Кровавый хаос

Во Внешнем Мире приключилась беда, которая стала ещё страшнее, чем просто побег наследного Принца Внешнего Мира и Эдении Рейко: теперь он не просто сбежал, но ещё и пропал! На его поиски отправились сразу 30 человек, 18 из которых погибли от крокодилов или в песчаной буре. Они прошли Затерру, безымянную пустыню и даже рискнули исследовать Ватернус, однако там они узнали то, чего никак не ожидали: Рейко прыгнул в портал, который открывается раз в 100 лет и теперь находится неизвестно где, а может и вообще погиб. Во дворце вся жизнь будто омрачилась и посерела, а всё только потому что у Синдел началась депрессия: она отказывается есть, пить, гулять, не носит дорогих и красивых нарядов, из украшений только обручальное кольцо, нет шикарной причёски, макияжа никакого, гуань дао и сапоги уже пылились, стоя на полках. Помимо этого Императрица никого к себе не подпускает: ни мужа, ни детей, ни друзей, ни слуг. Всё что делает Канум, так это сидит на балконной тахте и смотрит вдаль горизонта, надеясь, что Рейко всё же одумается и вернётся во дворец. И так происходит каждый день уже целый год. Эденийка очень сильно похудела, но ещё пока держится. Однако, как сказал придворный лекарь, ещё 3 года такого образа жизни и её не спасти, она умрёт! От такой «диеты» изменилась и сама женщина: от нервов и недоедания стремительно уходили сочные килограммы, прекрасные серые глаза потухли, ежевичные губы иссохли, под глазами образовались мешки, а ногти, ухоженные первоклассными маникюрными мастерами Земного Царства, уже давно сломались. Также пострадала и её гордость — шикарные серебристо-смоляные волосы: от недостатка витаминов и ухода, они потеряли блеск и густоту, вися тонкими безжизненными нитями. Синдел от горя и в результате депрессии медленно, но верно угасала. Императрица так надеялась, что её сын Рейко вернётся, она его поцелует, обнимает и приласкает. Однако Принц так и не возвращался. Да и что теперь с великолепным дворцом Шао Кана? Лучшие повара Эдении стали готовить из рук вон плохо, кондитерские шедевры уже не сладкие, кофешенк варит горький кофе, служанки отвратительно убираются, а то и не убираются вовсе. Помимо того и ремонтные работы не двигаются с мёртвой точки: в столовой так и остался недоложенная мраморная плитка, Зал Европы так и стоит без штукатурки, сад гибнет на глазах, а Горо и Шива так и не сочетались узами брака. Китана более других боялась потерять маму, но ни одна её задумка для отвлечения матери от грустных мыслей не работала. Джейд постоянно уходила от матери в слезах, но не потому что Синдел оскорбляла её или била, а она просто молчала, что удручало нефритовую Леди. Милина виновато опускала перед мамой глаза, от части считая и себя причиной побега брата. А вот Скарлет, помимо того что хотела обрадовать маму, старалась оживить загибшие в саду краснолистный клён и алые розы, которые погибли во время кровавой чумы, а выкапывать растения кровавая Леди запрещала. Чего только Шао Кан не перепробовал, чтобы «оживить» Синдел, но всё было напрасно. Однако в один из дней Император был настроен более чем решительно! Кан приказал поварам приготовить еду должным образом или он лично оторвет им головы голыми руками! Как и служанкам, если они как следует не уберут всё с пола до потолка. Императрица совсем не обращала внимание на беготню слуг, которые тщательно вытирали пыль, меняли постельное бельё, поменяли увядшие магнолии на свежие. Перед Канум поставили большой прямоугольный стол, постелили лоснящуюся атласную скатерть цвета шампань и стали настанавливать всякие вкусности: разные горячие блюда, холодные закуски, сладости и безалкогольные напитки. Но эденийка даже не глянула на стол, её больше увлекал ярко-бордовый закат... как наряд Рейко. Такая беготня значила, что Дели явно будут кормить, потому что ест она, хорошо если раз в неделю и то немного. Когда все было готово, Император жестом руки приказал всем уйти и подошёл к Императрице, но она молчала, так и смотря вдаль, хотя чувствовала, что на балконе есть кто-то кроме неё. – Дели, тебе нужно поесть, – сказал внешнемирец. – Шао, сколько раз я ещё должна сказать тебе, чтобы ты оставил меня в покое? – равнодушно спросила эденийка. – Дели, ты себя гробишь! – настаивал муж, садясь ближе к любимой. – И если ты не прекратишь, то не дождешься Рейко! – Вы нашли его? – спросила жена. – Нет, но мы найдём! – честно ответил он. – Я уверен, что он уже не в Ватернусе! – Хорошо, – подавленно сказала она. – Это всё что мне нужно было услышать. – Дели, – Шао Кан, будучи человеком упёртым и настойчивым, не намерен был сдаваться. – Прошу, перестань так убиваться! Мы найдём его, наша семья снова воссоединиться и всё будет, как прежде. Только перестань над собой издеваться: если ты будешь просто сидеть и не есть, не пить, то ты его не дождешься. А наши дочери? Они с ума сходят, видя, что с тобой происходит! Как и твоя подруга Шива! Как и я! Я не могу без тебя, Дели! – Так найди себе другую Дели, – бездумно сказала Синдел. – Чего тебе стоит? – Ты что?! – ошалел Император. – Во имя всего Внешнего Мира, я люблю тебя и только тебя! Какую другую?! Без тебя уже ничего не будет хорошо! – Ну такую: молодую, красивую, безотказную... – продолжала Императрица. – Или каких ты любишь? – Таких больше нет! – уверено сказал Кан, взяв её за руку. – Ты одна такая на все миры! Ты покорила моё сердце и я не смогу отдать его кому-либо ещё! – Речь милая, но моей скорби это не убавляет, – сухо сказала Канум, стараясь выдернуть руку. – Дели! – внешнемирец не стал отпускать её мягкую руку. – Я люблю тебя! И никогда не оставлю! Чтобы ни случилось! Ты тоже сбрось с себя маску меланхолии и продолжай верить, что он вернётся. И не только верить: мы будем снова его искать, если потребуется! – Шао, хватит, – сказала эденийка. – Перестань меня убеждать и уговаривать, я не хочу. – Ну уж нет! – решительно ответил мужчина, подхватил любимую на руки и прижал к себе. – Я впервые за свою очень долгую жизнь по-настоящему влюбился и навсегда! Мы поженились, ты погибала, потом воскресала, мы расходились и снова сошлись! А наш медовый месяц?! И теперь я должен тебя оставить и потерять вот так? Никогда! Я очень люблю тебя! – Отпусти меня! – женщина старалась отпихнуть мужа. – Перестань! – Нет! – решительно ответил он и, встав, отошёл от тахты, держа жену на руках. – Посади меня обратно! – толкалась она, но из-за упадка сил она не могла хотя бы даже ущипнуть мужа. – Нет! – упрямо повторял Шао Кан, не отпуская супругу. – Ну чего ты хочешь? – устало спросила Синдел. – Чтобы я сказала, что не скорблю? Чтобы я ела креветки, а мой сын, возможно, голодовал? Я не буду лгать самой себе и натянуто улыбаться! – Но этим ты не поможешь ни ему, ни себе! – сказал Император. – Чего ты добиваешься этим самобичеванием? – А чего ты добьёшься моей лживой улыбкой? – парировала Императрица. – И словами о том, что со мной всё хорошо, когда это нисколько не так? – Я это знаю, – ответил Кан. – Поэтому прекращай это! Ты так себе не поможешь! Я люблю тебя, дочери любят тебя! Неужели ты хочешь нас всех оставить? Мы тебя нет! – Это всё? – равнодушно спросила Канум. – Если да, то посади меня обратно на тахту. – И не подумаю! – упёрто сказал внешнемирец. – Посмотри на меня! Эденийка понимала, что с этим настойчивым мужчиной бесполезно припираться, тем более этой упорностью и неотступностью тогда в Эдении он добился не просто её расположения, а безумной любви и бешеного обожания. Шао заглянул в её прекрасные глаза, стараясь изо всех сил передать хоть долю своего оптимизма и надежды на лучшее и светлое будущее. Алые драконьи глаза Императора сверкали решимостью спасти свою жену от омута меланхолии, в котором она увязла на целый год. Во взгляде Синдел были лишь безжизненная пустота и полный пессимизм, серые очи были мрачнее тучи, а мешки под глазами только доказывали удручённость состояния Императрицы и её горе. Но Кан не смел сдавался: он поднёс руку к её лицу и коснулся её щеки, аккуратно поглаживая мягкую кожу. Канум нисколько это не веселило и не радовало, хотя раньше она была этому только рада и улыбалась до самых ушей. Эденийке просто хотелось продолжить сидеть на балконной тахте и смотреть вдаль горизонта, ожидая, что хотя бы завтра утром Рейко вернётся. У женщины не было