Через пять дней Драко нашёл ещё один флакон.
До краёв полный. Запечатанный. И точно не от Панси.
Он не знал, что думать, ровно как не имел понятия понятия о том, из какой точки замка ему доставляли эти зелья и кто был их отправителем. Отныне Драко спал только с задёрнутым балдахином и палочкой под подушкой. Он до сих пор не мог понять, как давно он потерял бдительность и начал пропускать моменты, когда талантливый зельевар оставлял свои «подарки». Должно быть, из-за частого принятия зелий его сон стал менее чутким, благодаря чему незнакомцу удалось подметить оптимальное время для нанесения своих визитов.
Кто-то пересекал гостиную, заходил в жилые комнаты и отодвигал балдахин, чтобы оставить бутылочки на кровати. Драко спал, пока поблизости находился тот, кто, возможно, рылся в его вещах и подбирал то место, где бы оставить новые порции зелья.
Однако один вопрос до сих пор оставался нерешенным: если таинственный посетитель и правда замышлял нанести вред, то почему он не воспользовался предоставленным шансом и не убил Драко во сне, пока тот спал, абсолютно ничего не подозревая? И даже если незнакомец преследовал цель убить слизеринца медленной, мучительной смертью, то какой в этом имелся смысл?
Драко ещё никогда не чувствовал себя большим параноиком, чем сейчас. Ему было сложно представить того, кому бы вообще, кроме Поттера, вознамерилось повесить мишень на его спину.
На следующий день после того, как Драко вместе с Панси избавились от всей коллекции подозрительных зелий, ему впервые впервые за долгое время удалось уснуть естественным образом. Кажется, хоть что-то в этом году у него получилось сделать правильно.
Теория о причастности Поттера к изготовлению зелий не имела никакого смысла — именно этим выводом завершились размышления Панси во время их последнего разговора. И он был с ней согласен. Даже несмотря на явную неприязнь гриффиндорца к его персоне, Панси оставалась твёрдо убеждённой в том, что Поттер никогда бы не пошёл на подобное. Версия подруги подкреплялась ещё и тем фактом, что ни один представитель другого факультета никогда бы не смог проникнуть в гостиную Слизерина, а тем более в их комнаты. Это было просто невозможно.
Драко лежал на кровати и с горечью сожалел о том, что не додумался сохранить хотя бы одно из тех таинственных зелий. Он был готов пожертвовать чем угодно, ради одной спокойной ночи. В конце концов, злоупотребление снотворным —меньший из грехов на его нескромном счету.
В то утро, когда он наконец решился посетить уроки, Драко около часа провёл в своей комнате, практикуясь в беспалочковой магии. В последнее время его заклинания выходили очень слабыми, либо не получались вовсе, как, например, самый обычный Люмос, так необходимый очередной бессонной ночью. Мало того, что МакГонагалл уже два раза наказала слизеринца за то, что обнаружила того спящим на уроке, так и трансфигурация предметов, которая раньше не вызывала у него трудностей, теперь выходила через раз.
Он убеждал себя, что эти неудачи были прямым следствием его истощения и бессонницы. Убеждал, что это происходило из-за слабой концентрации и недостаточного внимания. Но на самом деле ответ лежал на поверхности — палочка Драко перестала его слушаться, и эта догадка больше пугала, чем утешала. Как он мог надеяться на успешное завершение миссии с неисправной палочкой? Драко сомневался, что в ближайшее время его отпустят в Косой Переулок, чтобы купить новую. Он до сих пор помнил жалкую залатанную палочку Уизли и то, какие сбои она выдавала при попытке ею воспользоваться.
Драко посмотрел на свою палочку, словно надеясь, что его пронзительный взгляд заставит её работать лучше. Он не может рисковать шансом остаться беззащитным, когда придёт время.
На уроках ему казалось, что взгляд Поттера вот-вот пробьёт в нем брешь. После встречи с Грейнджер в Выручай-комнате почти все свои силы Драко вкладывал в своё сокрытие, но из-за неисправной палочки, как и ожидалось, это давалось с трудом. Каждый день, покидая подземелья, он готовился к неожиданному появлению гриффиндорца и последующему за этой встречей потоку проклятия в свою сторону.
Поттер должен был знать. Он должен был хотя бы догадываться, иначе чем можно было оправдать его постоянную слежку? Он может всё испортить, если решится поделиться своими подозрениями с кем-нибудь ещё. Поттер
действительно знал, но что именно и насколько много?
