Многовариантность времени

Сан-Диего - Вашингтон 30 декабря 1997 года Скалли хотелось спать, долго, без сновидений, но стоило глазам закрыться, как она видела маленькую голубоглазую девочку, доверчиво глядящую на неё. А она не оправдала доверия. Она не смогла спасти её. Она так ничего и не сказала Малдеру. Скалли чувствовала, как проваливается по всем фронтам. В голове вдруг раздался голос её умершей сестры: "Дана, ты никогда не была трусихой". Как же она дошла до такого? Они вылетели из Сан-Диего сразу после похорон. Малдер очень удивился, когда Скалли собрала свои вещи и вызвала им обоим такси до аэропорта. Он-то думал, что она останется здесь, с семьёй, еще на несколько дней, но Дана, как обычно, всё решила по-своему. Её упёртый взгляд "Малдер, я в порядке" разрывал ему сердце. Потому что он понимал, что нельзя быть в порядке, когда ты теряешь единственного ребёнка, не успев найти её. Но говорить что-то Скалли поперёк тоже было бессмысленно. Конечно, он никогда не поймёт, каково это, так что не ему учить её жизни в данный конкретный момент. Психологические штучки - это то, что он должен был оставить в стороне, будучи просто Фоксом Малдером, её партнёром и другом. И он честно пытался поддержать Дану, как мог, просто находясь рядом, не особо при этом влезая в её личное пространство, как делал по обыкновению. Весь полёт она хранила гробовое молчание, время от времени хмурясь и прикусывая нижнюю губу, будто стараясь сдержать слёзы. В такие моменты он тактично отворачивался, делая вид, что его интересует всё, что угодно, только не её грустное, потерянное лицо. В Вашингтоне они приземлились уже глубокой ночью. Его машина оставалась эти несколько дней на долгосрочной парковке, и Малдер предложил подвезти её до дома. Вздрогнув от звука его голоса, она попросила повторить недавно сказанное и согласно кивнула головой, как только Фокс заново озвучил своё предложение. Он мягко улыбнулся ей и взял из её рук небольшую сумку, кладя их вещи рядом на заднее сидение. - Карета для леди, - он галантно открыл пассажирскую дверь, пытаясь неумелой шуткой разрядить хоть немного напряжённую атмосферу между ними. Она как тень скользнула на сидение, пристёгиваясь и прикрывая глаза, но тут же снова их распахивая. И вот опять они ехали молча. Малдер осознавал, что ей потребуется время, чтобы вернуться к привычной жизни, но всё равно, видеть Скалли такой, было больно для него. Ухудшало положение ещё и то, что он ничегошеньки не мог сделать, чтобы исправить это. Борьба и боль Скалли всегда оставались борьбой и болью Скалли, и она никого не пускала внутрь своей крепости, даже его, особенно его. Подобное слегка насторожило Фокса поначалу, но он списал всё на события последних дней и сложную ситуацию в отношениях с её семьёй после того, как она переболела раком, и совсем не ожидал, что истинная причина окажется намного хуже, чем он мог вообразить. Припарковавшись у её дома, Малдер заглушил мотор и легонько коснулся её плеча. - Мы приехали, - произнёс он, перемещая руку с плеча на щёку и нежно проводя по ней ладонью. Но неожиданно она дёрнулась, как от пощечины, и Фокс нахмурился. Отчего такая реакция? - Нам надо поговорить, - Скалли отстегнулась, старательно отводя взгляд, что встревожило Малдера не на шутку. Мало того, что слышать от женщины подобную фразу не сулило ничего хорошего, слышать её от Скалли означало, что дело точно дрянь. Прикинув в мозгу, когда он в последний раз мог напортачить или может разговор касается её умершей дочери, Малдер отважился подумать на последнее, выходя из машины и забирая её вещи. "Ты сильная, Дана, ты сможешь сделать это. Он имеет право знать". Эта мантра, которую Скалли повторяла всю дорогу от Сан-Диего до Вашингтона, не сильно помогала, но молчать дольше тоже не было сил. Правда, которую знала лишь она, разрывала её изнутри на куски. Всё ещё раздумывая, как же произнести заветные слова, признаваясь Малдеру в своём самом страшном грехе, Дана и не заметила, как они переступили порог её квартиры. Малдер аккуратно опустил сумку в прихожей, снимая плащ и проходя