Вопреки всем невзгодам

      Глеб нахмурил брови и даже не удивился моему вопросу.  — Хочешь честный ответ?  — Если тебя не затруднит, — попыталась держаться я.       Я не знаю, прощу ли его. Сейчас мои мысли заполнены только о том, чтобы он не ответил «да».  — Самый честный ответ.       Я сначала не поняла, что он сказал, но потом Глеб резко подошел ко мне и с какой-то чрезмерной страстью и огоньком посадил на кухонную арматуру, начав с бешенной силой в прямом смысле «съедать» мою шею. Я обхватила его за плечи, не понимая полностью, что происходит. Черт… Он заметно покрупнел. Его бицепсы стали намного больше, а плечи шире, мне нужно было широко раздвинуть ноги, чтобы Глеб уместился посередине. Даже сейчас во время такого страстного поцелуя и таких жестких прикосновений я чувствую, что это не тот Глеб, который был раньше. Это не тот мальчик, который прощал мне абсолютно все и закрывал глаза на мои косяки. Если бы он принял жесткость раньше… я бы полюбила его еще сильнее. Сейчас я чувствую — передо мной больше не школьник в одиннадцатом классе, передо мной теперь статный восемнадцатилетний парень, внушающий все мужество одним только взглядом. Я нахожусь в серьезных отношениях со взрослым мужчиной. Даже его взгляд… Он стал жестче, хладнокровнее, взрослее, у него нет детских верований, Глеб не видит жизнь через розовые очки. А его одежда… Он не одевается как обычный подросток или любой другой одноклассник. Тогда, когда меня встретили с больницы, Глеб был одет во все черное, показывая полную индивидуальность в своем образе, задавая своим видом стиль. Он не популярный, но если бы был ей — точно бы покорил многие сердца дизайнеров. Черт возьми… Он прекрасен, хоть и пережил столько из-за меня и моего бывшего. Голубин повзрослел и больше никогда не будет мягким, как раньше. И мне это нравится.       Наверное, это самый его честный ответ в жизни. Таким поцелуем он доказал мне все, что я хотела у него спросить. Теперь никаких вопросов про Алину не витало в моей голове. Если они спали — пусть. В любом случае, любит он меня. Не ее. Любит он мое тело, любит лежать со мной в постели, не с ней. Если он ее и трахал, то трахал только ради выгоды не попасть в тюрьму или под суд. Юные шантажистки — они такие.       Я думала, что наш поцелуй закончится, но Глеб принялся расхаживать руками по моей груди, залезая под бархатную пижаму. Его теплые руки… Я так долго мечтала об этом, желала, чтобы он трогал меня снова, и это свершилось.  — Черт возьми… Я хотел тебя все это время, ты просто не представляешь, как мне было трудно не трахнуть тебя на той койке, — прошептал пошлости мне Глеб, чем вызвал бегающие мурашки. Я чуть приоткрыла ротик от его горячих слов мне на ухо и приятного щекотания. Бабочки в животе запорхали с бешеной скоростью, разрывая меня полностью изнутри.       Голубин снял с меня эту майку и начал покрывать поцелуями ключицу. Поцелуи были короткие, но щедрые, показывающие все любвеобильность и ласку.       Боже, это даже словами не описать, как я люблю его и как готова лежать в судорогах от безграничного желания к нему. Я хочу кричать это на весь мир, показать, как сильно люблю Глеба.       Я вздрогнула от нахождения его губ на моем соске. Черт-черт-черт… Прикрыв руками лицо, я тихо вздыхала и стонала себе в руки, а позже переместила сжимающиеся пальцы на макушку Глеба.  — Не медли… — Простонала я.       Глеб оторвался от груди и похабно улыбнулся, усмехнувшись над моим желанием. Черт. Мне нравится его новое доминирование. Я готова растечься как мороженое от этих пухлых и умелых губ. Вся моя любовь и страсть перемешалась с груди до паха. Я в прямом смысле пылала.       Рука Голубина переместилась ко мне в шортики. Почувствовав его палец на моем клиторе, я снова вскрикнула и охнула одновременно. Что за реакция на простое прикосновение? Мои руки инстинктивно переместились на выпуклость, медленно протирая вверх-вниз. Он заставляет меня кончить от одного его пальца во мне, а я пытаюсь донести удовольствие поглаживаниями, — настолько сильно мы нуждаемся в друг друге.       Я до сих пор находилась в каком-то мутном состоянии от содеянных действий, но нашла в себе силы снять с него шорты вместе с боксерами. Глеб тоже поспешил снять с меня оставшуюся одежду, чтобы как можно быстрее унять это больное возбуждение в паху. Черт возьми… Я настолько сильно хотела его, что мне мое возбуждение переходило в какую-то боль и слишком сильное желание. Голубин тоже выглядел достаточно нетерпеливым, его огненный взгляд и хаотичные движения внутри меня выдавали всю нужду во мне.  — Я люблю тебя вопреки всему, Оксана, — вымолвил Глеб и обхватил меня за бедра для лучшего ритма. Я еле как удерживалась на тумбочке, чтобы не соскользнуть или не упасть вниз от таких быстрых движений.       Наши тела выглядели как одно целое, как что-то несуществующее друг без друга. Я не представляю свою жизнь без него. Я люблю его больше, чем он меня. Кульминация настигла меня в сию же секунду, как ноги затряслись в судорогах от нескончаемого наслаждения, голова запрокинулась вместе с глазами, а по телу прошла дрожь и удар тока. Глеб несколько секунд простоял бездвижно, все еще находясь во мне, а позже спустил мне на живот.       Черт возьми. Мы снова не предохранялись. Глеб вроде бы успел.       Сексуальное воздержание, однако, делает оргазм намного ярче, чем обычно. Я второй раз в жизни так бурно кончила: первый был с Глебом в ту роковую ночь у зеркала, а второй прямо сейчас спустя полгода коротких визитов ко мне в больницу. Черт… Секс отлично снимает похмелье.  — Я доказал тебе, что не изменял и люблю тебя? — Прошептал Глеб и поднял свои боксеры с пола.  — Более чем, — также тихо ответила я.       Следующий час мы провели еще в душе, а потом на стиральной машинке. Казалось, что мы занимались любовью целый день, настолько не могли насытиться друг другом.       Я люблю его, блин.

