Красавица и Чудовище

             Фильм, на который неугомонная и животное пошли — какая-то дрянная романтическая комедия, которую я даже не запомнил. Ну, знаете, из того дерьмового жанра, когда парень и девушка с самого начала фильма каким-то образом встречаются, потом начинается череда тупых и забавных положений, а в конце они всё-таки понимают, что это любовь, что они должны быть вместе и бла-бла-бла. Всегда от таких фильмов тянуло на тошноту. Зал был пустой: около десяти занятых мест, я считаю, это несерьёзно. Зато чисто японского производства, хе.       Меня, кстати, быстро пропалили две фанатки, сидевшие где-то сзади, но подойти они не решились — тихо сталкерили, фоткали, о чём-то переписывались в телефончиках, видимо, передавали оперативные сведения в генштаб фанатов Акечи Горо.       А эта парочка тем временем затарилась попкорном и напитками, уселась на ряд ниже меня, начала нетерпеливо елозить на местах, ожидая сеанса. Неугомонная, кстати, первым делом обернулась назад и заметила меня. Животное, которое повторило жест за своей невестой, уставилось на меня как баран на новые ворота.       — Не думал, что я настолько популярен!.. — хихикнул Акечи и помахал рукой.       Хару, видимо что-то поняв из взгляда Акечи, судорожно закивала головой.       — А вы ведь… тот самый принц-детектив, да? — она нервно засмеялась.       Сугимура сморщил лоб, видимо, в попытках осознать, кто это был такой и где он его мог видеть.       — Да, это я, Акечи Горо, pleased to meet you*, — Акечи отвесил небольшой поклон, положив руку на грудь.       — Ты ж… тот, ну, который с телевизора! — на лице Сугимуры возникло понимание. Он уставился на Акечи, приоткрыв рот. — А… да, cool. Cooling meet ya*!       Акечи моргнул. Засмеялся.       — Простите?       Сугимура покраснел.       — В смысле, do not wurry, be huppy*!       Акечи моргнул. Раз. Другой. С недоумением покосился на Сугимуру, который был глубоко алого цвета.       — Ооки-сан, фильм скоро начнётся, — его подёргала за рукав Хару. — Давайте смотреть фильм!       — А… да, конечно, конечно, пупсик!       Животное явно разнервничалось от встречи со мной. Непонятно, что больше его смутило: моя известность, то, что я сижу прямо над ним и неугомонной или же то, что при мне он не мог так внаглую и откровенно лезть к своей жертве.       В любом случае, одним своим присутствием я решал множество проблем моей подопечной. Животное, видимо от стресса, накинулось с жадностью на попкорн, а потом с не меньшой алчностью лакало колу. Ну как маленький ребёнок, честное слово. Сначала объелся солёного, потом обпился колы, от которой ещё больше хочется пить…       Словом, неугомонная поступила чуточку мудрее: холодный зелёный чай. Тоже такой себе выбор, но чуть лучше колы, я считаю.       И вот, пошла реклама, титры и наконец…       — Ооки-сан, пожалуйста, уберите руки с моих… ног. Я прошу вас.       Акечи, в это время в телефоне читавший «Отверженных» (ну, насколько это было возможно в кинотеатре, конечно же), скосил взгляд: Сугимура, как только свет погас, тут же положил руку на коленку своей невесты.       «Я ненавижу свою работу и свои обязанности», — устало пронеслось в его голове.       И я полностью поддерживаю своего прошлого «Я», кстати. Ничего хорошего…       Акечи чуть-чуть наклонился вперёд:       — Пожалуйста, не отвлекайте меня от просмотра. Занимайтесь тем, чем хотите заниматься в другом месте.       От внушения Акечи Сугимура замер как вкопанный, а затем мгновенно убрал руку с тела Хару, и, виновато засмеявшись, положил её к себе на колено. Хару, не удержавшись, послала благодарный взгляд Акечи, что, правда, не ускользнуло от её жениха: тот с подозрением косился то на девушку, то на парня… чтобы потом, всё же, сконцентрировать внимание на фильме.       