Эта проблема была дополнительным пунктом в том списке, что постоянно не позволял Драко уснуть. Мысль о том, что Поттер может преждевременно решить его судьбу, была невыносима. Он уже упрятал его отца за решётку, и, хотя Люциусу удалось выбраться, исход в ином раскладе был очевиден — гнить отцу и его соратникам в камере до конца своих дней.
И то, если бы им удалось там выжить.
Он снова подумал о предложении Панси.
«Они могут тебе помочь.»
Драко устал выслушивать от неё эти глупые предложения. Они бы не смогли,
не захотели. Они всё испортят. Они убьют его, как только узнают о причастности к нападениям.
Идея с медовухой должна была помочь ему исправить ошибку от прошлой неудачи.
Драко уменьшил бутылку и поместил её в карман своей мантии, намереваясь выловить Слизнорта после уроков и передать ему напиток. Та удача, что Зельеварение занимало последнюю строчку сегодняшнего расписания, только сыграет ему на руку. Единственное, что заставило его задуматься — это то, что урок являлся смежным занятием с Гриффиндором.
После первого покушения прошло слишком мало времени, но ждать больше нельзя. С каждым днём метка накалялась под его кожей, становилась всё более нетерпеливой и буйной, не оставляла ему выбора и твердила одно — пора действовать.
Он требует — я подчиняюсь.
Первая половина дня прошла без происшествий. За эти часы ему несколько раз повстречалась Грейнджер, но сама девушка ни разу его не заметила, поскольку была занята обязанностями старосты или непринужденными разговорами с однокурсниками. Он завидовал обыденности её жизни. И жаждал того же.
Во время обеда Драко случайно поймал на себе её взгляд и так же сильно, как и продолжать смотреть, побоялся отвести свой первым, хотя она, казалось, и не возражала. Через несколько секунд она, наконец, опустила глаза и снова уставилась на свою тарелку; выражение её лица оставалось нечитаемым, хотя на щеках появился едва заметный румянец. Он не знал, что она хотела увидеть в тот момент, но по её дальнейшему поведению осмелился предположить, что девушке это удалось. Если до этого она оживлённо разговаривала с Поттером и двумя Уизли, то после зрительного контакта стала словно более задумчивой, тихой, а через несколько минут и вовсе — ушла. Смотря в спину уходящей девушки, Драко гадал, о чём она могла думать. Он каким-то образом заставил её почувствовать себя неловко? Она сама стала инициатором этого момента, но что, если ему за этот короткий промежуток времени удалось как-то напугать её?
Драко не позволял себе долго зацикливаться на этом. Её слова, сказанные тем днём в Выручай-комнате, до сих не отпускали его мысли.
Сегодня Слизнорт приказал сварить зелье улучшения памяти, это задание Драко выполнял в паре с Панси. Пока она оставалась за столом, подготавливая свой котёл к работе, он отправился в подсобку за нужными ингредиентами.
Все остальные в классе до сих пор продолжали переписывать рецепт зелья на свои пергаменты, поэтому в кладовке никого из учеников не было.
Никого, кроме неё.
Она стояла спиной к выходу, но, как только услышала позади себя шаги, сразу обернулась. Драко тут же остановился, его руки взметнулись вверх, чтобы показать свою безобидность.
Она мельком посмотрела на него, прикидывая, как поступить дальше. Так ничего толком не придумав, девушка отвернулась, чтобы забрать с полки недостающие ингридиенты. Драко, не осмеливаясь приблизиться к ней, неловко перебирался у двери.
Закончив свои поиски и взяв в охапку кучу маленьких закрытых бутылочек с ингредиентами, Гермиона пошла на выход. Её взгляд был направлен на видневшийся из приоткрытой двери класс. Чтобы пропустить её, Драко отошёл в сторону и тут же обернулся на громкий звук бьющегося стекла: несколько бутылочек выскользнули из осторожной хватки девушки, одна из них вовсе разбилась.
Они оба замерли. Напрягшись до предела, Гермиона продолжала сжимать оставшиеся ингредиенты, уже представляя звук тяжёлых шагов и разъярённое лицо Снейпа.
