Осколки души

Павел.

За минувшую ночь я так и не смог сомкнуть глаз, и на этот раз дело было отнюдь не в соседях, которые продолжают свой бесконечный ремонт. По факту, я вообще перестал реагировать на внешние звуки. Даже сигнала микроволновой печи не услышал, который сигнализировал о том, что моя магазинная пицца подогрета и готова к употреблению. Откровенно говоря, у меня не было аппетита, но я понимал, что должен наполнить желудок хоть чем-то, чтобы в организме были силы. Ибо что-что, а силы мне сейчас не помещают, ведь я намерен всё твёрдо узнать. Я так решил, и теперь уже никто и ничто меня в обратном переубедить не сумеет. … На ресницах чётко отпечатался Её образ. Достаточно просто прикрыть на секунду глаза и этого будет достаточно, чтобы снова оказаться в больнице, переместившись во вчерашний день. К слову, с Ксюшей всё обошлось, и, поднявшись где-то минут двадцать назад на ноги, я с удивлением обнаружил, что нахожусь дома один. Видимо, Завгородняя пренебрегла всем советам врачей и ускакала, чуть прихрамывая, на работу. Что же… Мне это даже на руку, а что касается всего остального, то Ксения уже не ребёнок. У неё голова на плечах имеется, и если она так решила, то, стало быть, полученные вчера травмы её не беспокоят. Но это небольшое отступление от первоначальной сути. Я много думал, как бы мне этого не хотелось. Впрочем, давно известно, что от себя не убежишь. Сколько бы за эти четыре года я не сказал, сам себе, что мне на Неё плевать – в глубине души всегда знал, знаю и буду знать, что это не так. В пролом между нами образовалась жирная запятая. Не точка, не многоточие, а запятая. Слишком много недосказанности мы допустили, тем самым совершив роковую ошибку. Бесспорно, тут вина нас обоих, но Соня, она женщина, как не крути. Нужно было быть мне смелее. Нужно было не поддаваться эмоциям, но машины времени не существует, увы. Нельзя переписать прошлое. А в будущем всё стало ещё больше запутаннее. Но ясно одно – у Неё что-то стряслось. И чтобы узнать, что именно, мне необходимо вновь поехать в больницу.       Недоеденный кусок пиццы спешно убран в холодильник, пара-тройка глотков бодрящего крепкого чая сделана, бумажник в руках, смартфон в кармане рубашки… Вроде бы всё. Зрительно осматриваю квартиру, словно боюсь включенный утюг обнаружить, при этом, даже не зная, где он хранится. На всякий пожарный, беру из известного лишь мне одному места, банковскую карту с немалыми сбережениями, после чего целенаправленно выхожу из квартиры на улицу. Несмотря на то, что ситуация с дорожными пробками в Сочи обстоит гораздо оптимистичнее чем в Москве и Белграде, в частности, меня упорно не покидает чувство, что я за рулём нахожусь уже давно и неизвестно когда доберусь до своего конечного пункта. На деле же, весь путь у меня занимает двадцать две минуты. Наконец, припарковавшись в положенном месте, быстрыми широкими шагами иду к регистратуре. Вижу очередь из двух человек, выдыхаю, мысленно, считая до десяти… - Молодой человек, я вам повторяю ещё раз, что мы не можем вам дать такую информацию. Это конфиденциальные сведения. От стандартных фраз-отговорок невольно сводит скулы, а ладони предательски покрываются невидимой коркой льда. Хочется биться головой от бессилия о стеклянную перегородку, но знаю наперёд, что это ничего не даст. - Свет, по поводу пациента из четвёртой реанимации – Ян Вячеславович Толстой. Переправь главврачу электронную карту, я к нему сейчас иду на доклад. Внутри всё сжимается от прилива огненной теплоты, и мгновенное осознание того, что справедливость всё-таки есть в этом мире, заставляет меня хвататься за явный «спасительный круг», всеми способами. - Подождите, пожалуйста! – уже позабыв о том, как выглядит работница