***
В классе Защиты от Тёмных Искусств все окна были занавешены плотными шторами, однако тонкие полоски серебристого света всё же просачивались сквозь ткань, освещая одинокие участки помещения. Большая часть учеников уже ждала начала урока на своих местах. До его слуха доносился тихий гул их разговоров. Это утро он провёл в размышлениях, стоит ли вообще приходить сегодня на уроки. Его глаза были сухими, а разум настолько уставшим, что даже концентрация на одной мысли давалась с тяжким трудом. За последние недели Драко стал чувствительным к яркому свету, поэтому слизеринец, пробираясь по школьным коридорам, часто зажмуривался, стараясь избежать попадания в глаза исходящих из высоких окон потоков солнечных лучей. Это только усугубляло и без того частые головные боли, которые затормаживали его внимание на уроках. Этим утром Драко собирался пойти позавтракать в Большой зал, но вместо этого уснул в своей комнате и очнулся только тогда, когда услышал стук почтовой совы об оконную раму. Сегодняшняя почта слизеринца содержала напоминание о задержании МакГонагалл, выпуск «Ежедневного Пророка» и письмо от матери. Драко открыл свой учебник и принялся медленно перелистывать его, заставляя себя смотреть на содержимое книги, а не на девушку, пристроившуюся в другом конце комнаты. Несмотря на вынужденные старания, его глаза то и дело метались по направлению к ряду гриффиндорцев. Та недавняя ночь до сих пор не покидала его мысли. Как она заснула после их встречи? Наверное, как младенец. Он ей завидовал. Она выглядела такой яркой, счастливой и отдохнувшей во время разговора с Панси за гриффиндорским столом и даже не подозревала о враждебных и несколько тревожных взглядах от других гриффиндорцев. Сейчас же она сидела по левую сторону от него, из-за чего Драко мог видеть лишь её профиль — от половины лба до тонких изгибов носа и губ девушки. Поцелуй. Он вздрогнул от воспоминания её губ напротив его. Это было и правильно, и неправильно. Ему понравилось, и он возненавидел себя за это. Она ни за что бы не поцеловала тебя, не будь на кону жизнь Поттера. Она не хотела целовать тебя, но ты все равно сделал это. Драко почувствовал, как его лицо покраснело. Я не должен был этого делать. «Ты напал на неё — прошептал голос. — А теперь хочешь большего. С тобой что-то не так.» У Драко скрутило живот. Я был монстром. Один факт того, что он всё ещё чувствовал к ней... влечение или же какое-то другое извращённое чувство, был просто отвратительным. Неправильным во всех понятиях. Её ненависть к нему только множилась, в то время как он не мог винить её за это, поскольку и сам понимал, что всему виной было его прошлое поведение. К нему неохотно вернулись воспоминания о её сопротивляющемся теле, о страхе украденного поцелуя; какой поникшей она тогда казалась. Хуже всего было то, что именно это в ней ему тогда и понравилось. Она что-то говорила Уизли, сидевшему рядом с ней. Со своего места Драко не мог уловить смысл сказанных ею слов. Собственные отчаянные мысли поразили его настолько, что он, рассердившись на себя, резко повернулся лицом к противоположной части комнаты и попытался выкинуть её голос из своей головы. В класс вбежала последняя группа студентов. Увидев всё ещё пустующее место Снейпа, они перевели дыхание и заметно успокоились. Среди опаздывавших учеников была Панси — она поймала взгляд Драко и нахмурилась. — В чём дело? — спросила Панси, садясь рядом с Драко. — Ты болел? Драко поёрзал на месте, пытаясь избавиться от раздражения, которое он почувствовал в присутствии девушки. Он хотел, чтобы его наконец оставили в покое. — Нет. — Тогда почему до сих пор не ответил ни на одно из моих писем? Я несколько дней пыталась с тобой связаться. Это ужасно грубо — игнорировать почту. Ты сам несколько раз говорил мне об этом раньше. Драко отложил перо. — Я просто забыл, Панси. Прости меня. Это, конечно, было не правдой. Он получил все её записки, но не нашёл сил ответить ни на одну из них. С тех пор, как они в последний раз разговаривали, прошло несколько дней. Он думал только о двух вещах: о проклятых