Сецуна Мэйо
Мы надели розовые очки романтизма, переполнились радостными надеждами и не думали о каких-либо трудностях, но они всегда настигают и каждый раз неожиданно. Так после окончания одного из учебных дней, Сейя пригласил на свидание к себе домой. Фильм, попкорн и ужин, который парень приготовит сам специально для меня. Звучало заманчиво, я лёгкой пружинящей походкой спешила на встречу, но лишь ступив во двор семьи Коу, словно врезалась в невидимую бетонную стену и пошатнулась. Мой парень открыл дверь и выпустил из своего дома мисс пятый размер. Прямо как в тот раз с Ятеном. Она по-кошачьи ластилась к нему, а Сейя стремился поскорее выпроводить. Конечно, он ведь ждал свою девушку, но, похоже, оказался застигнут на месте преступления. На его лице при виде меня отразился ужас. В моих глазах на секунду вспыхнула обида, тут же осыпавшись пеплом отстранённости. Я замерла в паре метров от крыльца и окинула их долгим спокойным взглядом. Моё молчание осуждало. Невольно сделала шаг назад, ещё пару и можно бежать в объятья Харуки, растирая по щекам слезы, причитая, что она была права. Нехеления спустилась с крыльца, за ней выскочил Сейя. — Сецуна! — его надломленный голос остановил меня от поспешных решений. — Так значит это ты девушка Сейи? — особенно она выделила слово «девушка», будто испачкалась в чём-то неприятном. Поравнявшись со мной, окинула надменным взглядом с головы до ног. — А ты ничего: лучше, чем я ожидала. Только сумеешь ли ты удержать своего кабелька? — у меня щека дёрнулась от заявления и того, как похотливо она облизала Сейю на моих глазах. — Старайся или я заберу его назад. — По щеке парня прошлись дразнящие хлопки длинными наманикюренными пальцами суккубы. Я отвела взгляд в сторону, стараясь осмыслить происходящее, но снова вернула, чтобы поверить в увиденное и ничего не пропустить. Нехеления наиграно продолжала: — Мне было так хорошо с тобой. Отношения с ней никогда не принесут тебе такого… — Сейя отбросил её руку, задержавшуюся у лица. — Прекрати! Наконец хоть какая-то реакция от него. Я смотрела на парня непонимающе и с глубокой печалью в глазах, хотела получить ответы, а он молчал. Наблюдала за представлением, используя всю свою выдержку, чтобы демонесса не получила эмоций, на которые старательно выводила. Хватило не на долго. Я перевела на неё злой взгляд, гордо вздёрнув подбородок, ответила: — Когда мужчина достойный, его и удерживать не приходится, но ты вряд ли что-то об этом знаешь. Я прежде не сталкивалась с проблемой измен. Не приходило в голову, что меня кому-то предпочтут. Слишком самоуверенно? Может я не боялась потому что всегда знала, если подобное произойдет, то уйду и не вернусь. Почему же теперь я стояла столбом, униженная, и колола ногтями кожу, сжимая ладони в кулаки? Я не знала следует ли мне оттаскать за волосы прицепившуюся к моему парню выскочку или он сам желал с ней быть? Что здесь вообще происходит? Перед свиданием с одной, он развлекался с другой, но не успел расстаться? Сейя ценит отношения, но также ему нравится секс, которого у нас не было. Он не хотел походить на отца, но говорил, что отказываться от близости не готов. Возможно, в нём победит не та сторона, что заверяла в готовности ждать столько, сколько нужно. А я окажусь права — лёгким ожидание для него сделают другие женщины. Может, он и работу никакую не нашёл. Два через два у него девушка для тела, а потом для души. Я обратилась к Сейе. — Это то, чего ты хочешь? Подростковых отношений? — мой голос прозвучал холодно, обвинительно. Я могла поспешить, решив, что парню хочется чего-то серьёзного и надолго. Говорить всё это, чтобы затащить в постель и бросить — самый банальный трюк. Я бы не слишком удивилась, если так и вышло. Нехеления победоносно расхохоталась. — Похоже, не сильно она тобой дорожит. Позвони мне, когда снова будешь свободен. Кстати, этим вечером только для тебя, я буду не занята. Я поступила с суккубой, как с Хигой Кацу последние дни — игнорировала её существование. Не смотрела как та уходит, стиснув зубы, ждала ответа от Сейи. В глазах застыли слёзы и осуждение. Так я повелась на лживые сказки? Парень заговорил: — Между нами ничего не было. Я её не приглашал, она сама припёрлась. — Я поджала губы и покачала головой словно не веря, уставилась на потемневший сад, продолжая слушать. — Я сказал ей, что больше не один. Она обиделась, поэтому решила тебя поддеть. Извини меня. Я дорожу нашими отношениями и не хочу тебя терять. — Я сглотнула тяжелый ком горечи и осторожно взглянула на парня. Умел он найти слова, ломающие любое моё сопротивление. Его голос, такой родной, уютный, разливался по венам теплом. — Сецуна, — а когда он произносил моё имя, казалось, вкладывал самую сладостную нежность. Затем в ход пошли руки, которые он уложил на мои плечи, — я бы не стал тебя обманывать, ты же мне веришь? — Я несколько мгновений неотрывно изучала его глаза. «Верю», — Он не такой беспечный, чтобы, ожидая меня с минуты на минуту, глупо попасться. Кроме того, не стал бы так гнусно поступать. Обдумав сказанное им, я почти взяла себя в руки, но Сейя произнёс то, чего не должен был. Никогда. — Я люблю тебя. Очень люблю… — Я похолодела и отшатнулась. — Прошу, не молчи. — Ненавижу, — я подняла на парня тяжёлый взгляд, — когда так говорят из страха. — Мало того, что Сейя нарушил обещание не произносить ничего подобного, он использовал слова в контексте, когда моё доверие так сильно пошатнулось. Он хотел ими исправить проблему, но вызвал противоположный эффект. Мой голос звучал жёстко: — Я тебе верю. Но в будущем в эти игры играть не стану, — затем мягче и ласковее: — Потому что тоже слишком дорожу, — я шагнула и обняла парня за торс, прочертив носом по шее, прошептала на ухо, — тобой. — Какие игры? — Напряжённо выдавил Сейя, он стоял не шевелясь. Сохраняя объятья, я заглянула в его очаровательные глаза с вызовом. — В рулетку, где ставка «узнаёт ли девушка о других», — я провела рукавом по его щеке, той, которую осквернили чужие слюни. Стирая следы, демонстрируя, что никто кроме меня не должен к нему прикасаться. — Нет никаких других и не будет, — твёрдо заверил Сейя. — Потому что я действительно тебя… — он прервался и замолчал. Был напряжён, будто каменный, даже не обнимал в ответ, но я не заметила и тени лукавства. Он хотел донести насколько сильны чувства. Признаться, я испытывала то же самое. — Я никогда с тобой не играл, не врал и не собираюсь. Хотя считаю, что в маленькой лжи нет ничего предосудительного, — строго продолжал гнуть свою линию парень. — Значит я могу рассчитывать, что ты честно мне скажешь, если поймёшь, что я больше не нужна тебе? — решила договориться заранее. — Нет, можешь не рассчитывать на это. Потому что я не собираюсь расставаться, — я тепло улыбнулась его вере и романтизму. — Даже ночью, на сон, например? — Ну, когда-нибудь мы будем засыпать в одной постели каждый вечер. А пока друг другу сниться. Вероятно, я слишком отходчивая, потому что, внимательно рассматривая его лицо, остановилась на губах, приблизилась и выдохнула: — Я… — вновь потянулась к его уху и прошептала, — тоже тебя… Сейя тут же меня трепетно обнял за талию, словно только теперь по-настоящему принял. — Хочу услышать эти слова от тебя… — Они ничего не значат. Это просто слова, — я удивилась, слегка отстранившись. — Тогда