Красавица и Чудовище

             Ближе к полудню погода испортилась окончательно. Задул холодный ветер, а чёрная туча с вальяжностью кота заслонила собой голубое небо. И сразу как-то стало уже не так приятно находиться снаружи — я и неугомонная, кстати, заранее ретировались в отель.       После того разговора с Макото я ещё пару раз предпринимал попытки научить неугомонную плавать — по её же инициативе. Ну и потому, что пробираться сквозь кучу описаний Парижа времён девятнадцатого века было откровенно грустно — Гюго опять решил, что он великий художник и сейчас изобразит всё на свете. Не спорю, красиво, сюжет уже дайте, а? Хотя в последних главах (ками-сама, да сколько их там!), уже появились какие-то интересные намёки — в частности, папики сели что-то писать коллективом — любопытно.       Акечи раскрыл на кровати серебристый чемодан с отсеками. И первое, что бросалось в глаза — блестящий чёрный пистолет, обёрнутый в белую ткань. Рядом из кармашков торчало несколько обойм и гладкая металлическая трубка.       Мои верные друзья — тот самый Глок 17 и глушитель к нему. На всякий случай, если мне понадобится скрытность, там же спрятан полный магазин дозвуковых патронов. Но я их не люблю: с ними всегда приходится делать большую поправку. Да и убойность хуже.       Но меня интересовало не оружие — жучки.       Акечи запустил руку внутрь и вытащил оттуда пакетик с чем-то маленьким и чёрным, навроде маленьких кнопок.       Чудесное устройство, скажу я вам. Неприметное, цепляется ко всему на свете, разве что сигнал передаёт не очень далеко. Но мне хватит, чтобы закинуть к неугомонной, а потом из своей комнаты пить чай и слушать диалоги.       Он раскрыл его и вытащил оттуда одну, легонько сжал, активируя.       Четыре часа работы, потом можно спокойно выкидывать, а ловятся на специальную рацию. Если за что и можно ценить ублюдка — он не жалеет денег на оборудование и всегда без вопросов выделяет финансирование. В разумных пределах, конечно.       — Что ж, Хару-сан, вы не возражаете небольшому сотрудничеству со следствием?       Акечи хихикнул, открыл ноутбук и нажал на кнопку включения. Затем направился на выход из номера.       Дело за малым — собственно доставить по адресу и наслаждаться тем, что воришки наговорят неугомонной.       Учитывая, что у номеров неплохая звукоизоляция (почему у меня стойкая ассоциация с лав-отелями?), мне нужно попасть в помещение. И у меня был план, как это сделать. Я отправился на кухню, где раздобыл поднос с фруктами (и заодно мстительно спустил часть средств ублюдка), затем поторопился к неугомонной — нужно успеть до появления женской части воришек.       Акечи, улыбаясь голливудской улыбкой, подошёл к номеру четыреста три и нажал на звонок. На его плече покоился поднос, доверху полный тропических фруктов — бананы, манго, папайя и некоторые другие. Он придерживал его обеими руками.       Разумеется, прятать жучок на дне блюдца или в фруктах — гиблое дело, найдут. Во-первых, неугомонная наверняка скажет, что угощение — дело моих рук. Я не удивлюсь, если блюдце перекопают вверх дном. Во-вторых, это было бы непрофессионально.       Да и потом, зря я что ли набрал столько фруктов, что даже мне было тяжело тащить?       — Да? — донеслось запыханное из динамика.       — Бесплатная доставка! — нараспев произнёс Акечи.       Несмотря на трудное начало, в тот конкретный момент у меня было до отвратительного хорошее настроение. Я даже не знаю, чего это так. Может, меня так радовали будущие картины того, как воришки обломают зубки об Хару? О, да. Сладкая-сладкая месть. Обеим сторонам.       — Акечи-сан? Что вы…       — Фрукты принёс, Хару-сан! Подумал, вам пригодятся.       Спустя полминуты дверь распахнулась, а изнутри показалась Хару с влажной головой и в серой толстовке.       Она растерянно покосилась сначала на фрукты, потом на Акечи.       — Акечи-сан? — растерянно пробормотала она.       Тот хмыкнул.       — Разрешите пройти? Я только поставлю и сразу же наружу.       — А-а…       — Он очень тяжёлый, не могу же я позволить вам его таскать?       