Сейя Коу
Утром с самой ранищи меня разбудил звонок в дверь. Но я не планировал поднимать куда-то свою задницу, так что просто перевернулся на бок и прикрыл голову подушкой. Сначала по мне пробежала кошка, потом завибрировал пол, будто началось землетрясение, а после с разбега на меня прыгнула Мари. Дом наполнился радостными детскими воплями и моим протестом. — Мари, прекратиии! Мари — дочь моей старшей сестры Мирай, была очень подвижным, энергичным ребёнком. От неё невозможно было спастись никому, но особенно она любила «истязать» меня. Наверное, оттого что, как утверждала моя мама, в детстве я был таким же, а каждое новое поколение «мстит» предыдущему за то, как те обращались со своими родителями. Мирай, во всяком случае, после рождения дочери кланялась маме в ноги, плакала и просила прощения за те трудности, что она причиняла. Она сказала, что только став матерью в полной мере сумела осознать сколько сил, труда и терпения необходимо, чтобы растить ребёнка. Девчонка продолжала ерзать по мне и тянуть подушку. — Я тебя нашла, Сай! Выходи! — Мари, я сплю… отвя…- хотел огрызнуться, но её пятка пощекотала под ребром. — Мелкая! — я вынырнул из своего укрытия и повалил её рядом щекоча живот, Мари весело заверещала с новой силой. — Где твоя мать? — спросил строго, после того как сам отсмеялся. — Нечего валяться, братец, — раздался голос Мирай из-за седзи. Сестра никогда особенно не церемонилась, когда хотела войти в мою комнату, поэтому нисколько не удивился, что она явилась следом за дочерью. — Уже седьмой час! Посиди с Мари, у меня срочное дело. Я вернусь вечером. — Чего?! Какого фига ты ставишь меня перед фактом? У меня может тоже были дела?! — Какие дела? Спать до обеда? Господи, прикрой свой срам! Тут же ребёнок! — Да, вы оборзели вообще. Я только встал… Куда ты смотришь? Свалите из моей комнаты! — Сейя, я твоя сестра. И знаю, что там не на что смотреть! — Да, хватит уже орать, дура, — озверел я. Мало того она ввалилась в мою комнату, заставляет пахать нянькой, так ещё и опускает, а ведь в доме прекрасная слышимость и они своими криками уже наверняка разбудили Сецуну. — Дула! Дулааааа! — радостно подхватила Мари и запрыгала на кровати. — Не выражайся при ребенке! — возмутилась сестра, наливаясь краской словно спелый томат. — Я вам не нянька! — наехал на не в ответ, но голос матери прекратил перепалку. — Хватит кричать! Вы разбудите нашу гостью. Только Сецуну уже разбудили. Она не стала прятаться в комнате, дожидаясь пока пришельцы исчезнут, а смело вышла в коридор, чтобы как полагается познакомиться с другой частью моей сумасшедшей семейки. Только чинного приветствия как с мамой у неё не вышло. — Оооо, да ты красавица! — беспардонно выдала сестрица. Сецуна заметно смутилась, но быстро нашлась с ответом, демонстрируя характер. — Спасибо, и ты. — Значит, это ты девушка моего младшего братишки. Ничего себе. И как он тебя подцепил? — Обнял и больше отпускать не захотел, — ответила она и я расплылся в улыбке, с этого момента никакие подколы сестры были мне не страшны. Мирай с превеликим удовольствием поглумилась бы надо мной еще, но, видимо, ей очень сильно понравилась Сецуна, потому что стеб был не таким злобным как обычно. Вокруг училки словно витала какая-то волшебная аура, располагающая к себе абсолютно всех женщин из моего семейства, даже малышка Мари и та оценила красивую тетю. Мирай это отметила, попутно снова опозорившись. — Ты понравилась Мари — значит хороший человек, — заявила она, а я не сдержался и закатил глаза. Двухлетний ребенок — индикатор хорошести что ли?! Что за бред?! Сецуна очевидно тоже разделяла мои мысли, потому и перевела разговор на игрушку, которую племяшка держала в руках. Это был тот самый заяц, которого она выиграла в парке. Мне нравилось наблюдать за тем, как она общается с девочкой. Сецуна оказалась такой невероятно милой, что я невзначай поймал себя на мысли о том, какая чудесная мама получится из нее. Наверняка, она не будет так истерить из-за каждой мелочи как сестра. Мирай просто человек, который не готов к трудностям, её слишком баловали заботой. С другой стороны нас воспитывала только мама, но обездоленным вниманием я себя не ощущал. Может ли так произойти, что когда у меня родится ребенок, я тоже окажусь не лучшим отцом. В любом случае задумываться об этом пока было рано, пока что моя задача наладить наши отношения, не оплошать где-нибудь и быть хорошим парнем для нее.Сецуна Мэйо
Меня вырвал из сна пронзительный визг ребёнка. Топот бега и приглушённые споры последовали за ним. Можно ли представить будильник хуже? Стараясь замедлить напуганное сердце, я ровно дышала и осматривала чужую комнату. Бывает, что, проснувшись в незнакомом месте, не сразу удаётся вспомнить, где ты и что происходило в жизни. Ночной разговор с Сейей ещё несколько мгновений ощущался сладко-горькой грёзой, но обстановка настаивала: всё случилось взаправду, хотя утром его не оказалось рядом. На меня накатило сожаление и отчаяние. Будто проснулась я другим, протрезвевшим от эмоций и сиюминутных желаний человеком, которому хотелось надавать по щекам за проявленную слабость. В то же время другая часть меня коснулась пальцами влюблённой улыбки, рождённой мыслью, что с этого дня мы с Сейей пара. Я прислушалась к оживлённым голосам: с парнем спорила сестра из-за ребёнка. Неизвестно сколько ещё новых лиц успело появиться в доме, так что я наспех оделась и вышла в коридор. Удача нещадно столкнула меня с девушкой, чьё острое лицо, тёмные волосы, подчёркивающие фарфоровую кожу, и большие прекрасно-синие глаза, не позволили сомневаться, что передо мной кто-то иной, а не дочь Наоко. У женщины получались исключительно красивые дети. — Оооо, да ты красавица! — Мирай обладала ещё более дерзким взглядом, чем брат, вынуждая