сил даже убрать руку мужа с щеки, уж слишком она слаба от переживаний, безнадёги и голодования. Шао Кан начал осторожно приближаться к её лицу, но Синдел это увидела и стала толкаться и припираться, всё это выглядело так, будто счастливые супруги вновь развелись и она никак не хочет примириться. Однако Император и не думал останавливаться: его уста коснулись её уссохших губ, но он сделал это аккуратно и нежно, как обычно его целует она. Императрица же не делала ничего, она была чопорной и холодной, будто не умеет целоваться или перестала вообще что-либо чувствовать. Но Кан не смел останавливаться, пытаясь зажечь в жене ту искру, которая возродит дикое и безудержное пламя чувств, заставляющее идти дальше. Канум не могла даже оттолкнуть супруга, она слаба, погасла, потухла... Эденийка помнит о воспитании, гордости и видит то что происходит во дворце, но она ничего не может с собой сделать. «Прошу, Дели! Я люблю тебя! Очнись!», – прозвучало в голове внешнемирца. Синдел будто услышала эти мысли и с лёгким страхом и робостью стала отвечать на поцелуй, будто забыла как это делать, ведь целый год её губы никто не целовал, так как она закатывала Шао Кана истерики по поводу этого. Да, Императрица не хотела окончательно терять семью, но что может с собой поделать чувствительная женщина, утратившая веру в себя? Император почувствовал, что у него получилось: любимая и обожаемая супруга начала отвечать и он аккуратно обнял её, уже активнее целуя её. Канум чего-то боялась, будто сейчас этот поцелуй прощальный или что-то вроде этого... Но нет: Кан смаковал губы любимой, будто это живительный источник в бескрайней пустыне, они всё ещё были слаще мёда и доводили до блаженной эйфории. Один поцелуй — и ты уже узник любви этой невероятной женщины. Когда руки внешнемирца стали ещё крепче обнимать эденийку, то страх будто улетучивался. Муж, видя, что жена начинает «оживать», не думал её отпускать, он продолжал её целовать и обнимать. Спустя целый год у него наконец получилось! Он сумел спасти её! Дели хотела что-то сказать, но не могла: уж слишком интенсивен становился поцелуй, да и руки Шао обнимали тело так, что вот-вот вырвется горячий и обжигающий порыв дыхания. Наконец им обоим стало не хватать воздуха и они были вынуждены разорвать поцелуй, чтобы отдышаться и посмотреть друг на друга. – Что это было? – в глазах Императрицы вновь появился блеск. – Моя любовь к тебе, которая никогда не угаснет и выведет тебя из тьмы, депрессии и грусти! – ответил Император, с любовью глядя на неё. – Я всё ещё любима тобой? – с надеждой спросила Канум. – Да! – уверенно ответил Кан. – И всегда будешь любовью всей моей жизни! – Я тоже не переставала любить тебя, – призналась эденийка. – Просто, я ничего не могла с собой поделать. – Я понимаю, Дели! – сказал внешнемирец. – Потому я и боролся, чтобы ты была счастлива! – И что теперь? – спросила жена, виновато опустив глаза. – Что дальше? – Ты очнулась, – ответил муж. – Для начала тебе нужно поесть, а потом мы обсудим, где дальше искать сына, решать дела дворца и государства. – Хорошо, я поем, – сказала она. – Я уже правда слишком сильно загнала себя... тем более ты так стараешься ради меня. Шао облегчённо выдохнул и посадил Дели на красивый резной стул из эбенового дерева и жаккардовой обивкой цвета индиго и чёрными цветочными узорами. Император решил быть галантным джентльменом, поэтому поставил Императрицу около стула и отодвинул его, позволяя ей сесть и почувствовать себя особенной. Удостоверившись, что Канум удобно, Кан скоро занял стул на другом конце прямоугольного стола, но такой своеобразной разлуки выдержать не мог, поэтому вместе со стулом подсел ближе к любимой. Эденийка посмотрела на стол, потом на внешнемирца, а затем снова на стол и приняла есть. Женщина тут же схватилась за тарелку с квадратным кусочком тирамису, заедая его сочной жёлтой эденийской грушей, которая истекала соком только от одного укуса, но сейчас эденийке не хотелось быть утончённой и слишком строгой в правилах, ей просто жутко хотелось есть. А Шао Кан продолжал упоенно смотреть с любовью и нежностью на Синдел, не обращая внимания на то, что она есть совсем не как царственная и родовитая особа. Да плевать! Главное, что она ест! Она весела! Бодра! И любит его! А он её! Императору больше ничего и не было нужно. Хотя нет нужно! Кану нужно было найти своего сына Рейко! – Дракончик, если тебя не затруднит, то передай мне эклер, – попросила Императрица, отложив огрызок груши в сторону. – Хотя и одно сладкое есть не стоит... Внешнемирец не смел отказать таким малым просьбам эденийки, поэтому подал ей шоколадные эклеры с глазурью и всё то что было на столе поближе к ней. Жена метала всё, что видела: французский птифур, запечённую в вермуте и лимонном соке свинину, канапе, сладкие эденийские сливы, запивая всё это любимым соком чёрной смородины. Она ела куда больше, чем обычно, но сейчас ей было слишком наплевать, ведь у неё есть то, чего нет ни у одной другой женщины: любовь и вера великого Императора Внешнего Мира и Эдении. – Ни в чём себе не отказывай, – говорил Шао, с любовью поглядывая на трапезничающую жену. – В еде я себе никогда не отказывала! – приободрённо и с набитым ртом сказала Дели. – Прости, царственные дамы так себя не ведут. – Не стыдись! – успокоил её Император, взяв за руку. – Ты не ела год, какие уж тут приличия? Тем более мы одни. – Спасибо, – улыбнулась Императрица, оставив в сторону третью тарелку. – Я уж и не надеялась на такую поддержку. – Знай, она всегда будет! – с улыбкой сказал Кан. – Я люблю тебя и никогда не брошу! – За это я и полюбила тебя! – сказала Канум, взявшись за тарталетки. – Ты заботливый, добрый, понимающий, терпеливый, любящий, храбрый, честный... Я даже не могу слов подобрать, чтобы описать любовь к тебе! – И не надо, – сказал внешнемирец. – Вот как надо. Пока Синдел не поднесла тарталетку ко рту, Шао Кан страстно и с любовью поцеловал её так, как умеет только он. Императрица даже выронила тарталетку обратно на тарелку, но пылко и горячо отвечала на поцелуй, будто получив второе дыхание или только выйдя из Палаты Душ. Тот спасительный поцелуй стал для него именно таким, новой точкой для взлёта. – Как же я люблю тебя, Дели! – сказал Император. – Позволишь мне тебя покормить? – Я буду только рада! – ответила Канум, отряхнув руки. Кан взял ту самую творожную тарталетку с чёрной икрой и поднёс ко рту жены. Эденийка же аккуратно и даже сексуально надкусила её, но это выглядело слишком очаровательно, всё же царственной стати и грации у неё не отнять. Женщина даже повела бровью и стала соблазнительно жевать тарталетку, но с закрытым ртом, чтобы не выглядеть смешно и нелепо. Когда она дожевала закуску, то соблазнительно собрала с пропитанных соком губ крошки от песочного теста. Затем мужчина взял эклер с заварным кремом политый шоколадной глазурью и посыпанный сахарной пудрой, и точно также поднёс его ко рту любимой. – О, Боги, это волшебно! – Синдел радостно захлопала в ладоши и осторожно надкусила эклер, слегка испортив ровный слой шоколадной глазури и испачкав губы сахарной пудрой. Она с удовольствием прожевала эклер и проглотила, сексуально облизнувшись. – Это так мило с твоей стороны. – Ты даже жуёшь соблазнительно! – восхитился Шао Кан, проглотив слюну. – Может я могу даже отблагодарить тебя за спасение? – спросила Императрица, соблазнительно облизнув испачканные пальцы. – Ты хочешь этого? – с истомой в ответ спросил Император, чувствуя, что у него между ног в одежде стало очень тесно. – Хочу, – ответила Канум, скользнув рукой по вставшему «дракону» мужа. – Твоё желание для меня закон, – прошептал Кан. Внешнемирец охнул и, встав из-за стола, при этом чуть не перевернув его своим «драконом», взял эденийку на руки и понёс в саму опочивальню. Женщина совсем забыла, что у неё могут быть грязные руки или испачканы губы, но сейчас ей просто хотелось, чтобы муж занялся с ней бешеным и страстным сексом, как это происходит обычно. Императорская пара упала на постель, осыпая друг друга горячими поцелуями и срывая такую ненужную сейчас одежду. Влюблённым было всё равно что завтра они обнаружат её не совсем целой, ведь главное, что они здесь и сейчас любят друг друга, ласкают и занимаются любовью. Синдел смогла увлечь Шао поцелуем и