Мои руки затряслись, глаза покрылись пеленой, а немой крик застыл в горле, готовившись вырваться наружу. Я смотрела на его злые карие глаза, с тем же огоньком, как раньше, сжигающие меня изнутри. Андрей нахмурил брови и поставил коробку рядом на еле живую тумбочку, которую сам же расшатал своими действиями.
— Что… Что…
Я даже не могла говорить. Ноги подкосились, и я отчаянно села на стул, приготовившись к тому, что видела каждый божий день. Перед глазами пронеслись картины и воспоминания, как он избивал меня до полусмерти, требовал, насиловал каждый чертов раз, как появлялся дома. Я будто снова почувствовала тот привычный перегар из его рта, перемешанный с сигаретами, тот противный запах, который бил мне по ноздрям каждый наш акт. Я завибрировала и затряслась, складывалось чувство, что мне холодно.
— Какого черта ты тут? — Заговорил за меня Глеб.
Он не знает, как Андрей выглядит. Может, ему даже и не надо знать это, потому что я не представляю, как он разозлится и что сделает с ним, если подрался со своим лучшим другом за меня.
— А ты что, хахаль ее новый? — Ответил Андрей.
Его голос чуть изменился за это время — стал более грубым, низким, басовый. Мне страшно слышать эту хрипоту из-за алкоголя, ведь именно из-за Андрея я начала пить, и мне до ужаса противно понимать, что я могу стать точно такой же.
— Андрей? — Глеб сжал кулаки.
Он понял. Он понял, что этот мужчина жил со мной столько лет, он понял, что этот мужчина мучал меня. Я даже не могу назвать его мужчиной — демоном, настоящим демоном, так его нужно назвать.
Глеб огляделся на меня. Его глаза превратились из изумрудно-малахитовых в цвет авантюрина с безумно сузившимся зрачком. Он чертовски зол.
Ответ не заставил себя ждать, и Голубин ударил его так неожиданно, что Андрей не смог быстро отреагировать. В любой бы другой раз я подскочила, испугалась или разняла, но сейчас был определенное шоковое состояние, я даже не могла двинуть мизинцем — меня парализовало от одного только образа Андрея, а именно от страха перед ним. Андрей с грохотом упал на пол, а Глеб продолжал избивать его, размазывать по моему белому ковру, оставляя отпечатки подошв и сочившейся из лица Андрея крови. Мне не было страшно наблюдать за тем, как марается моя и так убитая квартира, как на моих глазах снова происходит насилие, что я натерпелась. Мне не страшно — мне противно. Противно и тускло, что Глеб знает, как я отворачиваюсь в фильмах на сценках насилия, как меня дергает от одной мысли, что можно ударить человека, потому что я сразу же вспоминаю Андрея, но он продолжает избивать и так еле живого Андрея, совсем позабыв и моих чувствах.
— Хватит.
Во рту ужасно пересохло, а звуки издались с хрипотцой. Я закрыла глаза, чтобы не смотреть дальнейшею кульминацию — остановиться ли он или продолжит. Через несколько секунд звуки удара прекратились, только громкое шуршание и кряхтение.
— Прости. Пожалуйста, прости, малышка! — Я не видела его, но слышала этот нежный и умоляющий голосок.
— Выйдите оба. Я не могу. Я не могу, — повторяла я безжизненным голосом, все еще не открывая глаза.
Горло разрывалось от того, что мне хотелось выпить, мои ноги вибрировали, будто я пробежала марафон. Мне очень сильно хочется выпить и ничего больше. Разум будто затуманился, а все вокруг стало таким неважным, я в своем мире. Услышала только, как Андрей что-то выкрикивает Глебу, а я потираю виски, пытаясь уловить суть.
— Меня бы посадили! — Андрей пытался что-то объяснить Голубину.
Посадить? Что?
Глеб
— Смотри, что ты сделал, ублюдок! — Выкрикнул я, указывая пальцем на Оксану.