смущаться. — Спасибо, и ты, — откровенно оценила её. — Значит, это ты девушка моего младшего братишки? Ничего себе. И как он тебя подцепил? — Память зачем-то покопалась в архиве и подала эпизод первого поцелуя. Как Сейя внезапно заключил меня в объятья, а я придумала неоднозначный способ выхода из них. — Обнял и больше отпускать не захотел, — туманно выдала информацию. — Ну и клещ же он приставучий. Если тебе нужна помощь, я помогу от него избавиться. Сейя боится щекотки, — на ухо поделилась она. — Спасибо за подсказку, — тихо засмеялась я. Племянница тоже заинтересовалась, подошла и взяла меня за указательный палец. — Оооо, ты понравилась Мари! Значит хороший человек. — Не встречала подобного радушия прежде. Всем семейством Коу меня так по-доброму принимали, что в пору было растрогано прослезиться. Вместо этого я сосредоточилась на игрушке в руках девочки. — Какой красивый у тебя зайчик, — это был тот самый заяц-Усаги, которого мы принесли из парка. — Сай дал, — ответила девочка. Парень всё то время молча стоял в дверном проёме, наблюдая за процессом знакомства. Я впервые осмелилась взглянуть на него. Какие чувства хранило его сердце к Усаги теперь? Он осознал, что первая любовь лишь репетиция перед встречей любви настоящей, сумел проститься или передал зайку не так уж далеко потому, что не в состоянии забыть окончательно? — Такого славного, наверное, от сердца оторвал. — В его взгляде читалось нечто новое, да и худощавая Сейина фигура теперь смотрелась иначе. Он словно светился изнутри, а я улыбнулась с теплотой. Потому что отныне он весь мой. — О-о-о! — сестра закатила глаза. — Как тут все серьёзно. Мам, я ушла. — Мы смутили Мирай своей нежностью, и она спешно убежала из дома, оставив дочь на бабушку и брата. У Наоко завтрак был уже готов, она пригласила к столу. Попыталась кормить внучку, но девочка закапризничала и ею пришлось заняться Сейе. Он ел сам и подкармливал Мари, а племянница не отлипала от весёлого дяди. Я ухмылялась тому, как все карты ложились в руки парня. Не каждому удаётся показать девушке каким отличным папой он мог бы стать их будущим детям. Мысль резанула: зачем я задумываюсь о таком? Стоит допустить послабления и сразу хочется ещё больше, а затем ещё. «Забудь», — приказала себе и помогла Наоко убрать со стола. Женщина засобиралась на работу несмотря на то, что было воскресенье, и поставила сына перед фактом — сегодня он нянька. Хотя бы полдня. В её тоне хорошо улавливались нотки раздражения относительно того, что Сейя уже взрослый и должен больше помогать, а он ещё застрял в детстве. При свете утреннего солнца я разглядела на её тонком лице сетку морщин, а в волосах лёгкую паутинку седины. Увидела какой на самом деле Наоко была уставшей. Мне стало её жаль, представляя как много женщине приходится работать, чтобы содержать дом и сына, помогать дочери, а опереться не на кого. Я мысленно поблагодарила подруг за дом, в котором могу жить только благодаря их поддержке. Захотелось Хару и Мичиру обнять, я сожалела о холоде, которым отплатила за беспокойство. — Мне тоже пора, — заговорила с Сейей. — Что? Не-ет, останься. Я не справлюсь с Мари один, — в работу включился жалобный взгляд. — Не правда, ты же не первый раз остаёшься с ней. — А если первый, побудешь с нами? — Зависит от того, является ли это правдой, — я задрала подбородок, оценивая на что готов пойти Сейя и как он выглядит, произнося ложь. — Правда в том, что я хочу побыть с тобой, а не могу даже проводить, — отчаянно пожаловался он. Мне понравилось, что парень даже в шутку не солгал. С удовлетворённым лицом, я опустилась подле них. — В таком случае, чем займёмся? — Да! Мари, ты слышала? Выбирай что хочешь, — взорвался он радостью. — Купатя на голке. Сай, веди, — я обратила нахмуренный взгляд к переводчику. — Аквапарк? Ты хочешь в аквапарк? — сомневался дядя. — Да. Сай, веди. Сай, веди, — уверенно повторил ребёнок. — Я купальник с собой не брала, — тут же открестилась от похода, но не вышло. — Заедем по пути? — то ли спрашивал, то ли уже решил Сейя. Я подумала о том, как менялась жизнь рядом с ним. Не знаешь, что произойдет дальше, где окажешься в следующий час, какие знакомства это принесёт. Для такого стратега, как я, очень непросто существовать в подобном режиме. Первой реакцией хотелось от всего отказываться, мне требовалось взвесить за и против. Сейя же успел прокатить Мари на импровизированном самолете, он не стоял на месте пока я думала, его жизнь продолжалась. — Ладно, да, — решилась, подгоняя саму себя. В необдуманном и слепом следовании за желаниями что-то было. Оно возвращало кусочек меня, которого, казалось, и не существовало, задушили ещё в детстве. А, как известно, мы любим тех, кто возвращает нас в детство. На пороге дома нас встретила Мичиру с понятным, но провокационным вопросом. — Когда вы успели завести ребёнка? — Этой ночью и завели, — не остался в долгу Сейя. Если к тому времени Харука успела остыть, то наше появление зажгло пожар ярости в её глазах с новой силой. — Подождите меня в гостиной, — попросила я и направилась в свою комнату, а блондинка увязалась следом тяжёлой поступью. Хлопок, с которым закрылась дверь спальни, выбил из меня желание извиняться. — Что ты делаешь? Что всё это значит? — начала она. Я обернулась лицом к подруге и развела руками. — Мы встречаемся. — Извини? — это не было вопросом, скорее претензией, завёрнутой в нарочито вежливую форму. — Ты верно услышала. Собираемся в аквапарк с его племянницей, — твёрдо обозначила я. — Зачем? Снова хочешь страдать? — с искренней тревогой, расстроенно проговорила она, потому что хорошо знала о моём прошлом. Они с Мичиру были рядом, залечивая раны. Я вздохнула. В тяжёлом споре с собой мне удалось одержать победу, повторять процедуру не осталось