оказаться сверху него. Император блаженно прикрыл глаза, когда Императрица стала опускать дорожку из поцелуев на губы, подбородок, шею, ключицы, грудь, кубики пресса, опускаясь всё ниже и ниже... Когда Канум дошла до ласок его «дракона», Кан довольно заохал, порыкивая и неразборчиво шепча ей слова любви. Эденийка вовсе не стыдилась орального служения внешнемирцу, тем более она была в этом довольного умелой, а удовлетворённое оханье мужа доказывало это, что вызывало у неё чувство гордости. Поиграв ещё какое-то время с «драконом» Шао Кана и доставив ему удовольствие, Синдел откинулась на спину, обворожительно улыбаясь. – Я смогла угодить? – спросила Императрица и повела бровью. – О, да! – улыбнулся Император. – Теперь мой черёд. Кан самозабвенно положил ей руку на лоно. Канум вся задрожала от истомы и пылкой нежности мужа, особенно, когда супруги смотрели друг другу в глаза, утопая в страстном омуте, затягивающем с головой. Эденийка млела, не желая, чтобы этот страстный момент заканчивался, уж больно хорошо внешнемирец «помогает» своей благоверной. Муж приблизился к губам жены. – Я люблю тебя! – прошептал он, перед тем, как поцеловать её. Дели завела руку за затылок Шао, желая получить максимум от этого горячего и обжигающего поцелуя, тем более когда «там» так хорошо и в голову ударяет кровь вперемешку с эндорфинами. Губы влюблённых слились в страстном умопомрачительном поцелуе, чем наслаждались супруги. К тому же Император ещё и ласкал заветное место Императрицы, заставляя её стонать. В блаженстве Канум застонала в губы Кана, одновременно улыбаясь и ликуя в душе: депрессия и меланхолия уходит, уступая дорогу храброй и оптимистичной Дели. Внешнемирец почувствовал, что эденийка уже потекла, поэтому он, приблизившись к ней, вошёл в неё. Женщину пронзил импульс удовольствия. – Ох, Шао! – простонала она. – Как же хорошо. Не останавливайся. О, да! Шао Кан не смел и не желал останавливаться, ведь целый год ему был закрыт доступ к Синдел: она отпиралась, кричала, спала на той злосчастнной балконной тахте, лишь бы не ублажать мужа. И самое приятно для любой женщины это то, что муж был ей верен. Да, за этот долгий год Император ни разу не посмотрел на другую женщину, ведь у него есть Императрица, от которой бурлит кровь, бешено стучит сердце и пылает душа. А теперь под могучим телом Кана блаженно стонет Канум, закусывая губы и прикрывая серые очи, иногда её ослабшие руки касаются его накаченного торса. Хотя многие девушки предлагали ему уединиться от дворцовых аристократок до простых служанок-красавиц, но внешнемирец только с раздражением говорил, что казнит их за такие дела. Он любит только Синдел Фрейю Эдану! Одну и навсегда! Императрица продолжала стонать всё громче, а Император всё наращивал темп, скользя руками по очень худому и ещё более хрупкому, но не лишённому прелестей телу жены. Канум и сама чувствовала, что руки Кана скользят уже не по тому сочной эденийскому телу, а по обтянутой кожей скелету. – Я наберу те килограммы, – стонала эденийка, двигая тазом в темпе с мужем. – Обещаю, я буду той же твоей Дели! – Я люблю тебя любой! – шептал внешнемирец, доставляя ей удовольствие. – Мы вместе всё преодолеем! От этих приятных слов Синдел улыбнулась и вновь застонала, ведь Шао Кан ускорялся даже тогда, когда это, казалось, было уже невозможно. Императрица знала возможности тела Императора и понимала, что её ждёт ещё больше, чем есть сейчас. А в дворцовых коридорах все затаили дыхание, ожидая либо громкую ссору и битьё посуды, либо милое воркование влюблённой императорской пары, потому что по этому скучает весь дворец. Не так далеко от императорских покоев будто дежурили дочери Шао Кана и Синдел, которые обсуждали что же делать с опечаленной матерью. Китана сидела на широком подоконнике, глядя на пустой сад, Джейд мерила шагами коридор вдоль и поперёк, Милина с томительным ожиданием ожидала услышать хоть звук из опочивальни родителей, а Скарлет делала вид, что не так заинтересована этим вопросом, уткнувшись в очередную книгу по ботанике, хотя сама переживала больше других. – Если и задумка папы её не убедит, то я уже не знаю что делать, – с грустью сказала старшая Принцесса, водя пальцем по уже запачканным оконным стёклам. – Согласна, – сказала нефритовая Леди. – Я так за неё боюсь. Вы ведь помните, что сказал лекарь? – 3 года и всё, – тяжело вздохнула старшая императорская дочь. – Я не могу снова её потерять. Не теперь, когда всё было слишком прекрасно для земной жизни. – Я даже уже готова перестать злиться на Рейко, чтобы он вернулся, – сказала младшая Принцесса. – Но лишь бы мама была в порядке. – Можно подумать, что если ты не будешь на него злиться, то он сразу вернётся, – без издёвки сказала кровавая Леди, закрыв книгу. – Ну я хоть пытаюсь, Карли, – сказала младшая императорская дочь. – Мне его, если честно, даже не хватает. – Ты так говоришь, будто я совсем бессердечная, – задрала нос кровавая колдунья. – Я может тоже по нему тоскую. – Может он и правда сожалеет обо всех злодеяниях? – предположила полутаркатанка. – Зря я на него тогда накричала. И такого наговорила. – Уже поздно сожалеть, – изрекла младшая императорская воспитанница. – Но факт в том, что мы так и не знаем где он. – Тише! – внезапно шикнула старшая императорская воспитанница и улыбнулась. – Вы прислушайтесь! Орден «Императорские Ассасины», как можно тише цокая каблуками, прильнул к двери, стараясь уловить звуки. Из императорских покоев был слышен бешеный грохот и скрип кровати, дикие стоны удовольствия и сладкие звуки поцелуев. – Ох, Шао, да! – уже кричала Синдел, что было слышно за дверью. – Я люблю тебя! – И я люблю тебя, Дели! – Шао Кан и сам получал бешеное удовольствие, однако стонал не так громко, как жена, хотя и это было слышно. – Вы думаете о том же, о чём и я? – с улыбкой спросила Джейд, отойдя от двери. – Да тут другого и не подумаешь! – снисходительно улыбнулась Китана. – У папы всё получилось! – захлопала в ладоши Милина. – Я бы предложила за это выпить, но мы уже это сделали во время их медового месяца, – вспомнила Скарлет, надеясь подбодрить сестёр. – Но я очень рада, что папа сумел умилостивить меланхолию мамы! – Как они закончат, предлагаю зайти к ним, – сказала старшая Принцесса. – Кити, это будет не совсем прилично! – заметила младшая Принцесса. – Мы постучимся, перед тем как войти, – согласилась с сестрой нефритовая Леди. – Ну естественно, не с ноги же я буду дверь открывать, – посмеялась синий ассасин. – Кто тебя знает, – усмехнулась кровавая Леди. – Да ну вас! – в шутку обиделась Китана. – Будем ждать до того как звуки утихнут. И ждать Принцессам и Леди пришлось очень долго: где-то через 3 часа Император и Императрица кончили и обессиленные упали на подушки. Синдел обессиленная, но удовлетворённая отползла на подушки, от которых пахло свежестью и лавандой. Канум надеялась, что хотя бы подушка окажется холодной и можно будет успокоить стук сердца в ушах и затылке, но тепло двух горячих тел расползлось по всей постели, что будет долго остывать. Чтобы помочь любимой, Шао Кан слегка подул на её, желая охладить её пыл. Эденийка с усталой улыбкой посмотрела на внешнемирца, взгляд был благодарным, да и вроде внешность начала приходить в норму: мешки под глазами чуть уменьшились, волосы вновь начали пока поблёскивать, руки опять стали мягкими, уже не так сильно выпирали кости, а грудь вновь налилась, становясь такой же упругой и пышной, как прежде. Но внезапно в дверь их покоев раздался осторожный стук. – Даже отдохнуть не дадут! – довольно выдохнула Синдел, уткнувшись носом в шею любимого. – Войдите, – позволил Шао Кан, накрыв себя и супругу тонким покрывалом. Золотая ручка в форме дракона опустилась вниз, открывая резную дверь из дорого эбенового дерева. И в опочивальню вошли Китана, Милина, Джейд и Скарлет. Девушки улыбались, глядя на лежавших в постели уставших родителей. – Ой, девочки! – опомнилась Синдел, натягивая покрывало на грудь. – Мамочка! – радостно закричали девушки и кинулись к кровати, чтобы обнять родителей. – Я не совсем одета для этого, но ничего! – Императрица смогла обмотать край покрывала вокруг груди и крепко обнять дочек. – Милые мои, самые любимые, самые лучшие и самые замечательные! Простите, что я бросила вас, поддавшись этой проклятой депрессии. Я