daydream/nightmare

Вернон смотрит удивленно, словно не он сам сейчас признался, что натворил глупостей. Сынчоль даже не знает, как реагировать - только тяжело сглатывает и молчит. На серую плитку тяжелыми каплями стекает кровь. - Он не должен быть с ними, - говорит Вернон и - как всегда - почти не раскаивается. Он поправляет свои волосы, мокрую от чужой крови рубашку, и выдыхает. - Ты же понимаешь. Сынчоль понимает. Просто надеялся, что хоть месяц будет без разборок. Он никогда не считал своих парней милыми и добрыми - совсем нет, почти все они из подворотен, воспитанные драками и шантажом, но надеялся, что когда они станут чуть больше, чем банда - они возьмутся за ум. Но видно зря. И Вернон в его жизни не самая большая проблема, куда больше хуйни творит Дино и Джун, и если первый просто пытается показать себя, то второй кажется совсем отбитый. Или просто никак не зацепиться за что-то или кого-то. Сынчоль тяжело вздыхает и откидывается в кресле. С последствиями он разберется. Лишь бы только Вернон понимал, стоило ли оно того. * Сынкван выглядит прилизанным щенком, которого подобрали на улице под дождем. Он опасливо оглядывается, делает шаг ближе к Вернону и сглатывает, когда понимает, что на него смотрят. Сынчоль думает, что с удачей у этого парня не очень - Вернон его притащил именно тогда, когда все решили остаться... дома. Если, конечно, этот недосклад можно назвать таким важным словом. У Джуна с Хоши улыбки во всю рожу, и непонятно с какого перепугу всегда не лезущий в карман за словом Вернон смущается. У Сынквана на плечах его любимая кожаная куртка, и это наверно достаточно, чтобы понять, насколько все сложно. Сынчоль разминает челюсть и сталкивается с ним взглядом. И чуть ли не смеется. Сынкван, конечно, выглядит щенком. Но вот взгляд у него отнюдь не домашний. * Если подумать, то их гордое звание «группировка», на деле значит достаточно нихуя. Их всего семеро, и все, что они умеют - оставлять после себя горы трупов и множество проблем. Ему так-то намекнули, что полиция закрывает на это все глаза, потому что им есть кого пасти посильнее. Но однажды они вляпаются в дерьмо и не вылезут. Сынчоль думает, что зря он когда-то это все затеял - сидел бы в своем дерьме, пошел бы по проторенной отцом дорожке и сторчался бы в двадцать от кокаина. Нахуя он полез в то, что ему было неизвестно, да еще и парней за собой потащил? Хотя, эти бы тоже сами прикончили себя до совершеннолетия. Входная дверь скрипит, и в подобие кабинета заходит Сынкван, на удивление быстро приспособившийся к жизни в этом клоповнике. - Я могу кое-что предложить? - тихо спрашивает он, по-мальчишески закусывая губу и переминаясь с ноги на ногу. Сынчоль вдруг вспоминает, что он с ним за все те три месяца, что Сынкван здесь, они почти не разговаривали. Да и в принципе, он словно отгородился и сдался. - Если Вернон тебя достал и ты хочешь его убить, то не получится - даже я не в курсе, как далеко он может зайти. - У меня с Хансолем все хорошо, я о другом, - у Сынквана взгляд жесткий, внезапно холодный, а голос решительный. - Я могу привести человека, что поможет с... разработкой планов. Каких планов, - чуть ли не раздражается Сынчоль, но осознает все раньше, чем успевает сказать. Мальчик не глуп, почти также прозорлив, как Хоши, но в отличии от последнего еще не привык к его замашкам, и заметил то, что пропустили другие. Похвально. - А я могу ему доверять? - Ни разу, - смеется Сынкван и добавляет. - Но он лучший. Сынчоль усмехается. - Люблю все лучшее. * У Джонхана вид королевы бала, замашки бродячего кота и голос, что пиздец. Сынчоль не сразу понимает, насколько он идеальный во всем, почти трое суток просто залипая на чужую улыбку, манеру говорить и тонкие пальцы, что держат зажженную сигарету. Джун ржет, как придурошный, пихая его в бок и говоря «глаза сотрешь, босс», хлопая, как ребенок, в ладоши. Сынчоль отвешивает ему затрещину и просит заняться собой, а то скоро придется пахать безостановочно, если они хотят заиметь себе имя и власть. Если они хотят, чтобы с ними считались. Джонхан зачем-то ему подмигивает и говорит, что скоро план доделает, и тогда они все вместе обсудят риски и выгоду. Сынчоль заторможенно кивает, думая, что не скоро привыкнет к вот этому вот всему. И ни за что не сможет уже без этого жить потом. * В какой момент их становится больше Сынчоль пропускает. Точнее не так. Он пропускает тот самый момент, когда всех этих парней начал считать семьей, и что надменное «если сможете - заберите», оказывается может вызвать такую ярость. Он ведь даже не особо то и был привязан к Мингю. Но почему-то ни секунды не сомневался, что кое-кого надо размазать по стенке за такие предложения. Он устало вытирает кровь с ножа - в отличии от Хоши он так и не приноровился к пистолету, и задумчиво смотрит на свое отражение в разбитом зеркале. Ему когда-то говорили, что у него взгляд побитого щенка, а не убийцы. Что же, этот щенок сейчас вырезал со своей семьей целый клан каких-то ублюдков. - Пойдем домой, - голос Джонхана слышится откуда-то слева, и Сынчоль, повернув голову, видит его - ослепительно чистого и нереального для такого места. Будто он случайно сюда зашел и рассматривает все вокруг как музейные экспонаты. Ему ужасно хочется прикоснуться, испачкать кровью всю эту нереальность и безупречность, но с места не двигается, поворачиваясь обратно к зеркалу. Вот Джонхан куда больше похож на убийцу. - Нам нужен нормальный дом. Чтобы свои комнаты, общая кухня, помещения для планирования, склад для оружия, гараж, машины, все то, что он когда-то обещал им всем. Чтобы в этом сраном городе какая-то шушера не могла надменно позвонить и высказать, что кто-то из них в - охуеть же - заложниках. Сбоку слышится хруст стекла, и Сынчоль чувствует как его до боли нежно обнимают со спины. - Тогда найдем его. - Хороший план.