На лице неугомонной отразилась мука, буквально на секунду. Даю голову на отсечение, она что-то заподозрила. Но её подозрения не успели как следует оформиться — я им не дал.       — Прошу извинить за вторжение.       Акечи грациозно скользнул внутрь, не дожидаясь приглашения.       — Акечи-сан! — донеслось возмущённое от девушки.       Несмотря на то, что это вроде как вип, он не настолько отличался от обычных номеров. Никакого стола, комод, тумбочка, личный бар-холодильник, прикроватная лампа, душевая-туалет и телевизор — всей роскоши.       Акечи задержал взгляд на валявшемся на кровати фене. Из-за спины громко хлопнула дверь.       — Куда здесь можно приткнуть этот поднос, Хару-сан?       — Вы, бессовестный!.. Я вас не просила!       Девушка, сложив руки на груди, загородила собой дорогу и хмуро посмотрела на Акечи снизу-вверх.       Принц-детектив продолжал улыбаться.       — Вы не верите в мою заботу?       Хару помотала головой.       — Акечи-сан, не придуривайтесь. Зачем вы это сделали?       — Я не могу принести фруктов для моих знакомых, которые собираются на девичник?       — Это на вас не похоже, — твёрдо ответила девушка. — Вы что-то задумали.       Сама проницательность. Надо ей что-нибудь скормить близкое к правде, ведь не отстанет.       — Вас не обмануть, Хару-сан! — хихикнул парень. Затем стал серьёзным. — Вообще-то да, мне нужно кое о чём с вами поговорить с глазу на глаз. И мне не пришло ничего умнее этого предлога.       Хару закатила глаза.       — Вы невыносимы. В другое время нельзя было это сделать? Нииджима-сан и Такамаки-сан скоро будут!       — Можно я пока поднос поставлю?       — Да ставьте уже!       Акечи, легонько поклонившись, прошёлся до прикроватной тумбочки, где и поставил фрукты.       А теперь самая важная часть.       Акечи вынул платок из кармана и, не поворачиваясь, быстро прошёлся им по лицу.       Там как раз между тумбочкой и стеной была небольшая щель. Прицелившись, я запустил туда жучок, быстро обернулся и шагнул, чтобы стук шагов совпал с падением.       Раздался негромкий стук.       — Ну и погодка на улице, да? — Акечи кивнул в сторону окна, где всё почернело и ветви пальм гнулись к земле.       — Акечи-сан, мы не о погоде с вами собрались говорить.       — Да, конечно.       Я шумно выдохнул. Моя маленькая афера удалась. Собственно, можно выходить. Но перед этим нужно что-нибудь сказать неугомонной. Реальные личности воришек, что ли? Нет, ну это слишком, тем более…       Хм. А почему бы и нет?       — Хару-сан, просто чтоб вы понимали — Такамаки-сан была одной из тех, кому было выгодно то, что случилось с Камошидой. Не считая Амамии-сана и Сакамото-куна.       Хару напряглась.       — Да, я слышала о таком.       — И учитывая, что фантомные воры впервые появились именно в вашей школе… — Акечи выдержал паузу. — Очень возможно, что всё это как-то связано.       — Вы хотите сказать, что подозреваете, что они и есть фантомные воры? — спокойно произнесла Хару.       Акечи замер.       Честно — я уже немного привык к её способности из недомолвок делать поразительно точные выводы. Но каждый чёртов раз, когда она проворачивает это снова, мне хочется её придушить.       Акечи поднял голову и внимательно посмотрел на девушку.       Она не выглядела поражённой или хоть каплю удивлённой. Даже напротив — слишком спокойная и собранная.       — Вас это не застало врасплох, Хару-сан.       Девушка улыбнулась и хихикнула.       — Я всё-таки не глупая, Акечи-сан. И у меня было подозрение что все эти ваши споры о ворах и их морали, — она замялась. — Имеют какое-то основание. Значит, они и правда?..       — Это всего лишь версия, Хару-сан.       — Но вы в неё верите.       Акечи положил руку на лицо и вздохнул.       — Хару-сан, в мире закона подозрения без каких-либо доказательств не могут считаться основанием для возбуждения уголовного дела.       — Уголовного дела?       Когда Акечи убрал руку, он заметил растерянность на лице Хару. Она склонила голову набок.       — Но ведь они ничего… не сделали?..       — Чисто конфиденциально, но полиция подозревает их в связи со случаями ментального отключения. Помните ту панику в начале весны?       