Фильм был откровенной нудятиной, даже… хм. Даже по меркам неугомонной, во! Она то и дело зевала, проверяла что-то в телефоне… в общем, в кои-то веки мы с ней сошлись во взглядах: тупая любовная комедия. Да ещё до кучи молодёжная — тот особый поджанр, который, как я считаю, должен гореть на восьмом кругу буддистского ада — в Авичи*!       А вот животному фильмец зашёл: то и дело гоготал, тыкал пальцем, даже пытался вовлечь в происходящее Хару. Та крайне лениво на всё реагировала.       Внушения в среднем хватало минут на пятнадцать: потом животное забывалось, обретало наглость и силы, и снова начинало искать подходы к возлюбленной. По мере того, как действие в фильме распалялось, распалялось и животное. Что, собственно, и привело к следующему эпизоду…       Это было где-то около концовки. Герой и героиня, наконец-то осознав (дуралеи) что любят друг друга, начали признаваться в любви, потом целоваться… короче, невероятно дешёвая романтика, хуже чем та хрень, которую я пытался читать у Гюго. Реально, Бьенвеню что — главный герой книги? Я уже знаю о нём гораздо больше, чем мне нужно! И это ещё не конец, я так чувствую!       И в этот момент…       — Ооки-сан, угомонитесь!       Акечи, усталый, злой, истощённый, скосил взгляд вниз. И точно: Сугимура полез целоваться к Хару.       В иные времена я бы проигнорировал его действия. Но, во-первых, сейчас я был собой, то есть как принц-детектив, а образ ронять нельзя. А во-вторых — у меня был договор, и ситуация требовала действий, чтобы соблюсти хотя бы букву оного.       — Господа, прошу вас, занимайтесь подобным в лав-отеле, а не здесь.       Сугимура, с раскрасневшимися глазами, поднял горящий взгляд на Акечи. Нагло ухмыльнулся.       — О, и что ты мне сделаешь? Позовёшь охрану?       У Акечи дёрнулась бровь. Его рука сжала бутылку с водой… внезапное озарение — и вот на его уста уже легла улыбка.       — Нет, я просто испорчу вам вечер, господин. Хотите?       Сугимура хмыкнул.       — Попробуй!       Сам напросился.       И снова потянулся к Хару, которая молящим взглядом уставилась на Акечи, пытаясь вырваться из объятий жениха. Акечи же слитным движением снял с бутылки крышку и вылил её содержимое метким поливом прямо на Сугимуру — последний, выпучив глаза, замер и ослабил хватку… чем тут же воспользовалась Хару, которая вскочила с места и отскочила на несколько мест вправо — подальше от жениха. Тот, всё ещё с трудом осознавая, продолжал, уставившись в одну точку, приходить в себя.       Хару, кинув благодарный взгляд Акечи, быстро схватила сумочку с вещами и побежала на выход из кинозала. Принц-детектив же, покачав головой, тоже поднялся с места.       Находиться там дольше мне смысла не было, сами понимаете — сидеть под прицелом недовольного животного, которое село в лужу? Увольте.       Акечи направился на выход. Девушки-фанатки, которые наблюдали за происходящим от начала и до конца, явно пребывали в нирване: у них были настолько влюблённые лица, так и сочившиеся каваем, что он прибавил шагу. Чисто на всякий случай.       На выходе он чуть ли не налетел на Хару — которая, видимо ждала его.       — Акечи-сан!       Акечи вздохнул и закатил глаза. Затем быстро окинул взглядом окрестности: возле кинотеатра народу пока было не так чтобы много.       — Окумура-сан, я с вами незнаком, ясно? — чуть ли не одними губами прошипел парень, затем, улыбаясь, поднял руку. — О, я просто не мог пройти мимо дамы в беде — в конце концов, должен же кто-то быть настоящим мужчиной? — произнёс Акечи «как бы» для всех.       Хару, замерев, закивала как болванчик, затем одёрнулась и расплылась в нелепой улыбке.       — Мой жених, понимаете, он…       Акечи сделал шаг в сторону, уклоняясь от руки, высунувшейся из входа в кинозал, затем сделал ещё несколько, продолжая ускользать от атаки. Естественно, что вслед за рукой показался и её владелец — Ооки Сугимура, мокрый, пунцовый и очень, очень, очень злой.       