в гостиную. - Может, хочешь чая или кофе? - спросила она, заходя на кухню и начиная суетиться, ставя чайник на плиту и доставая кружки из сушилки. Дана и не заметила, как он почти бесшумно подошёл сзади, обнимая её и прижимая к своему тёплому телу. Он не задумывался о том, как будут выглядеть его действия, не сочтёт ли она их слишком наглыми или навязчивыми, ему просто хотелось облегчить её боль хоть немного. Здесь, в тишине её квартиры, в коконе из рук Малдера, как можно дальше от любопытных глаз, она могла бы хоть немного расслабиться, позволяя ему вот так обнимать её. Но вместо облегчения, Фокс чувствовал лишь напряжение и скованность, пока его губы не коснулись её волос в легчайшей ласке. Её тело вздрогнуло. Как и ожидалось, её внутренняя конфронтация с самой собой ни к чему не привела. Ощущая, что готова сломаться в его крепких объятиях, Скалли опустила голову, её руки безвольно повисли вдоль тела. Малдер был так добр к ней, так преданно готов был прийти на помощь, в то время, как она его так чудовищно обманывала. Чувствуя тупую боль в груди, Скалли попыталась высвободиться из кольца его рук, и Малдер послушно разжал объятия, слыша её судорожный вдох. - Скалли? Он всё ждал, что же она собиралась ему сказать, зачем позвала, но Дана упорно продолжала молчать. Засвистел чайник, и он выключил его. Малдер видел, как подрагивают её руки, и больше всего хотел согреть их, поднести к губам, целовать костяшки изящных пальцев, слушая её прерывистое дыхание. Он никогда не обманывался в тех чувствах, что она вызывает в нём, но когда-то они прочертили жирную границу, и Фокс уважал это решение, не мешая ей воздвигать вокруг себя стены, хоть порой ему и было невмоготу. Реальность заключалась в том, что это не могли быть только они вдвоём, там было много чего ещё: правила, страхи, его нескончаемые поиски истины. Что, впрочем, не мешало Малдеру мечтать о ней, сжимая себя в руках и выкрикивая её имя в ночи. Отвлекаясь от столь неуместных мыслей, он снова посмотрел на Скалли, которая по-прежнему стояла посреди кухни с опущенной головой. Но вдруг она резко развернулась, в глазах скопились непролитые слёзы, но сам взгляд... Малдер никогда не видел, чтобы Скалли так смотрела, даже во время смертельной болезни, будто что-то умирало внутри неё медленно и мучительно. - Я была беременна, - наконец, выпалила она, собравшись с силами. - Что? - После Аресибо, - пояснила она дрожащим голосом. - Когда я поняла, - Скалли нервно облизнула губы, - то решила оставить ребёнка, но скрыла от тебя, не желая портить... портить тебе жизнь данными обязательствами. - Что ты такое говоришь, Скалли? - сказать, что он был потерян и потрясён, значит, ничего не сказать. Будто пропасть разверзлась перед ним, и он всё падал и падал, а дна не было видно. - Прости меня, пожалуйста, - теперь слёзы полноценно текли по её щекам. - Я не думала, что так всё обернётся.. - А что ты думала?! - перебил он, отшатываясь от неё. Его голос полоснул по самому сердцу. Но ведь такой реакции она и должна была ожидать, не правда ли? Она сполна заслужила это, но всё равно решила объясниться, даже будучи не вполне уверенной, что его устроят подобные объяснения. - Я не хотела привязывать тебя к себе таким способом, это не то, чего я хотела, - произнесла она надтреснутым голосом. - У тебя появился новый напарник, кто-то в ФБР тебе явно покровительствовал, и я надеялась, что ты вернёшь себе "Секретные материалы", я же никак не вписывалась в эту картину. - Боже, Скалли, это ведь полная чушь, - Малдер не мог поверить, что слышит от неё такую оценку себя и той роли, что она играла в его жизни. Настолько глупую и неправильную. Ему надо было присесть, пока земля окончательно не ушла у него из под ног. Он отодвинул стул и с шумом опустился на него, роняя голову между колен и обхватывая её руками. - И какой был бы твой следующий шаг в этой истории? Перевестись на Аляску или ещё куда-нибудь к чёрту на рога, подальше от меня, сделав вид, что мы никогда не были знакомы? - спросил он приглушённо, не поднимая головы. - Ты же не думала, что я