сил. — Прошло почти два года. Земля не разверзлась и меня не утащили в ад. Я хочу попытаться жить дальше. Если мне всё равно суждено страдать, то пусть хотя бы будет за что. — Но не с ним же, — Харука поморщилась, — Я таких парней знаю. Чем красивее и недоступнее девушка — тем им интереснее, но как только подпустишь его, станешь не нужна, — она ткнула пальцем в пол, будто пронзила копьём. — Я тебя не узнаю. Была уверена, что в сторону подобного типа и не посмотришь. — Её сомнения в Сейе возвращали и усиливали мои собственные. Я ещё не могла поручиться за него, как за себя саму, но не хотела отмахиваться от собственных чувств и потому защищала. — Знаю, у тебя есть какой-то опыт, и ты уверена, что Сейя в него вписывается. Но это то же самое, что говорить: все девушки слабые или носят платья. Ты первая станешь возражать. Так дай и ему шанс показать себя. Блондинка на это хмуро покачала головой и отвернулась к окну. Я подошла ближе, чтобы поймать взгляд Харуки. — Я ему не доверяю, — угрюмо подытожила она. — Понимаю, но доверься мне. Ты не хочешь, чтобы я страдала и стараешься защитить от ошибок, словно обеспокоенный родитель, — я взяла её за руку. — Но отказывая мне в праве их совершать, ты лишь отдаляешь нас друг от друга. Не делай этого, поддержи. Потому что вы будете очень мне нужны, если всё сложится ужасно, — я почти молила её. Харука поджала губы и небрежно притянула к себе одной рукой, словно старший брат непутёвую сестрёнку. Я впечаталась носом в её плечо, улыбаясь и обнимая в ответ. — Попробую, но многого от меня не жди, — мы отстранились, подруга пробежала по моему лицу тоскливым взглядом. — Чем он тебе так понравился? — Чувством юмора, — отозвалось во мне. — В него можно влюбиться? — Моя улыбка стала ещё шире. — По-моему я за всю жизнь столько не смеялась, как за время, проведённое с ним. Рядом с Сейей, я учусь жить заново, ощущать мир по-новому. А когда он вдруг становится серьёзным, выглядит очень сексуально. — Ой, фу! — Харука отшатнулась, изображая отвращение. — Избавь от подробностей. — Я рассмеялась. — Почему? Ты же сама спросила. — Больше ничего не хочу слышать, — она демонстративно заткнула уши. — Ладно, тогда выйди, мне нужно переодеться, — я помахала купальником, который достала из шкафа. — Могла бы и при мне. — Вряд ли, ты же волк в овечьей шкуре. — Это парень твой, — вставила блондинка своё последнее слово и закрыла дверь с обратной стороны. Я усмехнулась, безусловно счастливая, что бурю удалось пережить без потерь.Сейя Коу
Наконец, когда Мирай слиняла, мы отправились завтракать. Но и там мне не дали покоя: пришлось кормить племянницу и одновременно пытаться поесть самому. Мама хотела помочь, но Мари — вредная букашка отчего-то считала, что у меня это получается куда лучше. С другой стороны, подозреваю, что сильная привязанность ребенка ко мне, лишь добавляла дополнительных баллов в таблицу Сецуны. Поэтому я вдоволь покрасовался, изображая как летит самолетик. Может быть папаша из меня выйдет отстойный, но пока эта женщина будет смотреть на меня, я готов в лепешку расшибиться лишь бы она была довольна. После завтрака я планировал проводить Сецуну домой и еще немного погулять вдвоем, сплавив Мари на маму, но совсем забыл, о том, что той нужно выйти на работу. Короче, отвертеться от возни с мелкой никак не получалось. Меня охватила легкая паника, когда Сецуна засобиралась домой. Но после общей ночи, договариваться с училкой стало гораздо проще. Она перестала постоянно отказывать и чаще шла навстречу. Мари в ту пору просто обожала парки развлечений для детей. Будь ее воля она бы весь день не вылезала с батутов, водяных горок или из бассейна с шариками. Мне, признаюсь, тоже нравилось развлекаться с ней наравне, потому что в моем детстве ничего подобного еще не было. Словом, когда я спросил куда племянница хочет отправиться, примерно уже знал ответ, хотя надеялся, что она не назовет аквапарк. Однако худшие опасения сбылись: Мари хотела купаться, а Сецуна не желала идти, ссылаясь на отсутствие купальника. Я предложил по пути заехать домой к Сецуне и девушке снова пришлось согласиться, хотя когда мы дружной, счастливой толпой завались в гости, я однозначно пожалел о своем решении. Белобрысая подружка Сецуны вилась вокруг меня коршуном. Если с Мичиру можно было нормально общаться, то Харука оказалась ее полной противоположностью. Более колючей и озлобленной девушки, мне еще не попадалось. Да и девушкой назвать ее язык не поворачивался. Она смотрела на меня сквозь призму собственных предубеждений, в которой такие парни, как я не понимают таких, как она. Хотя я не осуждал ни ее стиль, ни мечты, ни приоритеты. Но Харука не переносила меня на дух и вскоре у меня появилась возможность выяснить причину ее ненависти. Пока Сецуна переодевалась в своей комнате, а Мичиру увела Мари на кухню, потому что малышка хотела пить, я остался один ждать своих дам в коридоре. — Сплавил ребенка и отдыхаешь, да? — с бухты-барахты начала беседу Харука. — Почему это «сплавил», мне что тоже надо было вместе с ней идти? — Конечно, надо. Хреновый из тебя выйдет отец. Я проглотил обиду и промолчал, но лишь подстегнул ее придираться дальше. — Ты не справишься, — она демонстративно поцокала языком, одновременно качая головой, а ее глаза смотрели на меня насмешливо. — Да откуда тебе знать каким я стану отцом?! — не стерпел и взорвался на нее. — Ну с Сецуной тебе точно общих деток не нянчить. Не потянешь! — С чего ты это взяла? — Я знаю таких, как ты. Одна болтовня, а как дойдет до дела вы сливаетесь. — Не волнуйся, я не солюсь, чтобы мозолить тебе глаза своей рожей. Она скривилась. — Это мы еще посмотрим. Ты еще даже не прошел проверку. — И кто будет меня проверять? — усмехнулся я, но тут в разговор вмешалась Мичиру, явившаяся