Он попытался схватить Хару — та поспешно отошла с линии поражения.       — Я убью тебя! — раздался возмущённый крик Сугимуры.       Девушка попятилась назад, бледнея.       — Ооки-сан, успокойтесь, пожа… — произносила она, пятясь. Но сразу замолкла, когда её жених бросил ей бешеный взгляд.       Тем временем он, точно бы в середине горячки, начал водить головой по сторонам, ища, видимо, Акечи.       — Если вы ищите меня — я здесь, — вздохнул тот.       Сугимура мгновенно нашёл принца-детектива, который был прямо перед его глазами. Мокрый жених Хару сжал кулаки.       — Что у вас с ней есть? — его взгляд сверлил Акечи.       — Простите? — склонил тот голову набок.       — Не придуривайся! У вас что-то с ней есть! — Сугимура кивнул на Хару.       Та ахнула и поднесла руки ко рту.       — Ооки…       — Думаешь я идиот и не заметил, что ты всю дорогу искала его глазами?!       Акечи поднял руки и вздохнул.       — В любом случае, я предлагаю не устраивать разборки здесь, м… Ооки, да? — он склонил голову набок и улыбнулся. — Ооки-сан?       Сугимура тяжело дышал, всë ещë не сводя взгляда с принца-детектива.       Кажется, у кого-то произошло короткое замыкание. Учитывая, что причиной была пролитая вода…       — Ооки-сан, успокойтесь, пожалуйста… — осторожно подала голос Хару, уткнувшись спиной в какое-то в ограждение — они находились на втором этаже молла, всё-таки.       Сугимура перевёл взгляд на будущую супругу.       — А с тобой мы поговорим отдельно, маленькая дрянь!       Хару вздрогнула, побледнела и сглотнула. Акечи сделал шаг вперёд.       — Простите, а кто вы ей, что… — он поджал губы. — Что вы так себе…       Сугимура тоже пошёл навстречу, расправив плечи.       — Я — её жених. А вот кто ты, мне очень интересно.       Сугимура встал напротив Акечи, максимально набычившись и расправив плечи. Со стороны эти двое смотрелись довольно любопытно: широкий в плечах, хороший собой и вообще весь из себя такой мужчина Ооки Сугимура, и напротив него — тонкий, даже слегка женственный Акечи Горо, всё так же улыбчивый и спокойный. И да — Акечи был выше ростом на десяток сантиметров, из-за чего, так получалось, он как будто бы смотрел на Сугимуру свысока.       — Ты знаешь, кто я такой, а? — продолжал наезжать жених Хару. — Я — Ооки, ясно тебе? И мои родители — не последние люди в департаменте образования, ты понял?       — Ма-а, не могу похвастать тем же… — хихикнул Акечи, прикрыв глаза. — Я всего лишь принц-детектив, ничего особенного. Немного помогаю полиции…       О, от упоминания полиции это животное подрастеряло запал. Даже побледнело немного. Ну да, что можешь ты, со своими связями, если на тебя наедет полиция? Побежать делать фелляцию Шидо, надеясь на прощение? Так я разочарую: ему интересны только женщины в свои средние двадцать. Ну в ранние тридцать, в крайнем случае.       — Но мне жаль ваших родителей, Ооки-сан, — ядовито произнёс Акечи, продолжая улыбаться.       — Хе? — Сугимура склонил голову набок.       — Наверное, они уже пожалели, что не избавились от вас, пока вы были в утробе, верно?       Хару, наблюдавшая за этим со стороны, задрожала.       — Прекратите, пожалуйста!..       Сугимура моргнул. Разок. Другой.       — Я не понял, что ты сейчас…       — Я всего лишь заметил, что, вероятно, ваши родители хотели бы себе другого сына, ничего такого, Ооки-сан.       Лицо Сугимуры стало багряно-розовым.       — Да я тебя!..       Признаться честно, я не смог удержаться. Мажорчики вроде него — те, кого я презираю в этой жизни в первую очередь. Не сделавшие ничего ради своего успеха, во всём полагающиеся на связи и деньги, которые им даже не принадлежат. Возможно, я перегнул тогда палку, признаю. Но и да: его тупое лицо, которое медленно осознавало всю ничтожность своего существования, потом долго грело мне душу.       