Вместо этого в дверном проходе показался Слизнорт, чей большой живот протолкнул Драко ещё дальше в сторону, освобождая путь к проходу.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Прошу прошения, профессор, — нервно выпалила Грейнджер. — Я взяла слишком много ингредиентов, и одна из бутылок разбилась.
Слизнорт обернулся, чтобы увидеть осколки битого стёкла.
— Ого! — Слизнорт громко рассмеялся. — Не нужно беспокоиться, мисс Грейнджер. Это всего лишь измельчённый порошок из лапок тарантула — они не стоят вашего внимания, если вы, конечно, не страдаете арахнофобией.
Явно успокоившись от слов профессора, Грейнджер с облегчением опустила плечи.
— Извините, профессор.
— Не извиняйся, моя дорогая. Со всеми иногда случаются казусы.
Словно только что вспомнив о присутствии третьего человека в кладовке, Слизнорт похлопал Драко по плечу.
— Драко, будьте джентельменом и помогите даме, — сказал Слизнорт и вышел за дверь.
Гермиона, казалось, хотела возразить и самой справиться с уборкой, но из-за того, что её руки были заняты ингредиентами, она не смогла достать палочку и применить очищающее заклинание.
Драко указал палочкой на пол.
— Эванеско.
К счастью, у него получилось. Он боялся, что даже такое простое заклинание не выйдет с первого раза. Эта ситуация побудила бы не только его неловкость, но и любопытство со стороны гриффиндорки, которое сейчас создало бы ему ещё одну дополнительную проблему.
Драко собрал в горсть оставшиеся на полу осколки и протянул ей. Она снова будто что-то искала в нем своим изучающим взглядом.
Казалось, сейчас её движениях не сквозили тем ощущением боязни, что в прошлый раз, однако неуверенность в них всё же прослеживалась.
Гермиона медленно перехватила осколки, их пальцы на мгновение соприкоснулись.
— Спасибо.
А после она быстро ушла.
— Что произошло? — спросила Панси, когда Драко вышел из кладовки с достаточным для приготовления зелий количеством ингредиентов. — Я слышала, как что-то упало.
— Колба с измельченным порошком, — ответил он, догадываясь, что Панси, должно быть, видела выбежавшую из кладовки Грейнджер и его, последующего за ней. К счастью, Панси не настаивала на подробном объяснении, поэтому он замолчал.
Драко посмотрел в противоположную часть класса: Грейнджер работала в паре с Уизли, который, склонив голову, что-то говорил ей на ухо, через секунду плечи девушки начали сотрясаться от смеха.
Драко вернул взгляд к своему столу и сосредоточился на взвешивании сердца жабы.
Слизеринцы продолжали быстро работать над изготовлением зелья и почти не отвлекались друг на друга.
После того разговора на Астрономической башне беспокойство Панси успело перейти все рамки допустимого, и Драко начал серьёзно жалеть о том, что вообще решился поделиться с ней подробностями своей миссии.
Он должен был продолжать игнорировать её. Он не должен был позволить ей вмешаться.
Но он чувствовал себя одиноким. Он боялся и уже устал врать.
Что, если она пострадает из-за меня?
Он сделает всё, чтобы этого не произошло. Лучшее, что сейчас мог предпринять Драко — это убедиться, что Панси не будет влезать в его неприятности.
Краем глаза он заметил Поттера, который внимательно изучал параграф из своего учебника. Уизли, откинувшись на заднюю парту, тоже обратил внимание на нехарактерную для его друга занятость, но, схлопотав удар по руке от Грейнджер, тут же вновь отвернулся.
Панси уже начала помешивать зелье. Драко добавил в свой котёл сердце жабы и последовал примеру подруги.
Когда урок начал подходить к концу, Слизнорт прошёл по рядам, оценивая получившиеся зелья. Из котла Блейза исходили какие-то тошнотворно серые пары, из-за которых весь класс наполнился зловонием. Слизнорт, видимо, пересмотрев свой маршрут в сторону слизеринца, развернулся по направлению к ряду Гриффиндора и подошёл к котлу Поттера.
Даже после прочистки котла Блейзу не удалось избавиться от противного источающего запаха. Теодор Нотт усмехнулся, глядя на однокурсника, и покачал головой.
— Снова идеально, Гарри! — Слизнорт зарылся нижней половиной лица в воротник своей мантии. — Это зелье отлично подойдёт для подготовки к предстоящим экзаменам! Твоя мама гордилась бы тобой!