с кухни вместе с Мари. — Сейя, Мари попила и сходила в туалет… Она же еще не пользуется унитазом? — Нет, у нее есть свой горшок дома, — у меня загорелись уши, при блондинке совсем не хотелось говорить на эту тему, потому что я неотступно чувствовал на себе ее насмешливый взгляд. Ее оценка моих предполагаемых родительских качеств полностью совпадала с личными мыслями, поэтому выносить ее общество стало вдвойне тяжелее. — Я так и подумала, поэтому мы справляли нужду в ванной, — поделилась Мичиру. — Извини за доставленные неудобства, — резко смутился я. — Да брось! Мне лично было только в радость повозиться с такой милой девочкой. — А ты всегда берешь с собой племянницу на свиданки? — вновь встряла Харука, отчего-то моментально разъярившись. — Конечно, чтобы она помогала мне очаровывать всех девчонок в округе! Мы, уже не скрывая неприязни, уставились друг на друга. — Так, мальчики, — Мичиру многозначительно посмотрела на Харуку, а потом на меня, — хватит! Вы же не хотите испортить настроение Сецуне своей руганью? — Да, прости, ты права, — виновато согласился я. — Какой послушный, нет, вы на него только посмотрите! — снова пристала белобрысая. — Харрукааа, — прошипела Мичиру, схватила ее под локоть и силком увела в другую комнату. Удивительно, но блондинка отчего-то быстро присмирела, во всяком случае, никаких звуков ссоры слышно не было. Я застегивал на Мари сандалии, как раз в тот момент, когда из комнаты вышла Сецуна. До аквапарка мы добрались без приключений. Мари вела себя на удивление спокойно, хотя может оттого, что половину дороги ехала у меня на руках, иначе она бы точно устала, ведь коляску мы с собой не взяли, не хотели лишний груз таскать с собой. Потом я, конечно, пожалел о своем решении, но виду не подавал. Сецуна осталась верна своим строгим принципам даже в аквапарке. Несмотря на жару и кучу полуодетых тел вокруг, она топила за нравственность, даже вопреки здравому смыслу. Рассказывала мне мама, что когда-то люди в одежде плавали, вот и моя училка, будь на то её воля, никогда бы не оголилась на людях. Я не понимал этих её заморочек. Зачем скрывать такое идеальное тело? Стесняется? Кого и почему? — Что за ерунда? — я обратил внимание на несоответствие её внешнего вида общепринятым нормам этого места. — Плавать не будешь? — поинтересовался настырнее, чем хотелось бы. — Пока не хочется, — Сецуна поморщилась. Я пожал плечами. Навязывать свою точку зрения мне никогда не нравилось. — Ну как знаешь, — проговорил и ушёл играть с Мари. Мы бегали около лягушатника и резвились внутри. Я чувствовал на себе взгляд Сецуны и невольно пытался разгадать, о чем она сейчас думает: не обижается ли из-за того, что я провожу время с ребёнком, но не посвящаю его ей? А может быть все наоборот? Она сама хотела понянчиться с Мари, говорят же, что девушки любят возиться с детьми. Может она недовольна, что её лишают такой возможности. Сецуна не показалась мне расстроенной, но, на всякий случай, я подговорил Мари, что нужно сбегать к тёте. «Она же так грустит без нас!» Малютка сразу побежала к Сецуне, схватила за палец и потянула за собой. — Вот, предательница! — шутливо возмутился я, хотя такой расклад меня полностью устраивал. — Теперь мне бегать за тобой? — тепло поинтересовалась Сецуна, обращаясь к малышке. — Можешь за мной побегать, — ревниво подразнил я. — А ты намерен от меня убегать? — Ну, кто знает, что у тебя на уме. Я приличный парень и все такое. Вдруг захочешь облапать меня. — Подхватил мелкую на руки и подбросил вверх. Она заливисто рассмеялась. — Купаса! — Приложу все усилия, чтобы держать себя в руках, — пообещала училка и с кокетливым взглядом взялась за язычок молнии. В моей голове включился медляк, под который она неторопливо, чувственно скидывала с себя лишние вещи. Я редко встречал девушек в таких купальниках как на ней. — Сама вязала? — Догадался, старательно разглядывая вязаный узор. Может быть, я бы и не пришёл к таким сложным выводам, если б не её разговоры с моей мамой. — Да, — скромно подтвердила она и на крохотное мгновение как будто смутилась. «Просто потрясающе милая!» — подумал я. Мари тянула меня обратно к воде, так что пришлось подчиниться. Её понесло к большому бассейну, и мы решили, что спустимся вместе. — Жаль, она ещё маленькая, боюсь на плечи посадить, — посетовал я. Мама и Мирай порой слишком бурно реагировали на любую царапину Мари, эта тревога передалась и мне. Я часто опасался, что невольно могу стать причиной её травмы или даже смерти. Если бы она была старше, мне было много проще. — Могли бы все вместе поплавать тогда. Ты иди искупайся. С нами скучно. — Состроил тоскующее лицо, а она коротко чмокнула меня в губы. Отпускать её, конечно, не хотелось, но держать рядом и мешать отдыхать тоже своего рода неправильное занятие. — Я быстро к вам вернусь, — заверила она, уверенно оттолкнулась и поплыла, а потом и вовсе ушла под воду. Она появилась над водой у другого бортика бассейна. Я следил за ней боковым зрением, успевая попутно обучать Мари плаванию. — Какие молодые, а уже родители, — услышал я голос какой-то пожилой женщины. — Не удивительно, что у матери ветер в голове, бросила ребёнка на отца. Ох, как он его держит… А если утопит? У меня задрожали руки, я в самом деле представил, что абсолютно не контролирую ситуацию и могу уронить племяшку. Но самое странное, я представил и что будет после: как достаю её неживую и ничего не могу с этим сделать. Чёртовы бабки! Языки бы им поотрывать! Уже потом, вспоминая этот случай, я размышлял, почему повел себя так глупо? Ну что страшного могло произойти? Даже если б я выпустил Мари из рук, она бы не утонула, ну испугалась, глотнула воды, но это дело вполне поправимое. Однако, тогда я резко прижал её к себе, словно боялся потерять, и с