***

      Снова то время, когда Глеб стоит сзади и оценивает мой сегодняшний наряд на работу. Из-за того, что я скинула вес, большинство вещей мне большеваты и не подходят. Мы бы вот-вот опоздали, пока Голубин не отрыл какие-то клетчатые брюки и черную водолазку. Блин. А у него заметно поменялся вкус в одежде. Раньше Глеб терпеть не мог все эти строгие вещи на мне и каждый раз стебал учительские кардиганы, но теперь сам подкинул мне школьную одежду, так еще и с таким профессиональным стилем, что я долго разглядывала себя в зеркало. Мне еще никогда так не нравился мой образ в школу. Утонченная водолазка облегала мою талию и грудь, показывая все изгибы, а брюки не были слишком обтягивающими, но подчеркивали фигуристость. Глеб стоял сзади и улыбался своей фирменной улыбкой с оголенными клыками. На нем были не хуже вещи: черная рубашка с таким же пиджаком, черные брюки, похожие фасоном на джинсы. Черт тебя возьми, Голубин, я влюбляюсь все больше и больше.  — Ты прекрасна, — прошептал Глеб и поцеловал мочку. Моя сумка была тут же перехвачена с рук, — ты забила ее битком. А твое здоровье шаткое.       Я закусила губу, когда вспомнила недавний инцидент.  — Да не стыдись ты так, пьяница, — усмехнулся Голубин и приблизился к выходу.       Сейчас это слово кажется мне каким-то смешным и неважным, нежели раньше. Алкоголя в моем организме нет уже сутки, мало, но я и этому рада.       В школе меня встретили все сумбурно. С самого входа Аселя чуть ли не снесла всех учеников и учителей, чтобы поздороваться со мной и отметить мое улучшение во внешности и здоровье. Милая девочка. Странно, что Глеб ее трахал. Думала, такие милашки сохраняют себя для брака и того самого единственного.       Я бы пошла преподавать у одиннадцатых классов, но меня перехватила директриса. Отличное начало дня.