Ты не можешь проснуться (это не сон)

      — Эй, Кочо, — Санеми недовольно смотрел на нее, стоя на входе в поместье Бабочки. — Зачем ты, блять, позвала нас сюда? Когда я в прошлый раз пришел… — он кивнул в сторону Узуя, Гию, Мицури и Игуро. — В этом месте не созывалось собрание Столпов.       — Мои извинения, Шинадзугава-сан, но такие важные темы не могут обсуждаться через воронов Уз, — ответила ему Шинобу, из-за чего Столп Ветра вздернул бровь. — Мы лучше поговорим об этом позже.       — Мы? — Санеми скрестил руки на груди. — Что это значит?       — Это значит, — прозвучал новый голос, пугая всех Столпов, за исключением Шинобу, — нас, Санеми, — Убуяшики Кагая стоял позади Шинобу, в сопровождении Аманэ и Гёмея вместе с Кёджуро.       — Ояката-сама! — пятеро Столпов пали на колени перед болезненным мужчиной. — Ваше здоровье.!       Кагая мягко улыбнулся им.       — Не о чем беспокоиться. Я достаточно здоров, чтобы ходить. Встаньте, мои ребятишки.       Они поднялись с колен, тревога все еще читалась на их лицах.       — Ояката-сама, зачем вы нас собрали здесь? — спросила Канроджи.       — Вы помните Фэй-чан? — задал вопрос мужчина, когда они начали идти через коридоры поместья Бабочки. Все кивнули. — МЫ здесь, чтобы повидаться с ней и обсудить важные вопросы.       — Почему она не пришла сама? — протянул Игуро, Кабурамару зашипел, соглашаясь. — Вот паршивка, заставила Оякату-сама выйти за пределы дома.       Внезапно сильная жажда крови и злость стала исходить от их группы, пугая проходящих мимо людей (в основном, Какуши, медсестер и Истребителей рангом пониже).       — Тебя не было здесь, чтобы судить об этом, Игуро, — буркнул Кёджуро, привлекая внимание остальных Столпов. — Я собираюсь убить его, — по его голосу было понятно, что он не шутил.       — Ярко поддерживаю, — радостно добавил Узуй. Его глаза цвета фуксии сверкали, излучая убийственную злость.       — Э?! — Мицури влезла между двумя мужчинами. — Что случилось с Фэй-чан?! — взволнованно спросила она.       — Видите ли, — Шинобу таинственно улыбнулась, когда они оказались возле комнаты девочки. — Токито-кун сейчас должен быть в своей комнате, я послала за ним Какуши.       — Нет яркой необходимости, — небрежно бросил Узуй, ковыряя свои наманикюренные ногти. — Он в комнате Фэй. Я могу блестяще слышать их. Должно быть, он снова забыл, где его комната.       — Вот как? — Кочо хмыкнула, выходя вперед. — Тогда я пойду вперед, чтобы убедиться, что Токито-сан не слоняется по коридорам.       Когда Столп Насекомых скрылась за углом, Узуй вздрогнул, услышав звон разбитого стакана.       — Похоже, мелочь в порядке, она звучит злобно.       Кёджуро и Канроджи оживились.       — Она проснулась? — нетерпеливо спросили они, ошеломляя своей интонацией, прежде чем нахмурились. — В смысле, она звучит злобно?       — Я вам не ворон Уз, блин! — Узуй недовольно глянул на парочку.       Кагая дотронулся до мускулистой руки беловолосого мужчины.       — Тенген, я бы тоже хотел это узнать. Не у каждого есть такой дар, как у тебя, — он безмятежно улыбнулся Узую, который вздрогнул.       — Я ярко извиняюсь, Ояката-сама.       — Не извиняйся, Тенген.       — Просто не тяни с этим, — Обанай сверкнул глазами. — Ты не ответил на вопрос Канроджи.       — Боже, остынь, чувак, — Узуй фыркнул, заметив, как Обанай и остальные, кроме Кёджуро, смутились из-за сленга. — Не сердись на меня только потому, что я не ответил твоей подружке.       Ухмыльнувшись при виде густо покрасневших Столпов Змеи и Любви, Узуй склонил голову на бок, слушая, что происходит в комнате Фэй.       (Во время одного из совместных приемов пищи он обратился к Фэй за компроматом на Столпа Змеи и вместо того, чтобы выслушать ее гневную и пылкую тираду об Игуро Обанае, он узнал, что тот «чертов цыпленок — не говори ему, что я так сказала — потому что не хочет объясниться с Атэ Мицу, которая тоже любит его, потому что он думает, что слишком грязный для нее, а Атэ Мицу слишком чистая для него, и он хочет дождаться гребаной реинкарнации, чтобы признаться ей в своих чувствах! Что за ХРЕНЬ, ЧУВАК, ВСЕ, ЧТО АТЭ МИЦУ ХОЧЕТ — ЭТО ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ БУДЕТ ЛЮБИТЬ ЕЕ! РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО, ЕЕ ВЕДЬ НАЗЫВАЮТ СТОЛПОМ ЛЮБВИ ЗА ТО, КАКАЯ ОНА ЕСТЬ! Я имею ввиду, основная причина, по которой Атэ Мицу присоединилась к Истребителям — это поиск мужа! Он слишком жесток, чтобы не понять этого, ОНИ ЖЕ БУКВАЛЬНО СОЗДАНЫ ДРУГ ДЛЯ ДРУГА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ.!»       