тем более, смелее! Просто произнеси их. Можно шёпотом. Я тебя не выдам. Хочу запомнить этот момент. Твой голос, взгляд. И доставать это воспоминание, если станет грустно. Я улыбалась его шутливым подбадриваниям, но вдруг перестала. Меня придавило озарение, прозрачное и ясное — так и случится. Скоро или не очень, мы оба начнём доставать совместные воспоминания, словно старые выцветшие фотографии из забытого альбома. Он уже запустил проклятье, назад сказанного не вернуть. Грустно, если у Сейи не останется слов любви. — Когда тебе станет грустно… помни, что я люблю тебя, — я вырвала звуки будто колючку из кожи на груди, с тяжелым сердцем и глубоким вздохом, а Сейя заявил: — Нет. Это не то. Ты будто на экзамене и смотришь на меня хмурым взглядом, словно я заставляю тебя делать что-то неприятное. Забудем. Я ничего не слышал. Блин. Теперь оно горчит. И сам же виноват, — я захлопала глазами, ярость накатила высокой волной и обрушилась на меня, поглощая с головой. Я с силой оттолкнула от себя парня. — Ты невыносим! Уж постарайся запомнить. Потому что вряд ли снова доведётся услышать. Заставил? Да, мало того, что заставил сказать, зная о моих страхах, он посмел обесценить, когда получил. Так со всем будет? Не хотела видеть, не хотела оставаться рядом, я развернулась, чтобы уйти. Сейя прилип ко мне со спины и остановил. — Не придётся? Как же так? Почему? — голос звучал вкрадчиво, низко. Парень отвёл в сторону густые пряди моих волос, обнажая шею и принялся целовать. Я вытаращила глаза от неожиданной попытки остудить меня огнём. Зажала шею, склонив голову, чтобы он не касался. Сейя зашептал на ухо голосом Люцифера: — Хочешь проведу для тебя мастер-класс по сексуальным признаниям в любви? — Он снова целовал доступные участки, прочерчивая губами дорожку из коротких поцелуев к плечу. Игнорируя его второй вопрос-предложение, я ответила на первый, всё ещё злясь: — Потому что я передумала и решила, что мои чувства к тебе не так уж сильны. — Блин, Сецуна, как ты можешь так говорить?! У меня от такой резкой перемены заныл… Шрам. Я ведь такой чувствительный. Извини, что заставил признаться. Каюсь, — он вскинул руки к верху, сдаваясь. — Был не прав. Мы ещё поработаем над этим в приватной обстановке как-нибудь позже. Я обернулась к большому ребёнку, способному выклянчить у меня что угодно, но к его чести, умеющему признать ошибку и вовремя извиниться. Ласково проговорила: — Теперь жалею, что пропустила мастер класс. Обожаю обучения. Может доступен в записи? — Сейя сделал вид, что размышляет. — Надо подумать, — потёр подбородок. — Могу тебе показать промо-версию прямо сейчас. — Удиви меня, мастер. На Люцифера парень переключался по щелчку, он даже в лице изменился, после чего обошёл меня со спины снова, откинул волосы и прошептал: — Я люблю тебя. Ты моя единственная, — он прикусил мочку уха губами. Ладони прошлись вдоль талии, останавливаясь на моих бёдрах, и он резко прижал к себе. Снова обжигающий шёпот: — Хочу тебя. Мы будем заниматься любовью пока не устанем, — его правая рука скользнула по животу вверх. Надо признать, послание достигло цели: живот скрутила острая вспышка сладострастного желания. Сердце заныло, сжимаясь, взрываясь от пылких речей. — Если вы хотите продолжить ознакомительный урок, стоит зайти ко мне. Кстати, ознакомительный урок не включает в себя непосредственно интим. Это, так сказать, способ поближе узнать друг друга. — Он сам зачем-то понизил градус моей готовности полностью отдаться в его власть. Возможно, природный талант искусителя позволял ему быстро забраться на вершину и вознести на неё партнёршу, но не хватало опыта удержаться на пике. — Кажется, так мы и планировали. Но в программе были фильмы, — голос у меня дрогнул. — Сейя, ты и правда знаешь всё о соблазнениях. Настолько, что я тебя побаиваюсь. — Я смочила губы, облизав сухой рот и обернулась. — Скажешь тоже! Я как дурак четырнадцать лет сох по подружке детства с которой мы сидели на соседних горшках. Соблазнитель из меня явно ооочень успешный. — Передо мной снова стоял чистый сердцем паренёк. Простой и донельзя откровенный. Может в нем живет несколько личностей? Если бы Усаги познакомилась с Люцифером, точно не устояла бы. И никто не устоял. — Тогда почему мне так хочется записаться на ознакомительный урок? — Потому что мы любим друг друга. Все очень просто. Знаешь, я думаю, что фильмы можно и отложить ненадолго. Учёба куда важнее. Я усмехнулась заявлению. — И когда ты таким ответственным стал? — Только что. — Не будем рушить планы, — щелкнула по носу и побежала в дом. — Нет… Прямо сейчас ты уже всё рушишь, — он догнал на крыльце, обхватив за талию, завёл в коридор и закрыл дверь. Я от души хохотала, прикрываясь от возможных поцелуев и чего-нибудь без возможности отказаться. — Ты мне фильм обещал. И попкорн. Как в кинотеатре. — А будет лучше: два в одном. Я всё подготовил. Мы зашли в зал, в центре стоял котатсу, заставленный едой. — Ролы — моё фирменное блюдо. Прошу к столу. Ещё на нём стояли фрукты, сладости и попкорн, конечно же. Ноутбук на столике тоже был готов к просмотру фильма. Сейя ждал, готовился и готовил. У меня больше не осталось сомнений, что Нехеления зашла по своей причуде и парень её отшил. — Ещё никто не готовил только для меня вот так, с любовью. В этом есть что-то очень сокровенное. — Я прижала ладонь к губам, сражённая широким жестом парня. Вряд ли он понял насколько значимым и ценным для меня оказался тот ужин. Он звучал громче любых признаний в любви.Сейя Коу
Никогда бы не подумал, что в XXI веке перед человеком все так же остро будет стоять вопрос веры. Но не веры в богов, взирающих на нас откуда-то с небес, а веры в человека, в его нравственную чистоту. Каждый из нас хотя бы раз в жизни задаётся вопросом: «А можно ли верить в человека?» Можно ли верить человеку? Доверие — мерило наших поступков, оно же свет маяка в полной темноте. Мы так уязвимы и беспечны, когда любим. Я понимал, что должен поговорить с Сецуной о Соноко, но каждый раз не знал с чего начать этот разговор и оттягивал неприятный момент. В конце концов, я решил, что может быть не стоит ничего предпринимать? Наше общение с Идзюин после того вечера снова сошло на нет, да и не сделал я ничего криминального за что стоило оправдываться. Однако… На душе у меня все равно скреблись кошки. А кошки, как известно существа свободолюбивые — ходят куда захотят, даже если их не приглашали. Не успел я выкинуть из головы инцидент с Соноко, как на крыльце моего дома возникла Нехеления. Вот уж кого я никак не ожидал увидеть. Мы с Нехой с тех пор ни разу не встречались и само собой даже не общались, а тут она ни с того ни с сего заявилась ко мне. Причем как нарочно подгадала день, когда я готовился к свиданию с Сецуной. Я не собирался впускать девушку, но меня никто не спрашивал: она впилась в мои губы, укусила, а потом поднырнула под руку и через секунду, пока я шокировано хлопал глазами, уже хозяйничала в доме. Сецуна должна была появиться с минуты на минуту. Меня прошиб липкий пот. Конечно, она не поверит, что Неха появилась случайно… Нужно было как-то поскорее её выпроводить, поэтому я решил, что играть в вежливого хозяина не стану. Нехелению я обнаружил в комнате, изучающей блюда, которые я приготовил для Сец. — Ну, ничего себе, Люци! Знала бы что ты так