Она не в себе. Этот засранец может одним своим видом сломать мою девочку, что мне очень не нравится. Она настолько сильно боится его? Настолько ужасные воспоминания? От этих мыслей злость увеличивалась все больше и больше, но я сдерживал себя, чтобы не наброситься на него. Я не хочу это делать на глазах у Оксаны.
— Да мне похуй, — выругнулся Андрей и попытался встать с пола, но у него не получалось. Для завершения я пнул его ногой, чтобы он оставался лежать. Так я чувствую себя сильнее.
— Какого хрена ты разгромил квартиру, еще раз повторяю? — Я приблизился к нему, но никак не трогал.
— Какое тебе дело, блондинчик крашенный?
Я попытался держать спокойствие, ибо он чересчур выносит меня.
— Какого. Хрена. Ты. Тут, — я показал пальцем на паркет.
— Потому что у нее много компромата на меня. Мне не нужно это.
О чем он говорит? Какой компромат? Я знал, что он мутный парень, но что-то эдакое и серьезное Оксана мне не рассказывала. Ага, скорее всего, он хорошо запугал ее, что она даже мне не рассказала. Хотя я не заслужил ее доверия.
— Что? — Переспросил я, — какой, нахрен, компромат?
— Не твое дело, — огрызнулся снова Андрей, и я не сдержался, пнув его ногой еще сильнее.
— Трус. Или ты мне признаешься, или я вызываю полицию, и все твои документы полетят вместе с тобой на бобике.
Я понимал, что полицию вызывать очень некстати. Он весь избит и может обратить это против меня, а такие проблемы мне точно не нужны. Да и даже если бы я был еще тем терпилой и не тронул его, я бы все равно не вызывал полицию, если можно решить все так. Андрей, похоже, об этом не догадывается, что сыграло мне на руку. Его жестокий взгляд изменился на жалобный, такой, что вот-вот — и расскажет.
— Меня бы посадили! — Жалобно выкрикнул Андрей, — махинации — все, что я делал, все грязные документы, всё здесь, в этой квартире, поэтому я решил забрать. Она спрятала их как можно дальше, чтобы я не нашел, она хотела сдать меня.
Я переваривал всю информацию, сваливавшуюся на меня. Ага, значит Андрей наш бандит из девяностых, а Оксана до посинения боится его, но подсознательно хочет сдать. Все у них чересчур странно, и я об этом узнаю самый последний. Просто прекрасно.
У меня больше нет сил и терпения, чтобы смотреть на него в квартире своей девушки. Я от волнения похрустел пальцами и помог ему встать, всунув коробку.
— Значит так, ты сейчас берешь эту коробку и проваливаешь нахер с моей квартиры, — то, что я назвал эту квартиру своей, было сделано случайно, но я хотел бы, чтобы это было так. Даже, скорее, наша квартира, несмотря на ее убогость.
— Ты думаешь все так просто? — Он снова сменил свой жалкий образ на того Андрея, про которого мне рассказывала Оксана.
— Ты думаешь можешь бить свою девушку, козел?
Андрей все-таки встал с пола и взял коробку с тумбочки, вытерев грязным рукавом кровь с лица, но она только больше размазалась по лицу. Он напоминал мне бродягу, ищущего поесть в мусорке.
— Ха-ха-ха, — изобразил смех Андрей и не снимал похабную и противную улыбку со своей рожи. — наивный мальчик. Сколько вы с ней вместе? А, хотя, неважно.
— Что ты хочешь сказать, придурок? — Я хватаю его за воротник, пытаясь хоть что-то вытрясти из него. Меня бесит, как он разговаривает загадками, чертовски раздражает.
— Она была сама во всем виновата. Оксана не такой уж и ангелочек, как ты думаешь.
Он лжет. Оксана — самая лучшая и мирная девушка, которую я когда-либо встречал, поэтому не может быть провокатором.
— То, что она пьет — это мы пытаемся исправить. И в этом есть твоя вина, — я не отпускал его воротник, дергая каждый раз на восклицательной интонации.
— И все? О Господи, — Андрей рассмеялся мне в лицо, забрызгивая щеки слюнями. Боже. Как же противно. От него веет вермутом и каким-то ужасным табаком. Теперь я понимаю, что чувствует Оксана, когда я целую ее, перед этим покурив, — ты все узнаешь потом.
