартс — чем дальше уходишь в запутанные коридоры и лабиринты подземелий, тем сильнее ужасаешься. — Надеюсь, ты уже осознал, что своими действиями подверг опасности себя и людей, которые ответственны за тебя. Я не буду тебя ругать, хотя и очень хочется, — на этот раз улыбка директора была искренней. Его насмешливый взгляд остановился на щеке Гарри. — Твой шрам опять вырос. Рука сама потянулась проверить. Лишь спустя пару мгновений Гарри перехватил контроль, опуская ее. Последний месяц он избегал своего отражения и не знал, изменилось ли что-нибудь. Шрам в виде разряда молнии, ветвями расчертив лоб, в детстве доставал ему только до брови. Но с каждым годом он разрастался, белыми нитями разрезав глаз, переносицу и скулу. Быть может, теперь он даже дошел до шеи. Гарри ненавидел свой шрам, а Дамблдор это знал. Весьма «удачно» директор сменил тему. Или это он так за своеволие на Гарри отыгрывается? Лучше бы на самом деле поругал. — Вы позвали меня, чтобы обсудить шрам? — ядовито осведомился Поттер. — К сожалению, нет. Хотя, по правде, я предпочел бы поговорить о нем. Гарри поморщился, а потом до него дошло. Это какому разговору Дамблдор, обычно весьма добродушный, предпочел бы мучить Поттера обсуждением его детской травмы? Шестикурсник с напряжением уставился на директора, но тот почему-то медлил. Словно собирался с мыслями. Дамблдор, в задумчивости заложив руки за спину, медленно прохаживался по кабинету. Оказавшись рядом с Гарри, он улыбнулся: — Ты знаешь, как появились наследия, Гарри? Все еще напряженный, Гарри все-таки фыркнул от простоты вопроса. На третьем курсе они с Герм перелопатили на эту тему всю хогвартскую библиотеку. — Когда и как, точно не известно. Существует множество легенд, по одной из которых фэйри жили с людьми бок о бок, наделив их магией. Но среди магиков тоже был раскол, некоторые из них презирали людей. Поэтому, чтобы не оставлять людей беззащитными, добрые фэйри наделили их своими силами и чертами. Но после этого весь волшебный народ исчез, и никто не знает, куда. — Такая легенда и вправду есть, — кивнул Дамблдор, присев на подлокотник Гарриного кресла и подцепив с блюдечка лимонную дольку. — Но какую бы легенду ты не рассказал, они все ошибаются в одном. Гарри спрятал лицо за нестриженными волосами, отворачиваясь. Привычка директора его дразнить сейчас играла против самого Дамблдора. На таком расстоянии хватит и руки, прознающей бок. Дамблдор не успеет спрятаться за крыльями. — Так уж все? — Понимаешь, — Дамблдор задумчиво уставился в потолок. — Потомки фэйри не обязательно становились магами. Гарри замер. В нем зародились смутные догадки о том, куда клонит директор. Разговор о ненавистном шраме и вправду был бы приятнее. — Вы думаете? — глухо спросил Поттер, заходив желваками. — Я знаю, — Дамблдор горько усмехнулся, не смотря на Гарри. Парень увидел, как тот, совершенно несознательно, по-птичьи дернул головой. — Иногда наследия доставались обычным людям — в основном от темных фэйри, которые хотели навредить, изувечить. Но у этих людей не было магии, которая бы им помогла, защитила. Такие люди полностью теряли свою человеческую природу, превращались в чудовищ. Уже не люди, но еще и не фэйри. Гарри молчал, уткнувшись глазами в пол и сжав кулаки. — Если раньше маги могли как-то повлиять на них, исцелить их души, то с принятием Статута мы потеряли их из виду. Они слились с обычными людьми, научились прятаться среди них, продолжая нести хаос. Ты знал, что одной из задач Отдела тайн является поиск общин таких потомков фэйри? — вдруг беззаботно уточнил Дамблдор, хрумкая дольку. — Нет, — Гарри ошалело выпучился на него. Дамблдор наставительно покивал: — А должен бы. Экскурсия, на которую вы ходили этим