***
Мустафа откинулся на подушку. Лежавшая рядом Гюнешь хатун, проснулась и как змея положила голову ему на грудь. Мужчины нежно поцеловал её в макушку. Девушка грустно улыбнулась, вспоминая лицо Атрода аги. — В чем дело? — Спросила Гюнешь, хотя ей это было особо не интересно. — Все хорошо, просто кошмар. — Мустафа обнял фаворитку, от чего та, закрывая лицо, поморщилась. Гюнешь было противно от самой себя. Она говорит шехзаде, что любит его, но это ложь чистой воды. Каждую ночь мечтает о другом мужчине и молит Аллаха только о нем, в надежде, что появится новая девушка и шехзаде переключиться на неё. она вышла из покоев старшего сына Султана Сулеймана и гордо шла по коридору. Уже было светло, и солнце было высоко над горизонтом. Хатун смотрела прямо, увидев Нюлифер Калфу, Гюнешь похлопаем по карманам, и достала записку. — Нюлифер Калфа! — Девушка обратилась, а ней как будто она её служанка. — Нужно отнести это Атроду аге. — Она протянула девушке записку, а затем достала мешочек акче. — Гюнешь хатун, я, по-твоему, посыльный? Опомнись! Ты фаворитка шехзаде Мустафы, хватит ходить по лезвию ножа. — Я тебя прошу, умоляю, помоги. Я очень люблю его. Не могу я так же полюбить Шехзаде Мустфу. Не могу! — Чуть ли не плача говорила хатун, слегка склонившись перед калфой. — Насильно мил не будешь, — На выдохе произнесла Калфа, взяв из её рук записку. Гюнешь протянула ей акче следом, но Калфа обиженно глянула на неё. — Оставь себе. Иди. Будь осторожна и смотри в оба. Гюнешь поклонилась, и ушла в общую спальню завтракать. Калфа спрятала послание в кармане и скрылась за поворотом.***
Девушки громко и энергично беседовали о предстоящем празднике. Султан Сулейман одержал победу и эту победу празднуют все. Сегодня же, по велению Махидевран Султан, которая давно хочет взять на руки внуков, одна из девушек получит платок. Все девушки сидели, смеялись, фантазировать о встрече с Шехзаде и как родятся ему детей. Применяли на себя свои лучшие украшения. Нюлифер вошла в общую спальню и, увидев радостных девушек, улыбнулась. Девушки не заметили её прихода продолжая говорить о празднике. Нюлифер подошла к Фатима Калфе, которая что-то сосредоточено высматривала. — На что так смотришь, Фатима? — Спросила Нюлифер, как только встала рядом с подругой. Их дружба сложилась сразу, как Фатима появилась в гареме. Изначально девушка должна была стать наложницей, но жизнь уберегла её от сборища змей. Нюлифер помогла ей стать ункяр-калфой, замолвив за неё словечко Махидевран. — Праздник ведь будет. Вот я и выбираю девушек для танца. — Грустно сказала, Фатима. — Одна красивее другой, но танцуют как бревна. Стыдно таких даже показывать. — Ну, что ты такое говоришь? — Возмутилась Нюлифер и, обращаясь к наложницам, сказала — Девушки, встаньте вряд! — Наложницы выстроились по росту.- Живее, живее! Фатима калфа прошла возле девушек. Спустя пару минут размышлений, Нюлифер калфа и Фатима калфа выбрали шесть девушек для танцев. — Одна краше другой! — Воодушевленно произнесла Нюлифер, когда вышла из общей спальни. Вместе с Фатимой она шла обедать. — И чего ты так радуешься? Будто сама не хочешь оказаться на их месте! — В голосе Фатимы смешивались, удивление, негодование и возмущение. — Нет. — Отрезала Нюлифер. — Я служу Махидевран и довольна своей жизнью. Я все-таки стою выше многих, и очень близка с госпожой. — Смотри не сглазь. Жизнь в гареме она как быстрая река. — Фатима встала и Нюлифер заглянула в глаза подруге — Сегодня ты хазнедар — Фатима взглядом указала на подарок госпожи — А завтра наравне с рабынями приказы выслушиваешь. Согласившись со словами подруги, Нюлифер даже испугалась за себя.***
Шехзаде Мустафа, сидя в саду, вместе с Ташлыджалы Яхья беем решал вопросы санджака. Мужчины сидели без охраны, под деревом и густая листва ивы будто прятала их от всех. Люди жаловались на разные вещи: от потери урожая до не выплаты налогов. Купцы соседнего государства обворовывали и дурили моряков, отбитая последнюю крошку хлеба. В сад вышла и Гюнешь Хатун. Она шла на встречу с любимым. Атрод ага уже ждал любимую не далеко от той самой ивы. Увидев Атрода, Гюнешь, от радости крикнула, его имя бросилась и нему на шею. Атрод нежно обнял любимую, крепко придав к себе. — Тише, душа моя — Гюнешь приложила голову к его груди, слушая, как его сердце забилось с бешеной скорость. Атрод провел рукой по её длинным, темным шелковистым волосам — У этой золотой клетки глаза и уши везде. Увидев эту картину, Шехзаде встал и направился к паре. В нем бушевали ревность, отчаяние и гнев. Он не мог поверить, что ему так нагло врали. Ташлыджалы шёл рядом, что-то говоря Мустафе, но тот особо не слушал.