Вопреки всем невзгодам

      Она выглядела растерянно и подошла ко мне сразу, как только увидела. Я заметно напряглась и встала в знак приветствия.  — Оксана Владиславовна… Вы сейчас заняты? — Она оглядела кабинет и ее взгляд заострился на Голубине.       Если она узнала — мне крышка.  — Мы можем выйти поговорить, если что-то срочное, — я держалась фамильярно, скрывая свое напряжение и волнение.       Мы обе вышли из кабинета, и я прикрыла дверь.  — До меня дошли слухи, что вы… спали с учеником.       Я расширила глаза как можно больше, чтобы она поверила мне.  — Что? С кем? — Нужно притвориться дурочкой.  — С Глебом Голубиным. Он сейчас сидит в вашем кабинете.       Я сматерилась на старославянском.  — Простите, но это всего лишь слух. Доверьтесь мне.  — Знаете… Ваша работа складывается хорошо, я вижу потенциал, поэтому поверю вам. Но если это все окажется правдой… Сами понимаете, полиции не избежать.  — Я вам гарантирую, что это неправда.       Она снова улыбнулась мне так, с какой улыбкой зашла ко мне в кабинет и удалилась с коридора, цокая каблучками и махая волосами. Стерва. Я мысленно закатила глаза и зашла обратно в кабинет.  — Эй!       Голубин целовался с ученицей, совсем не стесняясь меня. Я постучала по стенке, заставив их хоть немного отвлечься. Глеб отпрянул от нее и посмотрел на меня с усмешкой.       Козел. Я не ошибалась.       Аселя стеснительно вытерла губы и отвела взгляд. Я раздраженно выхватила у обоих самостоятельные на парту и немым взглядом показала на дверь.       Ну и как он может любить меня, когда целуется со своими одноклассницами прямо в моем кабинете?       Они вышли, но Глеб напоследок положил листочек на ту парту, где целовался с ней. Я взяла его в руки и прочитала содержимое. «Мне понравился твой специальный для меня взгляд»       Он не мог успеть написать что-то, поэтому спланировал это все заранее. Зачем? Чтобы я приревновала? Чтобы он посмотрел на мою реакцию? Какой же сложный человек, блин. Я никогда еще не встречала таких загадочных парней. Наверное, это и побудило меня заинтересоваться им. Я положила листочек в карман и смяла его, на всякий. Будет что предъявить ему всякий раз, когда будет говорить о своих чувствах.       Я вышла из школы и сразу же направилась в магазин за алкоголем. Держалась один день, и то это было вчера. Сегодня мне нужно срочно выпить.       Слава Богу, что около моей машины нет никаких приколов, не считая сюрпризов от голубей, оставленных на моей крыше. Я раздраженно фыркнула и первым делом все же поехала не за выпивкой, а на автомойку.       Дома меня как всегда никто не встретил. Ни мамы, ни Глеба. Я грустно вздохнула, сев на свой уже любимый диван с уже любимым пивом. В школе надо мной теперь все смеются, директрисса меня чуть не уволила, а Глеб целуется с другими назло мне, прекрасно. Еще бы потрахался с ней на столе. И в чем я уверена, что пришел исправить он далеко не самостоятельную.       Нужно что-то сделать. Раз уж завтра у меня только два урока, и то почти последними, я могу развеяться со своими «подружками», сходив куда-нибудь. Пить одной так наскучило. Я и так уже пропила свои выходные, что даже не помню их. Помню только, что постоянно плакала. Но я не буду дальше страдать по этой малолетке.  — Привеет, — Ксюша обняла меня, задев глаза своими блондинистыми волосами.  — И тебе здравствуй, — подмигнула я и обратилась к бармену, — любое шампанское, пожалуйста.  — Что, не наскучило учить малолетних тупиц? — Усмехнулась Ксюша и отпила свой коктейль.  — Если честно, я уже по уши в этом школьном дерьме, — мне не хотелось рассказывать ей, что на меня сначала поспорил ученик, а потом трахался со мной, но я, как безмозглая дура, влюбилась в него, ничего не замечая вокруг. Поэтому просто промолчала, оставив ответ кратким.  — Ну и пошли они к черту. Выпьем за то, чтобы ты нашла себе парня-старшеклассника, — я поперхнулась шампанским, но быстро сориентировалась.  — Да… Да, конечно.       Я натянула улыбку и выпила с ней. Надеюсь, не напьюсь сегодня. Ксюша все время болтала о чем-то, что я не слушала, но кивала. К концу она назвала меня «черемякой» и полчаса пьяная смеялась с этого, пока я не поставила бокал на стойку и не сказала ей заткнуться. В голове уже шел непонятно какой по счету напиток, я держалась за стойку, чтобы не качнуться и не упасть. Ксюша удалилась в туалет по понятным мне причинам, а я смотрела на людей, веселящиеся до упаду. Им так хорошо. На них не спорили, не предавали, они не влюблялись в своего ученика и не трахались с ним, у них нет будущих проблем с полицией. Они не работают на такой работе, где тебя тюкают со всех сторон, зарплата маленькая, а нервов остается все меньше и меньше. Им хорошо. Мне нет.       Я не вытерпела и уехала оттуда. Там слишком много пафоса и веселья, что мне сейчас вообще не нужно. Дома меня ждет уютненький диван, своя атмосфера, немного выпивки, которую я коим-то образом не выпила, и благий сон, после которого, правда, я отправлюсь туда, где будут надо мной ржать. Чувствую себя какой-то школьницей-изгоем, но я учительница, которая вообще должна быть превыше всех. Но я отпустила из своих рук дисциплину и уважение ко мне, не смогу уже вернуть к себе контроль.       Вместо пьянок и гулянок дома я просто легла спать. Завтра на работу, а мне еще нужно нормально выглядеть и не пахнуть как пропитая алкашка. Я сто процентов не высплюсь, но было уже как-то плевать, какой сон будет у меня.       На утро я ехала как на гонках. Да, блин, проспать почти к последним урокам — это нужно уметь. Я еле как успела просочиться до кабинета и открыть его сквозь толпу. Буркнув, я впустила всех и сама села за стол, потирая ноги.  — Сядьте, пожалуйста, — слабо проговорила я и открыла учебник.       С младшими классами намного лучше работать, они хотя бы не знают про весь этот спор. А если и знают, то молчат, потому что со мной им учиться еще очень много. Если я, конечно, вытерплю.       Два урока пролетели незаметно, чему я бесконечно рада. Сегодня у меня не было одиннадцатых классов, у них какие-то изменения в расписании, из-за чего я вылетела. Да и хорошо. Я села за тетради в школе, чтобы не сорваться дома и не выпить перед проверкой всех домашних заданий.  — Привет, — произнеслось около уха, и я вздрогнула.       Сняв очки, я повернулась назад. Сзади стоял Глеб, улыбающийся, будто ничего и не натворил.  — Чего тебе? — Огрызнулась я и продолжила делать вид, что проверяю домашнее задание, хотя на самом деле, когда около тебя стоит Глеб — это невозможно сделать, поэтому я в прямом смысле слова читаю меж строк.  — Я пришел уже в сотый раз извиниться и доказать то, что у меня есть к тебе чувства, — обыденным голосом прошептал на ухо Голубин и стал закрывать мои тетради. Я одернула руки, чтобы он не прикасался ко мне из-за моей слишком сильной чувствительности к нему.       Глеб убрал все в сторону и развернул меня на стуле. Я оттолкнула его и хотела встать, но он удержал меня.  — Не так быстро, — прошептал Голубин и поцеловал, обхватив лицо, чтобы я не вырвалась из его рук. Я попыталась толкать его в грудь, пинать, но в ответ он только крепче держал меня.       Ладно, я не могу справиться с тем, что он так целует меня. Глеб оторвался и пошел к выходу, будто все уже сделал.       А потом вдруг увидела, что он снова возвращается. Бросил портфель у двери и захлопнул ее, повернув ключом, который я оставила в скважине, и подошел ко мне быстрым шагом, обхватил лицо ладонями. — Не могу… слышишь? Не могу уйти. Прогони.       