артефактах и скрытом послании, что оставила ему мать в своём последнем письме. «Нам интересны твои успехи в учёбе — писала она. Твоя тётя передаёт привет. Она часто упоминает, что завидует тебе и твоей возможности обучаться в школе. Тётя говорит, что очень бы хотела оказаться в Хогвартсе и помочь тебе с выполнением заданий. Один наш близкий друг решил вновь посетить нас, — добавила она в конце своего письма. — Он не может дождаться новой встречи с тобой. Ему так же, как и тёте, интересны твои успехи. Твой отец и я очень рады его приезду. Время от времени он в шутку говорит мне и твоему отцу, что, уезжая, заберёт нас с собой, поскольку давно не собирал вокруг себя больших компаний, и что, в таком случае, ты, вероятно, вернёшься в уже пустой дом.» Драко сжёг письмо, жалея, что вообще прочитал его. Итак, теперь он был уверен в том, что Тёмный Лорд сомневался в нём. Не то, чтобы Драко раньше не догадывался об этом, но получить подтверждение, не имеющее ничего общего с его личной паранойей, было ужасно. «И уверенность не только в этом, — подумал Драко. — Если я не справлюсь с заданием, он убьёт моих родителей.» Его руки стали липкими — он вытер их о свою мантию. Ему показалось странным упоминание отца в письме матери. Она писала так, словно Люциус был дома, а не в тюрьме, где на самом деле отбывал срок. Но стоило ему позже прочитать газету, как все её слова обрели новый смысл. Драко предположил, что именно эту новость и хотела рассказать ему Панси. Девушка посмотрела на него. В этот момент в класс вошёл Снейп, и все разговоры тут же утихли. — Откройте в своих учебниках главу номер двадцать, — сказал он, и комната наполнилась звуком перелистывания страниц. Урок начался, но Драко и не пытался обратить своё внимание на лекцию — его мысли забыли заняты чем угодно, кроме истории происхождения первых маскировочных заклинаний. Панси протянула ему записку. «Увидимся за ужином?» Он покачал головой. «У меня задержание с МакГонагалл», — написал он и вернул ей. Панси прочитала это и нахмурилась. «Что случилось?» Драко замер, не зная, солгать ей или ответить правду. Он не смог придумать оправдание, поэтому решил написать так, как было на самом деле. «Меня застали после комендантского часа.» К счастью, Панси не стала интересоваться подробностями. «Хочешь, я занесу тебе еду?» Он покачал головой. Панси забрала записку и что-то нацарапала на ней, не сводя глаз с передней части класса. Она передала ему пергамент. «Ты слышал последние новости?» «Да.» «Есть идеи?» «Никаких.» Панси забрала записку в тот момент, когда Снейп, оторвавшись от конспекта, скользнул по их ряду взглядом. Было очевидно, что профессор узнал об их незаинтересованности в происходящем на уроке, и решил оставить их проступок без внимания. Следующий поход в Хогсмид был назначен на следующую неделю. Драко понимал, что этот выход будет для него отличной возможностью, которую он не мог просто так упустить. Ему нужно быть предельно осторожным. От одной мысли о задании Драко стало плохо. Он не хотел этого делать. Уже не хотел. Слизеринец почувствовал себя идиотом, когда вспомнил о том, как в прошлом грезил шансом, который так любезно предоставила ему судьба. Этой ночью он снова проснулся от боли, локализованной в исполосованной кровавыми царапинами руке. Хотя ему удалось вылечить поврежденный участок кожи, боль от этих ран до сих пор отчетливо ощущалась в левом предплечье. Кому он мог рассказать, имея уверенность, что этот человек непременно выслушает? Возможно, Панси, но он не хотел втягивать её в паутину, которую сплёл сам. Снейп уже знал о его задании. Конечно, его помощи можно было бы довериться, но Драко не хотел заручаться поддержкой того, кто сам был близок к Темному Лорду. Что Драко мог сделать? Новые угрозы в письме не оставляли ему другого выбора. Если он не убьёт Дамблдора, то будет убита его семья, и, вероятно, он сам вместе с ними. Внезапно его привлекли тихие перешёптывания с другой стороны класса. Драко огляделся, чтобы посмотреть, что происходит. На гриффиндорской половине все студенты выглядели очень