Вопреки всем невзгодам

      Чувство облегчения накатило на меня. Кто-то бегал по классу, кто-то заучивал новые правила, а кто-то смотрел на меня своими возбужденными зелеными глазами. Мы обменивались словами ментально, всего-навсего смотря на друг друга. Глеб слегка улыбнулся и спрятал свой взгляд в учебник, как услышал звонок. Я встала перед классом и улыбнулась всем, почувствовав какое-то определенное перемирие с ними. Они смотрели на меня с уважением, а никак раньше — странные взгляды с осуждением и презрением. Все же разговоры с Глебом пошли им на пользу.  — Садитесь, дети, — вздохнула я и начала вести уроки.       Первый раз такое, что меня никто не задирал. Артем сидел смирно, даже отводил взгляд, когда я смотрела на него в преддверии шутки. Ничего. Он всего лишь молчал и рассматривал деревья за окном, и уж лучше так, чем его смешки и манипуляции. Пусть он не будет слушать на уроках, пусть, правда, мне это очень даже нравится.       Я мирно провела уроки. Никто не перешептывался в параллели — абсолютно никто. Неужели Глеб настолько всевеликое место в коллективе, что его слушают даже другие классы? Образ Голубина с соратниками мне неизвестен, то ли он очень груб с ними, то ли слишком жесток — мне все равно, со мной он идеальный парень, хоть и иногда у него вырывается что-то эдакое, что мне непонятно временами.       После уроков я села за проверку всех работ, которые мне сдали ученики. Как только глаза стали рыскать ошибки, в дверь кто-то нагло и громко постучался. Это точно не Голубин так.  — Что? — Я выглянула из двери и увидела почти всех друзей-одноклассников Глеба.       Снова все начинается? Это был день передых?  — Здравствуйте, мы… э… — Артем стоял как самый главный, поэтому и говорил он. Его уста не привыкли произносить культурные слова, а словарный запас скуден.  — Вам что-то нужно? — Я прищурилась, — всем?       Я открыла дверь и впустила всех, показав рукой на парты, чтобы они присели.  — Нет-нет, мы не исправлять. Мы… ну… это, извиниться, вот, — я усмехнулась от его волнения, — извините, пожалуйста, что я и мои друзья смеялись над вами из-за слухов. Глеб признался нам, что соврал.       Что? Соврал? Хороший поступок с его стороны, правда снова соврал.  — Ага, признался, надавал по рожам, — буркнул кто-то сзади. Артем пихнул его локтем и вручил коробку конфет.  — Это за то, чтобы наш конфликт остался только наш.  — Взятка? — Я сняла очки, — ладно, спасибо, Артем, хорошего вам дня.       Я села за стол и положила конфеты на подоконник. Вау. Все же это того стоило, что я вытерпела и никуда не ушла. Глеб повел себя очень достойно, хоть и как всегда врет. Сейчас его ложь мне куда лучше нравится, чем обычно. Я закрыла все тетради и решила вообще ничего не проверять, поставив оценки на рандом. Ну, а что? Моя работа в школе была ошибкой, а я не собираюсь сидеть и горбатиться над непонятными почерками с кучей ошибок. Я уволюсь как можно скорее, это даже не из-за того, что здесь меня недолюбливали, если так можно сказать, а из-за непринятия профессии. Не знаю, как я работала до всего, что произошло, мне и тогда уже не нравилось. Осталось только дождаться конца года, написать увольнительное и уйти в какую-нибудь другую школу или вообще повысить классификацию, пройти курсы, тогда мне можно и пойти работать в университет.       Иронично, как я ни разу не упомянула в своих планах Глеба. Я знаю, что сейчас первым делом мне нужно разобраться с работой, а позже уже с Голубиным. Может, если повезет, он изменит свое мнение и вместо инженера пойдет на журналиста, как и соврал мне тогда, не зря же литературу взял и документы подписал. Мне правда хочется проводить с ним время всегда и везде, чтобы шли вместе, во чтобы ни стало. Я до сих пор не могу поверить в то, что нахожусь в отношениях со своим учеником, то, что забыла о поступках Андрея, то, что простила его после всего, что было. Может, все произошло слишком быстро, и мне не нужно было поступать так, но я чувствую себя отлично, понимаю, что рядом есть человек, который поддержит меня, несмотря ни на что, который решит все мои проблемы.       