Я молчала, чувствуя, как начинаю задыхаться. Глеб прижался лбом к моему лбу, хаотично гладя мои волосы дрожащими руками, он хрипло прошептал: — Прогони меня сейчас.       Вместо этого я обхватила его лицо ладонями и со стонами поцеловала его в губы. Я всхлипнула и рывком обняла за шею. Сердце перестало биться на долю секунды, а потом радостно затрепетало, застучало, сходя с ума, захлебываясь диким восторгом. Все… Время остановилось… Времени больше нет. Только я и он…       Я ничего не соображала, его губы, я ждала их целую вечность. Мне казалось, что каждую секунду, что я не касалась его губ, я просто медленно умирала. Это была не просто страсть, это походило на наваждение. Я зарылась пальцами в его густые и непослушные короткие волосы и притянула за затылок к себе, впиваясь в его рот все сильнее, чувствуя, как болят губы, как саднит кожу вокруг рта от его щетины. На секунду мы посмотрели друг другу в глаза, я слышала наше прерывистое дыхание, а потом снова поцелуи. Я никогда не думала, что можно вот так целоваться, это интимней чем сам акт любви, интимней самых откровенных прикосновений и ласк. Глеб прижал меня к себе с такой силой, что у меня заболели ребра. Мне нравилась его хватка, его нежная грубость, его сила.       Он не мог от меня оторваться, а я бы и не позволила. Мы целовались очень долго. Он тут же прижал меня к столу и стащил мою рубашку через голову. — Я с ума схожу… хочу тебя…       Шептал мне в шею и лихорадочно гладил мои волосы, щеки. Я чувствовала, как сильно он дрожит и от одной мысли, что этот молодой парень, не знающий недостатка в хорошеньких женщинах, так безумно хочет именно меня … МЕНЯ… вот такую, какая я есть — растрепанную, пьющую, слишком взрослую для него, я почувствовала безумный восторг. Глеб стащил с меня джинсы, продолжая терзать мои губы. Дернул лямку лифчика с плеча, потом другую, Мне стало и холодно и жарко одновременно, когда я увидела, как он жадно смотрит на мою грудь. Голубин закрыл на мгновение глаза. — О боже…я возьму тебя прямо здесь, не могу больше ждать.       От этих слов у меня мурашки пошли по коже, заныло внизу живота от первобытного желания отдаться ему сейчас, немедленно. Я потянулась к ремню на его штанах, расстегнула, скользнула рукой по плоскому животу, под ткань трусов. Я сама себя не узнавала, я никогда не была настолько смелой с мужчинами, но с ним все по-другому. Когда мои жадные пальцы сомкнулись на горячем пульсирующем члене, Глеб хрипло застонал, но не остановил меня, а наоборот подался, навстречу упираясь ладонями в стену. Я впервые так дерзко ласкала мужчину, и мне это нравилось, настолько нравилось, что я забыла о себе. Я с наслаждением смотрела на его бледное лицо, на приоткрытый рот с которого срывались тихие стоны. Внезапно Голубин отшвырнул мою руку и резко поднял меня за талию вверх. Я обхватила ногами его торс и почувствовала, как голодная твердая плоть трется о мои тоненькие трусики. Глеб посадил меня на стол, заставив все выкинуть со стола. Все это время он терзал мой рот губами, моя обнаженная грудь касалась сосками его рубашки, и я уже изнемогала, сходила с ума. Я хотела прикоснуться к нему кожей, почувствовать жар его горячего молодого тела, его мышцы под моими пальцами.       Лицом к лицу. Сорвала с него рубашку и со стоном провела ладонями по смуглой гладкой груди. Какое же великолепное у него тело. Эти мышцы как у молодого зверя, сильная шея, крепкие руки, жадные ладони, которые сдавливали мою спину. Голубин наклонил голову, и обхватил губами мой сосок, я дернулась в его руках и вскрикнула от невыносимого наслаждения. Я тут же прикрыла рот, чтобы нас никто не поймал. Но я не хотела ласк, я хотела его. Во мне. Вот эту плоть, чтобы она разрывала меня изнутри, горячая, твердая и безжалостная как мой молодой любовник. Я снова взяла его