И он резко вырвался из моих рук и загадочно вышел из квартиры, оставив меня в немом шоке. Я долго смотрел в стену и бардак в квартире, пытаясь осмыслить всю информацию, которую он сказал мне. Оксана не может быть виновата. Я ничего не видел провокационного в ее действиях. Она очень быстро простила меня, приняла, любит меня, несмотря ни на что. Ее улыбка, как озарение в моей голове, что я не могу заниматься всей подобной херней, которой страдал до ее появления. Вот так не думал, когда узнавал, что к нам придет новенькая учительница заместо старой карги, постоянно задирающей меня за мои слишком взрослые рассуждения. Я не думал, что влюблюсь в нее, хотя всего лишь хотел поспорить и сорвать денег. Я не думал, что буду пытаться просить ее не пить, а она не будет слушать меня и прятать бутылки где-нибудь на дне пакета или после работы прятаться под капюшоном, чтобы купить выпивку. Я не думал, что буду каждый раз говорить, какая она красивая, несмотря на ее нос. Мне тоже противно понимать, что кто-то ее трогал, что кто-то издевался над ней, но я не упрекаю ее в некрасоте или какой-то недооценки внешности. Она безумно красивая, и я даже подумать не могу о каких-то изъянах.
Оксана так и сидела с закрытыми глазами и в своем мире. Она настолько сильно не может терпеть его, что потерялась в пространстве, лишь бы не видеть его рожу. Я бы тоже так сделал, если бы у меня была такая возможность.
— Оксана, — тихо подозвал я ее, щелкнув пальцами перед носом. Она пошевелила ноздрями — значит, слышит меня или чувствует. Ее носик исследовал, как у маленького котенка, ищущий своего хозяина.
— М? — Она приоткрыла глаза и посмотрела на меня, но тут же распахнула их, чтобы оглядеть в комнату, — нет? Его нет?
Я кивнул и прижал ее к себе, обняв. Мои руки сейчас точно не чистые, поэтому ее старомодное платье для школы замарается, и придется его выкинуть. Чему я рад, конечно. Не то чтобы у нее плохой вкус, она отлично одевается, когда вне школы, да и иногда может плюнуть на правила и прийти нереально сексуальной, что мне хочется повторить все пошлости, которые делал с ней на столе в ее кабинете. Наверное, она больше не подпустит меня к себе так близко, как тогда, на этом столе, но и черт с ним, моя память воплотит это в голове на всю жизнь.
Оксана
Я почувствовала тот привычный вкусный аромат Глеба. Мужские духи, вперемешку с ментолом и каким-то особенным запахом весны. Я открыла глаза и увидела обеспокоенное лицо Голубина так близко, что мне захотелось прижаться к нему, чтобы забыть весь этот кошмарный день. Я в панике оглядела комнату, чтобы найти тот ужас, из-за чего погрузилась в себя, но его не было, а я не чувствовала ужасный запах.
— Нет? Его нет? — Я протараторила и прижалась к Глебу, чтобы он успокоил меня. Его объятия и липкие поглаживания по спине дали успокаивающий эффект, хоть и я понимала, что он несколько минут назад избил моего бывшего сожителя до такого состояния, как Андрей избивал меня. Именно из-за насилия в моей квартире, именно из-за этих картинок я провалилась в бездну, чтобы не вспоминать и не видеть все то, что творилось. Я сама не поняла, как выбралась из этой бездны, только когда Глеб провел своими пальцами по щеке и напомнил о себе запахом.
— Я с тобой. Все хорошо.
Я слабо улыбнулась и скрыла сразу же улыбку, чтобы не показаться сентиментальной.
— Я люблю тебя, — прошептал Глеб.
В этой квартире оставаться мы не можем. Голубин сильно настоял на то, что вызовет клининговую компанию, а я должна переночевать у него, чтобы полностью выспаться и очиститься от всей дряни за сегодняшний день. Я ценю, что он не стал рассказывать мне, о чем они разговаривали с Андреем. Мне правда неинтересно и противно слушать это.