говорила, что люблю всех детей одинаково, а бросила четырёх дочек из-за тоски по сыну. Я клянусь вам, что больше такого не повторится. – Ничего страшного! – наперебой говорили девушки. – Главное, что ты снова с нами. Папочка, спасибо тебе большое! – Твоя настойчивость вновь воссоединила нас, – сказала мужу Канум, взяв его за руку. – Как тогда после развода. – Потому что я очень люблю тебя! И вас тоже! – сказал Шао Кан, одной рукой обнимая жену, а второй дочек. – Правда всё же кое-кого не хватает, – напомнила женщина, постоянно поправляя покрывало, обтянунувшее тело. – Мы найдем его, Дели! – уверял Император, целуя её в лоб. – Мы обязательно найдем! – А когда он вернётся, то ему нужна мама, – сказала Китана. – Как и всем нам. Слыша такие приятные слуху и сердцу слова и чувствуя поддержку, Синдел расплакалась от счастья и радости, ведь её так поддерживают любящие муж и дочери. – Дели, ну чего ты опять? – ласково спросил Шао, утирая слёзы жены. – Да, мамочка, не переживай ты так, – успокаивали её дочери, сильнее прижимаясь к матери. – Я больше не посмею бросить вас! – обещала Синдел. – Правда, я... Поняла, как вам было тяжело без меня! – Мамочка! – радостно сказали девушки, не желая отпускать родительницу. – Дели! – улыбнулся Император и также обнял её. Ситуация была более чем умилительной и прекрасной, однако случился маленький забавный курьёз: атласное покрывало цвета оникса всё же сползло ниже, оголив грудь Императрицы. Канум не сразу это заметила, но когда кожей чётко почувствовала руку Кана, то всё же увидела этот неловкий казус. – Во имя всей Эдении! – Синдел вся ужасно покраснела, стараясь натянуть покрывало обратно. – Прошу прощения! – Ой! – хихикнула Китана и отвернулась. – Вновь твои прекрасные высокопарные речи! – также хихикнула Джейд, но тут же отвернулась. – Мама, ты похорошела, – с улыбкой заметила Милина, прикрывая рот ладонью и отворачиваясь. – И нам бы очень хотелось, чтобы ты вечно оставалась такой и больше не увядала, – сказала Скарлет и отвернулась, глядя куда-то в окно. А вот Шао Кан, наоборот, с вожделенным и жадным удовольствием смотрел на пышные и упругие «эденийские дыньки», которые вновь выглядели аппетитно и сочно. Императрица заметила этот взгляд Императора, поэтому её щёки побагровели и она с неким стеснением убрала за ухо выпавшую серебристую прядь. Кан же бесстыдно положил руки на грудь Канум. – Дракончик, имей совесть, – как можно тише сказала эденийка. – Тут же девочки! – Прости, – извинился внешнемирец, однако руки не убирал. – Просто уж очень соблазнительно выглядит. – Я понимаю, ты скучал, – сказала жена, ласково поцеловав благоверного в нос. – Но я должна привести себя в порядок. Она сделала себе импровизированное платье из атласного покрывала, грациозно и изящно встала с постели, и хотела было пойти в свою большую гардеробную, однако вспомнила... – Хотя для начала нужно вымыться! – сказала Синдел. – Девочки, найдите Шиву и скажите, чтобы она отдала распоряжение приготовить бани. Орден «Императорские Ассасины» без промедления рванул вон из покоев, чтобы найти Шиву и дать ей такое важное распоряжение. Успокоив душу тем, что скоро можно будет принять ванны с ароматическими свечками, эфирными маслами, пушистой пеной и лепестками орхидей, Императрица подошла к эбеновой двери, находящуюся между трюмо и большим камодом, надавила на золотые ручки и вошла туда. Это была огромная гардеробная, являющаяся частью императорской опочивальни. Она поделена на две части: для Шао Кана и для Синдел, впрочем, он любезно отдал жене часть своей половины. У Императрицы всё чётко поделено: наряды повседневные, праздничные, сезонные, по стилю... К тому же всё развешено по цветовой гамме: от тёмного к светлому. И чего тут только нет: платья, шубы и пальто, сапоги, короны, гуань дао, маски и прочие вещи, которые всегда нужны законодательнице мод Внешнего Мира и Эдении. Однако сейчас Канум нужны шёлковая сорочка и тонкий халатик цветов лаванды и пурпура соответственно. Эденийка направилась к выходу. – Дракончик, составишь мне компанию? – спросила она, прежде чем выйти. – Это будет для меня великой честью, дорогая, – ответил он, поднимаясь с постели. Шао Кан встал с ложа, надел нижнее бельё, а поверх него штаны, оставшись по пояс голым, даже шлем не стал надевать. С улыбкой глянув на Императрицу, Император направился вслед за ней в бани. Пожалуй, императорские бани стали ещё одной важной частью дворца, которая всегда необходима для поддержания гигиены. Раньше это было большое тёмное помещение с лопнувшей штукатуркой цвета олова и там приходилось мыться по несколько часов и только потому что необходимо было подогревать воду. Но когда Синдел взялась за ремонты во дворце, то бани стали просто великолепными: полы и стены отделаны белым мрамором с чёрными прожилками, небольшие решётчатые окошки из нержавеющей стали; везде проведена система водоснабжения, которая имеет как тёплую, так и горячую воду, только это разные краны; созданы водостоки и большие ванны. Служанки, приободрённые и обрадованные общим дворцовым счастьем, тщательно готовили бани, ведь мыться идёт не абы кто, а Её Императорское Величество Синдел Канум: зажгли множество ароматических свечей с освежающим запахом лимона, принесли целый ящичек пузырьков с эфирными маслами, всевозможные средства для ухода за волосами и телом, над водой уже стала подниматься пена и сверху её щедро посыпали коралловыми лепестками орхидей, рядом поставили вазу с самыми сладкими эденийскими фруктами. Сначала Синдел вошла в бани одна, что заставило служанок улыбнуться, поклониться своей госпоже и выйти вон. Императрица элегантно сбросила халатик, шёлковую сорочку, а уж затем обнаженная зашла в ванну и села, оперевшись на бортик. Канум блаженно закрыла глаза и расслабилась, млея от приятных ароматов и тёплой воды. Эденийка, не открывая глаз, изящно потянула руку к плоскому персику и чудесным образом взяла именно его. Только надкусив фрукт, из него потёк сладкий сок, стекающий по губам, подбородку и на грудь, мелкими каплями стекая в воду. – Я совсем разучилась быть царственной, – укорила себя женщина, отложив косточку в сторону. – Милый, мне долго тебя ждать? Конечно вода не такая тёплая для тебя, да и пену с лепестками ты не любишь, но всё же... Дважды повторять не пришлось: тут же открылась дверь и вошёл Шао Кан. Император мигом сбросил с себя одежду и аккуратно, чтобы не поднять брызги, залез в ванну к жене. Да, вода оказалась для него не такой горячей, да и пену с лепестками он не любил, но ради любимой женщины можно потерпеть. Кан сел рядом с Канум, вытянув ноги и также оперевшись на бортик. Эденийка выпустила поток горячего дыхания и медленно раскрыла глаза, видя блаженство внешнемирца. Женщина улыбнулась, ведь обычно муж так топит бани, что пар выходит даже из-под двери, а теперь он просто расслабляется в тёплой воде. Она чуть приподнялась, заглянув в ящичек с пузырьками. – Волосы совсем сухие, – вслух рассуждала Синдел, потрогав шевелюру. – Тогда возьму масло можжевельника. Когда Императрица свесилась с бортика в ванной, чтобы найти нужное эфирное масло, демонстрируя голое намыленное тело, Император почувствовал неслабое возбуждение. Канум же без всякой задней мысли копалась в своём ящичке, перебирая все пузырьки один за другим. Эденийка стояла, выпятив свой зад, чем ещё больше возбудила внешнемирца. Тот как можно тише выбрался из ванны, тихонько подошёл к ней. Шао хотел прислониться к пятой точке и взяться за неё руками, но его большой «молот» уперся в её ягодицы, тем самым выдавая себя. Почувствовав это, Синдел широко раскрыла глаза и чуть не выронила пузырёк и могла разбить его. – Ну неужели трёх часов тебе было мало? – снисходительно улыбнулась Императрица. – Ну ты меня так соблазнила своим видом! – возбуждённо порыкивая, ответил Император. – Ох, зря я тебе предложила составить мне компанию, – Канум закатила глаза, но скорее как-то по-доброму. – Ты уверена? – спросил Кан, положив руки на её ягодицы. – А меня просто нужно было взять на руки, поцеловать и накормить... – себе под нос сказала эденийка. – И не только это! – добавил внешнемирец, услышав её слова. – Ох, как я могла об этом забыть? – царственно посмеялась жена. Шао Кан опять подхватил Синдел на руки, от чего она вновь чуть не выронила