Драко стиснул зубы и даже не отреагировал на последующие оценивающие слова Слизнорта об «образцовости» его зелья.
Из-за непробиваемого запаха неудавшейся работы Блейза все ученики быстро собрали свои вещи и поспешили покинуть помещение.
Драко уже начал придумывать, как бы заставить Панси уйти без него первой, когда девушка перевесила свою сумку через плечо.
— Увидимся за ужином? — спросила она.
Драко заколебался.
— Не жди меня.
Панси обратила на него странный обеспокоенный взгляд, но всё же решила ничего больше не спрашивать и уйти.
Драко огляделся. Слизнорт ушёл в кладовую, чтобы убрать неиспользованные ингредиенты. Класс опустел. Слизеринец перекинул сумку через плечо и молча приблизился к двери подсобки, стараясь не выдать своё присутствие профессору.
Несмотря на бушевавшую внутри панику, его решимость была непоколебимой.
— Империо.
Слизнорт, который только успел перейти к осмотру самой высокой полки, вмиг выпрямился и замер.
Успокоившись тем, что заклятие удалось, Драко заметно расслабился, хотя нервная дрожь в конечностях всё ещё давала ему о себе знать.
— После этого разговора вы не вспомните мой голос. Когда я уйду, вы забудете о том, что произошло, и никому не расскажите о данном приказе.
Голос Драко, в отличие от самочувствия, был спокойным. Учитывая всю его практику в применении непростительных, это было неудивительно.
— Вам понятно? — спросил он. — Отвечайте.
— Я понял, — ровный, бесстрастный голос Слизнорта напоминал обыденную тональность Снейпа. От непринуждённой веселой манеры профессора не осталось ни следа.
Драко медленно прошёл вперёд, убирая руку в карман, чтобы достать медовуху. Слизнорт не сдвинулся с места.
Драко трансфигурировал бутылку в исходный размер, одновременно прислушиваясь к звукам за пределами класса: ничего, кроме тишины и его собственного голоса.
— Я отдам вам бутылку медовухи, вам нужно будет подарить её...
Внезапно со стороны коридора послышались шаги. Его рука с палочкой дрогнула, и заклинание оборвалось. Два знакомых голоса. Волна ненависти и страха окатила его с ног до головы.
— Я не знаю. Может, Слизнорт подобрал его..
Уизли. Сердце Драко замерло. С ним должен быть Поттер.
— Незачем... смотри, вот оно.
— Спасибо, приятель. Я даже не думал, что мог его здесь оставить.
С бешено колотящимся сердцем, Драко отошёл от профессора. Слизнорт, очнувшись от воздействия заклятия, медленно повернулся к Драко, который уже поспешил спрятать палочку обратно в карман.
— Драко, — любезно произнёс он, туман в его глазах рассеялся, — не знал, что ты до сих пор здесь. Тебя что-то интересует?
— Нет, — ответил Драко. Его дыхание участилось, когда слух уловил шаги двух пар ног, шествующих по направлению к кладовке. Драко обернулся, чтобы увидеть Поттера и Уизли, стоящих напротив.
Слизнорт перевёл взгляд на бутылку в своих руках, было трудно не заметить удивление, посетившее его глаза.
— Профессор? — отозвался Поттер. — Вы в порядке?
Слизнорт громко рассмеялся, все трое подпрыгнули от этого резкого звука.
— Боюсь, вы почти поймали меня за вкушением этой великолепно бутылки медовухи, — сказал он. — Возможно, это прозвучит несколько непристойно, но каждый профессор в этом замке имеет свой способ расслабиться после долгого учебного дня. Вам что-то нужно, ребята?
Поттер, не отрываясь, продолжал смотреть на Слизнорта. Драко старался сохранять непроницаемый вид.
— Рон забыл перо, профессор.
— Вам удалось найти его? У меня имеются запасные, и если вам понадобится, мистер Уизли, то можете взять их.
— Нет, спасибо, профессор, — ответил Уизли. — Я как раз нашёл своё у входа в ваш кабинет.
Превозмогая нервозность от того, что его почти поймали, Драко повернулся к Слизнорта.
— Спасибо за ответ, профессор, — произнёс он как можно спокойнее. Оставаться на месте и пытаться вернуть медовуху было бы неразумно, поэтому, чтобы не вызвать лишних подозрений у двух гриффиндорцев, Драко решил отступить от своего плана.