летом, была весьма информативна. Невыразимцы относятся к этому весьма серьезно. Но, — улыбка стерлась у директора с лица, — как правило, они находят полумагиков только в том случае, если в их семье рождается магглорожденный волшебник. — Если в семье этих ваших, — начала Гарри хрипло и остановился, сглотнув, — полумагиков рождается магглорожденный, то его наследие сразу заметят? — К сожалению, Гарри, — директор проницательно посмотрел на него, — это происходит не всегда. Такой волшебник привык скрываться, его так научили. Даже оказавшись среди других волшебников он продолжает прятаться. Только если произойдет какая-нибудь счастливая случайность или если в шестнадцать его наследие проявит себя внешне — тогда о нем станет известно, и невыразимцы вмешаются прежде, чем произойдет непоправимое. — Что может произойти, профессор? — спросил Гарри, хотя и не хотел. — Наследие может передаться ребенку, Гарри. Гарри был раздавлен и зол. В намеках Дамблдора можно было задохнуться. Что он знает? Почему он говорит, будто наследие у магглорожденного — зло? Почему не спросит прямо или не скажет Гарри правду? Поттер готов был прямо сейчас выплюнуть ему в лицо: «Да, я гуль. Я признаю. И что вы можете сделать?» Но вместо этого он произнес другое. Он вообще делал сегодня многое наперекор тому, что хотел. — Зачем вы рассказываете мне об этом, профессор? Дамблдор наконец-то встал с подлокотника и остался стоять рядом, возвышаясь над Гарри. Он не ответил, произнеся другое: — Если ты захочешь мне что-то рассказать, Гарри, мой кабинет для тебя всегда открыт. Кажется, это конец разговора. Гарри кивнул, тухло улыбнувшись, и вышел прочь. Злость клокотала внутри, стучась о грудную клетку. Он надеялся на разговор с Луной и Дамблдором. Он ждал этой возможности весь месяц. И что этот разговор ему принес? Безмолвную ярость, которую он не мог выплеснуть. Какое веселое начало нового учебного года.***
В аэропорту Токио было многолюдно, несмотря на поздний вечер. Милая девушка за паспортным столом без акцента на английском пожелала им приятного пребывания в стране. Гарри скользнул взглядом мимо ее лица, словно не видя, и поплелся за Сириусом к выходу. Тот ежеминутно оглядывался, как будто душа в себе порыв крепко схватить крестника за руку, как маленького. Автобус вывез их в самое сердце восточной столицы, высадив их в Синдзюку. Здесь оказалось даже хуже, чем в Лондоне. Гарри аж встряхнул головой от переполнивших рецепторы звуков и запахов. — Я ни разу не был в Японии, поэтому не смогу никуда нас аппарировать, ты уж извини, Гарри, — Сириус неловко хлопнул его по плечу, и Гарри равнодушно на него покосился. Рука Сириуса дрогнула и опустилась. — Я понимаю, что это требует большого терпения… Гарри не проронил ни слова, смотря словно сквозь него. — Да. Да… — Волшебник тупо уставился перед собой, что-то осознавая, но решительно по-собачьи встряхнулся. Были дела поважнее. Когда они вернулись на Гриммо 12, Вальбурга зашлась диким хохотом, который дрелью ввинчивался в уши, — дождалась настоящего темного мага в семье. Сириус беззвучно взмахнул палочкой, накладывая на старуху силенцио. Хотелось рубануть сэко — и не один раз, но та еще при жизни постаралась, чтобы портрет было не снять и не повредить. Гарри не шел, висел у крестного на руках безвольной куклой, казалось, даже не дыша. Сириус быстро, но осторожно отнес подростка в гостиную, положив на диван. Он расчертил палочкой воздух, накладывая простейшие диагностические чары. Если верить им, то Гарри был полностью здоров. «Если бы это было так, — разозлился на них Сириус, — он бы не лежал тут, как мертвец!» Сириус уже не знал, за что хвататься. Казалось, он что-то упускает. Память услужливо подсунула ему смутную картинку, как