напряжёнными. Снейп задал вопрос. Конечно же, через секунду одинокая рука Грейнджер рассекла воздух и взметнулась ввверх. Однако внимание профессора было направлено на несчастного Уизли, который, вздрогнув от яростного удара соседки под рёбра, проснулся и уставился прямо перед собой. — Может, мне повториться? — спросил Снейп медленнее, чем обычно. Этот тон никогда не предвещал ничего хорошего. — Э-э. Драко услышал шипение Грейнджер: «В учебнике! Прямо-перед-тобой!» Кто-то усмехнулся. — Не знаю, — наконец выдавил Уизли. Оттенок его лица слился с цветом собственных волос. — Поменяйтесь местами с мистером Малфоем, — сказал профессор, не скрывая отвращения от вида Уизли. — Буду надеяться, что ваш новый партнёр будет иметь большую ответственность и не позволит вам уснуть во время урока. Со стороны слизеринцев послышалось хихиканье. Грейнджер покраснела. Драко прочистил горло. — Я не думаю, что это хорошая идея, профессор. Снейп повернулся к Драко. На его лице промелькнуло удивление. — И почему же? Драко осёкся. Он вспомнил слова Гермионы: «Разыграй своё обычное отвращение к грязнокровке, если будет нужно. Раньше тебя это не останавливало.» Ему всегда удавалось перечить указаниям Снейпа на уроке, и профессор не противился его просьбам. Сколько раз он проделывал это в прошлом? «Слишком много. Но он поймёт. Всегда понимал.» Такие простые слова. Но он не мог заставить себя произнести их вслух и не знал, почему. Даже думая об этом, Драко чувствовал себя неправым. Он вспомнил, как она сломалась перед ним в кабинете Амбридж, разочаровавшись в себе из-за его жестокого обращения. А потом через двадцать минут он воспользовался состоянием девушки и поцеловал её. Она не заслуживала этого тогда и, чёрт возьми, не заслужила сейчас. — Мне нечего сказать. — Тогда сделайте так, как я сказал. Драко посмотрел на неё, выпрямившую спину и уставившуюся на переднюю часть класса. Он не мог распознать выражение её лица. Остальные однокурсники обернулись, глядя на него. Драко стиснул зубы. — Могу ли я настоять на изменении вашего решения, профессор? Снейп пронзительно посмотрел на него. — Не можете. Драко хотел возразить, но профессор, захлопнув книгу, которую всё это время держал в руках, пресёк все его попытки. От резкого звука все присутствующие вздрогнули. — Я принял решение. Если вы не подчинитесь, мне придётся снять с факультета пятьдесят очков. Драко неохотно посмотрел на Гермиону. Она всё ещё невидящим взглядом смотрела в стену напротив. Голос Снейпа разрушил тишину. — Пятьдесят очков со Слизерина. Кто-то громко ахнул. — Теперь вы, оба. Быстрее. В классе повисла мертвая, как сама смерть, тишина. Снейп никогда раньше не снимал очки с собственного факультета. Драко почувствовал на себе ненавидящий взгляд Уизли. Панси схватила его за руку, но он быстро встал, и ей пришлось отпустить его. — Извините, профессор. — Пересаживайтесь. Долгопупс вздрогнул от тона профессора и чуть было не свалился со стула. Уизли встал и, нахмурившись, направился в конец класса. Ускорившись, гриффиндорец опустил плечо, чтобы ударить его о проходящего мимо Драко, но слизеринцу удалось в последний момент увернуться. Драко прошёл между рядами и молча сел рядом шатенкой. Девушка тут же вскочила со своего места и подняла руку. — Профессор, я плохо себя чувствую. Могу я пойти в лазарет? Снейп, даже не взглянув на неё, лениво дёрнул рукой в сторону двери. Девушка быстро собрала свои вещи и вышла из класса, оставив Драко одного. Она ни разу не посмотрела на него. По окончании урока никто не сдвинулся с места — все студенты ждали, когда Снейп подойдёт к своему столу и объявит о завершении лекции. Драко взял так и не использованный пергамент, перо и, положив их в сумку, встал со своего места. У двери его поджидала Панси. — Уверен, что не голоден? — У меня есть небольшие запасы в комнате. Неправда, но это было исправимо посещением кухни. — Могу я спросить, что это только что было? — Нет. — Ладно, — сказала Панси. — У нас Чары после обеда. Встретимся там? — Да. Если увидишь, как засыпает Уизли, прокляни его ради меня. Панси