сильно скучаешь — пришла бы раньше. Меня покоробило, и я отчего-то не нашёлся что сказать. — Взбитые сливки. Клубника. А ты серьёзно настроен. Но закусок и жареного мяса вполне достаточно. Сливки — это пошло, — промурлыкала она и решила наглядно продемонстрировать почему. Взяла с тарелки одну ягоду, открыла баллончик, но вместо того, чтобы украсить клубнику, наполнила воздушной пеной рот, нарочно пачкая губы и подбородок. Потом стёрла остатки сливок пальцем и отправила его в рот, так словно представляла вместо него что-то другое. Я судорожно сглотнул, презирая себя за то, что тело не подчиняется моей воле. — Зачем пришла? — хрипло и слишком грубо поинтересовался я. — Угадай. Её большие кошачьи глаза сузились. — Я больше не играю в такие игры. Ты должна уйти. Она вызывающе рассмеялась. — Думаешь, ты можешь прогонять Нехелению, мальчик? Я уйду, когда захочу. Я настолько растерялся, что снова не знал как ответить. В конце концов, брякнул первое, что пришло в голову: — Отлично, оставайся. Посмотрим, что из этого выйдет. — Может твоя подружка будет не против пошалить втроём? — поддержала Нехеления и ещё сильнее развеселилась. — Только вначале оттрахаешь меня, — она подошла ко мне, и её рука соскользнула по животу на пах. — Пусть она смотрит. — Прекрати! — Я хлопнул по её руке и оттолкнул. — Да что с тобой?! — огрызнулась она. — Отказываешься от меня из-за какой-то девки?! Сколько их ещё будет… — Она не какая-то, — возмутился я. — Она — моя девушка и больше никого не будет. — Твой приятель считает иначе, неужели Она держит моего песика голодным? Вот хитрая сука! Ничего потрахаешь её пару раз и тебе надоест. Интересно как же ты объяснишь ей свой стояк? — Тебя не касается! — я взбесился из-за её проницательности и не на шутку испугался, что если она окажется права? Временами я по-прежнему сомневался в своей порядочности и опасался, что однажды действительно превращусь в копию отца. Нехеления будто читала мои скрытые страхи, глядела мне в душу словно в зеркало. — Ты должна уйти, — твёрдо повторил я. Она расхохоталась. — Хорошо. Я сделаю так, как ты просишь, мой Дьявол, хотя мне ужасно интересно как выглядит эта твоя Девушка… А может, я все-таки останусь? — просяще протянула она. — Помогу тебе её уломать? — Уходи, — свирепо повторил я. Нехеления нехотя поднялась и, лениво виляя задом, прошла мимо меня. Я отворил для нее дверь и уклонился от очередного «поцелуя на прощание». Боги решили меня не щадить — они привели Сецуну к порогу моего дома именно в этот момент. Моя училка замерла, а потом сделала шаг назад. Я выскочил следом за Нехеленией прямо в домашних тапках. — Сецуна! — Выкрикнул я, с надеждой её остановить. Но кажется, сделал лишь хуже, потому что Нехеления поравнялась с Сецуной и остановилась, с любопытством оглядывая ее с ног до головы. — Так значит это ты девушка Сейи? — Протянула она удовлетворенно. Её желание исполнилось, она сумела познакомиться с Сец, и я приготовился к худшему. — А ты ничего: лучше, чем я ожидала. Только сумеешь ли ты удержать своего кабелька? Я подошел к ним из опасения, что Нехеления может наброситься на Сец или еще что-нибудь выкинет, но вместо этого она «набросилась» на меня: повернулась, схватила за подбородок и лизнула в щеку, будто мороженое. В уме сразу же всплыла картинка как она поедала взбитые сливки и по телу прокатилась волна возбуждения. — Старайся, — предупредила она и сразу начала угрожать, — или я заберу его назад. Она вела себя так будто я её вещь, будто у меня нет собственной воли, и я нахожусь полностью в ее власти. Сказала, что отношения с Сецуной никогда не принесут мне того, что было у нас. Я понимал почему она так старается, отбросил ее руку и попросил заткнуться. Нехеления добилась своего — Сецуна смотрела на меня с грустью в глазах. Я понятия не имел как стану выкручиваться из этой ситуации. Внезапно взгляд Сецуны переключился на Нехелению и я закоченел. С такой дикой злобой она не смотрела даже на Хигу, а он изрядно подпортил нам жизнь. На секунду у меня появилась надежда, что еще не все потеряно, однако стоило ей заговорить, и я услышал невысказанный укор. «Когда мужчина достойный, его и удерживать не приходится»… Она говорила не про меня, она даже на меня не смотрела, значит больше не считает таким. А потом она накинулась на меня с обвинениями, я растерялся, чуть было не начал оправдываться, но вмешалась Нехеления. Её ужасно забавляла ситуация. Хохоча как ненормальная, она заявила, что Сецуна не слишком сильно мной дорожит, и в этот момент я тоже засомневался. Разве не должна была училка вначале выслушать меня, и лишь потом делать выводы? Неужели она так легко готова разрушить наши отношения из-за недоразумения? Ее глаза блестели, но губы были сурово сжаты. Меня по-настоящему пугало жестокое выражение ее лица. Нехеления сделала свое дело и удалилась, наконец-то оставляя нас наедине. — Между нами ничего не было, — решился я, — Она сама припёрлась, я её не приглашал. Звучало чудовищно. Она не изменилась в лице только покачала головой, словно не верит ни единому моему слову. На меня уже накатывала паника, но я упрямо продолжал: — Я сказал ей, что больше не один. Она обиделась, поэтому решила тебя поддеть, — я извинился, поклялся, что не стал бы ее обманывать, но она молчала. Хладнокровно убивала меня этим молчанием, заставляя заполнять тишину, придумывать веские аргументы, почему она не должна так со мной поступать. — Я люблю тебя. Очень люблю, — выдохнул единым духом, погружаясь в самую темную пучину отчаяния, — Прошу, не молчи. Она резко отшатнулась, ее лицо исказила злобная гримаса. — Ненавижу, — я оступился и сделал шаг назад. В народе говорят, что у каждого есть три лица: первое мы показываем миру, второе — близким и друзьям, а третье — никогда и никому. Оно и есть истинное отражение того, кто мы есть. Я испугался, что увидел истинное отражение Сецуны — жестокое, бескомпромиссное, без права на второй шанс. Она не жалела меня, не боялась причинить боль, она защищала себя и свои границы. В этом мы отличались. Я всегда опасался причинить кому-то обиду, старался смягчить удар, оттягивал момент. Пытался по-хорошему расстаться с Соноко, но вместо этого сделал хуже для нас обоих. Я слишком мягкий, зато Сецуна иная. Мне не хотелось верить своим глазам, я отказывался принимать такую правду, не желал видеть эту ее сторону, потому, когда она заговорила снова, внимательно ловил каждое слово и надеялся на снисхождение. Если она позволит мне все исправить, подобного больше никогда не произойдет. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы предотвратить ситуации, которые могли бы нас разлучить. Если для этого нужно выколоть себя глаза, я согласен даже на это! Я казался самому себе жалким и слабым, после того как она указала, что я признался в любви только из страха ее потерять. Как же она ошибалась! Я не говорил об этом чаще только потому, что она сама запретила, а сказал, только потому, что не мог не сказать. Мне и так было тяжело одергивать себя каждый раз, когда признание норовило сорваться с губ. Как же горько было сознавать, что она совсем не считает меня за мужчину, обладающего волей противостоять соблазнам. — Я тебе верю, — наконец сжалилась она, — Но в будущем в эти игры играть не стану. Потому что тоже слишком дорожу тобой, — прижалась ко мне, ласково потираясь носом о шею, но я стоял не шевелясь. Я не понимал, о чем она говорит, потому что не играл ни в какие игры. Глядя мне в глаза, она ответила, что не станет играть в рулетку, где ставка «узнает ли девушка о других». Я проглотил очередную обиду: — Нет никаких других и не будет. Потому что я действительно тебя… Новое признание замерло на языке. Я успел удержаться, а Сецуну будто подменили по щелчку, на место снова вернулась моя нежная Королева. — Я тоже, — прошептала она, оставляя недосказанность, от которой по телу побежала волна фриссона. Сецуна уже переключилась, но мне требовалась выговориться, потому я не позволил ей сменить тему. В запале я уверял, что никогда не лгал и не собираюсь, хотя оговорился, что не вижу в маленькой лжи ничего предосудительного. В этот момент, я неожиданно вспомнил про Соноко и ощутил острый укол вины. Может быть мне представился случай облегчить совесть и все рассказать? Но что я такого сделал? А как насчет пресловутого личного пространства, которое необходимо иметь каждому человеку? Где теперь пролегает граница «мое» и начинается «наше»? Что если, уступив порыву откровенности, я сделаю лишь хуже? Она поймет все неправильно, или что еще хуже начнет во мне сомневаться и надумывать? — Значит я могу рассчитывать, что ты честно мне скажешь, если поймёшь, что я больше не нужна тебе? — неожиданно проговорила она, и меня будто током дернуло. — Нет, можешь не рассчитывать на это. Я не собираюсь расставаться. До паранойи было еще далеко, но Сецуна только что своими руками посадила в благодатную почву зерно сомнения: «Что если она ищет способы расстаться со мной?» Меня спасал отходчивый характер. В те времена я удивительным образом умудрялся как-то игнорировать негатив и легко переключался на флирт. Как только интонация голоса Сецуны снова стала игривой, я понял, что прощен. Мысли сразу вернулись к тому, что она едва не призналась мне в любви. Я подумал, что теперь произнести эти слова вслух для нее будет не так трудно и стал выпрашивать желаемое. Она немного посопротивлялась, потом нахмурилась и все-таки сказала слова, которые я так мечтал услышать. Но выглядела при этом так, будто я заставил ее это сделать, хотя могла бы отстоять свое право молчать. Я огорчился, поэтому предложил Сецуне отмотать все назад, чтобы мы могли попробовать когда-нибудь снова. Не отрицал свою вину, сам же заговорил об этом, но Сецуна все равно взорвалась: — Ты невыносим! Уж постарайся запомнить. Потому что вряд ли снова доведётся услышать. Но я уже не воспринимал ее ругань так же серьезно, как в самом начале. Во мне жила убежденность, что если мы преодолели ситуацию с Нехеленией, этот пустяк и подавно не страшен. Я обнял ее со спины и предложил провести мастер-класс по сексуальным признаниям в любви. Она не соглашалась, но я знал секретное оружие. Юмор всегда разряжал обстановку между нами и отлично работал с плохим настроением Снежной Королевы. Сецуна игру поддержала, поэтому я постарался ее удивить. Мои руки заскользили по ее талии, затем резко прижали к себе, будто в танго, но я не позволил фантазии развиться, парадируя механический голос произнес: «Если вы хотите продолжить ознакомительный урок…» Заодно успокоил, что поход ко мне Сецуну ни к чему не обязывает, я не буду склонять ее к интиму. Моя любительница докопаться до каждой мелочи не смогла удержаться, чтобы не подчеркнуть, что именно так мы планировали поступить, но потом вдруг выдала удивленное: «Сейя, ты и правда знаешь все о соблазнениях». Я смутился и стал оправдываться. Мне было непонятно, как отнестись к таким словам: принять за комплимент или упрек? Может быть, она опять подозревает меня в том, что я не способен на преданность? Внутри снова зудело от желания сделать признание по поводу Соноко, но я опасался, что сегодня наши отношения этого точно не перенесут. Если Сецуна действительно боялась меня, то я страшился ее ничуть не меньше. Неужели провал неизбежен? Мне не хотелось верить. Я желал только ее тепла и покоя. — Знаешь, я думаю, что фильмы можно и отложить ненадолго. Учёба куда важнее. От шуточной игры я завелся совсем не на шутку, но Сецуна будто не замечала, придерживаясь правил. — И когда ты таким ответственным стал? — Только что, — признался я, понимая, что теперь сам тоже нуждаюсь в подтверждении, что мы не расстанемся. — Не будем рушить планы, — кокетливо проговорила она, щелкнула по носу и побежала в дом. — Нет… Прямо сейчас ты уже все рушишь, — я бросился за ней. Но Сецуна позиций не сдавала, и я решил на время отступить. Нам и так хватило испытаний, и я подумал, что лучше не рисковать. Мы отвлеклись на фильм и еду. Сецуна хвалила мою готовку, а я словил дежавю. Не вовремя вспомнилось, как когда-то давно Нехеления тоже превозносила мои умения. Усилием воли я прогнал ее образ и стыд, который он вызывал в памяти. Теперь я понимал, что совершил глупость и вынужден расплачиваться за нее. Глупо и несправедливо! Сколько мужчин втихаря изменяют своим женщинам, но не испытывают даже угрызений совести, а я страдаю из-за того, что сделал, когда был абсолютно свободен! Мы закончили с едой, и Сецуна положила голову на мое плечо, будто позволяла не винить за произошедшее, а просто наслаждаться близостью, позабыв о грузе нечистой совести. В благодарность я неловко поцеловал ее в висок. Она мило улыбнулась и я поцеловал снова, потом еще и еще, попадая куда придется. В щеку. Шею. Плечо. Сецуна попыталась отстраниться: — Ты пропускаешь всё самое интересное. Ее дыхание тоже сбилось, я чувствовал, как она напряжена. Мне больше не хотелось останавливаться, я решил рискнуть и выяснить как много мне теперь позволено. Руки ласково скользнули по талии вверх, и остановились на груди, очерчивая аппетитную форму. — Все самое интересное рядом со мной. Остальное не страшно пропустить, — прошептал я низким голосом. Она была одета в белую рубашку, наглухо застегнутую на все пуговицы, и строгую юбку, под которой я знал: меня ждут умопомрачительные чулочки. — У тебя такая красивая тонкая блузка, — промурлыкал, расстегивая несколько пуговиц сверху. Она шумно выдохнула, и волна возбуждения резко оживила моего приятеля. Потом Сецуна внезапно обхватила мое лицо и приникла к губам. На мгновение я удивился, потом расслабился и стал скользить рукой вниз к юбке. Она отстранилась и взглянула на меня с хитрецой: — Такая красива, что ты хочешь снять её? — прошептала она в ответ. — Да, давай снимем, — горячо поддержал я, поражаясь ее решительности. Сецуна ухмыльнулась. Мы будто поменялись ролями. Еще недавно, она была не готова зайти дальше, но вдруг начала раздеваться сама. Медленно, словно в стриптизе, но при этом не отрывала от меня глаз. Я сглотнул, скосил глаза на оголившуюся грудь и снова вернул на лицо. У меня было ощущение, что это очередная проверка, если стану смотреть на нее, Сецуна подлетит ко мне и снова начнёт укорять: «А я знала! Ты не исправим! Думаешь только об этом!» Но я еще пару раз «не удержался» и успокоился. Она, конечно, не оценила, что я включил секс в список своих «интересов», но вроде бы и не сильно осуждала. Сказала только, что я едва ли в самом деле мечтаю о семье. — Ты в чулках? — я судорожно сглотнул. Она игриво подмигнула: — Сейчас посмотрим. Рубашка упала ко мне на колени. Сецуна потянула за молнию и стала медленно