пузырёк с маслом. Император вместе с Императрицей вновь погрузился в тёплую воду. Наконец, усевшись поудобнее, Канум раскрыла пузырёк, с глухим хлопком вытащим пробку. Открыв пузырёк, бодрящий запах лимонных аромасвечек смешался с хвойными, древесными и смолёными нотками эфирного масла можжевельника, которое сейчас так необходимо волосам эденийки. – Дракончик, потерпи чуть-чуть, – в истоме попросила она, чувствуя, что рука мужа снова полезли в её лоно. – Я сейчас. – Хорошо, только побыстрее, – уже прорычал он. – Мне уже трудно сдерживаться. Синдел капнула себе на ладонь немного эфирного масла и стала тщательно наносить на пряди. Жидкость была текучей и жирней, поэтому, чтобы распределить её на все волосы, особого труда не нужно. Императрица с упоением вдыхала свежие нотки лимона и древесный аромат можжевельник, которые смещались в нечто невероятное и необычное. – Ммм... – Шао вдохнул аромат. – Как приятно пахнет! Канум лишь очаровательно улыбнулась и откинулась назад на бортик ванны, ведь это масло действует только через несколько минут, она уже давно инстинктивно понимает когда пора смывать его с волос. К ноткам лимона и можжевельника приплёлся тонкий аромат фиалок, вновь исходящий от эденийки. – Полежи пока со мной, – попросила Синдел. – Пока масло не нужно будет смыть. А потом я вся твоя. Император не мог отказать такой милой просьбе любимой Императрицы, поэтому лёг рядом, раскинув руки по бортику ванны. Канум подвинулась к Кана чуть ближе и положила руку на его накаченную грудь, чуть поглаживая и рисуя на ней сердечки. – Я целый год не принимала таких ванн, просто водой обливалась, – выдохнула эденийка, играясь с пеной. – Мы рады, что ты вернулась, – улыбнулся внешнемирец, видя как жена, словно ребёнок, играется с пушистой пеной. – Я больше никогда не буду так поступать, – женщина взяла немного пены в ладонь и сдула её с руки, которая распадалась на небольшие пузырчатые пушинки. – Да, мне тоскливо без Рейко, но я не буду давать вам отчаиваться... Тем более дворец пришёл в запустение... И почему все окна грязные?! – Служанки совсем разленились, – ответил мужчина. – Их некому контролировать, ведь все в делах и попытках тебя вытащить из депрессии. – Всё сделаю, как раньше, – сказала она. – Дворец будет сверкать! Шиннок меня побери, ведь и столовая с Залом Европы простаивают! Да и сад! – Нет, не нужно, чтобы Шиннок тебя забирал, – посмеялся он. – А вот то, что дворец будет сверкать, я с тобой согласен. Синдел чудесным образом поняла, что пора смывать эфирное масло можжевельника с волос. Императрица взяла небольшой эденийский керамический кувшин с цветочными узорами фиолетовых и жёлтых оттенков, и налила тёплой воды оттуда в металлическую миску и стала наливать на голову... И так продолжалось до тех пор, пока всё масло не было смыто. Тонкие струйки воды стекали по лицу Канум, превращаясь в капли, застывающие на длинных ресницах и влажных пухлых губах. Женщина откинула длинные волосы назад, показывая своё лицо, которое было идеальным и без макияжа. – Теперь, Дракончик, я вся твоя, – улыбнусь Синдел. Шао не нужно говорить дважды: он обнял жену и страстно впился в её влажные пухлые губы. Императрица также обняла своего любимого Императора, а он одной из рук проник благоверной между ног, лаская её. Канум начала довольно и радостно стонать в губы Кана... И дворец вновь наполнился любовными стонами ещё на три, а то и на пять часов. Однако все их будут слушать с улыбкой, зная, что Императрица Синдел Канум пришла в себя. Где-то вдали от императора дворца великого Шао Кана, посреди снегов и глубоких сугробов, появилась ярко-бордовая воронка, из которой, будто выброшенный за шкирку пёс, вылетел человек, упал лицом в снег и даже немного проехался по нему. Это явно был мужчина: высокий, крепкого телосложения, мускулистый явно брюнет, который даже и не надеялся здесь оказаться. Чуть прийдя в себя, путник оторвал лицо от снега и стал отряхиваться: внешнемирско-эденийские черты лица, смоляные волосы, небесно-голубые глаза... Рейко! Целый год Принц бродил по Ватернусу, скрываясь от ненавистков отца, у него появилась солидная густая борода и отросли волосы до плеч. – Где это я? – оглядевшись, спросил у самого себя императорский сын. Вокруг внешнемирца не было ни души, только бесконечные снега, искрящиеся под светом перламутровой луны, которая является здесь единственным источником света. Большие вечнозелёные ели, ветки которых были густо усыпаны белым снегом, были в разы выше человека. Где-то вдали слышался волчий вой, смешивающийся с завыванием пурги. Рейко казалось, что он знает эти места, был здесь когда-то давно, возможно в детстве, но вот не мог вспомнить. – Снега... – после такого удара Принц еле соображал. Во Внешнем Мире нет таких государств, где вечно темно и господствуют снега. Вероятно, императорский сын оказался где-то в другом мире или даже реальности. Вряд ли портал выбросил его в Земное Царство, ведь тогда бы тут точно были всевозможные исследователи. Мужчина вылез из снега, отряхнул одежду и стал внимательнее приглядываться, пытаясь сориентироваться или подготовиться к нападению. В огромном Внешнем Мире была только одна провинция, где есть часть с вечной мерзлотой: Эдения. Да, может казаться, что в этом государстве не бывает снега и вечно господствует лето, однако чем ближе к северу, тем больше падает температура, встречается меньше людей и растительности... Приглядевшись, на фоне сине-зелёных лент северного сияния, внешнемирец увидел настоящую крепость, но не простую, а из самого настоящего льда, где горит мягкий бело-голубой свет и видны расплывчатые силуэты. – Ледяная крепость! – догадался Рейко. – Я точно в Северной Эдении! Почему из десятка миров я оказался именно здесь?! Тут же полно родственников мамы! Нужно немедленно бежать отсюда, пока меня не нашли. Принц так скоро перепрыгивал глубокие сугробы, обходил припорошённые снегом ветви деревьев, что даже сам не понял как, взобрался на вершину снежных гор. Потоки ледяного ветра сдували снег с вершин гор, вьюга закручивала снежинки и будто била по лицу мелкими кристалликами льда. В такую непогоду Принц должен был замёрзнуть, но нет. Дело в том, что так или иначе, но от матери мужчина унаследовал не только эденийскую, но и демоническую и кровь криомансера, поэтому вкупе с внешнемирской кровью отца был устойчив к холоду, хоть и не унаследовал магических способностей к стихии льда. Из-за вьюги он шёл, не разбирая дороги. И вот, выйдя на очередную снежную поляну, где было ущелье: когда-то это была будто одна большая зеркальная комната, состоящая полностью изо льда и припорошённая снегом, а теперь это просто ледяные завалы, покрытые метровым (а то и больше) слоем снега. От непогоды и нехватки воздуха Принц упал на колени, чтобы отдышаться. Вдруг, ветер начал завывать, будто начиналась буря да посильнее этой. – Рейко... Рейко... – послышался ласковый, но холодный голос. Началась кратковременная ещё более сильная вьюга, температура понизилась ещё больше и даже был слышен вой ветра... И вот явилась она: великая ледяная колдунья и бывшая Королева Эдении Изольда! Сейчас она была в своей доброй форме: высокая женщина с тёплым тоном кожи, большой грудью, длинноногая, русоволосая, голубоглазая, с губами цвета лосося, а на голове красивый и неувядающий венок из васильков, в руках был посох с навершием из крепких морозных узоров, который уже давно со своей хозяйкой, с самой гибели её супруга Короля Мероальда. Статная и величественная красота колдуньи была невероятной, она так манила к себе красотой, и пусть на вид она холодная и неприступная, но в душа она добрая и очень заботливая, Синдел не даст солгать. Изольде погибла в возрасте 68 лет, а, став ледяной колдуньей, выглядела чуть старше 30 лет. Всем кажется, что Эдения — это рай на земле, где жители вечно счастливы и никогда не унывают, а монархи живут припеваючи, но это далеко нет так, ведь история старой эденийской династии полна тайн и тягостей, одна история печальнее и мрачнее другой, Изольда не стала исключением... Королева Изольда I Ледяная — одна из величайших правительниц Эдении и, вероятно, самая несчастная. Великая ледяная колдунья была единственным родным ребёнком Королевы Стефании и Лорда Джеремайаса*¹, поэтому по праву рождения сразу стала