удвоенной, уже нездоровой веселостью стал играть с ней, приближаясь к бортику бассейна. Я заметил эту парочку сплетниц и так разозлился, что был готов выйти и грубо нахамить, но моё человеческое достоинство спасла Сецуна. Она вернулась, и я разом позабыл про хабалок. — Доверишь теперь мне тебя подержать? — Она обратилась к Мари, но мелкая заартачилась. — Неееет-неееет! — завопила она дурным голосом, привлекая к нам всеобщее внимание. Я жутко стрессанул. Мне казалось, что абсолютно все взгляды сошлись на нас. Но больше всего я боялся реакции Сецуны. Училка сдалась моментально. — Как скажешь, — Она убрала руки и совершенно спокойно с долей юмора добавила — Не судьба тебе. Я почувствовал себя чуть лучше. Бабки и другие наблюдатели нашей «родительской» некомпетентности исчезли. Остались только мы и наша «проблема». — А поуговаривать? — предложил я, вспоминая как обычно справляюсь со всеми нервными припадками этого маленького монстра. — Мари, смотри какая красивая русалка приплыла к тебе. Она тебе нравится? — Да, — весело пролепетала племянница. Сецуна сделала вид, что расчесывает свои роскошные волосы. — Хочешь с ней поиграть? — Мы с Мари оба завороженно следили за её пальцами, утопающими в густых тёмных прядях. Мелкая кивнула, но я даже не обратил внимания. Мне самому захотелось срочно поиграть с русалочкой, да так, чтобы у нас появились собственные дети. — Я тоже этого очень-очень хочу, — голос Сецуны заставил вынырнуть из забытья. Она тянула к нам руки, и я передал ребёнка, стараясь не встречаться с ней глазами, словно она могла прочесть мои мысли и пристыдить. Поэтому я решил быстренько ретироваться, но не тут-то было, не успел я доплыть и до середины бассейна, как услышал дикий ор племянницы. Мне пришлось вернуться. — Блин, да что с ней такое! У Сецуны, наверное, уши заложило от крика, потому что она сидела с закрытыми глазами. Я опять стрессанул. Но несмотря на запредельно высокие децибелы, она сумела сохранить хладнокровие. — Она к тебе очень привязана, оставайся в нашем лягушатнике с красивыми русалками. В моей голове снова мелькнула эта безумная, но единственно верная мысль: «Женюсь. Нельзя упустить такую славную девчонку». Мы вылезли, чтобы вернуться в детский бассейн. — Схожу нам за мороженым. — Предложила Сецуна, приметив неподалеку тележку. — ей же можно мороженое? — Блин, не знаю. Лучше не стоит, а то ещё стрясется чего, мне потом отвечать. И вообще, не бросай меня… Я так устал. — вырвалось у меня. Мне действительно стало казаться, что с ней я куда лучше справляюсь с этой крошкой из ада. Хотя раньше я всегда справлялся с ней сам, иногда даже лучше матери и Мирай. — Все, хватит купаться. Пора вылезать, — пародируя командный голос сестры, оповестил я и, естественно, Мари заартачилась. Ладно бы она просто орала, но она ещё вырывалась из рук с такой силой, что я боялся выроню и она ударится головой о кафельный пол. Я весь взмок от нервного перенапряжения и бестолковой борьбы с двухлеткой, а ведь ещё нужно было держать марку перед Сец. — Ну, Мари. Ну, перестань. Ты напугала всех детишек, сейчас русалочка заплачет и убежит от нас… — не знаю, правильно ли я пытался её успокоить или нет, но знаю точно, в такие напряжённые моменты мозг не особенно соображает и ты выдаешь примерно те же фразы, которые когда-то слышал от родителей, — Но главное от меня. Твой дядя умрет от тоски и разбитого сердца. Пойдём поиграем в песочек. Но мелкая не планировала уняться, она продолжала вопить и противоречить. У меня мелькнула мысль, что я не хочу детей! Может быть дети — это какое-то жуткое наказание за все твои грехи? В этот момент на помощь пришла Сец. Она протянула сирене банан. — Мари, амнам! — Сецуна ласково улыбнулась, и её спокойствие коснулось меня. Мелочь обратила внимание на фрукт, перестала лупить меня ногами и потянулась за угощением. — Эта маленькая обезьяна хочет банан. — Давай возвращаться? А то скоро мы ничего не добьёмся от неё. Она, наверное, хочет спать. В самом деле, почему я сам об этом не подумал? Детские истерики не происходят просто так, всегда для плохого настроения есть какая-то весомая причина. — Ты права. Наверное, она и правда спать хочет. Мне очень жаль, что мы так отстойно погуляли. Извини. Я чувствовал себя кругом виноватым. Это наверняка не то, чего Сецуне хотелось. Едва ли она собиралась провести половину дня нянчась с капризным ребёнком. — Вышло познавательно, — неожиданно удивила девушка. — Я узнала, что ты будешь хорошим папой. На короткое мгновение я даже потерял дар речи. Неужели она серьёзно? Я — хороший папа? От этого странного утверждения мне становилось не по себе. Приятно, конечно, но… — Надеюсь, ты не мечтаешь о том, чтобы сразу завести детей? — выпалил единым махом, смущаясь собственной реакции. — Не пойми меня неправильно, я люблю свою племяшку. Но не думаю, что быть родителем и дядей это одно и тоже. Мы переодели Мари, оделись сами и неторопливо отправились в обратный путь. Заточив банан мелочь быстро уснула у меня на руках. Сецуна оказалась права — она очень устала, хотя казалась таким резвым энерджзайзером. — В общем, в своих качествах в этом отношении я очень сомневаюсь, — озвучил свои опасения вслух, потому что хотел быть честным с ней. — Моя сестра говорит, что Мари иногда доводит её до белого каления. Я смотрю на это со стороны и как-то побаиваюсь, вдруг у меня будет так же? — Я собиралась прожить жизнь в гордом одиночестве, помнишь? — разом успокоила и снова удивила Сецуна. Я думал, что она лукавит. Все девчонки, с моей точки зрения, хотели детей. — Планировала, что однажды возьму ребёнка из приюта, — продолжала она. — Мое мнение, что дети, как и любые другие испытания, даются нам чтобы чему-то научить. Выходит, она тоже считала, что дети — это испытание, отметил я про