Осколки души

София.

Сколько раз я ругала себя за то, что нередко делаю поспешные неверные выводы, и всё равно не могу избавиться от этой привычки мысленного патологического контроля. Когда-то давно, когда я ещё проживала в Брюсселе и наблюдалась там в местной неврологической клинике, психиатр подробно мне рассказал о побочных влияниях ОКР на кору мозга. Психическое расстройство, основные симптомы которого мнительность и ярко-выраженные панические атаки, на самом деле редко у кого из больных этим недугом протекает без дополнительных патологий. Кто-то имеет те или иные фобии, которые начинают себя проявлять ровно с того самого момента, когда врач в амбулаторной карте указывает незамысловатый диагноз всего-навсего из трёх букв – ОКР; кто-то начинает жаловаться на резкое ухудшение памяти, кто-то постоянно мёрзнет и чуть ли не в тридцатиградусную жару вынужденно носит зимнюю обувь. На самом деле, перечислять подобные вещи можно долго, но я остановлюсь на том побочном эффекте, с которым вынужденно живу. Это ярое желание ежедневно планировать и предугадывать свой день по часам и минутам. Раньше, до того, как в моей судьбе произошли кардинальные перемены, я искренне думала, что просто излишней пунктуальностью отличаюсь. Только четыре года назад, когда вынужденно сделала паузу в своём бесконечном стремлении убежать от себя же самой, мне довелось всё неспешно обдумать, сопоставить факты и сделать должные выводы. Я уже давно не отрицаю того, что больна. Не желаю и не хочу казаться кому-то лучше, чем я есть. Видимо, эта незамысловатая мудрость приходит к каждому из нас с течением времени и проглатыванием, какого-никакого, жизненного опыта. Так вот, утро сегодняшнего дня, не стало исключением в мнимых дебрях моего разума. Выходя из душа, я была уверена в том, что знаю, что будет через пару минут, через час, через пять, семь часов, через девять… Но едва мои ноги ступили на кухню, как весь безупречный график, составленный мною мысленно, потерпел крутое фиаско. - Доброе утро, – невозмутимо произнёс фразу в мой адрес Джекович, параллельно размешивая чайной ложкой свой капучино. Я же, мысленно чертыхнувшись, от неожиданности даже не сразу поняла, что происходит, и пару минут просто молча сканировала сшитую своими руками белоснежную скатерть. - Доброе… А почему ты ещё дома? – чётко осознав, что текущее мгновенье не сон, я спешно занялась горячими бутербродами и поисками незамысловатой жестяной баночки с фруктовой заваркой – папа по утрам пьёт исключительно чёрный чай. - Встреча перенеслась, – Михаил стремительно поднялся на ноги, отчего мне стало ещё больше не по себе. Как показывает мой опыт, ничем хорошим это внеплановое столкновение с человеком, которого ты желаешь видеть меньше всего на свете, закончится, по факту, не может. Совершенно другой и более актуальный вопрос – почему я до сих пор позволяю Джековичу находиться со мной рядом? Ведь мне от него совершенно не нужно ничего и я ему ничего, тьфу-тьфу-тьфу, не должна. Да, четыре года назад, он повёл себя по-человечески, что само по себе удивляет, если не брать во внимание всё то, что этот темнокожий интриган до этого сотворил и едва меня не загнал в могилу. Но это всё прошлое и былое. Сейчас у меня совершенно другие заботы и приоритеты. А Михаил только под ногами, прости Господи, у меня путается. Мне от одного его только вида плохеет, а от приторных сказок, что льются из его уст и вовсе хочется бежать куда-то подальше и навсегда… - Ты…вы в больницу сейчас?.. Давай я подвезу на служебной машине. - Не надо – я уже такси вызвала, – пришлось соврать, ибо обычно я машину минут за пять-десять до выхода вызываю, но мне за эту вынужденную ложь было не капли не стыдно. - Сонь… «Господи, помолчи! Как же ты не вовремя»… Но мои мысленные мольбы не были верно доведены до адресата, ибо как ещё объяснить тот факт, что Джекович сразу пустил в ход тяжёлую артиллерию?.. Честно говоря, диву даюсь от того, насколько этот человек гнилой и эгоистичный. Он же способен на всё, готов по головам и душам людей галопом бежать, лишь бы ЕГО мечты и желания исполнялись. А какая за них будет цена, его уже не интересует. - Миш, мне некогда, – совершенно искреннее произнесла я фразу, максимально стараясь углубиться в процесс незамысловатой готовки. - Ладно, изложу тебе свои мысли вечером, – тяжело вздохнув, темнокожий тип к моей величайшей радости покинул небольшое светлое помещение кухни. Я же поняла лишь одно: мне тоже найдется, что сказать ему сегодняшним вечером. Непременно найдется… * Если не считать эпизод, о котором речь шла чуть выше, то с уверенностью можно сказать, что дальше все события происходили так, как это было в моих первоначальных прогнозах. Мы позавтракали с папой вдвоём, при этом болтая о какой-то незначительной ерунде и всячески, тем самым, подбадривая друг друга, а затем неторопливо собрались в клинику. Не знаю, понял ли папа тот факт, что Джекович сегодня никуда не уехал – на моё счастье я больше его не видела, но даже если и понял, то тактично молчал. И это было лучшим вариантом, ибо разговоры ни к чему хорошему бы не привели, кроме взвинченных нервов. Вообще, в моей жизни сейчас такой период, когда невозможно что-то категорично решить. Период, когда я ставлю свои собственные приоритеты и планы на вторую позицию, ибо на первой, в любом случае, было, есть и будет стоять здоровье моего папы. … До больницы такси домчало нас в считанные минуты, и это было реальным рекордом – с такой быстрой ездой опытного водителя мы столкнулись впервые. У нас оказались в запасе двадцать минут и я, не желая находиться в душном помещении, окутанным лекарственными запахами, предложила папе побыть на улице. Ведь больничный сквер, бесспорно, достоин отдельного внимания и некого восхищения – множество клумб, кустарников, скамейки, и даже фонтан… - Сонь, ты чуть вперёд иди, – озвучил по-настоящему неожиданную для меня фразу папа, и внутренне, я сразу же ощутила присущий нынешнему мгновению дискомфорт. - Пап, что-то случилось?.. – голос заметно дрогнул. - Да нет, что ты, – родитель упорно улыбнулся мне через силу, видимо совершенно не подозревая о том, что неестественная бледность его лица говорит сама за себя. Папа буквально на глазах у меня «белел»… - Так, пап, давай обопрись на меня, и идём с тобой к входу в больницу, – кое-как отодвинув внутреннюю панику в сторону, я собрала в кулак все имеющиеся силы и целенаправленно закинула руку отца к себе на плечи, тем самым став для него, какой-никакой опорой. - Соня… – едва слышный шёпот, тяжёлое дыханье, словно папа только что многокилометровый кросс пробежал… Я лишь успела подумать о том, что нам нужно попытаться хоть чуточку ускорить шаги, как всё случилось. Пап потерял сознание. У меня, по сути, на руках потерял… - Кто-нибудь! – я закричала не своим голосом, панически понимая, что одна тут точно не справлюсь – не донесу до приёмного покоя отца. – Помогите! На моё счастье, уже через считанные секунды рядом оказались два молодых человека. Практиканты-интерны, как я позже узнала. Именно они помогли мне и папе, находившемся в бессознательном состоянии, очутиться в знакомом больничном корпусе.