так легко отпущу тебя? На последних словах он вскинул голову и посмотрел на Скалли, прожигая её пристальным взглядом, надеясь прочесть истину в небесно-голубых глазах. - Мне не пришлось планировать следующий шаг, Малдер, его сделали за меня, - её ответ будто просверлил дыру в его черепной коробке, словно их там и так было недостаточно. Конечно, они забрали её у него, прямо к звёздам. Их со Скалли старания оказались напрасны, с самого начала, потому что в планы Консорциума входило полностью и окончательно растоптать Фокса Малдера, сломать его, насмехаясь над его верой, и использовать для этого Скалли. Какой же он идиот?! Почему он не разглядел изменений в ней, тогда он сам бы отправил её куда-нибудь на Аляску, подальше, только бы с ней и ребёнком не случилось ничего плохого. - Кто? Когда? - он не знал, как лучше облечь свои мысли в слова, что не часто бывало, но Скалли поняла его. - Предположительно девочка, к середине февраля или чуть раньше, - пробормотала Дана, а затем забила последний гвоздь в крышку его гроба. - Когда я узнала, что Эмили была моей дочерью, а не Мелиссы, я заказала ещё один анализ. Не требовалось быть экстрасенсом или уметь читать мысли, и Малдер вполне смог сложить два и два. Эмили Сим была их со Скалли дочерью, дочерью, что насильно извлекли 6-месячной из утробы матери, проводя над ней свои бесчеловечные опыты, чтобы потом выкинуть, как мусор. На мгновение ему нечем стало дышать. Он беспомощно хватал ртом воздух, безуспешно пытаясь переварить эту информацию. И вот наконец некоторые вещи начали становиться на свои места. Почему Скалли сразу не позвонила ему, почему не подпускала к себе, отгораживаясь сильнее, чем обычно, почему не задалась вопросом, откуда у неё взялся ребёнок, родившийся, если верить бумагам, в период, когда она была похищена. В графе дата рождения у Эмили стояло 2 ноября 1994 года, Скалли вернули на следующий день. - Знаешь, ты с каждым днём открываешься с новой стороны, - произнёс он с долей сарказма. - Есть ли ещё что-нибудь, во что меня не обязательно было посвящать за последние пять лет? - Малдер, пожалуйста... Но это было ему неподвластно, вспыльчивость и злая ирония сплетались и делали Малдера похожим на последнего мудака, и он предпочитал не бороться с ними, чтобы груз истинных эмоций не растоптал и не уничтожил его в конечном итоге. Некая защитная реакция, которая активировалась, стоило ощутить хоть малейшую душевную боль. Порой он ненавидел эту часть своей натуры, особенно если под удар попадали близкие ему люди. В глубине души он понимал, что не должен кидать Скалли обидные обвинения, но слова вырывались из его рта словно на автопилоте. - Ты так любишь разглагольствовать о доверии, но сама предпочла ложь... Ты не имела никакого права решать за меня, слышишь?! Кто дал тебе это право?! Потом он будет сожалеть и корить себя за несдержанность и злые упрёки, но сейчас Малдера несло, и единственным способом сохранить хоть какой-то контроль и не испортить всё ещё больше, было сбежать, закрывшись в уютной темноте своей квартиры. Его быстрый взгляд метнулся по её сгорбившейся фигуре, такой непривычно маленькой и сломленной, что сердце Малдера невольно заныло в груди. Он думал, что гнев поможет ему пережить эту чудовищную правду, но её заплаканное лицо, не скрывающее сейчас раздирающую её душу боль, стало для Фокса невольным откровением. Скалли так редко позволяла себе подобную привилегию в его присутствии. И это понимание ударило Малдера словно под дых. - Извини, - он весь как-то сдулся. Гнев сменился апатией. - Я должен идти, не провожай меня. И не глядя больше на Скалли, Малдер развернулся и широким шагом пересёк её квартиру, хватая плащ и исчезая в коридоре, громко хлопая дверью. Как только дверь за ним закрылась, Дана опустилась на кухонный пол и заревела белугой. Всё то, что она сдерживала в себе всю последнюю неделю вырвалось наружу, угрожая разорвать её сердце в клочья. Скалли не знала, сколько времени провела как будто в забытье, оплакивая Эмили и их с Малдером отношения. Он никогда не простит её. На сей раз это она та, кто напортачила и всё испортила, но неожиданно входная дверь вновь открылась, а через мгновение, Малдер сидел с ней рядом на полу и обнимал её, тихо плача Дане в плечо. - Прости, я не хотел...