бросила на него укоризненный взгляд, но было видно, что она еле сдерживала смех. Драко подождал несколько минут, а затем пошёл в том же направлении, что и подруга. Коридоры были заполнены студентами — все спешили на обед. Толпа множилась, а гул многочисленных голосов становился всё невыносимее. Решив не тратить ни сил, ни терпения, Драко пошёл другим путём до кухни. Немного поодаль от лестницы на нижние этажи вёл коридор, упирающийся в тупик. По пути к нему располагались два портрета: на одном были запечатлены три миниатюрные лошади, пасущиеся на лугу, а на другом — унылый натюрморт с ингредиентами для зелий. У самого тупика находился огромный изъеденный молью гобелен, за которым скрывался широкий проход. Драко прошёл мимо и спустился по винтовой лестнице. На полпути от спуска он наткнулся на обжимающуюся парочку. Драко обошёл их, не задерживая взгляда. Ученики, слишком занятые друг другом, также проигнорировали его. Лестница привела его на второй этаж, где он и продолжил свой путь. В конце коридора показалась стайка студентов. Драко свернул в другой коридор и спустился по ещё одной лестнице на один этаж ниже. Впереди показалась большая картина с вазой, наполненной фруктами. Он протянул руку, чтобы дотронуться до нарисованной груши и таким образом открыть проход, как рама внезапно отъехала, и слизеринец встретился со знакомой парой карих глаз. Не ожидав увидеть кого-то в проходе, девушка споткнулась о деревянный выступ. Драко поспешил отодвинуться, но оказалось слишком поздно — её пальцы рефлекторно схватились за его мантию, стараясь избежать падения. Драко вместе с ней стремительно потянуло вниз, и его руки двинулись, чтобы поймать её. Прежде чем он успел бы понять, что произошло, она восстановила равновесие и отпустила его. — Извини, — услышал он собственный голос. Она, уже начав уходить, замерла и наполовину обернулась, словно птица, присматривающаяся к неизвестному гостю. Драко почувствовал её растерянный взгляд, но проигнорировал это и, не оглядываясь, пересёк портретный проём. Его голова громко гудела из-за её близости второй раз за день. После недавнего случая он ждал каких-то новостей от неё или своих родителей, но ничего так и не произошло. Кроме того, её поведение всего десять минут назад доказало ему, что девушка не желает находиться рядом с ним поблизости.***
На кухне произошло нечто странное. Ожидая своей порции еды, Драко оглядывал помещение. — Драко Малфой хочет немного сливочного пива? — спросила Битси. Эта эльфийка была единственной, кого он более менее запомнил, поскольку именно она чаще всего приветствовала его на кухне. У неё был длинный кривоватый нос и короткие уши. Обращая внимания на глаза Битси, Драко заметил, что ещё ни у кого не видел настолько ярко-синей радужки. Лицо эльфийки расплылось в широкой улыбке. — Нет, спасибо, Битси. Он не хотел повторения того инцидента, что произошёл позапрошлой ночью. — Тогда, может, тыквенный сок? — Пожалуйста. Сейчас на кухне он чувствовал себя гораздо комфортнее, чем в начале года. Драко всегда знал об открытой доступности этого помещения, но не пользовался этим, так как обычно его приказы выполняли Крэбб и Гойл. Изначально он не хотел обращаться к домашним эльфам, поскольку на младших курсах состоял с ними далеко не в лучших отношениях, но сейчас ему была необходима их помощь, поэтому Драко старался быть приветливым. Он наблюдал, как пара домовиков с помощью волшебства измельчали огромную горстку моркови, когда услышал треск аппарации, за которым послышался чей-то удивлённый писк и внезапное движение в другом конце комнаты. Драко с любопытством огляделся, но из-за плотной толпы эльфов так и не увидел появившегося гостя. Когда количество домовиков поубавилось, новоприбывшего уже не было. Некоторые из присутствующих эльфов посмотрели на него и, выглядя смущёнными, начали перешёптываться. Драко нахмурился и отвернулся. Битси отдала ему свёртки с едой, и Драко отправился в ближайшую к проведению следующего урока нишу.***