Да, я мелочный человек, я знаю. Пожалуй, эта та единственная черта, которая объединяет нас с ублюдком и против которой я ничего не имею. Не могу удержаться против того, чтобы поставить дерьмо на место, которое оно заслужило.       А ради такого можно даже…       — Ооки-сан, прошу вас, мы в общественном месте, а драка где-нибудь вроде…       Но Сугимура уже не слушал, что ему говорил Акечи: взревев, он просто размахнулся, после чего, целясь в голову, ударил кулаком. Хару невольно закрыла глаза и вздрогнула, когда услышала, как раздался хлёсткий звук соприкосновения с плотью. Когда она их открыла…       Акечи, потирая красную щёку, выглядел… спокойным. В отличие от Сугимуры, который смотрел то на принца-детектива, то на свой кулак. Акечи тем временем кивнул головой куда-то назад.       — Просто для справки: ваше нападение на меня зарегистрировали как минимум три камеры и десять человек свидетелей. А теперь, прошу меня…       Сугимура не стал дослушивать, а заместо того нанёс новый удар. Хару, наблюдавшая со стороны, вздрогнула: силуэт Акечи размазался в этот момент, после чего Сугимура, вопя, полетел на пол.       Идиот, знал бы, с кем связался — я таких как ты могу голыми руками переломать. Однако, учитывая свидетелей — пришлось обойтись малым — обтечь его руку, сделать подсечку, толкнуть тело, после чего с грохотом приземлить на пол. Сенсей, я вас ненавижу — но именно ваша наука мне сейчас пригодилась.       Животное приземлилось на пол, точно бы мешок с дайконом. С поправкой, разумеется, что мешки с дайконом не стонут.       Акечи, не давая времени на раздумья, вдавил ногу в спину Сугимуры, не давая и шанса тому подняться.       — Я… тебя… да ты знаешь!.. — впрочем, парень сдаваться не собирался, и очень активно шевелился, даже с учётом ноги принца-детектива.       Акечи же в это время извлёк карманное зеркальце и придирчиво осмотрел щёку. Поморщился. Убрал обратно в карман пиджака.       — Ну что, может быть, разойдёмся миром, Ооки-сан? — склонился к нему Акечи.       Сугимура замер, затем медленно повернул голову. Плюнул. Попал на белую рубашку принца-детектива. Тот тяжело вздохнул.       — Ясно, миром не получится. Сладких снов, Ооки-сан.       Слитным движением рука Акечи очутилась на шее Сугимуры. Мгновение — и она уже начала сжимать ту стальной хваткой. Сугимура, хрипя и хватая воздух, побледнел.       Хару, собственно, тоже.       — Акечи-сан, не надо, что вы!.. — она рванула к этим двоим, чтобы…       Сугимура дёрнулся и обмяк. Акечи выпрямился, достал салфетку, начал протирать рубашку.       — Что вы… — пролепетала поражённая девушка. — Вы… его…       — Всего лишь пережал сонную артерию и отправил в царство снов.       Между тем, к месту происшествия подбежали охранники, расталкивая немногочисленных зевак. А также фанаток Акечи, которые, выскользнув за ним из кинозала, теперь влюблённым взглядом пожирали предмет обожания.       — Он такой классный… — томно произнесла одна из них.       — Он такой мужественный… — ответила другая.       Чёрт, как же было проще в начале карьеры, дьявол. Хочу стать обратно безызвестным защитником справедливости.       Тем временем Акечи скосил взгляд на Хару. Губами произнёс ей: «Беги».       Неугомонная, кстати, меня поняла, пусть и не сразу. Ещё некоторое время постояв с раскрытым ртом, она, медленно кивнув, припустила со скоростью бешеной белки. Серьёзно, впервые вижу, чтобы благородная «леди» бегала по моллу с такой скоростью.              Разумеется, дело замяли. Нам обоим было невыгодно делать из этой мухи слона. Мне даже не пришлось пользоваться услугами ублюдка: короткий звонок Сае, разъяснить за ситуацию, и та, вздохнув, разобралась с делом со своей стороны. Ооки, конечно, как пришёл в себя, порывался качать права, но после звонка родителей утих и вообще вёл себя как примерный гражданин. Неугомонная, кстати, потом мне прислала короткую смску: «Спасибо». И всё, ничего больше.       