себя. — Они воплощают наши самые крупные слабости и страхи, чтобы сделать сильнее и осознать — бояться не нужно. — Ты очень странная, — последнее её высказывание меня немало озадачило. Она считала, что ребёнок — зеркало твоих эмоций. Он как губка впитывает в себя то, что видит от родителей. Получается, что мои тревоги и страхи достались мне по наследству. Я сомневаюсь в себе, потому что мой отец ушёл из семьи, хотя видимых причин для этого не было. — А почему ты хотела бы взять ребёнка из приюта? Не проще собаку завести? — Может и собаку заведу, — рассуждала она так, будто меня по-прежнему нет в планах на жизнь. — Просто для своего ребёнка нужны двое и это сразу не мой вариант. Зато я могла бы подарить любовь и заботу тому, кто в ней нуждается. Я многозначительно хмыкнул: — Хм, ну сейчас у тебя появился такой человек. Мне очень нужна любовь и забота, но я же не ребёнок. Получается теперь тебе ничто не мешает задуматься на тему, хочешь ли ты иметь своих детей? Забеременеть там, ходить с огромным животищем, рожать, а потом растить и воспитывать… Хочешь запустить свою жизнь по такому сценарию? — Пожалуйста, остановись. — Она нервно засмеялась. — Ты дашь мне время подумать? Я не готова строить настолько далеко идущих планов спустя меньше суток от начала отношений. Зерно истины в её словах было, но меня нисколько не пугала стремительность с которой развивались наши отношения. — Уверенно скажу лишь одно: если у нас все получится, я не стану принуждать тебя сразу заводить детей. Меня разобрал довольный хохот: — Хорошо. Я добился своего, таков был мой хитрый план. А то знаешь, девчонки, стоит начать с ними встречаться, предлагают сразу имена будущим детям придумывать, — хитро подмигнул и тут же добавил, — Но сына Хиро назовём, а девчонку как хочешь, без разницы. — Ты играешь со мной? — игриво упрекнула она и посмотрела на племяшку влюбленными глазами, словно представила вместо неё свою собственную дочь. — Как хорошо, когда она спит. — Да как ангелочек. Но только когда спит, — подтвердил я и под действием какой-то магии проговорил, — Я не играю с тобой, просто пытаюсь стать тем, кого невозможно выбросить из сердца. Тогда тебе придётся стать моей же… — запнулся, — женщиной. — Мне нравится, что ты знаешь чего хочешь. Но не думай, что все будет просто. Придётся доказать, что твои чувства надолго — Она кокетливо подмигнула, и я с удовольствием отметил. Мы всего день были в отношениях, а Сец уже переняла мою манеру общаться и флиртовать. — Ты же не думаешь, что этим сможешь меня напугать? Как я должен это доказать? — Ответил ей своей коронной ухмылкой. — Время покажет, — загадочно заключила она.Сецуна Мэйо
Для субтропического океанического климата Токио пережить ливень, а через несколько часов наслаждаться жарким солнцем, было в порядке вещей. Я недоверчиво наблюдала за мясистыми белыми облаками, пролетающими над головами, они смотрелись невинно, о вчерашнем дожде напоминали только мелкие лужи под ногами, а температура воздуха прогрелась до двадцати пяти градусов. Мы уже прибыли в аквапарк, но я не спешила раздеваться, так и опустилась на шезлонг в шортах и кофте на молнии. — Что за ерунда? Плавать не будешь? — непонимающе смотрел Сейя. — Пока не хочется, — я поморщилась, разглядывая людей. — Ну как знаешь. — Парень ушел, чтобы осчастливить ребёнка догонялками. Я с удовольствием наблюдала, будто Сейя с Мари моя семья. Да, такая жизнь мне нравилась. Постаралась запомнить каждую её деталь: заливистый визг девочки, теплые ласки солнца на коже, блаженную улыбку парня, чтобы когда-нибудь отмотать плёнку и вернуться в это безмятежное мгновение. С ребёнком они длятся не так долго, как хотелось бы. Мари желала получать внимание от каждого взрослого, находящегося в её распоряжении и, вскоре, она вернулась за мной. — Теперь мне бегать за тобой? — предположила я, поднимаясь из убежища. Предложение весьма заинтересовало её дядю. Пока Сейю уносило всё дальше в фантазию, где я бегаю за ним и лапаю, остудила пыл парня, наконец, потянув язычок молнии на кофте вниз. Или, наоборот, подбросила дров. Он, видимо, долго бы стоял не моргая, но Мари требовательно тянула к бассейну. Реакция Сейи была приятна потому, что желанна, но не хотелось, чтобы так же смотрели окружающие люди. Я ненавидела раздеваться в обществе, может я была нутром из другого века, не знаю. Я бы с удовольствием ходила одетой с ног до головы, даже пальцы прятала в длинные перчатки, но современность диктовала прикрыть основные места и на этом успокоиться. Эпоха целомудренной чувственности прошла, на её смену встала сексуальная похоть. Я как могла спряталась за длинными волосами, развесив их спереди и сзади. Ни на кого не глядя, дошла до бассейна и попробовала воду. Сейя разрешил мне поплавать, принимая весь огонь развлечения ребёнка на себя, и я не видела причин отказываться. Нырнула под воду, а всплыла уже у противоположного края бассейна. Отчего-то плавать под водой нравилось мне куда больше, чем над ней. Именно таким способом я освоила навык. Как будто проваливалась в другой мир, даже если это мир тёплой хлорированной воды. Я могла бы часами барахтаться сама с собой. Но заметила у Сейи какой-то недовольный вид, так что быстро вернулась и предложила малышке на растерзание свою кандидатуру, а она отказалась и в моей философии жизни это означало: «ну и ладно». Я довольно спокойно воспринимала детей, их капризы и отказы, будто взрослых людей в теле малыша. Ровно как терпимо относилась к детям в телах мужчин и женщин. Не исключаю, что лишь потому, что у меня не было своих. — А поуговаривать? — возразил парень. Я замешкалась, очевидно, совершенно не разбираясь как взаимодействовать с маленькими детьми. И откуда бы? У меня слова застряли в горле, я не представляла, что делать или