— Приятных выходных, Драко. Увидимся на следующей неделе, — кивнул Слизнорт, даже не вспомнив об их недавнем разговоре.
От безысходности и отсутствия возможности сделать что-либо, кроме как уйти, Драко быстро покинул кабинет. Лучшее, на что он мог сейчас надеяться — это принципиальность Слизнорта не распивать крепкий напиток в присутствии своего любимого гриффиндорца, ну, или нежелание делиться с ним хорошей выпивкой.
Драко дошёл до ближайшей уборной комнаты и, оперевшись о стену, провёл рукой по волосам. Ему придётся вернуться в класс Слизнорта, чтобы забрать бутылку, или же вновь попробовать наложить на профессора Империус.
«Думаешь, если не вышло с первой попытки, то обязательно получится со второй? Посмотри, каким ты стал слабым, раз собственная магия перестала тебе подчиняться», — прошептал голос.
«Нет, — подумал Драко, стараясь забыть о нарастающем головокружении. —
У меня получилось. Они отвлекли меня, и чары разрушились.»
Он ворвался в самую дальнюю от входа кабинку и приземлился на колени, чувствуя подступающую к горлу рвоту. Ужасный звук отразился от кафельных стен и разнёсся по пустому помещению. Совсем скоро должно произойти нечто ужасное, где он снова станет главной фигурой, виновной во всём этом.
***
Гермиона посмотрела на пустые места Гарри и Рона за столом Гриффиндора.
— Интересно, где они пропадают, — сказала Джинни, откусывая кусок от сытного чизкейка. — Не могу вспомнить, когда в последний раз они осмеливались пропустить ужин.
— Возможно, они остались поговорить со Слизнортом.
— Сомневаюсь, что по собственной воле, — вмешалась Панси, присоединяясь к двум гриффиндоркам. Усевшись на скамейку, слизеринка принялась уплетать принесенное на своей тарелки мороженое. — Простите, что так долго не подходила к вам, — сказала она несколько неуверенным голосом.
— Ничего страшного, — ответила Джинни, — мы скучали по тебе.
— Ой, не заставляй меня краснеть, — Панси взяла очередную ложку мороженого в рот и, стиснув зубы, поморщилась. — Ах, чёрт, как же холодно.
— Ты болела? — спросила Гермиона.
— Нет, просто была занята, — Панси потёрла лоб. — Мне нужно было закрыть долги по заданиями и разобраться с некоторыми вещами. Я тоже скучала, — она огляделась. — А где эти двое?
Гермиона улыбнулась.
— Кажется, я слышала что-то о забытом пере Рона.
— Но возвратиться за ним — минутное дело, — сказала Джинни, нахмурившись. — Ужин почти закончился. Не могу представить, чтобы они потратили столько времени на поиски одного чёртова пера.
Девушки заметили приближающуюся фигуру Макгонагалл, профессора выглядела как никогда серьёзной.
— Здравствуйте, профессор, — сказала Гермиона и, обернувшись, застыла, когда увидела её бледное лицо. — Что-то не так?
— Произошло нечто ужасное, — серьёзно ответила профессор. — Мисс Уизли, пройдемте со мной, пожалуйста, это касается вас больше всего.
Джинни тут же отбросила свой недоеденный чизкейк в сторону и встала, вытерев руки об юбку.
— Что случилось, профессор?
— Вашего брата поместили в больничное крыло, — сказала МакГонагалл. Её глаза, обычно такие бесстрастные и строгие, теперь казались не на шутку обеспокоенным. — Прошу за мной.
— Можно им пойти вместе со мной? — Джинни притянула к себе рядом сидящую Панси. Гермиона также поднялась со скамейки, её глаза расширились от волнения.
— Конечно.
Трое девушек немедленно направились вслед за профессором Трансфигурации. До лазарета они дошли в полном молчании.
— Ваш брат в тяжёлом состоянии, — тихо обратилась МакГонагалл к Джинни. — Он случайно отравился ядом.
—
Ядом?
— Вместе с ним находились Поттер и Гораций. Хотя Поттер успел дать мистеру Уизли противоядие, мы опасаемся, что организм пострадавшего получил больший ущерб, чем нам может казаться на первый взгляд.
Джинни вцепилась руками в живот. Её лицо так побледнело, что незаметные раньше веснушки превратились в единственный элемент, оттеняющий её белые щёки.
