Охотники Империи IV: Альтернативный Турнир

– Рядовой Каэтано! – командирским голосом произнесла высокая девушка с темными волосами, забранными сзади, в темных очках и зеленом берете. А после добавила уже тише: – Что-то фамилия у тебя какая-то не боевая. Девушка пониже, также с темными волосами, в повязке на лбу и с боевой раскраской на лице, хмыкнула: – Называй меня рядовой Флибустьерро, ну или синьорина Раццо [28], это более воинственно! Le acque s’intorpidano! [29] Карамба! Повязка, державшая волосы, упала под тяжестью локонов, закрыв один глаз и дополнив образ бывалой пиратки. – Эмма, перестань паясничать, – Мариана закатила глаза, – кстати, не знала, что ты говоришь по-итальянски. – Знаешь, у меня тут внезапно стало слишком много времени. Искра вот на скрипке училась играть, чем я хуже? Как говорится, un uomo vale tanti uomini quante lingue sa [30]. – Вижу, тебе уже лучше, – обрадовалась Мариана, но виду не подала. К счастью, Эмма не умела долго пребывать в депрессии. После «спуска с небес» она горевала недолго, уже к концу первого дня начав злорадно ухмыляться, очевидно, что-то замышляя. – Кстати, почему не в форме?! – неожиданно обратила внимания Мари. Эмма, глядя, как медленно свирепеет ее начальница, натянула на лицо самую милую улыбку и произнесла сладким голосом: – Капитан Мендес, вы такая милая, когда злитесь. Можно я буду звать вас Маша? – А можно я буду звать тебя Эмилия? – съязвила та. – Как вам угодно, – тем же елейным тоном ответила девушка. – Но лучше – рядовой Флибустьерро. Мариана медленно выдохнула, покачав головой. – А вообще твои программы скучные, я устала от них, – сказала Эмма. – Предлагаю заняться чем-нибудь другим. – Что-о?! – вспыхнула Мариана. – Выбирает ведь командир! – У меня есть идея получше, – подмигнула Эмма, вытащив откуда-то из кармана штуку, похожую на игральную кость – красный прозрачный кубик со скругленными ребрами, на гранях которого были нанесены точки. – Это еще что за игрушки? – Ты когда-нибудь пробовала осознанные сновидения? – Не сильна в них. И даже не знаю, как там себя вести. – Так же, как и здесь. Там можно и побегать, и пострелять, это, конечно, чуть посложнее, чем тут, но зато гораздо интереснее! Мариана прищурилась. – Что ты опять задумала? – Ну видишь ли, – сбивчиво начала Эмма, – одна наша подруга решила взяться за дело, которое одна точно не потянет. Мы должны ей помочь, а то у нее крыша поедет. – Так… А причем тут этот кубик? – Мариана кивнула на кость, лежащую на ладони Эммы. – Это не кубик, это артефакт. Когда у меня отобрали мои и послали сюда, то дали его на случай, если я совсем сойду с ума от тоски. – Что-о?! – Мариана аж глаза выпучила. – Чтобы тебе, такой безответственной девчонке, дали артефакт просто от скуки?! Да ни за что не поверю! Так и скажи, что ты его стащила. – Ну ладно, ладно. Ты меня раскусила, надеюсь, никому не расскажешь, особенно Чарли. Но пойми, Машенька, – при этих словах Мариана нахмурилась, – я ж не для себя стараюсь! Она же там с ума сойдет, с катушек съедет, с дерева упадет… – Ну ладно, ладно, – Мариана подняла руки. – Что ты предлагаешь? – Отправимся вслед за ней, – подмигнула Эмма, – в осознанное сновидение. – Каким образом? – Да вот как раз через этот, как ты его называешь, «кубик», – Эмма высоко подняла артефакт на ладони. – Он как радио, главное – настроиться на нужную волну. – А ты уверена, что это безопасно? – строго спросила Мариана. – Конечно, – улыбнулась Эмма, глядя на нее своими честными карими глазами. – Готова? Мариана, поколебавшись секунду, кивнула. – Отлично! Тогда вперед! Accada quello che deve e vada il mondo a rotoli! [31] – воскликнула Эмма, бросая кубик на землю. Если бы Мариана поняла значение последней фразы, она бы ни за что, никогда, ни за какие печеньки не согласилась на эту авантюру. Но было уже поздно.

***

Искра стояла у кровати Дариуса, глядя на его мерно поднимающуюся и опускающуюся грудь. Девушка хмурилась, осознавая то, что ей сейчас предстоит. И хоть она уже делала это не раз, этот случай – особенный. Несколько минут назад она, разведывая обстановку, коснулась его висков и еле выдержала, почти сразу же вернувшись. Сердце колотилось как бешеное. Память – тонкая материя, но если выражаться материально, у него она была разорвана в мясо. Разорваны логические цепочки, а связи между некоторыми областями памяти отсутствовали или были повреждены. Многие их них заменяли искусственные чужеродные элементы, пытающиеся придавить естественную личность, поэтому Дариус до сих пор был живым и – так как большая часть из них была относительно неактивна – в необходимой степени вменяемым. Бездна. Огромная черная бездна. С натянутыми над ней редкими тонкими серебристыми канатами и безжизненно висящие отростки порванных. Ей предстоит нарастить их, склеить разрозненные части личности, хотя бы частично, поработав микронейрохирургом. И в том, что у нее это получится, уверенности не было совсем. Напротив – страх. Страх, что она не сможет помочь человеку, который ей действительно небезразличен, и более того – сама рискует не выбраться оттуда, завязнуть в его подсознании, исчезнуть в жуткой черной бездне, раствориться навсегда. Да, у нее уже был один такой нетривиальный опыт. Алла. Но у той нарушений было меньше, а память напротив – хорошо развита, даже слишком хорошо. Зато ее проекции были чрезвычайно агрессивны, и их укусов избежать не удалось, что повлияло на личность ее самой. Но Алла была инопланетнорожденной, а ее инстинкты – в основном деструктивными. Поставив себе задачу изменить их полярность, она не справилась с большинством из них и была вынуждена поставить блоки – то, что у нее получается особенно хорошо. Но здесь блоки ставить просто некуда. Успокаивает одно: Дариус – человек, а уж с человеческой психикой она знакома. Искра несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула и, сконцентрировавшись, вновь коснулась обеими ладонями висков парня.