приспускать юбку. — Без блузки ты еще красивее, — выдохнул я завороженно. Прижал мягкую ткань к лицу и вдохнул ее запах. Нежный, тонкий аромат моей женщины. Я уже был на седьмом небе от счастья, мне хватило бы и стриптиза, хотя он ужасно распалил, особенно когда ее юбка упала к ногам и открылся чудесный вид на стройные ножки в красивом кружевном белье, но оказалось это не все, что ожидало меня впереди. — Теперь ты, — строго скомандовала она. — Что я? — Сними это — Она указала на футболку, — и это, — палец спустился к брюкам. — Зачем? — я недоверчиво прищурился, но все-таки поднялся на ноги. — Разве справедливо, что голая только я? Раздевайся, хочу посмотреть, — повелительным тоном продолжила обвинять она. — Так бы сразу и сказала, — я выдохнул с облегчением. Быстро скинул футболку, но затормозил на джинсах. «А что если это все же очередная проверка?» Я нахмурился и все-таки потянул бегунок молнии вниз, стягивая с себя брюки. — Несправедливо, — обиженно хмыкнул я, оглядывая себя, — согласен. Теперь ты одета куда больше, чем я. Взгляд Сецуны удовлетворенно скользил по моему телу. — Верно, ты можешь прикрыть грудь. — Нет. Сравняем счет иначе. Ты должна это снять, — я указал на лифчик. Она улыбнулась загадочной улыбкой египетского сфинкса, подошла ко мне, взяла мою ладонь в свою и провела послушными пальцами по стройной ножке, коснулась живота и положила себе на грудь. Я офигел. — Сними, если хочешь. Я покраснел, как девственница, которая впервые видела чужое голое тело. — Ты все время играешь со мной… Осторожно стянул с ее плеча одну бретель, затем другую и приобнял, нащупывая замочек на спине. — А ты всё время теряешь интерес к тому, что получаешь, — ни с того ни с сего заявила она, будто почувствовала, что я почти лишился терпения и был готов сдаться, выпрашивая у нее помощь. — Не правда, — возмутился я и сразу отказался сознаваться в том, что у меня есть какие-то трудности. — Почему ты так считаешь? — Обошел ее и наконец сумел избавиться от этого жуткого предмета женского гардероба. — Мы уже говорили об этом, но я надеюсь, что так будет не всегда. Мне было сложно сосредоточиться и извлечь из памяти тот самый случай, потому я и спросил, но Сецуна не пожелала помочь разрешить мою забывчивость. Снова обошёл её и приготовился к тому, что она прикроет грудь руками, чтобы я упрашивал показать. Но руки Сецуны оставались неподвижно вдоль тела. Мы с вызовом смотрели друг на друга, а потом я опустил глаза, приблизился к ней вплотную и стал опускаться дорожкой поцелуев от её шеи к груди. Она застонала, когда мои губы коснулись затвердевшего соска. Я на мгновение прервался, чтобы полюбоваться на неё. Сецуна осторожно, будто боязливо придерживала меня за талию кончиками пальцев, не прикасаясь ладонью. Голова ее была запрокинута назад, а глаза прикрыты. Она полностью отдавалась во власть ощущений. В мою власть… Я продолжил дарить Снежной Королеве неторопливую ласку, понимая, что в таком деликатном деле спешка ни к чему. Нежно поглаживал свободную грудь рукой, пока дразнил языком другой сосок. Потом соскользнул по шелковой коже на живот, прислушиваясь как резко сбилось её дыхание и отстранился снова. — Запоминаешь движения? Как ощущения? Продолжим урок? Она посмотрела на меня затуманенным от страсти взглядом, и я почти пожалел, что уступал благородству, вместо того чтобы «дожать» и получить свое. Сецуна уже давно была готова к тому, чтобы стать взрослой девочкой. Хороший секс был нужен ей точно так же, как и мне. — Предлагаешь мне то же самое проделать? — удивила моя разгоряченная богиня. Мне отчего-то сделалось очень смешно от подобного предложения, видимо я тогда был слишком молодой и глупый, и сам стеснялся многого в предстоящей близости. В общем, я едва сдержался от откровенного хохота и выдавил следующее: — Почему бы и нет? — Ты прав, какое обучение без практики, — выдала она, потянула меня опуститься на татами и оседлала. Я охренел в очередной раз и понял, что дико, до одури хочу ее в этой позе. Точно в замедленной пленке, Сецуна перекинула длинные волосы на одно плечо, прошлась по ним пальцами, будто расчесывала и медленно наклонилась ко мне, щекоча волосами и задевая пылающее тело сосками. Игра приобрела опасный поворот, я понял, что нас даже полк святых не остановит от грехопадения. Сецуна прикусила меня за шею, пропуская по телу заряд электрического тока, а потом игриво чмокнула, спускаясь к груди. Её руки поглаживали торс, я не выдержал и простонал: — Ученик превзошёл учителя. Я не учил тебя кусаться. Она вернулась к моим губам и прикусила нижнюю, бесконечно довольная своим баловством. — Я бы тебя вообще съела. — Она плотоядно облизнула губы, и я нетерпеливо заерзал на полу, потому что невыносимо сильно желал, чтобы она поскорее приступила к трапезе, ведь у меня точно нашлось бы чем её накормить. Но соблюдая правила нашей игры, я ответил: — Я всегда считал, что должно быть наоборот…Сецуна Мэйо
Мы ждали новых встреч и наслаждались каждым моментом этого ожидания. Нам так хотелось видеться, прикасаться. Я очень любила руки Сейи, а они любили моё тело. Он обнимал ими трогательно, когда с едой было покончено. Я посмеивалась над шутками из комедии, прислонившись к его плечу. Сейе не было дело до фильма. На самом деле — это лишь предлог, чтобы целовать меня в висок, щеку, шею. Напряжение в организме резко возросло. Я попыталась сместить фокус внимания парня, но Сейя Коу и не думал отвлекаться от ласк. Он горел, и от близости загоралась я. Попробовала поцелуями выместить желание меня раздеть, а по итогу начала снимать одежду сама. Как будто таким образом контролировала ситуацию. На самом деле, завершив небольшой стриптиз на нижнем белье, я уже понимала к чему всё ведёт и старалась не выдать свою застенчивость, требуя, чтобы он тоже обнажился передо мной. Не знаю откуда во мне проснулась активная модель поведения, может навеяна фильмами или литературой. Или я не забывала, что старше, а значит здесь, как и в других аспектах наших отношений, должна всё взять в свои руки. На просьбе снять бюстгальтер, я притормозила. Это переводило нас на новую ступень, но я не могла сделать тот шаг сама, хотя совершенно не боялась показаться, поэтому не смутилась, позволяя рассматривать. Волновало лишь то, что Сейя обесценит меня, когда получит, как признание в любви. В его силах убеждать в обратном, и парень старался нежной лаской уверить, что никогда не оставит, не разлюбит, будет рядом. Возбуждение наполняло нас диким, жестоким влечением друг к другу. В этом сладостном тумане, я попыталась вновь занять лидирующую позицию и насела на него, лаская рукой твёрдую плоть. Я почти решилась на большее, но парень вспугнул, начав задавать вопросы от которых заработал мозг. Словно я не умела думать и чувствовать одновременно — или одно или другое. Выбирай. Сейя поступал зрело, он договаривался заранее, просил не терпеть, если не приятно, чутко обещал сразу остановиться, он спрашивал, как доставить мне удовольствие, а я не знала, что сказать. Даже такое бережное общение было мне приятно. Он знал, что мне нужно лучше, чем я сама. В охапке ароматных слов, которыми можно было выразить признание: я рядом, я вернусь, будь со мной, помоги мне, оставалось самое сладкое и желанное, объединяющее их все — я люблю тебя. — Боже, как я люблю тебя, Сейя! — я