говорить. Люцифер тут же провел мастер-класс по искусству сладких речей. «Так вот как это работает», — подумала я, наблюдая за процессом заключения сделки со стороны. Нас женщин так легко подкупить хотелками и верно подобранными словами. Только Сейя не учёл, что желания, а с ними и настроение меняются быстрее, чем он способен вообразить. Далеко он уйти не успел, как мне прямо в ухо закричала девочка, я даже глаза прикрыла, надеясь, что сохранится хотя бы часть слуха. Возможно, это выглядело как побег, но я вызвалась совершить поход за мороженым. А поскольку мы оба не знали можно ли его Мари, вернулась с фруктом. Хоть какое-то из моих предложений девочка оценила, значит курс возрастной психологии был пройден не зря. Дети часто капризничают от нехватки энергии, они только кажутся вечными двигателями, но если вовремя не поймать момент, когда силы ребёнка иссякли, что сделать очень просто, учитывая непонимание и непринятие этого самим детьми, то можно легко выйти на уровень отторжения малышом всего и вся. Здесь уже договориться ни о чём не получится. Поэтому за подаренные минуты тишины под довольное чавканье, мы решили поехать домой. По пути Сейя захотел прояснить со мной детский вопрос, чтобы я не планировала скорее стать мамой. Поделился, что сомневается в себе в качестве отца, а вот я после увиденного не сомневалась. Ему искренне нравилось проводить время с ребёнком, играть, он умел общаться на их языке. Мари это понимала и за то так любила, им больше ничего не требовалось — лишь честное внимание. Так чего же Сейя боялся на самом деле? Я заметила тенденцию, что молодые люди всё чаще говорят об усталости воспитывать ребёнка, даже одного. Казалось бы. Оглянитесь назад, в семьях было по четырнадцать детей всего два поколения назад. Из них могло выжить семеро, а мама лепила моти и напевала песни тем, кто жив и здоров. Ей не помогали современные бытовые приборы, садики и кружки, она могла не знать, чем станет кормить голодные рты завтра, работали тяжело, войны шли, но тяготы этого примера не придадут сил маме двадцать первого века. И совет «отдохнуть» не поможет, не удаётся отпустить ситуацию и просто перестать воспитывать ребёнка, если это так достало. Трудность в том, что нынче усталостью называют тревожность. Не какую-то конкретную, как в прошлом, где женщины волновались о том: выживет ли ребёнок, который заболел, во что одеть, где найти еду. Тревога стала экзистенциальной, она глубже и опаснее, потому что не имеет конкретно решаемой проблемы. В стремительно меняющемся мире родители не представляют к чему готовить своих детей, что может пригодиться, в какой реальности им предстоит жить завтра. Если ты действительно устал, то достаточно отдохнуть, но если тревожишься, то не можешь просто перестать, приказав себе. Даже Сейя сегодня сказал, что устал. Молодой парень всего за пару часов? Это не физическая усталость, а психологическая. Он постоянно тревожился от незнания чего хочет Мари, чего от неё ждать, как при этом себя вести, что подумают люди. Было заметно, что для него наша вылазка огромный стресс. Я её явно спокойнее пережила и не понимала за что парень извинялся. В разговоре поделилась мыслями о материнстве. Личные взгляды показались Сейе странными, но я не обижалась. Пессимистичной себя не назвала бы, но собственное будущее виделось мрачным, холодным и пустым. С появлением парня в моей жизни, взгляды начали меняться. Это же не запрещено? Сейя довольно быстро взялся за расчистку моих мозгов от паутины опасений. Показывал, где придётся разобраться, о чём задуматься и делал это обаятельно играючи. Вроде бы отговаривал спешить, но как только получил своё, застолбил имя нашему сыну. Меня тянули в разные стороны очарованность и скептицизм. Он в самом деле такой простой, честный и смешной? Или его слова — часть хорошо выверенного плана? Парень признался, что старается поселиться в моём сердце. Может вскормленные Харукой сомнения небезосновательно гудят в голове? Маска слетит, я лишусь человека, в которого влюбляюсь. В ином случае обрету большую любовь. Риск стоил того, чтобы проверить, но нельзя спешить принимать слова за истину, они — ничто, если не подкреплены действиями, только на них можно опираться. Поступки же откроются мне со временем, так я Сейе и сказала. Девочка сладко уснула на руках Сейи пока мы добрались до его дома, наверное, конечности отсохли, но он не жаловался. Бережно уложил Мари в кровать, действовал словно сапер при разминировании бомбы. Мы опасались, что вспугнём сон ребёнка и придется заново её развлекать. К счастью, она перевернулась на бочок, и мы с облегчением оставили малышку. Из комнаты Сейи окно выходило на небольшой покатый участок крыши. Парень пригласил меня отобедать в своём месте силы и вдохновения. Поддерживаемая его рукой, я осторожно ступила на шифер и была сражена открывшимся видом на Токио. Дом семьи Коу находился на вершине склона, поэтому остальные частные строения каскадом спускались от него вниз, пока не врезались в стеклянные колья небоскребов. Я расстелила пледы и устроилась на них отдыхать, пока Сейя ухаживал за мной, извлекая еду из холодильника. — Ваше Величество, обед подан! Я церемонно склонила голову в благодарность и взяла тарелку, уточнив: — Почему ты ко мне так обращаешься? Будто я задавака. — Почему сразу задавака? Просто ты особенная. Моя Снежная Королева. — Он гипнотически улыбался, поэтому заставил ответить тем же. Мы молча ели, удовлетворённо глядя друг на друга, пока смущение не вынудило меня отвести глаза. — Кстати, вчера постеснялся сказать, что тебе очень идёт красный цвет. Я его обожаю. Цвет страсти, любви и счастья — он определённо для тебя! — Умел Сейя делать комплименты, всё-таки. — Спасибо, я знаю. Как и моё платье для тебя, — я вздёрнула нос и