Девушка, ахнув, приложила руку ко рту.       — Они? Неужели…       — Это всего лишь версия, Хару-сан. Просто имейте в виду и держите ухо востро, мой вам совет. А теперь прошу меня извинить…       Поклонившись, Акечи торопливо направился на выход.       — Всего вам доброго… Акечи-сан… — донеслось ему бормотание в спину.              Спустя двадцать минут я уже сидел в номере и с удовольствием потягивал безалкогольный мохито, слушая в наушниках неугомонную и компанию.       Возле ноутбука лежала небольшая чёрная коробочка, от которой к компьютеру тянулись провода.       Очень удобно — помимо прослушки у меня сразу идёт и запись за счёт шаманства с настройками.       — Ха, вот никогда не поверила бы в его щедрость! — произнесла Такамаки.       Правда, место я выбрал для жучка так себе: звук шёл довольно глухо и с небольшими искажениями из-за эхо. С другой стороны, учитывая, что они плюхнулись на кровать, о большем я и просить не мог.       Из наушников донеслось чавканье.       — А вкусно! — снова Такамаки.       — А вы не любите фрукты, Нииджима-сан? Вы как-то на них очень долго смотрите, — Хару.       — Я, пожалуй, воздержусь.       Акечи хихикнул.       О да, я прям представляю себе эту картину: сестрица Сае, которая смотрит на поднос с фруктами как на врага народа.       — Да ладно тебе, Макото, налетай!       А вот беспечность Такамаки меня слегка удивила. Или, возможно, это было притворство?       — Вот чего мне порой не хватает Японии, так это фруктов, — снова чавканье. — М-м, они такие сладкие! Вот где у нас такие попробуешь?       А, у неё включился режим сладкоежки, всё понятно.       — Такамаки-сан. Вы же понимаете, — с нажимом произнесла Нииджима, — что Акечи-сан любезно подумал о нас?       — Да, надо будет его отблагодарить при случае. Да расслабься Макото, они не ядовитые! Вон, возьми ананасик!       — Нииджима-сан, осторожнее, он щиплет губы.       Ещё некоторое время они болтали, перемежая это с поеданием фруктов. Хруст стоял первоклассный.       — Такамаки-сан, — наконец произнесла Хару.       — Да ладно тебе, Хару. Мы же уже знакомы! Можно просто Анн. Да, Макото?       —...я не настаиваю, Окумура-сан.       — Да нет, я тоже не против. Значит, Макото и Анн?       — О, а ты без комплексов!       Хихиканье.       — Ты мне льстишь, Анн.       — Я на полном серьёзе! Вы, японцы, слишком много переживаете из-за этой чёртовой вежливости! А уж назвать по имени — так и вовсе делаете круглые глаза!       — А ты не японка, Анн?       — Не совсем. Я долгое время жила в Америке, плюс у меня дед американец.       — О, так поэтому ты такая красивая, Анн!       Нервный смех.       — Да ладно тебе, есть японки гораздо лучше меня, что ты!       — А скромность у тебя точно японская.       Смех.       — Должно же во мне быть что-то от моих предков!       Акечи хмыкнул и потянул мохито через трубочку.       Быстро они нашли общий язык. Впрочем, чего я, у гайдзинки социальные навыки неплохие, даром что моделью работает. Честно — не мешай ей происхождение и природные данные (красота), она бы стала неплохим президентом студсовета, например. Уж умение налаживать контакты у неё получше, чем у сестрицы Сае.       — Так что ты хотела, Хару? — весело произнесла Такамаки.       — О, я всего лишь хотела спросить, почему вы… ты так внезапно захотела со мной встретиться. Я не возражаю, правда, но мне очень интересно.       Молчание. Звук плюха.       — Анн, может не стоит ложиться…       — Да ладно тебе, Макото. Хару не возражает?       — Да, конечно.       Пауза.       — Да, знаешь, ты мне показалась классной девчонкой.       — Я?       Смешки.       — Ну не я же? Тогда, когда ты пришла с Акечи. Я не смогла сдержаться!       — Да, мне кажется, ты тогда задавала много вопросов.       — Ну разумеется! Скажи, Макото?       — Да-а, — донеслось напряжённое от Нииджимы. — Вы точно вызываете интерес.       — Из-за Акечи?       — Ну… — протянула Нииджима.       — Из-за этого тоже! Скажи, он твой парень?       —…я не уверена, Анн.       — О, то есть у вас всё очень непросто?       — В некотором роде.       Хихиканье.       Я слушал всё это затаив дыхание. Итак, что я могу сказать? Гайдзинка — опасный противник. Вот так вот просто пройти кучу барьеров и наплевать на некоторые социальные условности?       С кем-то другим это бы могло не сработать. Но Хару… кажется, её подкупает искренность. Это не значит, что она начинает доверять, но, во всяком случае, приоткрывается.       — Вообще, я смотрела то видео, где он за тебя заступился. Не расскажешь эту историю нам?       — Анн… сан… — пролепетала Хару. — Это немного… личное. Прости.       — Ну хоть скажи, Акечи реально так крут, что смог уложить того парня?       — Да, Анн. Он был… очень крут.       Повисло молчание. Судя по всему — неловкое.       С улицы донёсся хлопок от порыва ветра, затем зарядил ливень.       — Инари что ли к нам приехал, такая погодка, — донёсся вздох от Анн. — Ненавижу ливень.       — Вроде бы он летел в Калифорнию, а не на Гавайи, Анн.       — Но Инари всё равно умеет портить погоду. Может, он просто мимо пролетал!       — Инари?       — А, ещё один наш друг, Юсуке. Крутой художник, но вечно себе на уме и извращенец. Своим появлением вечно вызывает дождь и ветер.       — Извращенец?       — Анн… — донёсся стон от Макото.       — Что «Анн», Макото? Я не забыла, как он попросил меня позировать голой!       — И ты сама на это согласилась.       — Это другое, я тебе говорила! — в голосе Анн послышалась злость.       — Позировать… голой?       — Забей, я не люблю вспоминать эту историю. Инари — козёл!       Я откровенно смеялся, слушая возмущения гайдзинки. Вообще-то я слышал, что мартышки пробрались в дом Мадараме, и, вроде, они сделали это под предлогом того, что гайдзинка согласилась поработать отвлекающим манёвром — пока она позирует и ученик Мадараме (Юсуке) её рисует, остальные воришки залезают во внутреннюю часть дома. Ну или что-то навроде того — я этой истории не видел, а вот показания собирал у причастных. Кажется, это было как-то завязано на дворец.       Возможно, она говорит про какой-то другой случай, но не уверен.       — Эм. Хорошо. А почему вы его зовёте Инари, кстати?       Мне кажется, на той стороне от этого вопроса наступила воистину театральная пауза — мартышки нехило так спалились. Инари он, потому что прозвище — Фокс. Ну и выглядит похоже в метаверсе. Что-то из театра кабуки.       — Он очень любит… японскую мифологию. Да, Макото?       В голосе гайдзинки физически было слышно крик «Выручай, блин!».       — Он очень любит классическую японскую живопись, разбирается в мифологии. И любит лис.       — Да, что-то такое. Инари он, короче. Балбес.       — Может, ты ему просто нравишься, Анн? — донеслось вдумчивое от Хару.       — Нравлюсь? С чего это?       — Я не уверена, но если он художник, и просил позировать тебя…       — Я же говорю, он просто бестактный болван! Ты бы знала, как мы с ним познакомились!       — Анн, пожалуйста… — донеслось усталое от Макото. — Не заводись. Давайте лучше что-нибудь другое поделаем.       — Например? — протянула Хару.       — О! Да, конечно! Я ведь взяла с собой колоду карт!       — Карты? О, я очень люблю карты!       — Вы… ты не выглядишь как человек, которому такое могло бы нравиться. — Нииджима.       — Почему это, Макото?       — Просто Макото думает, что если она — серьёзная и целеустремлённая девушка, у которой нет времени на глупости, все вокруг такие же. А я ей сразу сказала, Хару, что ты мне показалась человеком азартным!       — Да?       — Да, Хару, — устало вздохнула Нииджима. — Я просто не понимаю, как ты это вычислила, Анн.       — Интуиция азартного игрока!       Хару и Такамаки рассмеялись. От Нииджимы донеслось что-то неразборчивое.       — Так во что будем играть, Анн? — снова Хару.       — Ну, не знаю. Для разогрева надо взять что-нибудь простое. Времени ещё полным-полно.       — На меня можешь не смотреть, Анн, я вообще не разбираюсь в карточных играх.       Карточные игры, да?       Акечи расплылся в улыбке и покивал.       Значит вот какой у вас план, мартышки? Развести девочку на проигрыш и под этим предлогом узнать что-нибудь сочное?       