главной наследницей престола Эдении. В ней смешались сразу три крови: демоническая (от бабушки), эденийская (от деда) и криомансера (от отца). Такое смешение кровей дало невероятную силу: на левой руке новорождённой Принцессы увидели метку бело-голубого цвета, благодаря которой внутри дитя жила её вторая личность Буря — жестокая и безжалостная ведьма, готовая убить кого угодно, лишь бы опорочить свою хозяйку перед всеми. Через несколько недель в столицу Эдении пришла весь о том, что сестра Джеремайаса скончалась в родах, произведя на свет дочку Аврору, от которой отказался отец, считая, что жена ему неверна и ребёнка понесла не от него. Стефания даже не стала отпираться, поэтому племянницу мужа приняла, как родную дочь. С годами сила Изольды росла: она рано научилась колдовать морозом, создавать ледяные глыбы, делала небольшие фигурки изо льда... Принцессе определённо достались способности по крови отца. В возрасте 5 лет у девочки впервые вырвалась Буря: её отец умер от мышьяка, что стало для маленькой наследницы горем, и в порыве скорби и боли вырвалась злая колдунья Буря и загубила голубую иву, которую некогда посадил Джеремайас в честь рождения дочери. Королева Стефания понимала, что не сможет заменить дочерям отца, однако старалась совмещать дела государства и семью. Помимо сил холода и мороза, Изольда получила дар провидения и не смела противиться судьбе. В возрасте 12 лет юная Изольда влюбилась в Лорда Мероальда — потомка знатного эденийского рода, представители которого могли запросто расположить к себе людей, будто по колдовству. В возрасте 14 лет Принцесса сочеталась браком с Лордом и родила ему десятерых детей: Ноэлию, Билигарта*, Гленис, Джеремайаса*², Стефанию*, Куинтиуса*, Лайона*, Августу*, Максимилиана* и Фрейю. В своих детях Изольда не видела никаких царственных задатков: ни ума, ни стремления к справедливому правлению, поэтому с юного возраста надеялась на внуков. В возрасте 22 лет Изольда была вновь беременна уже десятым ребёнком, и тогда Королева Стефания узнала одну очень страшную тайну: её зять Мероальд, по которому её дочь сходит с ума и безумно любит, женился на Принцессе только ради трона и власти, считая её полной дурой и слишком милосердной, чтобы быть монархом. Королева сказала Лорду, что не хочет, чтобы её дочь переволновалась и родила мёртвого ребёнка, поэтому подождёт до родов, а потом сообщит Принцессе ужасную новость. День рождения Стефании праздновали 31 октября, у неё был юбилей — 35 лет, поэтому было устроено грандиозное торжество с большим количеством гостей и увеселениями. Во время этого праздника Мероальд, чтобы не потерять шанс на корону, отравил тёщу ртутью, подлитую в бокал вина. В свой день рождения первая Королева Эдении скончалась, а на следующий день, чуть позже полуночи, родилась Принцесса Фрейя. Тогда Мероальд стал Королём, а Изольда Королевой. Через 40 дней были поминки Королевы Стефании, на которых Мероальд страшно напился, а Изольда с Авророй скорбели по матери. Новой Королеве было видение, что сегодня ночью она должна умереть от удара ножом. Новая Королева никогда не противилась судьбе, поэтому пораньше ушла с торжества, чтобы надеть белую чистую одежду. Ночью к ней явился пьяный муж и рассказал всю правду об их выгодном браке и смерти Стефании. Король успел ранить Королеву ножом в ногу, после чего эденийская монархиня всю жизнь хромала и ходила с посохом, однако после этого он был убит ударом подсвечника в висок. Всю ночь Изольда и Аврора убирали следы убийства: отмывали кровь и замазывали рану Мероальда, а вот Королеве всю ночь пришлось провести в постели с трупом. На следующее утро двору сообщили, что Король умер во сне. Однако Ноэлия, найдя окровавленную тряпку в вазе, сразу всё поняла и сообщила двору, что мать и тётка врут, но старшую Принцессу посчитали безумной и не поверили ей. В возрасте 32 лет Изольда потеряла сестру, которую считала родной. Это стало для Королевы ударом, ведь она потеряла последнего человека, который был с ней с самой юности. Будучи опечаленной и скорбящей, Королева приняла во дворец некого Милдбурга — человека хитрого, жадного и ужасно корыстного. Именно он стал ещё больше настраивать Ноэлию против матери, а казна стремительно пустела. Оправившись от горя, Изольда наконец взялась за власть, держа Эдению в железном кулаке, но это только способствовало процветанию государства. Дети росли, живя своей жизнью, даже не собираясь думать о будущем Эдении: Ноэлия только и строила козни против матери; Билигарт мечтал уйти в какой-нибудь клан и отдалиться от двора; Гленис крутила роман со своим учителем фехтования; Стефания начала воровать из казны мешками, что позже переросло в болезнь; Куинтиус хотел походить на самого старшего брата, однако мать никак не давала ему в руки настоящий меч; Лайон вообще был далёк от политики, предпочитая светскому обществу книги; близнецы Августа и Максимилиан были связаны любовной связью, ходили слухи, что у них даже был ребёнок; а Фрейя ещё была слишком маленькой. Понимая, что от детей толка не будет, Изольда решила подобрать отпрыскам достойные партии: Ноэлию, Билигарта и Куинтиуса она трогать не стала, а вот Гленис собиралась выдать замуж за Горбака, но не вышло, поэтому пришлось выдать тридцатилетнюю Принцессу замуж за восемнадцатилетнего Лорда; Стефании нашли Лорда, который был слишком празен, но родовит; Лайону подобрала Леди, отличающуюся слишком распущенными половыми связями, но тоже особа родовитая; Августе и Максимилиану выбрала Лорда и Леди близняшек; а Фрейю прочила в жёны Онаге, чтобы обезопасить Эдению от Внешнего Мира, но самая младшая Принцесса вышла замуж за эденийца Верестана, совершенно не стыдясь того, что он не такой родовитый, как мужья и жёны братьев и сестёр. Младшей дочери Изольды уже перевалило за 40, а ни один отпрыск так и не порадовал внуком, потому что браки оказались неудачными и несчастливыми. Поэтому Королева приняла довольно необычную тактику: она издала одноразовый указ, по которому трон вне зависимости от возраста, перейдёт к тому, кто первым родит наследника женского пола. Ключевые позиции заняли Ноэлия, Амалия*, Эллин* и Фрейя, чтобы уберечь Эдению от краха при власти таких правительниц. Самой младшей из Принцесс пришлось пойти на хитрость и ехать к колдуну, давшего ей специальное зелье для зачатия ребёнка, которое подействует только от мужского семени. Через несколько дней после принятия зелья Фрейя объявила всему двору, что беременна. За эти 9 месяцев каждая из конкуренток травила её, стараясь вызвать выкидыш. 26 мая в особняке Фрейи в Южной Эдении родилась Принцесса Синдел Фрейя Эдана, сразу ставшая второй в линии наследования престола после своей матери. Внучка стала для Изольды светом в окошке, надеждой на доброе будущее Эдении, потому что, впервые взяв её на руки, она увидела её трагичную, но очень великолепную в дальнейшнем судьбу. Королева тут же взяла воспитание внучки на себя, видя в ней большой потенциал. Она лично учила внучку ходить, разговаривать, читать, всевозможным наукам... Юная Принцесса росла, показывая хорошие результаты в учёбе и была совершенно очаровательным ребёнком, за что получила домашнее прозвище Кукла. Ноэлия и тогда старалась избавить от племянницы: страшилки и небылицы на ночь, яды, ядовитые пауки, способные убить одним укусом... Но Синдел всегда чудом оставалась жива. Когда юной Принцессе исполнилось 4 года, то старшая дочь Изольды на целый год покинула дворец, а вот Амалия и Эллин остались, чтобы сообщать союзнице новости о Фрейе и её дочери. За всё это время Изольда уже потеряла двух своих детей: Джеремайаса, который умер в возрасте полугода, и Стефанию, казнённую за воровство из казны. Ближе к пятому дню рождения Синдел, Ноэлия вернулась к семье уже с мужем и беременная, в честь чего было устроено небольшое торжество в особняке Фрейи в Южной Эдении. Старшая дочь Мероальда и Изольды не собиралась допускать конкуренции для своего будущего ребёнка, поэтому захотела отравить спящую дочь Верестана и Фрейи молоком, но не успела: Билигарт очень вовремя решил навестить племянницу перед сном и, увидев преступление старшей сестры, не нашёл другого решения, поэтому убил Ноэлию ударом подсвечника в висок, за что от рук мужа покойной старшей сестры поплатился жизнью через полгода. В итоге стареющая Королева пережила ещё двух своих детей, а вскоре и трёх: наконец, дав Куинтиусу настоящий меч, он случайно заколол себя. Ноэлия умерла в мае за несколько дней до пятого дня рождения Синдел, а в июле в столице Эдении начались недовольства против Изольды, первое из которых подавила её маленькая внучка. А вот ближе к концу ноября начался настоящий эденийский ужас: сторонники покойной старшей Принцессы стали крушить всё на своём пути, считая Королеву причиной гибели своей «монархини». Верестан, Фрейя и Синдел в то время были в особняке в Южной Эдении, но их приказано было не трогать, потому что юную Принцессу боялись, ведь она подавила первое восстание. Союзники покойной Ноэлии ворвались в главный королевский дворец, выволокли старую монархиню на улицу, раздели, голую затолкали в сундук изо льда и потащили на самый север Эдении — в Ледяное Ущелье, оставив правительницу там умирать. 