поблекшие фотографии — словно с того момента прошли годы, никак не два часа. Кадры замелькали перед глазами: он врывается в пустую комнату Гарри, развиваются шторы, он запинается об валяющийся на полу свиток, глаза слепит фонарь за окном, какой-то рисунок на полу с весьма знакомым изображением глаз, он, не желая терять время, прыгает из окна, замедляя левитацией падение… Сириус на всякий случай бросил на Гарри усыпляющее заклинание и со всех ног бросился наверх, перескакивая по три ступеньки за раз. И вот он снова в комнате Рега…и Гарри, опять запинается о лежащую на полу книгу. Сириус впопыхах пробрался вглубь и остановился у постели, опустив взгляд вниз. Он пошатнулся — пришлось схватиться за резной столбик кровати, иначе упал бы. Да, эта книга… Сириусу было плевать, откуда она взялась — впервые за последние сутки он понял, что должен делать. Уже через полчаса в той же гостиной стоял экстренно вызванный Сириусом Широмару Брайанс. Если что Вальбурга и успела вбить в непутевого наследника, так это список должников рода Блэк. Брайанс, чей отец когда-то был спасен от Азкабана, не имел права отказать. Колдовал он недолго. Кицунэ еще раз покосился на окровавленную одежду юноши, словно не желая верить результатам. — Да, я знаю это существо, — покивал кицунэ, и шесть его белых хвостов напряженно забились. — Это гуль. Вкратце, это что-то вроде ваших вампиров, только он не только пьет кровь, а… — Я знаю. Скажи мне другое: от этого наследия можно отказаться? — Как? — интеллигентно приподнял бровь полу-японец, намекая, что внезапный клиент сморозил полнейший бред. Сириус вперил в него тяжелый взгляд. Сам он способов не знал, но человека, который знал, — еще как. Джей и Лилс убили бы его за это. Напоследок Широмару посоветовал съездить в Токио, где в магическом квартале сохранилась маленькая община упырей. По его словам: «Поможет смириться с тем, что уже не изменить». Сириус не был готов смиряться. И Гарри, как он думал, тоже. А ради крестника можно и… Так они и оказались здесь, среди ревущего моторами и наполненного чужой речью города. Вылетели ближайшим рейсом — остатков благоразумия Сириусу хватило на то, чтобы не использовать порталы или камин. Дамблдор не должен об этом узнать. Гарри молчал все одиннадцать часов, что они провели в воздухе. Сириус не мог с точностью сказать, спал тот или просто не хотел говорить. Он скучал по своему веселому и острому на язык Сохатику. Сириус вернет его, обязательно. Со временем… С болью Сириус осознавал, что дать Гарри время свыкнуться с новым собой он не может.***
Гарри не спал. Но и не бодрствовал тоже. Все слилось в туманную пелену, из которой ярким пятном выделялся Сириус: его теплые руки, успокаивающий голос и взгляд. Кто-то ходил рядом, что-то говорил — Гарри находился словно под толщей воды. Это был какой-то кошмар. Гарри бы и рад проснуться, вырваться из этой полудремы, вынырнуть — но вместо этого его только сильнее тянуло на дно. Невидимая когтистая лапа перехватила горло. Гарри с трудом дышал — а хотел ли он этого? На месте Сириуса он убил бы себя на месте. Ведь та девушка была мертва. Вместо этого Сириус, без капли сомнения на лице, взмахнул пару раз палочкой и аккуратно подхватил крестника на руки. Гарри не был уверен, что Сириус сделал с телом. Кажется, он его сжег. Но это было не важно. Она уже умерла, была бесчувственно выпотрошена. Он убийца. Жестокий маньяк. Он имеет право только на Поцелуй дементора и жалкое бездушное существование все отмеренное этому телу время. Гарри совсем не понимал ту заботу, которую обрушил на него крестный. Сбывались самые отвратительные предсказания тети Петуньи: по сравнению с шарлатанкой Трелони, тетушка извергала свои предсказания по несколько