перестала сопротивляться неизбежному падению в пропасть. Хотела кричать на весь мир, не бояться, просить, чтобы он любил меня всегда. Так, как умеет только он. Целовал, как никто и никогда не целовал меня. Он связал мой рот глубоким, требовательным поцелуем, склеивая губы так, что чужие кажутся родными. Нежные слова Сейи вели по сумраку в сонном лабиринте извилин заблудившуюся мысль: «Невозможно быть такой счастливой. Он — невероятный». Между тем Сейя спустился рукой между тяжелеющих от томительного ожидания ног, а затем я почувствовала поцелуй и в ужасе схватила его за плечи. Проглотила воздух раскрытым от неожиданности ртом, ошарашено наблюдала за всеми инициативами Сейи. Возмущённая неожиданностью, я смотрела в глаза парня, постепенно покоряясь удовольствию, ловя губами собственные жаждущие вырваться стоны. Меня страшно смущало и пугало, чтобы парень везде целовал. Что с этим делать пока не представляла, поэтому прервала новую попытку коснуться себя языком, быстро потянув Сейю наверх. Его пальцы продолжали творить что-то невероятное: блаженное, иступляющее и головокружительное. Никогда прежде я не испытывала настолько огромного желания с кем-то сблизиться. Сладострастие победило все разумные мысли, убило волю, поэтому остановить очередную попытку парня оказалось невозможно. Тихая боль, убийственный экстаз и кипящая кровь заставили тело содрогаться. Я всеми силами подавила рвущийся вместе со взрывом души стон. «Горячо!». Прикусила свои пальцы, разглядывая лицо парня. Обняла его дрожащими ногами и призналась в собственном преступлении. Мне было очень хорошо, но Сейя и так знал, он предупреждал. Я же не могла прежде вообразить насколько невероятные ощущения способен кто-то подарить. Он не понимал! По-настоящему. «Очень хорошо!» Хотелось прокричать будто случилось великое открытие. Я резко села на возникшем энтузиазме. — Я должна сделать что-то для тебя. — Безумно смущаясь, проследила как собственные руки с груди парня решительно переместились к белью, спустили. Помогая себе рукой, я ласкала его губами и языком. Сейя вздрагивал, напрягался и немного стонал. Для меня это было, как новый уровень захватившей игры: я изучала его и пробовала собственные возможности, потому что, откровенно говоря, не имела представлений что следует предпринимать, чтобы парню понравилось. Мне доставляло удовольствие осмыслять собственные ощущения, в которых непонятная импровизация могла быть кому-то приятной. Желание довести до пика наслаждения своего парня было действительно велико, и я знала, чем действие должно закончиться, но логичного завершения не наступало, а между тем челюсти начало сводить. Я подняла голову, пытаясь по лицу Сейи понять, что не так. Уже была всеми руками за то, чтобы прекратить. Так как безуспешность моих свершений слишком очевидна обоим. Сейя меня периодически воодушевлял стонами, но я могла думать лишь о том, что вечером буду читать совершенно непривычные статьи про теорию данной ласки. Мне остро не хватало знаний, что мужчине нравится в процессе, где чувствительные места или какие действия необходимы. Не понимаю почему не спросила об этом его самого прямо, наверное, тогда ещё смущалась подобных диалогов. От того, что мысли гуляли далеко, я пропустила чем занималось моё тело прошедшее время. Явно становилось лишь хуже. Но Сейя бросать не собирался, вместо этого помогал нам ускорить финал и когда это случилось, вместе с облегчённой радостью, я испугалась. Позволила густой тёплой жидкости стечь на парня и растерла по рукам. «Позорно, утомительно долго, я — ужасная партнерша», — только и могла думать по завершению процесса, а соответственно избегала встречи глазами с парнем. Сейя же приподнял мой подбородок и поцеловал, хотя я попыталась отстраниться. Мне казалось, что парень так поступает, желая выразить благодарность, но делать это ему будет неприятно. Однако, меня его жест по-настоящему согрел и впечатлил. Я даже почувствовала внутреннее облегчение и себя увереннее. Мы переместились в ванную, чтобы привести себя в порядок, а затем продолжили обниматься и целоваться, пытаясь досмотреть фильм. Только он был практически полностью пропущен, зато я заметила, что Сейе долго восстанавливаться не требовалось. Записала это на счёт юности и конкретно его огромной сексуальной энергии, нежели на свой. Удивительно было думать, что он хотел бы повторить неудачный опыт. Я же вовсе сомневалась, что снова решусь. И дело не в эгоизме или том, что мне противно, это не так. Гораздо проще удовлетворить мужчину нежели женщину. Он со своей задачей прекрасно справился, а я нет. Какой можно сделать вывод? Не умеешь — не берись. Так и Сейя, наверняка, рассудил. Он поспешил одеться, а я с опущенной головой и тяжёлым сердцем последовала его примеру. Но позже, когда он провожал домой, удалось обсудить случившееся, и я поняла, что ошибалась: мы стали ближе, а чувства глубже из откровенного познания двух человеческих тел. В этом процессе не может быть ничего неудачного, противного или неправильного, когда мужчина и женщина искренне любят друг друга.Сейя Коу
Её пальцы скользнули ниже пупка, заставляя меня невольно вздрогнуть и напрячь мышцы. Сецуна приметила моё возбуждение и скользнула рукой прямо в труселя, ноготками неосторожно царапая моего одуревшего приятеля. — Начинай есть снизу, — потребовал я, обещая самому себе, что просто так уже не отпущу её домой, даже если Америка снова решит сбросить на нас ядерную бомбу. Сецуна покраснела, оставила там руку и брякнула: — С пяток? Я шумно втянул воздух и взвыл, отказываясь дальше участвовать в комедии. — О-о-о! Жанр и правила игры пора было менять. — Можешь начать отсюда, — я двинул бедрами, напрашиваясь на ласку. Она поймала мой стон губами, и ладонью обхватила член. — Не сомневаюсь, — прошептала Сецуна, но не спешила выполнять обещание. — Кажется, сегодня ты моя преподавательница, а не наоборот, — попытался я её приободрить, но она ответила: — Не уверена, что мне есть чему тебя научить. Она почему-то сразу убрала руку и приподнялась. Я уже думал, что она совсем решила отказаться от идеи сделать мне минет, потому что переключилась на поцелуи. Долгими давящими касаниями она спускалась от грудной клетки к животу. Наконец она добралась до белья и все-таки приспустила ткань. Ее губы коротким поцелуем коснулись самого кончика плоти, после чего она приподнялась и застыла больше ни на что не решаясь. Я немного подождал в надежде, что Сецуна закончит гипнотизировать глазами мой член и займется делом, но она смотрела на него так словно вообще видела в первые и это знакомство ей не понравилось. Легкое разочарование перемешалось в моей голове с волнением: «А что если ей неприятно это делать?» До этого момента я никогда не задумывался каково девушке решиться на нечто подобное. Может я воняю или еще чего? В моем уме просто не рождалось таких вопросов и не появилось бы, не повстречай я Сецуну. Мне не хотелось к чему-то ее принуждать, я мечтал о том, чтобы нам было хорошо вместе. Поэтому мысль о том, что она будет вспоминать этот случай с отвращением показалась мне ужасной. Вместо того, чтобы начать ее уговаривать попробовать, я начал упрашивать совсем о другом: — Научи любить себя. Хочу дарить тебе удовольствие, — я приподнялся на локтях. — Расскажи, что тебе нравится, а что нет. Покажи, как