1 декабря Королева была найдена мёртвой, умерев от переохлаждения. По иронии судьбы после смерти Королева стала великой ледяной колдуньей, повелевающей севером Эдении и приносящую зиму во все концы Внешнего Мира, и первым её деянием было уничтожение Ледяного Ущелья. Рейко не поверил своим глазам: что такая красавица делает здесь? И другой вопрос: откуда она знает его имя? Ведь Принц свою прабабку Изольду никогда не видел, поэтому не узнал её. Ледяная колдунья улыбалась, глядя на мужчину, всё же она знала его: единственный правнук, но любим не меньше, чем все четыре правнучки. Колдунья опустилась босыми ногами в колкий и холодный белый снег, подошла к внешнемирцу и опустилась на колени рядом с ним. – Вставай, Рейко, здесь слишком холодно для тебя, – сказала Изольда, помогая правнуку подняться. – Кто вы? – удивлённо спросил Рейко. – И откуда знаете моё имя? – Разве ты не знаешь кто я? – удивилась ледяная колдунья. – Нет, – ответил Принц. – Я не знаю кто вы. – Всё же Синдел стоило рассказать о предках, прежде чем совершать самоубийство... – покачала головой колдунья. – Рейко, я твоя прабабушка Изольда. – Что?! – ошалел сын ШаоДел. – Не верю! – Как же тебе доказать? – задумалась женщина. – У твоей мамы полное имя Синдел Фрейя Эдана, день рождения у неё 26 мая, у неё жуткая аллергия на орехи, она обожает магнолии и у неё любимый цвет индиго. Или и этого мало? – Верно... – мрачно сказал мужчина и задумался. – Разве может такие подробности знать посторонний человек? – она не умела очаровательно улыбаться, но радость в глазах говорила сама за себя. – Значит вы моя прабабушка? – на всякий случай ещё раз спросил он. – Да, – спокойно ответила Изольда. – Шиннок меня побери! – выругался Рейко. – За такие слова я морозила своим детям языки, – для этой фразы голос ледяной колдуньи звучал слишком спокойно. – Но что тебя так удивляет? – Что вы явились ко мне, – ответил Принц – И зачем? – Все заблудившиеся путники в моих владениях удостаиваются такой чести, – ответила колдунья. – И как я вижу ты заблудился. – Ну и что? – спросил императорский сын. – Я бы хотел, чтобы меня оставили в покое! – Погоди... – опомнилась женщина. – Ты же был мёртв? Или ты, как Милина, был воскрешён манипуляциями Кроники? – Кроники?! – воскликнул мужчина и начал истерически смеяться. – Что-то не так? – она изогнула бровь. – Поверьте, я был воскрешён и наполнен злом, – успокоившись, ответил он. – Я столько натворил, что у вас волосы дыбом встанут! – Знал бы ты мою жизнь, то у тебя бы вообще не осталось волос, – вздохнула Изольда, отряхивая волосы правнука. – Но я слышала, что во Внешнем Мире была кровавая чума, там был бог, а потом титан... – И это был я! – резко сказал Рейко. – Как? – опешила ледяная колдунья. – То есть все это делал ты? По своей воле? – И да, и нет, – ответила Принц. – В самом начале я сильно хотел отомстить, но когда зло взяло вверх и начало творить то, чего я не хотел, например, калечить сестёр, то мне хотелось всё остановить. Но было поздно. Я чуть не погубил миры. И мне нет прощения! – Синдел жива? – испугалась колдунья. – Все живы, – ответил сын Шао Кана и Синдел. – Хвала всей Эдении! – облегчённо выдохнула женщина. – Так почему ты здесь? Сбежал? – Мне нет места там, – ответил мужчина, опустив голову. – Меня ненавидят сёстры, я лапал мать, чуть не убил её и отца, разорвал бога на куски, подавил волю целого мира, пытал девушку, которая полюбила меня! И народ готов убить всю семью, лишь бы до меня добрать. Мне нет прощения! – Да... ситуация... – она плюхнулась в снег, хотя одета была в лёгкие, даже летние одежды. – Поэтому ты сбежал? Надеялся уберечь семью? – Не только, – ответил он. – Ещё потому что я ушёл в добровольное изгнание за свои злодеяния! – Так ты это сам?! – ещё больше удивилась Изольда. – Рейко, немедленно вернись домой! Ты не представляешь до чего твоя мама может себя довести! – Они пережили мою смерть, переживут и уход, – махнул рукой Рейко, вставая на ноги. – А о родных ты подумал? – убеждала его ледяная колдунья. – Об отце, о матери, о сёстрах, о той девушке, что полюбила тебя? – Они меня не простят! – Принц настаивал на своём. – Милина и Скарлет меня ненавидят. Как и та, которую я полюбил. Меня ненавидит весь Внешний Мир! Так что я не вернусь! – Но тебя безумно любит твоя мама, – колдунья представляла, что сейчас может произойти с её внучкой. – С чего ты решил, что тебя ненавидят? Так нельзя! Если ненавидят, то заслужи прощения! – Я не заслуживаю прощения! – начинал злиться императорский сын. – Да что ж ты как заведённый?! – женщина тоже была не доброй феей. – А ты прощения просил? – Просил! – ответил мужчина. – Это всего лишь жалость, а не любовь. А Милина и Скарлет заявили, что были бы рады, если бы я умер. И я их понимаю. – Поверь, твой отец никогда не действует из жалости! – уверила его она. – Этот не тот случай, – сказал он. – Рейко, будь благоразумен, – успокаивала его Изольда. – Если всё это делал не ты, то прости себя и вернись к любящей тебя семье! – Нет, не могу! – печально ответил Рейко. – Я в изгнании. – Рейко, я не хочу, чтобы повторялась судьба старой эденийской династии, – уговаривала его ледяная колдунья. – Когда дети вновь покидают родителей! – Я тварь, которая не заслуживает прощения! – уже закричал Принц. – Так понятно?! – Ты сейчас лавину вызовешь! – осекла его колдунья. – Успокойся и лучше хорошенько подумай над своим решением. Неужели тебе будет лучше, если твоя мама умрёт от горя? – Никто не умрёт! – злился сын ШаоДел. – Они счастливы, что я ушёл! И сейчас я тоже уйду. Вы слишком сильно потревожили старые раны! – Я лишь не хочу допустить того, что случилось в моей судьбе, когда мои дети бросали и предавали меня, – женщина уже не знала способа убедить его. – Прощайте! – сказал мужчина и, развернувшись, решительным шагом пошёл прочь. – Что ж, Рейко, я знаю твоё будущее, – загадочно сказала она и исчезла во вьюге. – Вы ничего не знаете! – крикнул он. – Вы всего лишь дух, который даже не знает что происходит вокруг! Тьфу! – он плюнул в снег. Но Изольда этого уже не услышала, она лишь видела будущее и знала его, потому что обладает даром провидения. Но Рейко было всё равно на слова, как ему казалось, обычного духа, поэтому он пошёл дальше, ни о чём не думая. Однако когда великая ледяная колдунья исчезла, то поднялся страшный буран, заметая следы Принца, будто скрывая его от поискового отряда. Рейко бродил по этим вечным снегам, даже не зная дороги. В Ледяную Крепость своей прабабки никак не хотелось идти, предпочитая одиночество. Принц никак не мог разобрать дороги: то слишком сильная вьюга, то слишком темно, то глубокий снег. А более всего не хотелось попасться поисковому отряду или гвардии Шао Кана. Императорский сын не хотел думать ни о знакомстве с Изольдой, ни о семье, но мысли сами лезли в голову, водоворотом затягивая в глубокие философские раздумия. Однако и этому мешал холодный завывающий ветер, сносящий одним порывом, но всё же этот внешнемирец — сын могучего Шао Кана и прекрасной Синдел, его не сломить ветром! Мужчина нашёл путь к подножию горы и медленно спускался. Горы были большие, заснеженные, где слишком холодно и мало воздуха, поэтому подъём, ровно, как и спуск занимал 3 дня. Но Рейко уже немного, да спустился с горы. Найдя много места с пещерой и обрывом неподалёку, Принц решил устроить себе временный лагерь. Зайдя в пещеру, сын