прищурилась. Он подсел поближе, накрыл мою ладонь. — Вот как? Выходит, ты старалась мне понравиться? А я в этот раз даже комплименты делать опасался. Ты же злилась на них. — Я порадовалась, что он восстановил смелость после моих выпадов. Сейя продолжал обольстительно смотреть, как будто ждал чего-то. Я млела и терялась. Подумала, что именно за его глаза Харука не возлюбила парня, они же сотканы из страсти. Если у тебя такие глаза, уже не доказать невинности своих побуждений. Где вожделеющие взгляды, там и вожделеющее сердце. — Я тебе доверяю, — вопреки всему уверила Сейю. — Хотя всё чего боялась случилось. — Он меня околдовал, получил, приручил и не было пути назад. — Тебе не нужно бояться. Я не суеверен. Мы не расстанемся. Знаешь, я всегда мечтал, что у меня все будет по-другому, не так, как у родителей. Одна любовь на всю жизнь. Она никогда меня не предаст, и я не разлюблю. Буду любить до конца своих дней только тебя. — Мозг ещё пытался подвергать сомнению его слова, слишком они хороши, чтобы быть правдой. Так в жизни парни не говорят, если не хотят быстрее совратить. Наверняка они сработают на каждой девушке, всякий раз. Поэтому удивительно, что Усаги отвергла Сейю, что хоть кто-то мог отказаться от удовольствия быть с ним. Настолько невозможным и абсурдным казалось это влюблённой мне. Впрочем, Мамору тоже потрясающий. Так и быть, принято. — Ты романтичный словно сказочный герой. — Я приложила ладонь к его щеке. — Сказочный герой? Звучит сомнительно. Будто мои слова выдумка, — он усмехнулся. — Я так не думаю. Даже очень разделяю их. Надеюсь, ты сумеешь сохранить этот свет, когда убеждения столкнутся с реальностью. — Пожалуй, я принимала, что прямо сейчас Сейя говорил то, что думает на самом деле, но он мог поменяться со временем. — Только если ты будешь рядом со мной, — уверял он. Я покончила с едой и отложила тарелку, на ум пришло забавное наблюдение. — Наше свидание длится уже вторые сутки. Твой план в том, чтобы меня не отпускать? — Именно так. Ты довольно проницательная девушка, не понимаю почему ты не догадалась раньше, что это именно я подстроил дождь? — отшутился парень. — Точно. Как же я упустила. Учти, твоя сестра раскрыла мне секретное оружие. — Я угрожающе растопырила пальцы и потянула руки к его бокам, намекая на щекотку. — Эй, даже не думай… Это запрещённый приём! — И в чем его запрет? — С хитрым прищуром приближалась я. — Нельзя меня щекотать! Я был ранен! Я много страдал! — брюнет чуть попятился. Я засмеялась. — Уговорил. Не хочу делать тебе больно, — я опустила руки. — Говорят, тот кто очень боится щекоток настолько же ревнивый. — Думаю, что они не врут. Я ведь приревновал тебя к Тайки. Именно тогда до меня дошло — одной игры недостаточно. Я хочу, чтобы ты была моей. — Тайки? — Я удивилась и вспоминала, что такого было у нас с высоким шатеном. Так и не поняла, зато вспомнила другое: как парень рисовал на пышной груди Нехелении. — Что ж, ты выбрал странный способ показать это. — Странный? Почему? Нормальный способ. Просто показал ему, что ты занята мной. — Нет, я о девушке с пятым размером бюста. — Не понял, при чем тут она… — Ты тем вечером понял, что хочешь быть со мной, — терпеливо напомнила, — а ночь провёл с ней. Только я вижу здесь противоречие? — Ты сказала Соноко, что я тебя не интересую. Поэтому я не стал отказываться от того, что само приплыло ко мне в руки. — Вроде справедливо, хотя уже не так романтично и возвышенно. Только Соноко вела свою игру, я оказалась права, она не хотела в самом деле расставаться, планировала, что он пострадает в одиночестве, соскучится, но даже не думала кому-то отдавать парня. Дикие глаза, звериная готовность наброситься, меня передёрнуло от воспоминания о ней. — Знаешь, ты Соноко по-прежнему очень интересуешь. Когда она поплывет к тебе в руки, ты скажешь нет? — Скажу. Потому что теперь ты моя девушка, — быстро отозвался он. — А если бы подплыла Усаги? — Зашла я дальше, но оказалась, что ступила на тонкий лёд, он треснул подо мной. — Ну, знаешь! Теперь даже обидно… Ты словно мне не доверяешь! Я ведь сказал: ты — моя девушка. Кто бы куда не поплыл! — Сейя надулся, я нахмурилась. Вопрос про Соноко его не задел, ни секунды не думал над ответом, к ней действительно чувств не испытывал. В вопросе Усаги разозлился и защищался нападением, значит есть что скрывать, может и сам себе не доверял? Иначе что мешало так же уверенно и спокойно отреагировать? Я испытующе смотрела в его глаза, сделала вид, что поверила и кивнула. — Я многое смогу понять, главное не обманывай меня. Он помолчал немного, успокоился, взял себя в руки. — Что ж, тогда ты понимаешь — Усаги для меня особенный человек. Отказать ей мне было бы куда сложнее, чем Соноко, но не потому, что я все ещё люблю её, а из-за того, что между нами было… из-за того, что я чувствовал. Перестань, пожалуйста, тестировать меня. Я выбрал тебя, не причиню боли и не стану обманывать. Если Усаги в слезах придёт ко мне и скажет, что её отношения с другим были ошибкой, мне, конечно, будет её жаль, но назад уже ничего вернуть нельзя. Ты не можешь сказать мне кое-что, и я это принимаю. Поэтому ты тоже просто прими меня… Не нужно пытаться проиграть тысячу возможных сценариев, которых в жизни может не произойти. Ты усложняешь себе жизнь и заставляешь меня думать, будто ты не доверяешь мне и считаешь лгуном. Хотя я всегда честен с тобой. Я понимаю, ты ещё плохо меня знаешь, — он покивал, соглашаясь сам с собой, — а я слишком вспыльчивый и принимаю это близко к сердцу… после того, что было вчера. Но я обещал быть терпеливым поэтому… прости, что разозлился! Меня растрогала его длинная рефлексия. «Приму. Конечно, я приму тебя. Уже приняла», — сказала без слов, обнимая за шею и оставляя нежный поцелуй на щеке. «Мой хороший».