сделать тебе приятно. Но я не увидел в ее глазах облегчения, она будто еще сильнее растерялась. Натянула на меня труселя с такой быстротой, что резинка хлопнула по животу. Резко соскочила, будто я ее прогнал, бросила вороватый взор в сторону своих вещей, но удержалась от того, чтобы схватить их и начать одеваться, только в смятении прикрыла грудь руками. — Я не знаю, ты и сам справляешься отлично. Всё что делал прежде было, — она сделала короткую паузу, стыдливо поджимая губы, — приятно. — Хорошо, — оживился я. — Тогда продолжим. Просто помни, что ты всегда можешь меня остановить. Я не стану заставлять тебя делать что-то против воли. Я тоже поднялся на ноги следом за Сецуной, положил руки на ее плечи и притянул к себе. — Я тебе не враг, Сецуна, — моя ладонь прошлась по её волосам. — Я не буду принуждать или требовать, просто позволь мне любить тебя. Она заметно расслабилась в моих объятьях и обняла в ответ. — Не терпи если не нравится и не притворяйся если неприятно, — продолжал увещевать я. Худшей ложью я считал обман в постели. Может быть правду услышать, будет действительно неприятно, но я, по крайней мере, смогу попытаться что-то исправить. Сецуна кивнула и доверчиво прильнула к груди. — Спасибо. — оставила нежный поцелуй где-то под ключицей. — Почему ты меня благодаришь? — Я удивлённо погладил её по спине. — Ты относишься ко мне так, как никто не относился. Бережно, терпеливо, без ожиданий. За это я действительно хочу подарить тебе всю себя. — Она трогательно потерлась о мою щеку кончиком носа. — Никто? Ты серьёзно? Мне странно такое слышать. По-моему это естественно — заботиться о том, кого любишь, — я покрепче прижал ее к себе. — Ты ведь относишься ко мне также, разве нет? Заботишься, переживаешь, даже чтобы доставить приятное призналась в любви, — добавил я виновато и погладил Сецуну по щеке. Я чувствовал, что обязан не просто извиниться, сколько объяснить свое поведение: — Мне слишком хотелось услышать эти слова. Только я не думал, что тебе придётся переступить через себя. Получается, я все-таки заставил тебя, поэтому мне захотелось забыть об этом. — Почему никто не сказал мне раньше, что в мире можно найти того, кто считает естественными те же ценности, что и ты? — Грустно хмыкнула Сецуна, — Я бы ни минуты на других не потратила и заранее любила только тебя. — Она замолкла и после короткой заминки, вдруг выдала: — Боже, как я люблю тебя, Сейя. Мне очень повезло. Вначале я не поверил собственным ушам, а потом приподнял ее над полом и закружил. — Я тебя обожаю! Если бы ты знала, как сильно я люблю тебя! — Впился в её губы долгим требовательным поцелуем, проникая в её рот языком. Она отвечала с таким же жаром и я с трудом отстранился и возразил: — Это мне повезло, что ты выбрала меня, а не наоборот. Мы продолжали стоять обнявшись, так словно если отдалимся друг от друга хотя бы на миллиметр, то мир вокруг разрушиться на части. — Я должен вернуть тебе поцелуй, — проговорил я торопливо. — Разрешишь мне сделать это? Щеки Сецуны мигом порозовели, а изо рта вырвался нервный смешок: — Я запишу на твой счёт. Только я не собирался отступать. — Разве ты не хочешь этого сейчас? Я не зайду дальше, — предупредил, чтобы успокоить ее страхи. — Но будет справедливо если ты покажешь мне себя. — Мы же не дети, чтобы показывать друг другу чем отличаемся. Знаю, что ты девочек уже видел. — А ты сегодня восполняла за мой счёт пробелы каких знаний? Сомневаюсь, чтобы студентка медицинского никогда не видела мужской член. Сецуна покраснела еще сильнее и прикрыла лицо ладонями, будто школьница в аниме. — Ты говоришь, как ангел, а потом слово берёт дьявол. — Пробубнила она. — Что я такого сказал? — Я нахмурился, вначале хотел убрать ладони от её лица, но вместо этого присел на колени, приспустил её белье и поцеловал. Потом снова одел и поднялся. Она тут же с ужасом схватила меня за плечи, будто я собирался сделать что-то еще, но почему-то передумал: — Мы установили правила, — я опять попытался ее успокоить. — Я делаю то же, что ты сделала мне… Она не стала больше противиться, позволила еще поцеловать себя в живот. Я хотел было уже перестать, но вспомнил, что упустил еще кое-что: — Ааа, ещё была рука… Точно! — Я поднялся, поцеловал ее в щеку, потом плечо, пока моя правая рука скользнула в ее белье и быстро обнаружила чувствительное место. Сецуна вздрогнула, обхватила мою кисть обеими руками, замедляя движения, но я не собирался останавливаться, хотя и поинтересовался: — Неприятно? Мне перестать? Ее хватка ослабла, глаза возмущенно блестели, но губы разжались, судорожно хватая воздух. — Перестать. Да. — Неуверенно попросила она и следуя установленным правилам, я потянул руку назад, но пальцы на моем запястье разжались. — Нет! — Вскрикнула она и, столкнувшись с моей улыбкой, отпрянула. — О Боже! — Так «да» или «нет»? — мне пришлось снова сделать шаг вперед, чтобы вернуть руку в прежнее положение. — Я могу продолжить? Ты не должна стыдится себя и своих желаний, — прошептал я, прижимаясь к Сецуне вплотную. — Позволь себе получать удовольствие. — Ты точно Люцифер. Соблазнительный, пугающий и обожающий мучить, — Она казалась такой растерянной. — Ты сама себя мучаешь, отказываясь от удовольствия, которого хочешь. Я принадлежу тебе, так почему бы не использовать меня? Я буду рад служить своей Королеве. Доверься мне. Я продолжил прерванное занятие: — Ты такая влажная там… Значит хочешь этого. Отпусти ситуацию. Потом я предложил расстелить на полу плед и устроиться лежа. Она кивнула и послушно сделала все, как я просил. — Расслабься, хорошо, — попросил я, но Сецуна все равно выглядела так будто пришла на приём к стоматологу: зажатая, перепуганная, со сжатыми в замок руками на животе. Я навис над своей робкой пациенткой и снова принялся осыпать поцелуями ее грудь, пока пальцы ласкали ее внизу. Ноги Сецуны постепенно разжались, позволяя мне двигаться свободнее. Я старательно повторял действия, которые привели меня к небольшой победе и внимательно следил за ее реакцией, чтобы точно подгадать время, когда можно переходить к следующей фазе. — Давай их снимем, ладно? А то они совсем промокнут, — я потянул ее белье вниз, Сецуна испуганно покосилась на мои трусы, но удостоверившись, что я вроде бы не собираюсь их сдернуть следом, успокоилась. Я снова повторил все то же самое, разбавляя свои действия комментариями: — У тебя такой красивый голос, он будит моего спящего Люцифера. Сецуна уже перестала стесняться собственных стонов. Я устроился у нее между ног и коснулся губами нежной разгоряченной кожи. Она вздрогнула и потянула меня к себе: — Сейя, иди ко мне. Я остановился и удивленно на нее уставился. Ладно, она зависла, когда сама поцеловала меня, но сейчас то что? — Ты уверена, что хочешь прерваться? Я мечтал увидеть, как она кончает, но пришлось приподняться. Я, конечно, обещал остановиться, но смухлевал: продолжил дразнить ее пальцами, пока нависал над ней глядя в глаза. — Хочешь, чтобы я тебя поцеловал? Она молчала. Я склонился и коротко поцеловал ее в губы. В этот момент мои пальцы глубоко погрузились в неё, заставляя Сецуну стонать ещё сильнее. Я представил себя внутри, и мои движения стали более четкими и ритмичными. Оставив дорожку поцелуев на теле, я снова опустился ниже и принялся дразнить языком набухший нежный