— Так он сейчас в порядке?
— Мы на это надеемся. Он пришёл в сознание, сейчас Поппи занимается его анализами.
— Можно ли нам его увидеть?
МакГонаналл молча толкнула входную дверь, и все трое быстро ворвались внутрь.
Единственная в больничном крыле занятая кровать принадлежала Рону. Джинни тут же подбежала к койке и обратила на брата полный горечи взгляд.
— Никогда не думал, что скажу это, но рад тебя видеть, — сказал Рон. — Черт возьми, выглядишь просто ужасно.
Джинни сильно ударила брата по плечу, отчего Рон болезненно вскрикнул.
— Джиневра! — со стороны входа послышался укоряющий голос МакГонагалл.
Джинни проигнорировала их обоих.
— Рональд Уизли, ты просто
грёбаный придурок! Ты хоть понимаешь, что бы сделала со мной мама, если бы ты умер? Зачем ты выпил яд?
Его глаза расширились.
— Не разговаривай со мной в таком тоне!
Я старше тебя!
— Если бы Гарри не успел вовремя дать тебе противоядие, ты бы умер, и уже никакие из твоих прошлых отговорок не имели бы значения! — Джинни огляделась. — Кстати, где он?
— С Дамблдором, — ответил Рон, потирая ударенное плечо.
— Классно выглядишь, Уизли, — сказала Панси, слабо улыбнувшись. — Нам всем будет интересно узнать, что же с тобой произошло на самом деле.
Рон улыбнулся в ответ.
— Надеюсь, вы оставили мне немного еды с ужина.
— Помфри отрубит нам головы, если ты нарушишь прописанный график питания.
Он поморщился.
— У меня голова болит.
— Так тебе и надо, — сказала Джинни. — Что произошло?
— Э-э... вообще я мало что помню, — начал Рон. — Слизнорт предложил мне и Гарри продегустировать новую бутылку медовухи, а потом я проснулся здесь.
Выражения их лиц сменились на удивленные.
— Так это
Слизнорт опоил тебя?
— Он клянётся, что не знал о подмешанном в бутылку яде, так как нашёл медовуху в своей кладовке и счёл её за старый подарок от своих друзей, — пожал плечами Рон.
— Вот это да, — выдохнула Панси, лицо девушки побледнело.
Гермиона потрогала лоб Рона.
— У тебя жар. Тебе стоит отдохнуть.
— Я прекрасно себя чувствую, — покачал головой Рон, хотя его лоб всё ещё был влажным, а глаза — помутнёнными. Рука Рона нашла её ладонь. — Не рассказывай ничего маме, хорошо?
— Думаю, уже слишком поздно, — ответила Гермиона. — Профессор МакГонагалл наверняка успела отправить ей записку.
Он побледнел.
— Просто немыслимо.
— Молли и Артур скоро будут здесь, — сказала МакГонагалл. — Уизли, Паркинсон, Грейнджер, вам стоит позволить Рону отдохнуть до их прибытия. Возможно, уже завтра вы сможете вновь с ним увидеться.
— Правда?
— Но всё будет зависеть от состояния его здоровья.
— Джинни, — обратился к сестре Рон. — Даже если я умру, ты не имеешь права занимать мою комнату.
— Говоришь так,
будто только это мне от тебя нужно, — Джинни протянула руку и взяла ладонь Рона, ее лицо смягчилось. — Я рада, что всё обошлось.
Рон состроил застенчивую гримасу.
— Спасибо, Джиневра.
— Не начинай, — она нахмурилась и в следующую секунду вышла за двери больничного крыла.
— Надеюсь уже совсем скоро увидеть тебя в классе, — Панси похлопала его по ногам. — Выздоравливай, — пожелала она и последовала за Джинни.
Рон перевёл взгляд на Гермиону.
— Гарри попросил передать, что будет ждать тебя в гостиной, — тихо прошептал Рон. — Я не знаю, как долго он пробудет у директора.
Гермиона кивнула и, борясь с влажностью в глазах, потёрла виски.
— Хорошо. Я рада, что с тобой всё в порядке, — девушка наклонилась и обняла Рона за шею. Его руки поочерёдно обвились вокруг её талии и внезапно прижали ближе к себе. Прежде, чем успел бы обдумать, Рон поцеловал её в край уголка губ.