Это будет интересно. Попробуйте.       — А давайте сыграем в старую деву!       — Старую деву? — донеслось вдумчивое от Хару.       — Да! Очень простая игра для компании.       — Мне кажется, я что-то такое где-то видела. Тогда объясняй нам правила, Анн.       — Разумеется! Но! Хару-чан!       — Да?       — Просто так играть скучно, не думаешь? В этом нет никакого азарта!       — Да?..       — Поэтому играть будем на что-нибудь любопытное!       — Навроде?       — Не знаю. Например, ответить на один вопрос ничего не утаивая. Рассказать какую-нибудь историю. Признаться в чём-нибудь!       Пауза. Вздох.       — А ты точно уверена, что ты этого хочешь, Анн? Я не возражаю, правда.       — Да не боись, мы все свои! Всё, что будет сказано в рамках этой комнаты, дальше неё не уйдёт!       Акечи зафырчал, чуть не подавившись мохито. Отставил в сторону бокал, в котором остался уже только лёд.       Чёрт, в нос затекло.       Откашлялся.       — Правила просты. У нас есть колода в пятьдесят две карты, из которой мы убираем трёх дам и оставляем только одну.       О, звучит знакомо.       — Дальше, я перемешиваю колоду. Вот так. А потом раздаю каждому по карте, пока не закончатся все.       Звуки возни сверху.       — Проверяйте, кому что досталось. Подсматривать чужие нельзя!       — А потом что?       — А теперь выложите все парные карты лицом вверх. Если есть три одинаковые — выложите две, оставьте одну на руках.       — А это ничего, что у меня сейчас на руках три карты всего осталось? — Хару.       — О, новичкам везёт!       — Да уж, — протянула Нииджима.       — Да ладно тебе, это нормально, — хихикнула Анн. — Как теперь играем: вы показываете свои карты рубашкой вверх игроку слева, а он должен взять у вас карту. Если есть пара — сбрасывает. Цель игры — не остаться с единственной дамой на руках!       — То есть мы меняемся картами по кругу, пока не останется один с пиковой дамой?       — Именно так, Хару-чан! Ну что, давайте играть! Сейчас, только бананчик возьму.       — Мне кажется, ты все фрукты съела, Анн, — вздохнула Нииджима.       — Я не виновата, что они такие вкусные! Да и кроме того — это диетический продукт, ничего страшного!       — Разве? — протянула Хару.       — Да, да, можете мне верить, я специалист по правильному и здоровому питанию!       Донёсся кашель.       — Макото, ты чего?       — Да ничего, воздух не туда попал.       Чавканье.       — Блин, под такую игру неплохо бы зашло шампанское.       — Анн!       — Что Анн, Макото! Я серьёзно. Или хотя бы коктейли. И не надо на меня так смотреть!       — Анн, мы все здесь несовершеннолетние…       — Да расслабься, шучу я! Ками-сама, нельзя быть настолько серьёзной, — пробурчала Такамаки.       — А-а… простите.       — Да, Хару-чан?       — У меня есть немного в баре. Мне, кажется, по ошибке положили. Вино.       — О-о! Вино!       — Я против этого, Анн. А что если Каваками-сенсей обнаружит?       — Да мы чуть-чуть. Да, Хару?       — Я тоже не очень люблю алкоголь, признаться по правде.       — Какие вы скучные. Ладно, ладно. Может потом. За знакомство. Так, давайте играть!       Акечи фыркнул.       Ну что я могу сказать? Что и требовалось доказать. Мартышки не придумали ничего умнее и очевиднее. Напоить, обыграть в карты… какое клише вы ещё придумаете? Медовую ловушку в духе шпионских игр?       — Так-так-так. Что же ты такое у нас пытаешься спрятать, Макото?..       — А ты попробуй найди, Анн.       — Легко. О, пара. Ну что, Хару, пробуй.       — М-м. Вот эту. Ой, а если у меня последняя пара на руках?       — О, тогда ты выбываешь из игры досрочно. Поздравляю! Так. Тогда, получается, остались мы с тобой, Макото. Тяни!       — Вот эту, — вздох. — Так и знала.       — Всем иногда не везёт! Вот эту. И-и, всё! Макото, ты у нас старая дева, поздравляю!       — Мне нужно аплодировать в этот момент и улыбаться?       — Да ладно тебе Макото, — хихикнула Хару. — Ты достойно сражалась.       — А ты раньше в играла во что-то похожее, Хару?       — Нет, но мне очень нравится. А с чего ты так взяла?       — Не бери в голову. Ну что, Макото. Время секретиков!       Не сдержавшись, Акечи рассмеялся.       Видимо, ловкость рук залётного его подружке не передалась. Старая дева, да… ну, уже нет, залётный должен был постараться.       — И что я теперь должна рассказать?       — Не знаю. Хару, раз ты у нас как бы победительница — может задашь какой-нибудь вопрос? Мне кажется, это будет справедливо.       — Тогда… есть что-нибудь, чего ты боишься, Макото?       — Можно я отвечу на какой-нибудь другой вопрос? — донёсся тяжёлый вздох. — Это немного личная тема для меня.       — Ну, тогда…       — Не отлынивай, Макото! Карточный долг платежом красен! Можешь просто не вдаваться в подробности!       —…молний.       — Молний?       — Да. Гром, молнии… я их боюсь. Даже вот такая погода, как сейчас… я чувствую себя очень неуютно.       — Вот уж не знала, Макото.       — Да, вот так вот, Анн. Ну и, я не очень люблю фильмы ужасов. Зомби, призраки, мистика. Детские воспоминания.       — Простите, что спросила, Нииджима-сан.       — Да ладно, можешь не извиняться, Хару. Анн права. Давайте лучше играть дальше.       — А я говорила, что надо открыть бутылку вина.       — Ты невыносима.       Пауза.       — Анн, ну что за ребячество!       — Не будь такой серьёзной, Макото! У нас девичник, значит всем надо расслабиться. Включая тебя, Мисс «всегда на страже морального облика». Мы на Гавайях сейчас, не в школе. Разве мы не можем позволить себе небольшой релакс?       — Я не умею расслабляться, Анн.       — Да ну.       — Что?       — Ничего, — злобное хихиканье.       — Мне не нравится твой смех.       — Да что, я ничего!       Акечи тем временем водил ручкой по блокноту.       Перечень бесполезных фактов о мартышках, запись первая: сестрица Сае боится грозы и фильмов ужаса. Не знаю, где бы я мог это применить, но записал.       В дальнейшем они сыграли ещё пять партий, в ходе которых неугомонная проиграла всего один раз, и четыре — сестрица Сае. Кажется, ей просто не везло в азартных играх. В итоге мы узнали, что она фанатеет от какого-то Бучимару, что да, секс с залётным у неё всё-таки был. От этого признания они все как-то даже поутихли на пару минут — видимо, смутились. А, ну и то, что она хочет купить себе байк и сейчас щупает почву на предмет получения прав.       Неугомонная же отделалась тем, что признала, что боится воды и что это тоже детская травма. Ничего нового.       А вообще, в старую деву я в своё время играл и достаточно много. Удивлены? Это было во времена приюта, когда я очутился в компании пиздюков моего возраста. И там же я свёл очень близкое (и не самое приятное) знакомство с рыжиком. Как и следовало из клички, рыжая, с длинными волосами, наглая, младше меня, не намного. И очень больно дерётся — я от неё несколько раз получал.       Собственно, она же научила нас (приютских) играть в старую деву. И очень скоро мы поняли, что с ней играть в это невозможно. Я до сих пор думаю, что у неё была краплёная колода — иначе её удачу ничем не объяснить. Хотя она и на чужой демонстрировала завидный результат. В общем, играла она в старую деву на загляденье, особенно один на один — никогда не удавалось обыграть. А поскольку там были ставки… Можете догадаться, какая рыжику была выгода.       Тем временем девчатам поднадоело играть в старую деву.       — Да как вы это делаете! — звук хлопка.       — Ловкость рук и никакого обмана, Макото-чан! — нараспев произнесла Анн. — А если серьёзно, то ты слишком очевидно блефуешь.       — Я же говорила, что карточные игры — не моё. Глупое развлечение.       — Анн, — донеслось от Хару. — Мне кажется, мы и правда перестарались с тобой.       Кстати, признание сестрицы Сае в интимной связи с главвором надо будет потом вырезать и спрятать на компе — такой лакомый кусочек компромата не должен кануть в лету. Вдруг потом пригодится как шантаж?       — Да ничего, будет ей.       — Анн!.. — прорычала Макото.       — Может, сыграем во что-нибудь ещё? Что-нибудь более… стратегическое.       — Стратегическое, говоришь. О, знаю! Джин Рамми!       — Джин Рамми?       — Сейчас расскажу!