Ублюдок, кстати, об инциденте неведомым мне образом узнал: звонил, смеялся и хвалил меня за смелость и находчивость. Говорил, что именно «такого апперкота в рожу» этим Ооки и Окумуре не хватало. В качестве награды разрешил потратить на свои нужды тридцать тысяч иен. Не то чтобы мне так была нужна его подачка, но, во всяком случае, деньги не пахнут.       Помимо этого, моя популярность из-за этих двух сталкерш взяла новый виток: теперь меня называли не иначе, как «благородный принц, защищающий принцесс». Чёрт, как не заметил этих ненормальных, а они же всё сняли! И теперь видео нашей короткой потасовки разошлось по интернету, что, честно сказать, было невыгодно мне. Оставаться в тени, находясь на свету — вот мой принцип.       Теперь же из-за этих ненормальных меня и Хару посчитали парочкой: это было невероятно неудобно, я бы сказал. Не то чтобы я жалею, что прописал животному оздоровительный удушающий захват и подсечку — за то время, что я за ними наблюдал, за все мои страдания в кинозале — вполне себе компенсация, не думаете ли?       Пятница принесла вести с полей: что-то на тему скандала в доме Хару. М-м, знающие люди даже сказали, что неугомонная показала отцу зубки и несла какую-то пургу на тему того, что в наш просвещённый век политический брак — дикость. Закономерно, что это закончилось неудовольствием Окумуры-старшего: говорят, он даже дал ей пощёчину и потребовал помнить о своём месте. Собственно, на этом всё и закончилось.       Но зато у меня всё было не радужно: несмотря на мои старания, отметина Сугимуры превратилась в натуральный синяк. Учитывая, что у меня были сначала съёмки, потом ещё заехать к Сае, повздыхать на тему неуловимых фантомных воров (не такие они неуловимые, кстати)… в общем, пришлось садиться на велосипед с утра пораньше (около пяти утра) и кататься по району в поисках тонального крема.       Оный нашёлся в борделе у путан, отдыхавших после смены. И нет, я не фанат подобных заведений, но конкретно это ходило под Шидо, и, прикрывшись его именем, я смог раздобыть заветный мне крем. Нет, для съёмок, разумеется, меня бы могли загримировать, но я опаздывал, был цайтнот, а телевизионщики… Да и зиять отметиной в метро — что могло бы быть глупее?       В общем, я чувствовал себя очень глупо, когда, кое-как, смог замазать свой синяк. Славу богу, прокатило. Опыт работы с тональниками и косметикой, кстати, достался мне от той самой женщины, которую я не люблю вспоминать. Но, что поделаешь: это тоже мой опыт, хотя это не умаляет моей неприязни к ней.       Сае, кстати, оценила мою «работу». Сказала, что для мужчины я на удивление хорошо справился с задачей. Затем были её довольно обычные жалобы на начальство и то, что они не дают ей достаточно полномочий, чтобы отловить проклятых воров.       На моё короткое замечание, что, возможно, они не такие плохие, как мы думаем, меня долго, долго, долго сверлили вдумчивым взглядом. Да, Нииджима-сан, представляю ваш шок, когда вы узнаете, что среди этих «так называемых» фантомных воров состоит ваша родная сестра Макото. Я бы отдал всё, чтобы посмотреть на этот краткий миг удивления и неверия, когда тайна…              Суббота началась с сообщения неугомонной: просила о встрече, назначила в качестве точки рандеву какое-то жутко дорогое и пафосное заведение. Я, признаться честно, уже мстительно подумал о том, как спущу деньги ублюдка. А потом с грустью осознал, что сначала придётся спустить те самые «подарочные» тридцать тысяч и только потом, с разрешения фюрера, тратить ещё. Да, политика ублюдка была невероятно экономична: мне кажется, стань он премьер-министром Японии, первое, что он сделает — обнесёт казну, а потом объявит всеобщий экономический кризис из-за дефицита бюджета.       