Осколки души

София.

Мне снилось что-то хорошее. Не могу вспомнить, что именно, но пробудившись от сна, я чувствовала некое умиротворение и не испытывала сильной разбитости. Воспоминания самопроизвольно заставили меня увидеть картинки из недавнего прошлого, и осознать очевидные факторы. Принять то, что я нахожусь в больнице, и мысленно выстроить в своей голове незамысловатый план на ближайшее будущее. Впрочем, «план» – это громко сказано. Я хотела и должна была сделать лишь одно действие – поговорить с лечащим врачом папы. Моё собственное состояние, бесспорно, оставляло желать лучшего, но острый приступ миновал, и это главное. «Попрошу у врача рецепт, куплю более сильные, нежели я принимала до этого, седативные, и симптоматика ОКР должна заглушиться», – слова самопроизвольно были мной сказаны вслух, несмотря на тот факт, что в палате, кроме меня самой, никого не было. Я накинула на ноги тапочки, поправила махровый халат, который явно мне велик, как минимум, на пару размеров, и чуть покачнувшись, встала с казённой постели. Сил хоть и немного, но было. Я трезво оценивала своё состояние и понимала, что смогу самостоятельно дойти до нужного мне отделения. Правда, толком не знала, в каком крыле больницы нахожусь в данный момент, но эту информацию (как мне казалось) будет легко узнать у дежурного персонала. Матовая светлая дверь звонко скрипнула, и я увидела присущую дневному времени суток больничную суету. Люди в белых халатах, а также больные и их родственники, шагали мимо меня с завидной скоростью, сменяя друг друга. Признаться, от быстрой перемены «картинок» у меня даже голова слегка закружилась. Видимо поэтому я и не признала, с первого, что называется взгляда, знакомый мне силуэт. - София! – голос Джековича звучал явно наигранно. – Господи, я чуть с ума не сошёл, даже заявление в полицию написал о вашем, с Яном Вячеславовичем, исчезновении. «Ну да, только же это приходит на ум, учитывая, что тебе было известно о нашей плановой поездке в больницу», – мысленно чертыхнувшись, я заранее одёрнула свою руку, прекрасно видя и понимая то, что темнокожий мужчина намеревался дотронуться до дрожащей (симптомы ОКР притупились, но полностью не исчезли) ладони. В ноздри резко вонзился терпкий аромат явственного перегара. - Как ты? Мне в регистратуре сказали, что у тебя нервный срыв случился. Ни слова о папе. Быть может, это и совсем не значит, что Михаилу целиком и полностью наплевать на него, но в моём понимании подобный расклад не мыслим. Он прекрасно знает, как я привязана к родителю, и как тяжело я переживаю событий крайних нескольких месяцев. Впрочем… Господи, да о чём я?! Он [Джекович] несколько дней назад, прекрасно зная все непростые обстоятельства, с которыми мне пришлось столкнуться при лечении папы, как ни в чём не бывало, завёл свою старую «песню» про усыновление. Чёрт, и почему я позволила ему быть рядом с нами (папой и мной) на протяжении всего этого времени? Бесспорно, куда правильнее и честнее было всё прояснить ещё тогда, четыре года назад. Но… Вышло как вышло. - Ничего, я в порядке, – невесомо киваю. – Поезжай домой или на работу – куда тебе нужно. - Но… – явственное замешательство. – Я могу побыть с тобой. Если это, конечно, нужно. Сонь… «Если нужно…». Да, именно так и говорят, когда хотят помочь искренне. Впрочем, мне не нужно от него ничего. Я просто хочу уже, наконец-то, узнать на каком этаже располагается кардиология и как мне быстрее там очутиться. Найти лечащего врача папы и поговорить с ним. А ещё я хочу, чтобы Джекович наконец-то исчез у меня из виду. - Миш, мне ненужно ничего. Поезжай, – я произнесла слова совершенно обычным и присущим мне в данной ситуации тоном. Честное слово – я не хотела его как-то принизить или обидеть. Мне это было не нужно, да и сил, в принципе, на подобное не было. Оттого, дальнейшая реакция темнокожего меня, мягко говоря, удивила, заставив вздрогнуть. - София, ну что ты за человек, а?! – повышенный голос, ноты ярости, нескрываемое раздражение. И всё это, буквально, из-за нечего… От неожиданности я покачнулась, а Михаил и не думал останавливаться, не обращая внимание на проходящих мимо нас людей – жизнь больничного отделения неврологии кипела по-прежнему. - Ты сама меня к себе не подпускаешь. Ты не даёшь мне тебе хоть как-то помочь. Я просто не понимаю, кто мы друг другу?!.. - Ты хочешь обсудить это именно тут и именно сейчас?.. – невесело усмехнувшись, я ощутила поток ледяной дрожи, что пробежал у меня по спине. Пальцы рук стали неметь с космической скоростью… - А когда? Когда, Сонь?.. Ты даже не поставила меня в известность, вчера, обо всём, что случилось. Ты не сказала, что твой отец при смерти, что тебе самой опять стало плохо из-за давнего психического расстройства. Внутри всё опустилось и похолодело в одно мгновение. «При смерти?!». Папа. Нет! Нет, это ошибка какая-то. Или просто негр образно так сказал… А Паша… Господи, где Он?! Или всё то мне просто-напросто только приснилось… - Девушка?.. Девушка, вы меня слышите? – чувствую невесомую опору, что приходится, как нельзя, кстати – ноги попросту ватные, меня ведёт. Джекович по-прежнему стоит на своём месте, молчит. Ему всё равно на меня – это понятно. Ровно, как и мне всё равно на него. Всё что имеет значение сейчас – это папа. - Мне… Мне нужно в кардиологию, – из последних сил стараюсь держаться и сохранить остатки разума, но понимаю при этом, что общее состояние ухудшается с каждой секундой. Меня поддерживает за плечи женщина в белом халате, а спустя какое-то время (полагаю не больше минуты) подходит ещё одна работница больницы с наполненным ампулой шприцем в руках. Образ Джековича при этом стирается, а общий обзор перед глазами «плывёт»… - Как допустили, что она была в плате одна? – гулким эхом слышу разговор, который меня касается напрямую. Дышать становится тяжело… - Не знаю – мужчина, что дежурил всю ночь возле её постели, куда-то минут пять назад отлучился. А я предупреждала его, что последствия после острого приступа могут быть непредсказуемыми. Меня колотит с удвоенной, а то и с утроенной силой. Зубы начинают стучать, в прямом смысле этого слова, я теряюсь в какой-то прострации… Лишь только волна теплоты, уже знакомой мне теплоты и несколько успокаивающей, плавно окутывает плечи ровно за секунду до того мига, как я полностью отключаюсь.