Моя целительница

Луна озаряет всю землю своим тусклым и таким блёклым светом, отражаясь в кроваво-красных глазах длинноволосой брюнетки, чей взор прикован к стоящему на коленях мужскому телу, что вот-вот упадёт на землю. Он держится из последних сил, чтобы не откинуть коньки. Его взгляд красных глаз был прикован к девушке, стоящей напротив него, смотря сверху-вниз, а в её руках находился окровавленный клинок с коротким лезвием. Даже некогда чистые и хрупкие девичьи руки испачкались в красной жидкости, полностью обволокшей пальцы и ладони. На лице брюнетки заиграла насмешливая ухмылка, а по телу мужчины прошлась волна необъяснимой дрожи. Он боится? Да. Звучит очень глупо, но это правда. Впервые в своей жизни он боится женщину. Нет, не так. Он боится собственную дочь, которая без колебания вонзила холодную сталь в жизненно-важные органы. — Что же я тебе сделал, что ты решилась убить меня? - светловолосый харкнул кровью, чуть ли не упав на землю, если бы не рядом стоящее массивное дерево. Шибата промолчала в ответ, продолжая насмешливо и с некой злостью смотреть на него своими алыми хрусталиками, источающие зловещую ауру. Правильнее сказать, зловещая аура исходила от всей неё. Пугает. Очень пугает. Доводит до дрожи. Пробирает до костей. Заставляет сердце биться быстрее обычного. Вызывает желание бежать без оглядки и изо всех сил. Но в каком-то смысле и привлекает. Да, для таких же убийц её аура прекрасна, страшно прекрасна и манящая. — Не ответишь? - его голос дрожал. Было понятно, что держался из последних сил, пытаясь как можно дольше остаться в этом мире и не отправиться в мир иной. — А я должна? - вопросительно и с удивлением изогнула правую бровь, преподнося клинок к глазу мужчины. Она чертовски права. Хару вовсе не обязана отвечать на его столь глупый вопрос. Он и сам прекрасно знает ответ на него, но почему-то решил спросить. Хотел услышать ответ от неё? Возможно. Хотел убедиться в своих догадках? Скорее всего. Однако ни думать, ни говорить у него сил совсем не осталось. Но прежде чем уйти, он всё же хочет что-то сказать напоследок своей дочери, которую не хотел никак признавать, ведь она слишком была похожа на свою мать проститутку, что спала с несколькими мужчинами за день ради наживы и денег. До чего же жадная женщина. Угораздило же его встретить её и согласиться на столь вульгарное предложение о совместной ночи, которую он запомнит на всю свою оставшуюся жизнь. Хотя... Эмма не соврала, сказав это, ведь та ночь и правда была прекрасной, раз уж он продолжает помнить о ней и не может никак забыть. Забыть тонкие и строгие черты лица коротковолосой брюнетки с неплохой фигуркой и такими соблазнительными голубыми глазами. Губы мужчины тронула ностальгическая улыбка, которая тут же спала, и он сказал свои последние слова: — Прости своего никчёмного отца, который отказывался принимать тебя, прости, что убил её и спасибо, что убила меня именно ты. Каждое произнесённое им слово становилось тише, отчего было плохо слышно, но Харуми всё услышала. Одновременно с тем, как его бездыханное тело свалилось на землю, на лице хантера появилась лёгкая улыбка, такая чистая и полная боли. — Прощай, безымянный мужчина, назвавшийся моим отцом и убивший мою мать, которая отказалась от меня, - кинула в него алый платок и скрылась с места преступления.

***

— Могла бы и без крови обойтись, зачем руки замарала? - не понимал свою подругу брюнет, смотря на неё своим пустым взглядом чёрных глаз, в которых ничего не читалось. Однако красноглазая ничего ему не ответила, лишь мягко улыбнулась, а из глаз почему-то потекли слёзы, ввергшие Золдика в ступор. Обычно Хару совсем не плачет. Нет, она плачет, но крайне редко, поэтому к её слёзам Иллуми ещё не привык. — Не знаю, просто стало грустно как-то, - попыталась улыбнуться, как обычно, но не получилось. Сердце сжалось в сильной боли, и она заплакала в голос, уже не сдерживаясь. Парень не придумал ничего, кроме как заключить хрупкое тело девушки в объятия. Точно также поступила она в день их встречи, которую он запомнит на всю свою жизнь, никогда не забудет. Ведь Хару — его первый друг и человек, которого не хочется убивать. Вызывает чувство, будто она — его младшая сестра или брат, но в этом случае лучше подходит сестра. — Почему я плачу по людям, которые причиняли мне боль? Это последнее, что сказала Уми, после чего провалилась в глубокий сон. Устала, наверное.