бугорок, вызывая у неё новые восторги. Пальцы легко скользили внутри. Сецуна опять позвала меня, я на мгновение отрывался от своего занятия, но не стал выполнять ее просьбу, потому что сомневался, что она ясно осознает, чего хочет. Наконец, мои пальцы почувствовали резкие, сильные сокращения. Сецуна изогнулась, хватая воздух губами. Я никогда не видел девушки красивее, чем она в этот момент. Мое собственное тело от острого возбуждения откликнулось болевым спазмом. Я уже давно не мог найти время для разрядки и теперь меня пожирал темный огонь. — Иди ко мне, — на губах Сецуны играла удовлетворенная улыбка. Я покорно навис над ней и Сецуна обхватила меня ногами, крепко притянув к себе. — Мне было очень хорошо, — выдохнула она низким голосом, а меня скрутил новый приступ боли. Я попытался улыбнуться, прикрыл глаза и поцеловал в уголок ее улыбки. — Я очень счастлив. — Я должна сделать что-то для тебя. — Она резко села и внезапно снова потянулась к резинке моего белья. Я забыл как дышать, застыл и боялся пошевелиться, но все-таки взял себя в руки и выдавил, молясь про себя, чтобы она не передумала: — Уверена, что стоит? Я не рассчитывал, что ты… Она уложила меня на спину, придавив обеими ладонями и провела языком от основания к головке члена. Я настолько перевозбудился, что опасался как бы не кончить сразу, едва она возьмёт моего приятеля в рот. Прослыть скорострелом — настоящий позор для мужчины, поэтому я неимоверным волевым усилием отсрочил процесс, чем оказал нам поистине медвежью услугу. Сецуна действовала по наитию, ей пока не доставало опыта. Приятные ощущения то появлялись, то пропадали. И того, что мне перепадало, в целом было недостаточно для того, чтобы финишировать. Когда я в одиночестве гонял лысого, то при должном настрое быстро достигал желанную цель. Именно поэтому дрочка до конца меня не удовлетворяла, не хватало эмоций и накала. Даже если партнерша меня не во всем устраивала, я все равно выбирал секс, вместо свидания с правой рукой. Потому что он дарил иные более яркие ощущения и длился гораздо дольше. Но настолько долгого минета у меня ещё не было. Из всех девчонок с кем у меня на тот момент уже был интим, только у Нехелении существовал к этому врожденный талант. Соноко и Сецуна проигрывали в мастерстве. Только Сецуну я любил и поэтому мог быть терпеливым, а Соноко убедил, что не любитель орала. К тому же у бывшей была привычка после лезть целоваться, а я брезговал. Не знаю сколько прошло времени, но даже мне стало надоедать, я поймал на себе огорченный взгляд Сецуны и решил взять дело под контроль. Проще всего было, конечно, просто бросить это занятие и передернуть самостоятельно. Но я подумал, что нанесу удар по самооценке Сецуны, отказавшись хоть как-то ей помочь. — Может изменить положение? — Предложил я. — Так я мало что чувствую. Постарайся чуть глубже брать его в себя. Я поднялся на ноги и понял, что не только утратил чувствительность, но и нужную стойкость начал терять от этой безрезультатной волынки. Сецуна оставалась передо мной на коленях и выглядела удивительно беззащитной. Я ощутил лёгкий укор совести из-за того, что мучаю её, но быстро выбросил из головы ядовитые мысли, потому что с таким настроем точно никогда бы не кончил. Ещё сложнее оказалось попросить у неё разрешения направлять её голову, чтобы задавать нужный темп. К моему удивлению Сецуна безропотно согласилась. Но наши новые эксперименты привели к тому, что она закашлялась и мы на время прекратили. В конце концов, мы решили попробовать в последний раз и ей таки удалось. Но я все никак не мог избавиться от ощущения, что все запорол. Полностью обнажённые мы прижимались друг к другу так, словно пытались согреться, и я, внезапно позабыв о своей брезгливости, с благодарностью целовал её солоноватые губы. До этого дня нас связало только невесомое легкое чувство, теперь оно превратилось во вполне осязаемое, трепетное и горячее. Наша привязанность друг к другу стала гораздо крепче, надёжнее. Может быть только у меня появилась чёткая определённость, не знаю. Но я поверил, что мы не просрем счастье, и мне не придётся повторять судьбу родителей. Хотя чем дольше мы нежно прижимались друг к другу, наслаждаясь блаженным единением, тем сильнее росло новое желание. Мой приятель ожил и требовал очередных подвигов, заставляя стыдится себя, ведь в нашей семье повышенный интерес к сексу всегда осуждался. Мать при любой возможности сравнивала меня с отцом, будто читала наперед все мои похотливые мыслишки и угадывала каким я должен стать в будущем. Мне хотелось, чтобы Сецуна считала меня чистым, а не подозревала в неверности только потому, что мой член всегда готов к работе. Поэтому, оставив лёгкий поцелуй у неё на виске, я первым стал одеваться. Через некоторое время вернулась мама. Они тепло пообщались с Сецуной, прежде чем мы стали собираться уходить. Напоследок мама поймала меня в дверях и прошептала. — Что у тебя за лицо? Противно смотреть! Ты выглядишь как твой отец, когда он возвращался с «ночного». Надеюсь, ты не забываешь, что учёба на первом месте. А то он тоже поступал и через год бросал. Не мог совмещать свои похождения и учёбу. — Обязательно все время нас сравнивать? — Разозлился я. — Я только хочу, чтобы ты думал головой, а не тем местом! Сецуна хорошая девушка, постарайся ничего не испортить. От ещё одной порции ценных советов, я отказался, вышел из комнаты недослушав. Естественно моё настроение резко испортилось, поэтому мы почти всю дорогу до дома Сецуны молчали. В метро я заметил, что она тоже грустит. Может быть уже пожалела, что связалась со мной? Я переплел наши пальцы и тихо-тихо прошептал: «Я люблю тебя». В этот момент электричка внезапно остановилась прямо посреди тоннеля. В глазах Сецуны промелькнул суеверный ужас. — Все хорошо, — успокоил я, — так же бывает иногда. Не нужно искать взаимосвязь. Я улыбнулся, хотя в этот момент мне самому тоже стало не по себе. Нужно было как-то отвлечь её разговором. — Спасибо, за сегодня. Практика пока подводит, но мы её подтянем. Я задорно подмигнул. Она прижалась ко мне, пряча лицо на груди: — Оказывается недостаточно быть красивой. Нужно осваивать навык. — Я надеюсь, ты не слишком во всем этом разочаровалась? — мои руки ласково скользили по ее волосам. — Когда что-то не получается, я сразу не сдаюсь. Подготовлюсь и сдам тебе экзамен. — Она хитро прищурилась, губами прихватила мочку и потянула. — Эй! — возмутился я. — Как ты собралась готовиться, можно узнать? — Потренируюсь на котятах, — она усмехнулась. — Интеллектуально и морально, конечно же. — Добавила уже с обычной серьезностью. Мне сразу вспомнились статейки Соноко. — Только ты не слишком увлекайся чтением полезной литературы по теме. Иногда нет ничего лучше практики с опытным учителем, под которым я, конечно, подразумеваю себя. Хотя я сожалею, что подвёл тебя сегодня. Сецуна тихо посмеялась. — Не сожалей ни о чём, я — не буду. — Тебе легко говорить, — я состроил страдальческую мину, — ты ведь была великолепна! — Какой ты джентльмен, — с улыбкой ответила она. Электричка двинулась, и я прошептал: — Ты просто ко мне слишком добра. Она поцеловала запястье, лежавшее у нее на плече, улыбнулась и прижалась щекой. Мы летели вперед по темному тоннелю страхов и ожиданий, навстречу светлому будущему, я нисколько в этом не сомневался.