Я сидела с закрытыми глазами на переднем сидении, пока Глеб суетился вокруг дома и договаривался с сотрудниками клининга. Я слабо улыбнулась, когда увидела его милый образ перед ними, такой, какой он показывал мне в самом начале. Это ведь было и не так давно, а вроде бы и прошло уже два месяца. Не могу поверить, что время летит так быстро. Глеб расплатился своими деньгами, что мне очень не понравилось, но я допустила такое, потому что поставила себе в перспективу на эти деньги купить выпить. Кстати, выпить. Хорошо, что Глеб не выкинул мою бутылку. Сейчас я приду домой и хорошо расслаблюсь.
— Эти мудаки чуть не обманули меня на несколько тысяч, но меня не проведешь, — усмехнулся Глеб и положил кошелек в карман, как сел за руль, — ты как?
— Более-менее, — сказала я правду и улыбнулась.
Голубин тоже улыбнулся ответной улыбкой и поцеловал меня, чтобы я волновалась еще меньше. С ним мне приятно. И комфортно. Когда он меня целует, все мои проблемы улетучиваются, как будто их и не было. Андрей так не мог.
Боже, я снова начинаю вспоминать о нем. Хочется прогнать все эти мысли и занять их только Глебом, но после таких встреч это немного сложновато.
— Оксана, а ты не хочешь переехать ко мне навсегда?
Я слабо повернула голову в его сторону и хмыкнула. Мне очень нравится тот факт, что я буду жить с ним и проводить больше времени, но есть некоторые нюансы. Как мы будем вместе ехать на работу? Точнее, он на учебу, а я работать. Как я буду пить, если он мне запрещает? Прятаться в туалете? Очень даже хороший план, но хотелось бы пить тогда, когда я этого захочу, а не когда захочет Глеб. Увы, однако Голубин пытается убедить меня, что я чересчур выпиваю.
— Даже не знаю.
Я правда не знаю, что ответить ему. «За» и «против» взвесились около моей голове, и все же «за» победило, но я пыталась отрицать это. Господи, спорю сама с собой у себя в голове, какой ужас.
— Все хорошо. Я не буду обижать тебя.
Странно, что я даже об этом не подумала. Наверное, слишком уверенна в Глебе, чтобы посомневаться насчет его уравновешенности в плане отношений.
— Может быть у нас что-нибудь получится, — я в сотый раз улыбнулась за всю поездку с ним.
— Наконец-то ты согласилась первее, чем отказала.
Я рассмеялась. Да уж, это правда.
***
Следующая неделя прошла мирно. Мне пришлось наврать, что мою квартиру до невозможности ограбили, поэтому я не могу проверить все тетради из-за их отсутствия. В принципе, все так и есть, только я пропустила незваных гостей и драку вашего одноклассника с моим бывшим парнем.
— Раз уж сегодня и завтра заслуженные выходные, мы можем сходить куда-нибудь вместе. Ты позовешь своих подруг, я позову своих друзей.
Меня передернуло от той мыслей, что будут его друзья. Какие, блин? Артем и остальные?
— Не волнуйся, Оксана, все будет хорошо, правда. Артем поймет меня, все-таки лучший друг.
— Ты сначала соврал ему, а потом, оказывается, находишься со мной в отношениях, — у меня не складывалось в голове, как выкрутится Глеб, — причем со своей учительницей.
— Не занудничай. Артем не будет против такого специфического вранья. Плюс он сам себя убедил в этом, а не я его.
— Как это?
Глеб усмехнулся.
— Тебе не понравятся такие методы.
***
Я позвала Лизу и Ксюшу в клуб, а Глеб Артема и Славу. Чувствовалось какое-то сильное волнение, но я старалась отогнать его. Надеюсь, что Глеб смог их убедить в нормальности наших отношений. Лиза и Ксюша тоже поймут.
— Привет, — поздоровались две девочки и обнялись.
— Ну, где горячие мальчики? — Рассмеялась Ксюша.
