Странное милосердие

      Спустя несколько дней непрерывного наблюдения мадам Помфри и её раздражённых причитаний, Рону наконец разрешили покинуть больничное крыло. Все гриффиндорцы, в том числе и Дин Томас, которому целители Святого Мунго накануне восстановили потерянную на занятии Аппарации ступню, с радостью приняли своего однокурсника, отметив это событие шумным сбором в общей гостиной.       Однако настроение одного факультета не могло повлиять на напряжённую, с каждым днём становившуюся только мрачнее атмосферу во всём замке. Два покушения никого не оставили равнодушным. Панси, которой только спустя несколько месяцев удалось добиться снисхождения со стороны гриффиндорцев, снова начала чувствовать себя среди них чужой. Если раньше Панси могла легко заговорить с Невиллом, попытаться отвлечь друга от беспокойных мыслей, то сейчас она подобными действиями лишь сильнее заставляла его нервничать. Хотя Невилл попытался несколько раз объяснить, что его отношение к ней ни коим образом не изменилось, сама Панси чувствовала, что это отнюдь не так. Падма, с которой раньше слизеринка могла обсудить последние сплетни, также сторонилась её и старалась держать дистанцию.       Было ясно как день — кто-то активно распространял слухи о Панси и её причастности к нападениям, и девушке оставалось только догадываться, кому именно нужно было подливать масло и в без того подогретый котёл. Чтобы выяснить личность сплетника, Панси попыталась допросить четверокурсника Чарльза, однако тот не только не признал свою причастность, но и опроверг личности остальных возможных кандидатов, тем самым загнав расследование в тупик.       Только сейчас Панси поняла чувства Гарри, которого с самого рождения обвиняли во всех бедах магического мира. А ведь именно она была одной из тех, кто создавал эти слухи и помогал им распространяться. Панси не отменяла того факта, что происходящее сейчас было лишь расплатой за все её прошлые грехи. Не существовало большей иронии, чем на себе же прочувствовать силу собственных издевательств.       Только благодаря новым друзьям Панси удалось вытерпеть всё то, что обрушилось на неё в последнее время. Она и представить не могла, что Джинни с таким рвением будет кидаться на любого, кто осмелится бросить в её сторону какой-либо язвительный комментарий, впрочем, как и Гермиона, которой для того, чтобы сбить с хулиганов спесь, хватало одного только напоминания о своём статусе старосты. Если же девушек рядом не оказывалось, за Панси вступались Рон вместе с Гарри и уже менее вежливым тоном объясняли зачинщикам, почему не стоит подходить к их подруге.       Видеть, как Гарри Поттер и Рон Уизли встают на защиту слизеринки, было, как минимум, странно, и не все студенты приняли эту новость с равнодушием. Во время посещения библиотеки Панси уговаривала Гермиону и Джинни отойти вместе с ней в дальнюю секцию, тем самым надеясь избежать неприятных встреч с однокурсниками. В Большом зале Панси по прежнему садилась за гриффиндорским столом, и с недавнего времени — исключительно лицом к слизеринцам, стараясь избавить себя от прожигающих спину ненавистных взглядов.       Гнетущая атмосфера Хогвартса воскресила в сознании большинства ужасы прошлого года. Странная привычка смотреть на стены, когда-то увешенные указами Амбридж, сохранилась практически у каждого студента, независимо от факультета и курса обучения. Тяжелые воспоминания о жестоких наказаниях директрисы до сих пор мучали тех, на чью долю выдалось пережить их последствия.       С каждым днём все больше маглорожденных ведьм и волшебников подвергались санкциям Министерства, и пока редакция Пророка продолжала молчать, Придира печатала новостные статьи с разбором новых законопроектов, созданных подставными чиновниками. Самым неожиданным известием на этой неделе стало исчезновение Олливандера, на стенах дома которого обнаружили грубую резьбу чёрной метки. Внутри магазина всеми известного мастера волшебных палочек учинили погром, что сразу наводило на мысли о весьма небрежно проведённом обыске.       Чтобы отвлечь учеников от этих страшных событий, профессора всерьёз взялись за организацию занятий по внеурочной деятельности.       