член в руку, отодвинула другой рукой полоску своих трусиков и направила его в себя. Я укусила руку, когда он наполнил меня до упора, замерла на секунду, слыша его мучительный стон, чувствуя как ладони все сильнее сжимают мою талию. Но я уже не могла остановиться, потребность в нем была просто невыносимой. Глеб не долго терпел мое превосходство, да он, наверное, никогда бы и не позволил мне вести в этой игре, в его игре, где ему нет равных. Он обхватил мою талию еще крепче и начал насаживать на себя с такой бешеной скоростью, что я почувствовала, как сейчас просто сойду с ума. Внутри меня клокотал пожар, хаос. Каждый толчок его плоти приближал меня к той грани за которой я просто забуду обо всем, к той грани за которой я потеряю саму себя, но я уже сама туда стремилась. Я царапала его сильные плечи. Я кусала свои и его руки, чтобы скрыть надсадные стоны. Я никогда еще не занималась таким неистовым сексом, когда наслаждение граничит с болью и страхом быть пойманной. Там внутри меня он был слишком большим, слишком резким и напористым. Глеб наклонил меня к себе за волосы и впился в мои губы, продолжая насаживать меня как беспомощную куклу. Потом вдруг резко оторвался от моих губ и прогнул меня назад. Его ладонь сжала мою грудь, язык проложил дорожку по моим ребрам все выше к стоячему, твердому соску. Когда он слегка прикусил его, я кончила. Прокусила руку до крови, выгнулась дугой в его руках, содрогаясь всем телом.       Глеб потянул меня на себя, опрокинул на спину и снова вошел в мое тело, взмокшее, вздрагивающее, покрытое капельками пота. Я думала, что сейчас и он последует за мной, но Голубин не торопился, он пронзал меня с той же бешеной яростью, с тем же пылом, без устали, без поблажек. И уже через несколько минут я поняла, что снова возбуждена до предела его запахом, его дыханием, его ласками немного грубоватыми, но умелыми и такими жадными. Неожиданно Глеб приподнялся на руках и вдруг развернул меня спиной к себе, надавил на поясницу, заставляя прогнуться. Я почувствовала, как он намотал мои волосы к себе на руку, слегка потянул назад. И он снова во мне. Одним толчком наполнил меня всю. О боже, я сходила с ума, превратилась в голодную, рыдающую от наслаждения самку. Его пальцы были везде, они дразнили, гладили, ласкали. Губы целовали мою спину, затылок. Он покусывал мочку моего уха. Когда шершавая ладонь скользнула по моему животу ниже, а пальцы умело отыскали клитор, я прогнулась как кошка, навстречу ласке.       Теперь он двигался еще быстрее, еще хаотичней, пока вдруг не прижал меня к себе, обхватив мои груди руками и не застонал.       Несколько секунд мы стояли молча, задыхаясь и вздрагивая словно с нас живьем содрали кожу. Потом Глеб осторожно вышел из меня и встал около стола, потянул меня к себе на грудь. Я слышала, как бешено колотится его сердце. Теперь его пальцы нежно гладили мою спину, вызывая легкую дрожь удовольствия. Я прикрыла глаза и провела ладонью по его груди, наслаждаясь прикосновением. Вот и все. Я больше не смогу его прогнать, я вообще больше не смогу без него. Только рядом с ним я дышу и живу.       Но это не значит, что я его простила. Может быть он так и ослабил мою обиду на него, может быть он таки доказал, что любит меня, но это все может быть снова новый спор или вообще желание уволить меня. Однако внутри я чувствовала, что обращался со мной во время секса он ни как с игрушкой, ни как с какой-то вещичкой, на которую поставил с пацанами ставки. Я чувствовала, что он хотел прикасаться ко мне с любовью. Глеб надел рубашку и застегнул джинсы, осмотрев меня. Я стояла как вкопанная, разглядывая его и пытаясь понять, что же у него в голове. Рано или поздно я тоже оделась, только тогда, когда Глеб уже исправлял ошибки учеников сам за моим столом.