— Я тоже.
Гермиона боялась, что разгоревшийся на её щеках румянец сможет выдать её эмоции. После того, как Рон ослабил хватку, она одарила его быстрой неловкой улыбкой и покинула лазарет, чтобы за его пределами присоединиться к остальным.
Если кто и заметил её яркий румянец, то не упомянул об этом, кроме, конечно, Джинни, которая, посмотрев на девушку, послала ей лёгкую хитрую ухмылку. Гермиона, до сих пор не отделавшись от ощущения поцелуя Рона на своей щеке, лишь поспешно отмахнулась от подруги.
— Ты уверена, что с ним всё будет в порядке? — спросила Панси у Джинни, которая собиралась пойти поговорить с чрезвычайно встревоженными мистером и миссис Уизли.
— Уверена, — ответила Джинни, от Панси не укрылось её обеспокоенное состояние. — Теперь, когда мама с папой здесь, я чувствую, что у Рона появилось гораздо больше шансов пойти на полное выздоровление.
— Надеюсь, это действительно так. Увидимся завтра утром?
— Безусловно. Не хочу идти на завтрак одна.
Панси ушла, и Джинни повернулась к Гермионе.
— Мне нужно пойти к родителям, пока они не прорвались в больничное крыло.
Девушки обнялись, и Джинни удалилась, оставив Гермиону одну. Никто из учеников ещё не знал о произошедшем с Роном, поэтому в гостиной Гриффиндора царило спокойствие и умиротворение. Гермиона свернулась в своём любимом кресле калачиком и, в ожидании Гарри, заснула.
Спустя, как показалось Гермионе, несколько минут, она проснулась и, осмотревшись, увидела Гарри — друг устроился на диване рядом с её креслом.
— Гарри, — Гермиона потрепала Гарри за плечо, и он резко проснулся, смахивая со своего лица перекошенные очки. Гриффиндорец неуклюже подобрал их с пола и расслабился, рассмотрев в очертаниях линз свою подругу.
— Прости, — сказала Гермиона. — Как Рон?
— Спит, наверное. Помфри настояла на том, чтобы на эту ночь оставить его в больничном крыле.
Гермиона подтянула к груди свои колени.
— Как думаешь, Слизнорт солгал о том, что не знал о яде?
Гарри убрал со лба волосы, обнажая свой шрам. Выражение его лица ожесточилось.
— Я думаю, это сделал Малфой.
Гермиона нахмурилась.
— Малфой? Почему?
— Он был со Слизнортом, когда я с Роном вернулся в класс Зельеварения. Малфой говорил с ним об ответах на какие-то вопросы, а затем ушёл, оставив Слизнорта с бутылкой в руках.
— Ты думаешь, он мог его подчинить заклятием?
— Я бы не исключал версию с Империусом, — с горечью произнёс Гарри. — Бьюсь об заклад, папаша уже успел научить его этому.
Гермиона закусила губу. Это было серьёзное обвинение.
— Но зачем Малфою понадобилось отравлять Рона? Это лишено всякого смысла.
— Он действует по приказу, — кратко сказал Гарри. — наверное. Не думаю, что его целью был Рон. Мы просто встали у него на пути.
Гермиона глубоко вздохнула.
— Думаешь, он хотел убить вас?
— Я не знаю, — Гарри снял очки и потёр глаза. — Его целью мог являться кто угодно.
— Ты рассказал Дамблдору?
— Да.
— И?
В камине полыхнуло полено; они оба обернулись, но через мгновение снова вернулись в прежнее положение.
— Моя версия не показалась ему правдоподобной, — голос Гарри сквозил разочарованием.
— Ты ему не веришь.
— Он слишком занят школьными делами, чтобы следить за похождениями Малфоя. Дамблдор не видит, насколько странным стало его поведение.
Гермиона закусила губу.
— Разве ты не должен доверять ему, Гарри?
Гарри повернулся к ней лицом. Его глаза светились необузданной идеей.
— Смотри. Сначала Малфой преследовал тебя. Потом отравил Рона. Как скоро Волдеморт прикажет ему прийти за мной?
Гермиона не знала, что ответить. Она вспомнила лицо Малфоя, когда он заметил её в Выручай-комнате. Его голос, когда он извинялся. Действительно ли Малфой мог попытаться убить одного из её лучших друзей? Почему-то даже сама мысль об этом не казалась Гермионе реальной.