Хагрид завёл несколько молодых единорогов и пригласил всех желающих поглазеть на редких существ. Большинство студентов с радостью откликнулись на это предложение, из-за чего уже к концу дня хижину лесничего атаковала многочисленная толпа любопытных учеников. Профессор Спраут попросила студентов помочь ей в уходе за растениями и работе в теплицах. Слизнорт заменил частные вечера Клуба Слизней общими викторинами по Зельеварению. В ходе соревнований по скоростному приготовлению зелий ученики не только закрепляли свои знания по пройденному материалу, но и развивали в себе столь необходимый навык товарищества. На занятиях Слизнорта студенты разделялись на команды независимо от факультета, и некоторым ученикам понадобилось время, чтобы принять необычное решение профессора.       Гермиона была одной из немногих, кто отказался от участия в учебных группах. Возможно, если бы не Рон, который буквально несколько дней назад оказался на грани между жизнью и смертью, у неё появилась бы мотивация это сделать. Гермиона не могла избавиться от мыслей о том, что профессора своими действиями неосознанно принижали значимость ужасных событий, затронувших едва ли не тысячи жизней волшебников: захват Министерства и Ежедневного Пророка, исчезновения и наёмные убийства, нападения в школе. Быть может, несколько дней беззаботной радости помогут ученикам отвлечься от происходящего, но какой в этом смысл, если уроки закончатся, а покушения и убийства невинных людей — нет? Все снова зароются в свои бесконечные страхи и подозрения.       Профессор Снейп, переживающий даже самые мрачные времена с непоколебимым равнодушием, не делал ровным счетом ничего, чтобы помочь своим коллегам и поспособствовать всеобщим усилиям восстановить эмоциональное равновесие в школе.       Так, сегодняшний урок Защиты от Тёмных Искусств ничем не отличился от предыдущего. Ближе к концу занятия Снейп, чтобы занять последние пару минут, приказал классу прочитать главу, изучение которой должно было состояться только на следующей лекции. Естественно, всякие разговоры во время выполнения задания были под запретом.       Ученики, даже не осмелившись проверить оставшееся до конца занятия время, угрюмо повиновались приказу и устремили свои взгляды на страницы учебника; большинство только притворились, что занялись чтением. Симус и Дин Томас играли в виселицу, Падма что-то вырисовывала прямо на своём конспекте — её тёмные глаза загорались весёлым блеском каждый раз, когда устремлялись на свиток пергамента.       Гермиона же размышляла о Панси и причинах её странного поведения. Панси снова начала уделять время гриффиндорцам, в том числе и Гермионе, которая всё не осмеливалась расспросить подругу о том, что такого заставило слизеринку несколькими днями ранее оградиться от всяких взаимодействий с друзьями.       Закончив изучение главы и закрыв учебник, Гермиона услышала позади себя тихий голос Рона.       — Твой шарф упал.       Гермиона немного отодвинула стул и, заметив соскользнувший со спинки стула шарф, наклонилась, чтобы поднять его; в ту же секунду эта идея посетила и Рона. Склонившись к полу и подхватив шарф, Гермиона подняла голову и встретилась с голубыми глазами друга, который повторил её действия. Удивление в совокупности с мимолетным испугом заставили её резко отшатнуться назад и удариться рукой и коленом о нижнюю часть стола.       Звук копошения привлёк внимание остальных студентов. В панической попытке быстро выпрямиться, Гермиона случайно зацепилась об угол тяжелой парты, глухой звук столкновения плеча девушки с деревянной поверхностью тут же смешался с громким «Извини!» от Рона. Шорох оборачивающихся студентов прозвучал довольно комично, учитывая выражение страха на лицах абсолютно всех наблюдателей разворачивающихся действий.       Снейп, который всё это время словно ожидал начала какой-либо катастрофы, перевёл на них до невозможности спокойный взгляд.       — Могу ли я напомнить вам, мисс Грейнджер, о необходимости соблюдения тишины?       Весь класс замер. Гермиона покраснела.       — Извините, профессор, — она почувствовала, как Рон, словно извиняясь, сжимает её плечо. — Я ударилась.       — Вы могли избежать этого, если бы последовали моему приказу читать и ничего больше не делать.       Чувствуя пульсацию в колене, Гермиона медленно села.       — Я закончила читать главу, профессор.       — Тогда вам следовало сидеть молча, а не устраивать шоу, — ответил он, на что девушка нахмурилась.       — То, что вы сейчас начали, — внезапно заговорил Гарри, — похоже на шоу гораздо больше. Вы затягиваете то, что длилось всего секунду.       Из задней части класса раздался чей-то смешок.       — Минус десять очков, Поттер, — Снейп скривил губы. — Продолжайте, и я отниму ещё.       Гермиона, как и все присутствующие в классе, затаила дыхание. Надменный взгляд Снейпа ещё ненадолго задержался на Гарри, а после обратился к Гермионе.       — Возвращайтесь к чтению, — приказал Снейп. Все поспешно повиновались, кроме Гарри, Рона и Гермионы, которые так и не сдвинулись с места.       Взгляд Снейпа продолжал держаться на Гермионе. Ему, должно быть, не понравилась покоящаяся на её парте закрытая книга.       — Это касается и вас, мисс Грейнджер. Меня не волнует, что вы уже закончили.       — Я прочла эту главу дважды, профессор, и знаю её наизусть.       Глаза Снейпа злобно блеснули.       — Наверное, вам стоит ограничить свои ночные скитания по замку вместе с мистером Малфоем. Может хотя бы после этого вы начнёте вспоминать о банальных манерах поведения на уроке.       Поразившая каждую молекулу воздуха тишина показалась ей почти пугающей. Гермиона почувствовала на себе взгляд десяток пар глаз, жаркий румянец на своих щеках и потрясённое молчание Гарри и Рона. Хоть Малфоя и не было в классе, она знала — стоит только уроку закончиться, и этот разговор быстро дойдёт до него тоже. Кто-то тихо засмеялся; она не решилась проверить, кто именно, боясь, что тут же выйдет из себя.       — Это не правда! — воскликнул Рон, вскочив со стула. — Вы лжёте!       — Сядьте на своё место, — прорычал Снейп, — или это будет стоить вам пятидесяти очков и задержания в моем кабинете.       Гермиона схватила Рона за руку и насильно потянула вниз. Сопротивляясь, гриффиндорец продолжал смотреть на профессора, однако вскоре поддался девушке и сел, не произнеся ни слова.       — Это нечестно, профессор, — Гермиона пыталась сохранять спокойствие и невозмутимость в своём голосе, хотя на самом деле не ощущала ничего, кроме желания покинуть этот кабинет прямо сейчас. — Ваши выпады в мою сторону перед всем классом не только неуместны, но и в высшей степени непрофессиональны, и я имею полное право пойти к директору и подать на вас жалобу.       Кто-то громко вздохнул. Из разных сторон послышались перешёптывающиеся голоса, и Гермиона понимала, почему: ещё никому до этого момента не хватало смелости дерзить Снейпу прямо на его уроке.       Профессор если и был поражен таким ответом, то не показал этого.       — Если вы хотите продолжить разговор, мисс Грейнджер, то сделайте это во внеурочное время, — они ещё никогда не слышали такого холодного тона его голоса. — Поттер и Уизли, буду ждать вас завтра после ужина в моём кабинете, —сказал он и отвернулся к своему столу.       Рон осторожно передал Гермионе записку.       Какого чёрта это вообще было?       Она лишь покачала головой и просунула обрывок пергамента между страниц своего учебника.       Я должна рассказать им. Но что?       Гарри и Рон всё ещё ждали ответной записки, однако Гермиона не могла заставить себя её написать.       Класс наполовину опустел ещё до оповещающего об окончании урока звона колокола. Дверной проём забился телами быстро выбегающих из комнаты студентов — то ли чтобы спастись от праведного гнева Снейпа, то ли для того, чтобы поделиться горячими сплетнями с другими. В прочем, и тот, и другой вариант являлись верными.       — Как ты? — рука Рона нашла её плечо. Гермиона не хотела обращать на это внимание.       — Нормально, — она попыталась улыбнуться.       — Мы будем ждать тебя снаружи, — сказал Гарри.       — Нет, — Гермиона потёрла лоб. — Не стоит, идите без меня.       — Ты уверена? — спросил Рон.       — Да. Поговорим позже.       Гарри и Рон неохотно вышли из класса. Казалось, нервозность Гермионы сошла на нет. Девушка смело прошла в переднюю часть комнаты.       