я не..это тяжело, но я не виню тебя, - он прерывисто дышал, шепча эти слова. - Смерть Эмили не твоя вина, слышишь? Ты сделала всё, что могла. Она яростно затрясла головой, плотно сжав челюсть. Но Малдер продолжал гладить её по спине, и наконец она оторвала голову от его груди и прошептала, еле справляясь с голосом: - Ты вернулся... - Да. Захлопнув дверь, он импульсивно бросился прочь, к лифту, но вдруг притормозил, услышав настоящий вопль отчаяния. Никакие стены не могли подавить этот звук, и теперь он вибрировал в его черепной коробке, вызывая сильнейшую головную боль напряжения. Столько эмоций, рвущиеся наружу, просто не могли уместиться в одном человеке одновременно. Одной части его хотелось гневаться и обвинять Скалли, но другая плакала вместе с ней, скорбела вместе с ней, а ещё была небольшая частичка, которая желала оправдать её поступок, найти причины тому чудовищному упрямству в принятии решений, что послужило столь печальным последствиям. "Знаете, что я думаю, мистер Малдер? Что Вы просто никчёмный сукин сын", - яркое воспоминание вспыхнуло в нём, ещё такое свежее, оно заполнило Фокса чувством вины. Он так много отнял у Скалли своими поисками истины, и этот ребёнок, их ребёнок, она ведь хотела уберечь её от той же участи, от разрушительной силы её отца. На мгновение Малдер представил, а как бы он повёл себя тогда, узнай, что Дана беременна? Это сейчас он орал о своём праве, пройдя через болота лжи и боли, но в том, кажущемся таком далёком, 1994 году, что он сказал бы ей? Он был ослеплён верой и гордыней, часть которой так успешно сбила Скалли, всего лишь одним своим присутствием. Так что же он опять творит? Конечно, он злился и был расстроен, но с этим они разберутся позже, сейчас они нуждались друг в друге. Их общая боль переплелась, как и их тела на холодном полу её кухни. Его губы осушили её слезы, целуя нежно полуопущенные веки и ресницы, коснулись лба, задержавшись там на мгновение, чтобы переместиться на щёку, маленькими, короткими вспышками, пока они не оказались на заострённом подбородке. В этот момент Скалли, впервые за всё время путешествия его губ по её лицу, вздрогнула и посмела встретиться с ним взглядом. И снова это стало их погибелью. Лицо Малдера на краткий миг перекосилось от сдерживаемых чувств, а потом он прикрыл глаза и поддался вперёд, опускаясь на её губы, будто не хотел больше бороться. Скалли ответила, и то, что начиналось, как нежная поддержка переросло в жгучую потребность. Но он не хотел превращать их близость в ещё один бессмысленный трах. Или это всё, что они заслужили? Почему они занимались сексом только в условиях сильного стресса? Неужели он сломал и её тоже? Малдер привык к тому, что для него секс был своего рода заместительной терапией, помогающий на время заглушить боль, тревогу, злость, и в последнее время его всё пополняющаяся коллекция порно помогала ему снимать это напряжение, переводя разрушительную силу его эмоций во что-то другое, но он знал, что Скалли не была такой, так неужто он повинен ещё и в этом? Как долго он намерен портить её? Отчего они не могут просто быть счастливы, без общего груза боли и отчаяния, который с каждым годом всё больше давил на плечи? Мысли проносились одна за другой, пока руки избавлялись от одежды. Несмотря на изрядную долю сожаления, его тело жаждало освобождения. И вот они опять хаотично ласкают друг друга: целуя, кусая, зализывая раны, словно от этого зависят их жизни. Они так и не смогли дойти до постели, заключая себя в маленьком кусочке материи её кухни. Опять их жгучая потребность друг в друге перевесила весь здравый смысл. Тело Скалли всё подрагивало, покрываясь рябью едва заметных мурашек, но в глазах больше не было слёз, одна упрямая решимость. Совершенно беззастенчиво она выставляла себя ему на показ, опираясь на стол позади себя. Интересно, будет ли способна Скалли спокойно обедать