Зачем ему нападать на кого-либо из нас? Какой приказ он мог исполнять?
Солнечный свет залил всё пространство гостиной. Золотой декор, украшающий стены комнаты, красиво переливался в яркий лучах; портьеры отливали ярко-красным свечением.
— Ты наблюдал за ним. Удалось заметить что-нибудь необычное?
Гарри покачал головой.
— Он очень много времени проводит в Выручай-комнате, по ночам иногда выходит из подземелий, но это может быть не совсем точно, так как я иногда засыпаю за просмотром карты...
— В любом случае, здоровый сон куда важнее времени, потраченного за исследованием этой карты, — сказала Гермиона, зевая. — Даже Малфою иногда требуется сон.
***
Он очнулся от удушающей борьбы за глоток свежего воздуха после очередного кошмара и осознания того, что находится не на кровати.
Холодный пол. Он стоял, а не лежал. Драко бешено огляделся, но не увидел ничего, кроме непроглядной тьмы. Его пальцы судорожным движением сжали палочку.
Он не слышал ничего, кроме своего частого дыхания. Воздух тяготил со всех сторон, он чувствовал себя покойником, погребённым заживо.
— Л-люмос.
Поток слабого свечения пролился на тёмные стены незнакомого помещения, от нахлынувшего облегчение он чуть не упал на едва подогнувшиеся колени. Его глаза рыскали вокруг себя, в попытке узнать хоть что-нибудь знакомое.
Книги. Мусор. Старая мебель.
Он в Выручай-комнате.
Как я, чёрт возьми, попал сюда? Я спал? Почему у меня ничего не получается вспомнить?
Последним воспоминанием в его памяти была тошнота в туалете. После он возвратился в пустой класс Зельеварения, перед входной дверью которого растекалась большая лужа знакомой жидкости. Драко сразу догадался, что в его отсутствие случилось что-то плохое, поэтому тут же сорвался с места и бросился в подземелья.
Что произошло? Все три волшебника были отравлены? Они выжили? Драко слишком боялся, чтобы выйти и проверить свои предположения. Не зная, что делать, он спрятался за закрытым балдахином своей кровати и просидел в неведении несколько часов.
А потом пустота. Он заснул? Неужели он сам принял решение прийти сюда, а по прибытии потерял сознание? Неизвестность была отвратительнее понимания своего положения.
Из дальнего конца комнаты раздавалось тихое чириканье птиц — он успел прикрыть их клетку? Драко не помнил, как укрывал её прутья тёмной тканью. Комната, словно почувствовав его панику, стала в разы светлее: в стенах прорезались чистые окна, через которые отчётливо проглядывали лучи дневного солнца.
Как давно я здесь?
Болезненная тяжесть в ногах тревожно подталкивала к правильному ответу.
В паре шагов от него стоял Исчезательный шкаф. Должно быть, Драко работал над ним до того, как очнулся.
Но как?
От яркого света у него разболелась голова. Драко распахнул дверцы шкафа и заглянул внутрь
Его внутренности скрутило.
На пологе шкафа лежала птица со свернутой под неправильным углом головой.
О, Боги.
Та же самая, крыло которой всего несколько недель назад удалось вылечить Хагриду. На крыле между перьями до сих пор был заметен небольшой шрам, образовавшийся в результате сращения двух сломанных костей.
Хагрид сказал ему, что спустя месяц она снова сможет летать. Теперь этого никогда не случится.
Чувство вины отразилось в каждом участке его тела.
Это я сделал?
Абсолютно беззащитное существо. Зачем он это сделал?
«Ты действительно жалок, если готов трястись над этим ничтожным животным, — прошептал злобный голос. —
Теперь снова посмотри на неё и ничего не почувствуй. Ты умрёшь, если позволишь себе почувствовать.»
Драко попытался вспомнить момент убийства птицы, но потерпел неудачу. По его лбу градом катился пот.
Я теряю контроль.
Он склонился над крошечным тельцем и, приподняв его, заметил кусок потёртого пергамента.
«Неплохая работа, но этого недостаточно. Тебе нужно приложить больше усилий.»
Только один человек мог отправить записку. Но что это значит? Драко не мигающим взглядом уставился на пергамент, а затем снова на птицу. Он перевернул записку обратной стороной.
«В следующий раз пришли тушку по-сытнее.»