Снейп тем временем сидел за кафедрой и, не отрываясь от листа пергамента, оставлял какие-то заметки. Его уродливые торопливые каракули занимали половину свитка. Он не заговорил, пока не дописал до самого конца.       — Я не потерплю лишних разговоров на своих занятиях. Вам и вашим однокурсникам за столько лет уже стоило это запомнить.       Гермиона старалась не прогибаться под его речью.       — Мне это хорошо известно, профессор, однако это не отменяет того факта, что вы перешли черту, подняв личную для меня тему перед всем классом.       Снейп наконец отложил перо и оторвался от пергамента. Глаза профессора редко выдавали эмоции и оттого казались пустыми, неспособными на выражение ничего, кроме презрения. Эти глаза напомнили Гермионе бездушные взгляды Пожирателей Смерти, недавно сбежавших из Азкабана.       — Вы надеялись на особое к себе отношение, после того как практически сорвали мой урок?       — Желание добиться справедливости не имеет ничего общего с «особым отношением». Каждый студент заслуживает уважение к себе.       — Это всё, что вы хотели обсудить? У меня полно неотложных дел, — он вернулся к своим записям. Гермиона явно не хотела отступать.       — Той ночью я не нарушила ни одного правила. Это Малфой появился в коридорах школы после комендантского часа, не я. В своём высказывании вы использовали множественное число, а значит вам известно, что я находила его более одного раза. Откуда вы это знаете?       Он нетерпеливо посмотрел на неё.       — А вам есть что скрывать?       Гермиона сузила глаза.       — Нет.       — Неужели вы думали, что всё происходящее в этом замке всегда остаётся в секрете? — медленно протянул Снейп. Гермиону не удовлетворило это подобие на ответ. Раздражённый, он снова поднял глаза. — В коридорах Хогвартса отличная слышимость, особенно в ночное время. Вам стоило заранее озаботиться о месте проведения своих... встреч.       Гермиона сжала челюсти. Что он пытался этим сказать?       — Это была случайность. И наши встречи, как вы выразились, не были запланированными.       — И всё же они продолжают происходить на регулярной основе, — он прищурился. — Может, этому есть какая-то иная причина?       — Никакой, кроме того, что у Малфоя явные проблемы с ориентацией в пространстве. Я думаю, вам стоит поговорить об этом с ним, профессор, а не со мной.       — Для всех будет лучше, если впредь вы станете более осознанно подходить к исполнению приказов на моих уроках.       Гермиона пыталась усмирить свой непокорный взгляд.       — Буду иметь это в виду, профессор.       — За сегодняшний проступок мне следовало заставить вас написать дополнительные пол фута к заданному эссе, однако очень сомневаюсь, что вы сочтете это за наказание. На этот раз я ограничусь предупреждением.       Такое снисхождение профессора Гермиона приравняла для себя к попытке извиниться за сегодняшнюю сцену.       — Спасибо, профессор.       Снейп снова взялся за перо. Гермиона повернулась, чтобы выйти из класса, но тут же остановилась, услышав за спинной голос:       — Мисс Грейнджер, ответьте мне честно, мистер Малфой приставал к вам? Поэтому он так часто появляется возле вашей комнаты?       Она замерла.       Вам стоило задать этот вопрос год назад, профессор.       — Нет, сэр.       Он положил перо в чернильницу и уставился на стол.       — Тогда могу я спросить, что именно ему от вас было нужно?       — Я не знаю. Он сказал, что это просто совпадение. У меня нет нужды вмешиваться в его дела, профессор.       Его глаза сузились.       — Вы прекрасно понимали, что он нарушил комендантский час, но не доложили об этом директору.       — Я... вы подоспели быстрее, профессор.       Он хоть когда-нибудь моргал? Глаза Гермионы пересохли от одного его взгляда.       — И всё же, вы ничего не сделали.       Гермиона боролась с румянцем. Взгляд Снейпа буквально кричал о его личной победе. Она расправила плечи.       Ухмыляйтесь сколько угодно, мне нечего скрывать.       Гермиона поправила ремешок на сумке. Почему она начала нервничать?       — Это всё, что вы хотели узнать, профессор?       Он отвернулся.       — Можете идти.       