В общем, погрустив о несбыточном, я надел свой лучший костюм, который утром забрал из химчистки, после чего, прихорошившись и замазав синяк (который, несмотря на мои старания, всё ещё гордо желтел на щеке), отправился на место.       — О, Акечи-сан, доброго дня! — Хару, заметив Акечи, поклонилась, приподнявшись с места.       Акечи моргнул. Приподнял бровь и покосился на девушку.       А было с чего. Она надела, на этот раз, платье по фигуре, нежно-зелёное, с открытыми ногами (чуть ниже колен), с парой морковных туфель в тон своим волосам. Простой фасон, с декоративным шнурком — и всё же она смотрелась насколько радостнее, счастливее и… приятнее в этом. Удивительно. С чего бы мне такая честь, а?       — Рад вас видеть, Хару-сан. Всё ли у вас хорошо? — очаровательно улыбнувшись, Акечи лишний раз поправил воротник пиджака и скосил глаза в сторону до зеркального блеска начищенного пола, лишний раз оценив себя в нём. «Сойдёт».       Девушка кивнула и улыбнулась.       — Да, более-менее, — при этом она погладила левую щёку.       Я оценил иронию — мне досталось от животного по правой. Как там было в Библии, «Если ударили по левой щеке, подставь правую?» Забавные они, эти христиане.       — Вы что-то хотели от меня, Хару-сан? — Акечи, улыбаясь, присел за тот же столик, за которым сидела и девушка, и огляделся.       Собственно, заведение соответствовало статусу Хару: гладко начищенные полы, ресторанное пространство в европейском стиле, огромная люстра из хрусталя под потолком, красивые, залакированные и грамотные официанты в рубашках и бабочках, а также серебряные приборы.       Похоже на место, куда мог бы заглянуть и ублюдок. Разве что специфика заведения была не его — здесь делали акцент на кофе, а тот любил скотч и вкусно покушать.       — Не беспокойтесь, Акечи-сан, я вас угощаю, — отвлекла Акечи от разглядывания обстановки Хару.       Тот скосил глаза. Девушка, смущённо отведя взгляд в сторону, улыбалась. Совсем чуть-чуть, почти что незаметно. Но… Акечи пожал плечами и взял в руки меню, начал его изучать.       — Я… хотела вас поблагодарить, Акечи-сан.       — М-м? — тот скосил взгляд.       Девушка показательно смотрела в сторону.       — Вы… правда были… мужественны. Тогда, там.       Акечи фыркнул.       — Поверьте, ничего особо «мужественного» в этом нет, — Акечи поджал губы. Затем моргнул и кивнул. — Кстати, можно вам вопрос… как специалисту.       — Да?.. — Хару чуть-чуть подалась вперёд.       — А сколько в «Отверженных» длятся описания жизни Бьенвеню? — его голосе прозвучали нотки страдания.       Чёрт, я старался, чтобы не выглядеть слишком несчастным. Но…       Хару, заулыбавшись, захихикала.       — О, вы начали читать Гюго-сенсея?       — Да… Хару-сан, — натянуто улыбнувшись кивнул Акечи.       Девушка нахмурила лоб.       — Как я помню, достаточно долго. Но они очень важные!       Акечи, улыбаясь, вздохнул.       — А… чем?       — Но он ведь такой добрый человек! Он потом… — Хару замерла. — Он поможет главному герою! Он сделает из него хорошего человека!       Почему у меня ощущение, что я вместо Гюго читаю мангу для девочек, в которой по вздоху красавицы злодей раскаивается и начинает нести любовь и мир? С поправкой на те времена, разумеется.       — Что ж, будет интересно на это посмотреть. А Гюго… он часто так… затягивается?..       Хару моргнула.       — Вы… в плане, что ничего не происходит? Только описания?       —…да, — кисло произнёс Акечи, продолжая старательно улыбаться.       Девушка закивала.       — У него вся книга такая.       Дьявол. Дьявол. Дьявол…       — Вы что-нибудь будете заказывать? — официант подошёл к их столику, держа в руке блокнот для заказов.       Хару покосилась на Акечи.       — Можете себе ни в чём не отказывать. Правда.       С чего только такая щедрость, девочка? Честно, даже сейчас, оглядываясь назад, мне это сложно понять. Но, раз за всё платит богачка…       Акечи скосил глаза на меню. Открыл рот…