Я написала ему смс о том, что закончила с работой. Было около шести часов, мне уже дико хотелось домой выпить, отдохнуть, полежать. Все же на середине работы я заставила себя работать честно, хоть у меня это и не всегда получалось. Глеб подъехал к черному входу школы, и я вышла — единственный силуэт на уже чуть потемневшей улице. Я чмокнула его, пока никого нет и никто не видит. Странно это все. Никогда не верила в запретную любовь, однако, похоже, она все-таки существует, причем ее достаточно, больше, чем в романах.  — Как прошел твой рабочий день? — Спросил Голубин.       Я села на заднее сиденье, чтобы полностью раствориться в расслаблении. Слабо взглянула на глаза Глеба через зеркальце.  — Намного лучше, чем остальные, правда работы было много, — я перевела взгляд на окно, — ты соврал Артему?       Голубин напрягся и сел поудобнее.  — Прости, но у меня не было выбора.  — Ты сделал это ради меня… — Я скорее даже не спросила, а утвердила.  — Да, — томно подтвердил Глеб, немного приулыбнувшись. Не знаю, почему он этому рад.       Я попросила Глеба остановиться у магазина и подождать меня, чтобы я взяла домой продуктов. На самом деле никакие продукты мне не нужны. Я сильно хотела выпить чего-нибудь холодненького, поэтому взяла пивной напиток и спрятала его на дне пакета, прикрыв ненужными мне продуктами. Глеб бросил сигарету и сразу же помог дотащить все до багажника. Надеюсь, что он не заметит. Не то чтобы я скрываю это перед ним, мне просто не хочется ругаться с ним из-за очередной мелочи. Точнее, это нихрена не мелочь, когда я пью каждый день, но мне нужно расслабиться, другого выхода я не вижу. Голубин не поймет мои мысли, и почему я пью, для него все так просто.       Я попросила Глеба остаться со мной. Не знаю, как буду пить в его присутствии, наверное, спрячусь в туалете или придумаю отмазку. Голубин всю дорогу рассказывал мне истории из своей жизни, из-за чего я даже иногда смеялась, несмотря на усталость и некую пустоту внутри меня. Что это за апатия, появившаяся под конец вечера — я не знаю. Наверное, я слишком запуталась в своей жизни: работа, отношения, люди.       Глеб все-таки заметил мою бутылку, но сделал вид, что не увидел. Я уловила его настороженный взгляд на выпивку и мельком на меня. Хорошо, пусть устроит скандал, я вывезу его своей апатической позицией.       Мы поднялись ко мне на этаж. Я еле как воткнула ключ в скважину.  — Оксана, ты сильно устала, — констатировал Глеб.  — Да, так и есть, — подтвердила я.       Я раздраженно подергала ключом, потому что он не открывал нормально дверь. Да что за хрен?       Глеб дернул дверь, и она открылась.       Что за?       Я испуганно прошла внутрь. Усталость сняло рукой, а пакеты упали на пол.       Моя квартира была разгромлена. Моя единственная, мать твою, квартира. Ящики были выдернуты из шкафов, бумаги, документы — все раскидано. Вещи из гардероба тоже раскинуты по полу. Самое интересное, что все мои ценные вещи — телевизор, кошелек на тумбочке — все было на месте, будто это не ограбление, а поиск. Кому я так насолила? Артему и остальным это нахрен не нужно, плюс сегодня они искренне извинились и поверили Глебу. У меня нет друзей и тем более врагов, только Глеб, и все. Еще можно посчитать Ксюшу с Лизой, но с одной я только выпиваю, а с другой недавно познакомилась.       И я только сейчас заметила этого ублюдка, вышедший из кухни с огромной коробкой бумаг.