раз на дню — и вот они, выполняются в реальности один за другим. За пророчеством Дамблдор с Волдемортом явно обратились не к той. — Сохатик, побудь здесь некоторое время, — Сириус крепко сжал Гарри за плечи, заглядывая в пустые глаза. — Я вернусь через пару дней. Тут ты будешь в безопасности. Эти люди такие же, как ты, они помогут. Гарри только моргнул, и оказалось, что Сириуса рядом уже нет. Сколько времени прошло? Часы? Дни? Время замедлилось. Стеклянная стена вокруг Гарри с тихим треском обрушилась, зазвенев осколками. Гарри услышал, как где-то рядом приглушенно журчит соловей. Гарри приподнялся, оглядываясь. Он находился в какой-то странной полупустой комнате с низким потолком. Тонкий матрас, на котором Гарри лежал, был расстелен прямо на плетеном полу. Где-то далеко за бумажными стенами стучало несколько сердец. Гарри медленно сел на корточки, а потом, не разгибаясь, встал. Он был напряжен, как струна, готовый сорваться с места в тот же момент. Он больше не хотел никого убивать. При мыслях об этом к горлу подкатил ком. Гарри осторожно отодвинул створку, выглянув на деревянную террасу. Та кольцом охватывала внутренний дворик. Гарри с открытым ртом понял, что все это был один длинный одноэтажный дом. В Британии таких домов точно не было. Куда Сириус его привез? Где он? Как долго Гарри находится здесь? Гарри повел головой, уставившись в дальний угол двора. Там, за стеной, сидело несколько человек и они пахли… похоже? За последние дни этот запах пропитал Гарри до костей. Запах крови и сырого мяса. И в тоже время они были другими, отдавали тухлятиной. Их сердца даже не ускорили в движении бег, когда он сам давно их заметил. Жалкие подобия. «Зато они не вскрывали еще живого человека. Только этим они лучше тебя.» Гарри мрачно уставился в бумажную стену, а потом перевел решительный взгляд на низкую черепичную крышу. Раз он может упасть с пятого этажа и не переломать все кости, то и запрыгнуть должно быть по силам… Гарри отошел на пару шагов вглубь комнаты, выдохнул сквозь зубы. Он бросился вперед — и прыгнул. Под босыми ступнями заскользила холодная черепица, разлетаясь в стороны. Гарри вцепился в конек, упав животом на крышу, но быстро поднялся. Сердца застучали — его заметили. Но Гарри уже забыл о них. Ему нужен Сириус. Он должен найти его раньше, чем снова кого-то съест. Все внутренности сжимало от страха, как в тисках. Гарри боялся себя. Он бросился по крышам и чуть не закричал от скорости, с которой его тело неслось вперед. Не рассчитав, парень снова грохнулся, но боли не было — вместо этого под ним треснула черепица. Ему что-то кричали в след на неизвестном языке. Что это? Корейский? Японский? Гарри, пошатываясь, встал и оглянулся: где-то далеко по крышам мелькали, приближаясь, фигурки с хвостами…или крыльями? Над головой мелькнула вспышка заклятия — Гарри увернулся на одних инстинктах. У каких дружелюбных людей он оказался. Гарри отвернулся от них и снова прыгнул, перелетев через улицу. На этот раз он приземлился на ноги, даже не останавливаясь. Внизу тоже были сердца, но Гарри изо всех сил не смотрел на улицы, проносящиеся мимо. Ему нужно только одно сердце — а уж Сириуса он узнает. Вмиг перед ним выросла многоэтажка. Гарри не успел затормозить, полетев прямо в бетон. В пояснице кольнуло, что-то змеей обняло руку. Гарри врезался в стену, в последний момент подставив плечо. Его откинуло на асфальт, присыпав штукатуркой. Голова кружилась. Гарри, до конца не соображая, на пяти конечностях понесся вглубь улицы. Преследователи остановились, не двигаясь. Гарри слабо ощутил загнанное биение их сердец, прежде чем их фигурки, застывшие на крыше, не исчезли за поворотом. Миллиарды сердцебиений вокруг заглушили для Гарри все.