за этим кухонным столом, зная, что отдала себя здесь всю и без остатка? Он бы точно ответил отрицательно на собственный вопрос, выкинув бы этот чёртов стол на следующий же день. Иногда его эйдетическая память играла с ним в злые шутки, но даже не будучи её обладателем, Малдер никогда не забыл бы, как Дана развернулась в его руках, опираясь руками на столешницу, приподнимая одно колено и укладываясь грудью на стол, открывая себя в безмолвном приглашении. И не было нужды просить его дважды, Фокс тут же оказался погруженным в неё, наклоняясь, чтобы лучше удерживать равновесие, толкаясь так глубоко, что из горла Скалли вырвался рёв. Но не тот, полный безнадёжной тоски, а полный страсти, посылая сигналы прямо ему в пах. Его движения ускорились, но неожиданно, Малдер замер, а затем и вовсе откинул туловище назад, выходя из неё. - Малдеееер, - что-то было такое в её хныкающем голосе, что только подтвердило его подозрения, и он постарался развернуть Скалли лицом к себе, но она начала упорно сопротивляться, отклячивая свой зад, в слепых попытках вернуть его член в её изнывающее лоно. Между ног всё болело от неудобного положения и слишком резкого вторжения Малдера, но Скалли упивалась этой болью, которая была в стократ приятнее той, что поселилась в её душе, с аппетитом поедая её изнутри. - Нет, - наконец, он схватил Дану за плечи чуть сильнее, разворачивая и касаясь широкой ладонью её горла под подбородком, приподнимая голову и заставляя посмотреть на него. - Я не собираюсь наказывать тебя таким образом. Слёзы снова полились из лучистых голубых глаз. - Даже не думай об этом, - Малдер подхватил её на руки и понёс в спальню, прижимая к себе, но Скалли больше и не сопротивлялась, обмякнув в его руках, как тряпичная кукла. Зайдя в комнату, он осторожно уложил её на кровать, наблюдая, как она беспомощно закрывает себе лицо ладонями, всхлипывая, вновь отгораживаясь от него и наконец показывая ему глубоко скрытый стыд. Покачав головой, Фокс наклонился, нависая над ней своим большим телом, окутывая её снова ласковым теплом и слегка раздвигая ей ноги, чтобы удобнее устроиться между бёдер. Его язык прошёлся по большим половым губам, нежно отодвигая их, чтобы скользнуть дальше, облизывая клитор и втягивая его губами в рот. Скалли вздрогнула и замотала головой, но он, не обращая внимания на этот немой протест, продолжал дарить ей любовь и утешение, выражая их самым простым и понятным для них сейчас способом. Малдер чередовал нежные полизывания и покусывание внутренней стороны её бедёр, чтобы снова вернуться к клитору, обводя его языком, делая небольшие щелчки в конце каждого круга. И очень скоро её всхлипы сменились стонами. Скалли выгнулась дугой, а её руки были заняты теперь тем, чтобы крепче сжимать простыни, впиваясь в них ногтями. - Не борись с этим, - прошептал он, отвлекаясь на мгновение от своих действий, смотря, как Дана сдерживает себя, стараясь не шевелить бёдрами, хотя Малдер видел, как она хочет отпустить себя. - Давай. И это неожиданно подействовало. Его вкрадчивые нашёптывания вкупе с нежными, но точными движениями языка заставили Скалли всю содрогнуться. Несколько изысканных мазков его языка, и она кончила, протяжно простонав в сгиб локтя. Когда её тело прекратило биться в судорогах экстаза, Малдер приподнялся с кровати, делая шаг назад и прикрывая на секунду глаза в попытке удержать реакции собственного организма под контролем, полностью игнорируя его потребности. Нет, они обязательно наверстают всё то потерянное время, которое они растратили на уклонение и обоюдный самообман, но не сегодня. - Мы должны прекратить врать друг другу, - произнёс он напоследок, выходя из её спальни и прикрывая за собой дверь. Скалли лежала обнажённая на своей постели, всё ещё отходя от интенсивного оргазма, и прислушивалась к звукам, доносившимся из-за двери. Вот послышался шорох одежды, звякнула пряжка ремня, раздались его тихие шаги, когда он переместился в прихожую, а затем щелчок замка на входной двери и снова тишина. Малдер ушёл, оставив её наедине с теми словами, что он сказал ей.