— Я в порядке, Рональд! — рявкнула Гермиона, сбрасывая руку друга со своего плеча. Они расположились в библиотеке за столом, наиболее скрытым от студентов и пристального внимания мадам Пинс. — Ты выглядишь расстроенной, — сказал Рон. — Я думал, что ты до сих пор сердишься из-за того, что произошло на уроке ЗОТИ. — А что произошло? — спросила она. — Ты заснул. И за это Снейп отчитал нас обоих, хотя лично я не сделала ничего плохого. — Ну, он был прав... — В чём? — Ты могла разбудить меня раньше. — Рональд Билиус Уизли, — сказала Гермиона, покраснев. — Я не твоя нянька! — Я никогда и не говорил, что... — Тогда не проси меня следить за тобой, когда ты сам должен контролировать свои основные физиологические функции! Бодрствование на уроке не должно представляться для тебя проблемой. Ты получил то, что заслужил. Я бы не удивилась, если бы наказание назначили нам обоим. — Я уже извинился за это, — сказал Рон. — И когда спрашивал не расстроилась ли ты, я имел в виду Малфоя. — Он ничего не сделал. И его поступок на уроке был именно тем, о чём она не могла перестать думать. За исключением их встречи у прохода на кухню. Он извинился. Понял ли он, что сегодня впервые за время их знакомства извинился перед ней? — Что ты имеешь в виду под «ничего не сделал»? Он устроил истерику из-за того, что не хотел сидеть рядом с тобой. Гермиона скептически посмотрела на друга. — Мы знаем его практически шесть лет. Если скажешь, что для тебя это стало неожиданностью, я съем свою палочку. Рон пожал плечами. — Он был и до сих пор остаётся придурком. Гермионе хотелось рассказать, что действия Малфоя были продиктованы поставленными ею условиями, но заставила себя промолчать. Гарри и Рон всё ещё оставались в неведении, и девушка собиралась оставить это так, как оно есть. Кроме того, она не хотела создавать впечатление, словно защищает Малфоя. — Думаю, я смогу догадаться, о ком вы говорите. Панси села за их столик и поставила сумку на пол. — Прости. Панси пожала плечами. — Не извиняйся. — Ну, он твой лучший друг и всё такое, — сказал Рон, почесывая подбородок. — Это не имеет значения. Я же не извиняюсь за его плохие поступки, — Панси посмотрела на Гермиону. — Ты в порядке? — Почему все ведут со мной так, словно меня прокляли? Я в порядке, ничего не произошло. Не могу поверить, что говорю это, но в этот раз он не сделал ничего плохого. Он совершал и худшие поступки. — То есть, отказаться сесть с тобой — это не плохо? — спросил Рон. — Рон, если ты думаешь, что я не справлюсь с этим его незначительным проявлением снобизма, то начну беспокоиться за твою память. Рон впился в неё взглядом. — Ладно, — сказала Панси. — Я просто спросила. — Я не хотела нападать на тебя, — произнесла Гермиона. — Прости. — Всё хорошо. — Почему Малфой в последнее время выглядит таким болезненным? — внезапно спросил Рон. — Рональд! Панси замялась. — Эм... — Не отвечай, — сказала Гермиона, толкнув Рона под рёбра локтём. — Ой! Гермиона, но ведь ты и Гарри тоже уже несколько месяцев интересуетесь этим же! Ой! Панси не знала, что ответить. — Мне правда очень жаль, — вмешалась Гермиона. — Я знаю, что мы не имеем права об этом спрашивать, — она бросила на своего рыжего друга предупреждающий взгляд. — Мне неудобно говорить об этом, — сказала Панси. — Он просто беспокоится за своего отца. Гермиона почувствовала, как Рон снова собирается спросить у Панси что-то компрометирующее, и заранее ущипнула его за руку. Он поморщился и отодвинулся от неё, но, к счастью, замолчал. — Это понятно, — сказала Гермиона. — Думаю, у него много причин для этого. — Да, хорошо... — Хотите сладкое? — Рон протянул плитку шоколада. Панси сначала заколебалась, но потом отломила кусочек. Гермиона последовала ее примеру. Они продолжили жевать в тишине. — Подождите, — внезапно произнесла Панси. — А где Гарри? За весь день я его ни разу не увидела. Он вообще был на уроках? Гермиона и Рон замерли. Она с любопытством посмотрела на них. — Он учится, — выпалил Рон. Панси приподняла брови. — Правда? — Нет, — ответила Гермиона. — Он с Дамблдором. — О, — Панси посмотрела в окно. — Он что-то натворил? Гермиона улыбнулась. — Надеюсь, что нет.