Оказавшись как можно дальше от подземелий, Гермиона притаилась в ближайшей к кабинету нише. Её руки дрожали, и она не могла понять, почему.       Гарри и Рон будут её ждать. Что она им скажет? Ей не о чем было беспокоиться, она ничего не сделала. Но как обьяснить это друзьям, которые не знали и половину всей истории?       — Ты виделась с Малфоем? — спросил Рон, когда Гермиона поднялась на Астрономическую башню. — Гермиона, лучше скажи мне, что это я что-то не так понял.       — Он снова тебе угрожал? — Гарри скрестил руки. — Почему ты нам ничего не рассказала?       — Нет, — быстро сказала она. — Ничего подобного.       — И что это тогда было? — настойчиво спросил Рон.       — Профессор Снейп исказил суть произошедшего, выставив всё не в том свете, — уклончиво ответила она.       Его брови нахмурились.       — И ты не встречалась с Малфоем?       — Нет, конечно нет, — подтвердила Гермиона, и Рон расслабился.       — Тогда что имел в виду Снейп? — спросил Гарри.       — Несколько месяцев назад поздно ночью я проснулась от какого-то шума в коридоре. Выглянув за дверь, я увидела Малфоя, который старался незаметно пройти в подземелья. После того, как я задала ему несколько вопросов, он признался, что уже долгое время не может нормально уснуть, поэтому выходит гулять в коридоры школы. Через пару минут появился Снейп и, разумеется, застал нас за разговором. Я ушла обратно в свою комнату сразу после того, как Снейп взял на себя ответственность назначить Малфою задержание. Это всё.       — И ты так легко поверила словам Малфоя?       — Думаешь, я не смогла бы распознать его ложь? — огрызнулась она. — Малфой явно был не в том состоянии, чтобы за пару секунд выдумать целую легенду.       — Что сказал Снейп, когда нашел вас? — спросил Гарри.       — Он попытался задержать меня за нарушение комендантского часа. Если бы не Малфой, который обозначил моё положение в той ситуации, Снейп получил бы своё.       — Малфой угрожал тебе? Он снова сделал тебе больно? — напряжённо спросил Гарри.       — Нет. Он сказал, что даже не знал о том, что в этом году я переехала из башни Гриффиндора.       — Что за чушь, — Рон закатил глаза.       Гермиона принялась развязывать галстук.       — Я ему верю.       Они уставились на неё.       — Что?       — В конце прошлого года я выдвинула перед ним некоторые условия, — сказала она, — и предупредила о возможных последствиях, если он снова попытается нарушить мое личное пространство. Если бы не та встреча, наш договор до сих пор имел бы силу.       — Он мог соврать тебе, Гермиона, — продолжил Гарри.       — Я знаю, поэтому в первый раз не поверила.       — То есть это происходило более одного раза? — обеспокоено спросил Рон. — Не думаешь, что он снова мог начать следить за тобой?       — Это лишено всякого смысла. Я видела его дважды, и каждый раз закончился спокойно. Он даже не угрожал мне.       — Тогда что ему от тебя было нужно?       Гермиона нахмурилась.       — Ничего. Если бы я не проявила осторожность той ночью, мы бы вообще не пересеклись — ни в первый раз, ни во второй. Он просто проходил мимо.       — Тогда почему все ваши встречи случились так поздно? — спросил Гарри. — Не могу поверить, чтобы он выходил из подземелий только ради того, чтобы побороть бессонницу.       — Вспомни его лицо, приятель, — сказал Рон. — Он выглядит так, будто за последние месяцы вообще не вспоминал о том, что такое сон.       Гарри по-прежнему не мог поверить её словам.       — Значит, ты говорила с ним, — медленно произнёс он. — Он делал что-то подозрительное? Что-нибудь странное?       Гермиона осеклась. Честно говоря, в последнее время только это она за ним и замечала.       «Спасибо.»       «Я не должен был так с тобой поступать.»       «Прости.»       И многие другие слова, о которых прежний Малфой даже не задумался бы в её присутствии.       Гермиона не была уверена, что действительно хотела рассказать друзьям о всех странных, запутанных вещах, что происходили между ней и Малфоем с начала этого года и продолжали происходить до сих пор. Она знала, что должна была им всё рассказать, но не могла себя заставить. Что, если слова Малфоя окажутся каким-то затянувшимся розыгрышем, и она в конце концов останется неправой? Нет, прежде чем рассказать мальчикам, она постарается убедиться в своих предположениях, хотя бы там, где это возможно. Гермиона понимала, что на данный момент ещё не была готова встретиться с тем потоком вопросов (и, наверное, враждебностью) от Гарри и Рона, поэтому и решила отложить этот разговор на лучшее время.       — Нет, — ответила она, и любопытство в их глазах рассеялось. — Мы перекинулись только парой слов.       — Хорошо, но почему ты не рассказала нам обо всём раньше? — спросил Гарри.       — Я сделала бы это сразу, как только заметила за ним что-нибудь необычное, — сказала Гермиона. — Но ничего так и не произошло. Он совершенно не тот, кем был в прошлом году.       Она резко заставила себя замолчать.       — Мне тоже так показалось, — сказал Гарри. — Ты не считаешь это странным?       — Может, он специально притворяется, — предположил Рон, потягиваясь, — пытается отвести от себя внимание и притупить нашу бдительность, чтобы незаметно совершить что-то гадкое.       — Возможно.       — Пора на ужин, — сказал Рон после недолгой паузы.       — Гермиона, ты идёшь? — Гарри выжидающе посмотрел на неё.       — Я не голодна, — сказала она, намереваясь уйти до того, как её желудок издаст громкое урчание. — Я всё равно хотела успеть зайти в библиотеку. Увидимся завтра.       Распрощавшись с друзьями, Гермиона покинула Астрономическую башню, стараясь находу справиться с нарастающей головной болью. С каждым пройденным шагом желание заняться чем угодно, но только не учёбой, крепло в сознании Гермионы и на подходе к библиотеке заставило её пройти мимо нужных входных дверей. После вчерашней встречи с Малфоем ей так и не удалось нормально уснуть, и нехватка отдыха уже давала о себе знать — ещё никогда Гермиона не отказывалась от возможности позаниматься в свободное время. Сегодня она позволит себе немного отдохнуть, но уже завтра вновь вернётся к работе.       Погружённая в свои мысли, Гермиона пересекала один коридор за другим и не обращала внимание на поток проходящих мимо неё студентов, пока, приблизившись к очередному повороту, едва не столкнулась с кем-то, идущим в противоположную сторону.       — Ой... — уже приготовившись извиняться за свою рассеянность, она подняла глаза и встретилась взглядом с тем самым студентом, которого всего день назад нашла почти растянувшимся за дверью своей комнаты.       Даже на расстоянии Гермиона уловила нотки свежести от его мантии. Обеспокоенное и несколько грубое выражение глаз слизеринца, преследовавшее её до самого утра, сейчас сменилось настороженным любопытством. Короткие пряди волос спадали на заострённые скулы, которые покрывал едва заметный румянец. Казалось, всего за один день ему удалось сменить старую, изношенную кожу на абсолютно новую. Только спустя несколько секунд Гермиона поняла, что не может отвести взгляд, и это замешательство заставило её произнести первое, чему удалось прийти в голову.       — Ты выглядишь гораздо лучше.       Он моргнул, и Гермиона почувствовала, как расслабились собственные плечи.       — Я тоже так думаю.       — Хорошо, — кивнула она. — Это хорошо.       Развернувшись по направлению к смежному коридору, они продолжили путь вместе. Каждый из них упрямо не хотел показывать другому свой дискомфорт от непрошеной компании. Спустя пару минут до обоих студентов дошло понимание того, что их пункт назначения, должно быть, на самом деле находился в одном и том же месте и что им ещё некоторое время придётся терпеть друг друга. Осознав безвыходность ситуации, Драко первым нарушил тишину.       — Ты отправила письма моим родителям?       Ей потребовалось время, чтобы ответить.       — Нет.       Он остановился, и Гермиона последовала его примеру. Почти все студенты сейчас находились в Большом зале, поэтому в коридоре никого не было.       — Почему?       — Это последнее, о чём тебе нужно беспокоиться.       Его охватила вспышка гнева.       — Мне не нужна твоя жалость, — отрезал он. — Я нарушил твои правила, Грейнджер. Три раза, ничего не забыл? Что тебе мешает воплотить свои угрозы?       — Я поняла, — сказала она, убирая с лица волосы. — Просто...       — Что?       — Послушай, — она скрестила на груди руки. — Я не знаю, что ты сейчас переживаешь, но тебе явно нужна помощь.       Он ошеломлённо посмотрел на неё.       — Мне не нужна помощь, — его нетвердый голос эхом разнёсся по коридору.       — Что бы с тобой произошло, если бы я не вышла из своей комнаты? — тихо спросила она, в её глазах читался вызов. Она сделала уверенный шаг вперёд. — Пьяный, едва стоящий на ногах и даже не способный понять своё местоположение — ты выглядел настолько ужасно, что мне показалось, что тебя прокляли или несколько раз ударили головой обо что-то твёрдое. Тебя могли исключить, если бы нашли в таком состоянии.       — Даже если и так, какое тебе дело? Мне казалось, что ты восприняла бы такую новость как отсроченную расплату за прошлый год.       Она оттянула воротник свитера.       — Сейчас всё по-другому.       Он уставился на неё.       — Я тебя не понимаю, Грейнджер.       — Взаимно, — холодно ответила она.       — Моё решение напиться было ошибкой, — признал он. — Я не знал...       — ... что делал, — закончила она за него. — Да, я уже слышала подобное раньше.       На мгновение он замолчал.       — Я хотел сказать, что не знал, где находился, — продолжил он, проигнорировав укол правды. — У меня ужасно болела голова. Я едва мог видеть, куда идти.       — Вот почему я думаю, что тебе необходимо с кем-нибудь поговорить. Можешь не врать мне. Я и без того знаю, что всё увиденное мной — лишь вершина айсберга.       Он посмотрел на неё.       — Мне не нужна помощь, — повторил он, когда не смог придумать более убедительный ответ.       — Тогда ответь мне, что тебе нужно? — она упёрлась пальцем ему в грудь. — Ты специально нарываешься, пытаясь заставить меня исполнить свои угрозы?       Все мысли, находящиеся в его голове, испарились в ту же секунду, когда она прикоснулась.       — A? — спросила она. — Ты этого добиваешься?       Он не ответил. Она убрала руку.       — Я не хотела усугублять твоё положение, поэтому заставила себя позабыть о своих обещаниях.       Иначе бы уже давно доложила директору и отправила письма.       — Прекрасно, — он развернулся, чтобы уйти. — Тебе решать, что делать, а что нет. Лично для меня это больше не имеет значения.       — Что ты имеешь в виду? — нахмурилась она, однако он притворился, что не услышал её вопроса, и пошёл дальше.       — Не бойся просить о помощи, Малфой, — добавила она, догоняя. Драко остановился и повернулся к ней лицом. Солнечный свет переливался в её густых волосах, окрашивая их в знакомое золотистое свечение. Недовольный взгляд девушки привлек его внимание, почти заставляя позабыть ранее заготовленные слова.       — Зачем ты помогла мне? — неожиданно спросил он.       Она осеклась и опустила брови.       — Не знаю.       — Должна, если так уверена, что не отомстишь мне при первом удобном случае.       Она подняла глаза.       — То, что сейчас с тобой происходит — в любом случае не моё дело, но мне приходилось наблюдать похожее у других людей, которые мне не безразличны. Я не могу пройти мимо, когда кто-то нуждается в помощи.       — Даже если это я?       Она уставилась в пол, пытаясь правильно сформулировать ответ.       Драко продолжал недоверчиво наблюдать за ней. Она ни за что бы не помогла ему, если бы всё ещё ненавидела. Она захлопнула бы перед его лицом дверь и оставила бы там одного. Она не пыталась бы сейчас оправдаться перед ним за свои действия.       — Я не могла позволить тебе продолжить испытывать такие страдания. Ты выглядел хуже смерти, когда я тебя нашла. Это было ужасно.       Она права, — подумал он.       Драко не знал, как будет лучше ответить.       — Ты хочешь, чтобы я вернул зелья?       — Оставь их себе. У меня всегда есть при себе небольшой запас на случай непредвиденных ситуаций.       — Спасибо, — сказал он ей в третий раз за всю жизнь.       Она неловко кивнула. Драко напрягся.       — Панси очень за тебя переживает, — внезапно произнесла она.       Его живот скрутило.       — Я знаю.       Она обратила на него ещё один странный взгляд, а после неопределённо дернулась, словно хотела положить руку на его плечо, но в последнюю секунду передумала.       — Ты не один, Малфой. Помни это, — она развернулась и ушла.