регистратуры, целенаправленно окликаю мужчину в белом халате и в считанные секунды «догоняю» его. – Вы сказали, что в четвёртой реанимации у вас находится пациент по фамилии Толстой. Ян Вячеславович. - Да, – «Айболит» смотрит на меня несколько отрешённо, однако замедляет свой шаг, что уже хорошо – не такой категоричный настрой против меня, как у его потенциальной коллеги из «окошка регистратуры». – А вы, простите?.. - Я друг семьи, – фраза из моих уст вырывается самопроизвольно. – Случайно узнал о том, что случилась беда и вот – приехал узнать, как обстоят дела в целом и ничего ли не нужно. - Это даже к лучшему, что вы пришли, и что я вас сейчас встретил, – доктор протяжённо вздыхает. – Я знаю, что у больного есть дочь и по документам именно она единственная родственница и лишь с ней мне положено разговаривать по закону, но… Откровенно говоря, ей самой нужно назначить лечение. Правда, не мне, а невропатологу. Пройдёмте – следующая дверь мой кабинет. Стараюсь собрать все мысли в кучу и максимально осмыслить всё услышанное. И как только я раньше не сопоставил «а» и «б»?.. Конечно же, самый родной и близкий человек Сони её отец. Она – папина дочка. Но… Насколько я помню, Ян Вячеславович сильный и мужественный мужчина, армейской закалки. Впрочем, мне ли не знать, как это обычно бывает. Конченые пьяницы живут до ста лет, а достойные люди, ведущие здоровый образ жизни часто сталкиваются с безвыходными ситуациями один на один и становятся обречёнными… Но – нет… Стоп! Рано паниковать. Сейчас «Айболит» мне всё подробно расскажет, и мы найдём выход. Только понять бы ещё, что именно он [«Айболит»] говорил про Соню и в каком конкретно контексте употреблял слово «невролог»… * … Неторопливо спускаюсь по бетонным ступенькам центрального больничного крыльца вниз, и в который раз, мысленно, прокручиваю наш диалог с врачом. Хоть тут повезло – мужчина оказался нормальный и мы быстро и просто нашли с ним общий язык. Он мне всё рассказал, и более того, согласился пойти навстречу. На небольшую хитрость, если быть до конца точным… - Сколько конкретно стоят эти лекарства, и есть ли у вас стопроцентная информация о тех аптеках, где их можно купить? - Стоимость одного лекарства колеблется в районе пятидесяти тысяч рублей, – «Айболит» шумно вздыхает. – Чтобы каждый из препаратов дал свой эффект, их необходимо применять вместе. И не менее трёх дней по два раза в день. Сами понимаете, что общая сумма складывается в немалую цифру. - Понимаю, но деньги, в данном случае, не проблема, – киваю с максимальной уверенностью. – Для меня актуален второй вопрос, что был мною озвучен, а именно: где можно достать эти препараты? - Самый оперативный способ – заказать напрямую из Москвы. Через день, в нашу больничную аптеку, поступают партии тех или иных лекарств, напрямую из производства. Как раз завтра, ранним утром, будет поставка. Если успеем внести хотя бы частичную предоплату до шести часов вечера, то… - Я готов оплатить прямо сейчас целый курс. - Тогда другой разговор – я сейчас же звоню фармацевтам на производство. Я не раздумывал ни секунды и не сомневался в правильности выбранного мною пути и решения. Однако узнав о том, что Соня слишком болезненно переживает всё случившееся с отцом, я не рискнул нанести Ей ещё один удар, пусть даже и с положительным эмоциональным окрасом. Потому, уже после того, как заказ на московское производство лекарств на моё имя был сформирован, я попросил врача о несколько неординарном одолжении – сказать Соне, что оплаченные мною препараты бесплатны, и что курс лечения, что предстоит пройти Её отцу, является полностью бюджетным. На моё счастье, «Айболит» согласился. Хоть и посмотрел на меня при этом, мягко говоря, отрешённо и странно.