И это лишь часть разглагольствований Фэй.       На самом деле, Фэй — это информационная золотая жила, и Узуй более чем счастлив воспользоваться ею.       Конечно, Кёджуро — маленький пай-мальчик — не одобрял этого.       Пф.       Как будто это могло остановить Узуя.)       — Она… а, стойте, мы уже пришли, — они остановились перед дверью и начали беззастенчиво подслушивать разговор в комнате.       — «Никогда больше не говори такого, хорошо, Фэй?»       — «Д-да, извините, Кочо-сан.»       — «Так, Токито-кун, я знаю, что ты просто забудешь об этом, но я все-таки скажу тебе это. Постарайся как можно меньше провоцировать Фэй-чан, когда вы находитесь в поместье Бабочки. Я не хочу, чтобы мой дом пострадал.»       — «Ладно.» Столпы и Убуяшики гадали, что, блин, могло там произойти.       — «Ну, а теперь», — прощебетала Шинобу. — «Здесь кое-кто хотел увидеться с тобой!»       — «Стоп, что…»       — Похоже, это сигнал для нас, — мягко заметил Кагая. — Полагаю, нам стоит зайти внутрь?       Гёмей открыл дверь, и все они просочились в комнату.       Мицури не могла не ахнуть при виде девочки, насколько же больно было смотреть на нее!       — Фэй-чан, что с тобой случилось?!       Фэй слабо улыбнулась, подняв забинтованную руку.       — Привет, Атэ Мицу, — Столп внутренне пискнула от милого — почетного — прозвища. — Оказывается, даже во сне я могу получить ужасные раны.       Девочка начала снимать бинты трясущимися руками.       — Ты хорошо себя чувствуешь? — Кёджуро стал суетиться вокруг нее, помогая снять повязки.       Мицури хотела бы умиляться при очаровательном виде его братской любви, но вместо этого она тоже подошла ближе, чтобы помочь Фэй:       — Позволь и мне помочь!       — Атэ Мицу! — произнесла Фэй, запнувшись (взгляд Обаная стал мрачным). — Тебе не обязательно делать это! — ее щеки начали краснеть, но большая часть лица все еще была забинтована.       — Но я хочу помочь! Должно быть, их неудобно носить, — горячо запротестовала Канроджи, беря правую руку Фэй, проворно снимая бинты. — Посмотрим… ой! — она уставилась на обнаженную руку и кисть, усеянную крошечными порезами; огромный шрам опоясывал предплечье девочки, как браслет. — Да что же случилось?       В то же время Кёджуро распутывал полоски бинтов на голове Фэй, открывая огромный крестообразный шрам, пересекающий ее лицо. Одна линия начиналась от ее правого виска, шла по диагонали, пересекала глаз и заканчивалась прямо перед уголком рта. Другая начиналась у ее челюсти с той же стороны, также шла по диагонали, протягиваясь через переносицу и второй глаз, останавливаясь перед линией волос.       Это чудо, что она не ослепла.       — О боже, что произошло, Фэй-чан?! — воскликнула Мицури, в то время как остальная группа в шоке смотрела на вздрагивающую девушку. — Есть что-то еще?       Фэй поджимала губы, разворачивая бинты на шее, показывая еще один огромный шрам, который охватывал всю левую сторону шеи.       — Да, это еще не все, — призналась она, к большому ужасу находящихся в комнате людей.       — Ты выглядишь так, будто кто-то пропустил тебя через гребаный пресс, — открыто сказал Санеми, и остальные Столпы согласно закивали. — Что, черт возьми, с тобой случилось? — он повторил вопрос Мицури.       — Ну, это длинная история…       — Давайте поговорим об этом позже, ладно? — Шинобу прервала Фэй, хлопнув в ладоши. — Ояката-сама позвал нас сюда, чтобы обсудить совсем другие вещи.       — Да, Шинобу права, — Кагая улыбнулся, теперь сидя на стуле, приготовленном для него, рядом с Аманэ. — Мы здесь, чтобы поговорить о Бесконечном Поезде.       В комнате повисло напряженное молчание.       — Я верю, — начал он, — со знаниями Фэй и силой Столпов, мы сможем убить Демонические Луны без больших потерь.       Фэй почувствовала слабость.