ШаоДел развёл костёр и стал жарить мясо недавно убитого горного барана, которого он предварительно освежевал голыми руками, благо сила у него, как у отца. Однако даже с долей крови криомансера, внешнемирец немного замёрз, даже пальцы посинели, поэтому пришлось греться ещё и самому. – Ну и холодина тут! – сказал Рейко, держа руки над огнём. Принц сидел и грелся. Мясо равномерно жарилось на вертеле. Чтобы согреться и заняться делом, решил сделать из шкуры этого животного одежду потеплее. Иглу и нитки пришлось колдовать, а вот шить уже самому. Баран был крупный, так что его меха хватило на шапку, варежки, жилет и небольшой плащ. Императорский сын и сам поражался таким своим навыкам: кулинария и шитьё. А вот охотой мужчина занимался с отцом с ранних лет, обожал боевых псов, спал на сырой земле, трапезничал едой с костра, учился махать мечом, молотом и стрелять из лука, а вот мама с сёстрами в то время были во дворце. Да, по той жизни внешнемирец скучал, но не мог вернуться. Рейко увидел, что мясо уже прожарилось и снял его с вертела. Сын Шао Кана и Синдел впился в мясо, словно зверь, ведь последний раз он ел 5 дней назад. Баранина была твёрдой, но приятной, даже пропал неприятный запах. Принц наслаждался мясом, откусывая его большими кусками. И вновь на сына Шао и Дели нахлынули воспоминания: когда он сидел за большим семейным столом, наполненном яствами, слушал невероятные и интересные истории отца, любовался прекрасной матерью и слышал звонкий смех очаровательных сестричек... Однако внешнемирец мотнул головой, чтобы отогнать от себя эти мысли и сосредоточился на еде: мясо было сочным, прожаренным и вкусным, пусть и без специй, гарнира и даже хотя бы полкубка вина... Но ничего, мужчина намерен был отвыкать от императорских повадок и жить так, как обычный смертный. Хотя смертным его уже не назовёшь: с рождения он отличался долголетием, а теперь, сохранив часть сил после амулета и камидогу, он остался полубогом и теперь был бессмертным... Однако Рейко ещё об этом не знал. Закончив трапезу, Принц дошил одежду и оделся. Наследник, пригревшись, медленно, но верно начал засыпать. Да, внешнемирцу сейчас нелегко привыкнуть к такому образу жизни: спать на холодном снегу, шить себе одежду, самому готовить себе еду... Но выхода нет, нужно привыкать. На следующий день буря утихла, поэтому Рейко мог спокойно направиться дальше. Вновь эти снега и холод, но уже не такой сильный и пробирающих до костей. Принцу было несколько непривычно ходить в такой нелепой тёплой одежде, однако сейчас можно было забыть о царственности, чтобы уйти как можно дальше от возможного преследования. Из-за утихшей бури и желания уйти, как можно дальше, Рейко за день спустился к подножию горы, а недалеко уже просматривались эденийские дремучие леса. К счастью Принц ни на кого не наткнулся по дороге. «В лесах я могу начать новую жизнь», – подумал он. – «Этот лес наверняка полон хищников, так что это поможет мне оставаться в изгнании». Рейко никогда не был на родине матери, он лишь слушал её волшебные рассказы о сказочной стране на западе от Внешнего Мира, где всегда царит лето, люди произошли от богов, долго живут и медленно стареют. Здесь нет дождей, благоухают пёстрые цветы и растения, на каждом шагу растут плодоносные деревья с сочными и вкусными фруктами и ягодами, щебечут сладкоголосые птицы, журчат мелодичные реки и порхают разноцветные бабочки. Однако мать никогда также не рассказывала о древних огромных лесах, полных хищников и травоядных зверей. Также эти леса огромны и в них легко заблудиться: тут было столько блуждающих тропок, ведущих либо к рекам, либо к городам, либо к тупикам, либо к погибели... Принц отодвигал пушистые ветви деревьев, иногда срывая с них сочные ягоды и фрукты. Так императорский сын безостановочно двигался дальше, попутно снимая бараньи шапку, варежки, жилет и небольшой плащ, пока не вышел на большую поляну. Здесь было будто в сказочной стране: поляна пестрила всеми оттенками зелёного цвета, в глазах рябило от обилия ярких цветов и порхающих бабочек, будто танцующих вальс друг с другом. Внешнемирец подошёл к большому древнему дереву, которому был больше 10000 лет и улегся рядом, оперевшись на его могучий и крепкий ствол, густая крона укрывала мужчину своими могучими ветками. Однако он был здесь не один... Где-то в глубине кусток послышался еле уловимый хруст веток, что заставило Рейко прислушаться и замереть. Из кустов крадучись, показались два янтарных кошачьих глаза, а затем голова чёрной пантеры. На всякий случай Принц поднялся на ноги, приняв боевую стойку. Дикая кошка полностью вышла из кустов и села. Наследник смотрел на неё, а она смотрела на него. Казалось, что всё замерло вокруг них. Внешнемирец видел в этом диком звере что-то необычное: пантера с янтарными глазами и кошачьими зрачками, ониксовой лоснящейся шерстью с леопардовыми еле заметными пятнами, острые когти так и угрожали проткнуть плоть. – Ну, здравствуй, – сказал пантере Рейко, на что она рыкнула. – Я зашёл на твою территорию? Прости, если это так. Можно я посижу тут немного? Пантера внимательно слушала Принца, крутя головой, будто на шарнирах, рычала в ответ, будто разговаривает, но явно понимала речь непрошенного гостя. Дикая кошка стояла от внешнемирца на расстоянии, но вдруг стала двигаться к нему. Рейко напрягся, его глаза сузились, он не знал что собирается делать зверь. Когда пантера подошла, то вдруг стала просто обнюхивать незнакомца, что заставило Принца не двигаться, чтобы не вызвать гнев хозяйки здешней территории. И тут мужчина вновь вспомнил о своей матери, которая каким-то чудесным образом располагала к себе животных, хотя про боевых псов Шао Кана и тех затеррианских крокодилов так не скажешь. «Может и я могу также?», – подумал он и очень удивился, когда пантера перестала обнюхивать его и села, взгляд стал более мягким, поэтому внешнемирец осторожно сел рядом. – Ты не нападёшь на меня? Пантера не могла ответить человеческой речью, поэтому в знак своего хорошего расположения завиляла хвостом, поэтому Рейко всё же решился поднести ей свою руку. На удивление зверь не стал скалиться, вставать в стойку или убегать, а просто тянула влажный нос к ладони Принца. Обнюхав его ладонь, пантера потёрлась об неё затылком, мурлыкая, словно домашняя кошка. Сын ШаоДел не верил своим глазам: дикая пантера, которая ещё несколько минут могла напасть на него и разорвать на части, теперь была покладистой и послушной. – Удивительно! – поразился внешнемирец. – Ты хочешь быть со мной? Пантера молчала, но явно ластилась к Рейко, даже пихала ему свою морду, чтобы он приласкал, будто настоящую кошку. Принц решился и погладил её, от чего зверь начал громче мурлыкать и тереться о ноги нового знакомого. «Невероятно!», – думал сын Шао Кана и Синдел. – «Дикая пантера, которая ещё минуту назад хотела разорвать меня на куски, теперь ластится, словно домашнее животное». Мужчина без опасений почесал пантере за ухом, надеясь умилостивить её. Пантера лизнула ему ладонь своим малиновым шершавым языком, от чего Рейко улыбнулся. Впервые за год! – Раз ты теперь со мной, то тебе нужно дать имя, – сказал Принц. – Ты у нас кошечка, не кот. Значит я назову тебя... Бама. Пантера довольно рыкнула, принимая новое имя, на которое она теперь точно будет отзываться. Глядя в глаза этой дикой кошки вновь вспоминалась семья: янтарные глаза с кошачьими зрачками... Милина. Но императорский сын поспешил вновь отринуть старые воспоминания, чтобы не трогать слишком свежие душевные раны. «Нет, нужно забыть!», – убеждал себя внешнемирец. – «Это лучше и им, и мне». Начинало смеркаться, поэтому мужчина решил остановиться на этой самой поляне. Собрав веток и камней, чтобы не устроить пожар, он умело развел костёр и сел рядом. Рейко достал кусок баранины из мешка, который сделал из остатков шкуры барана. Но Принц вспомнил про пантеру, поэтому достал ещё один. – И ты получишь свой кусочек, Бама, – сказал императорский сын, начав жарить мясо. Бама, никогда не видевшая до этого момента огня, с опаской смотрела на оранжевые языки пламени, мелкими искорками улетучивающимися вверх, но начала приближаться к костру. – Не бойся, – сказал Рейко. – Это не опасно. Пантера с тем же опасением подошла немного ближе и легла, потому что дальше не решилась идти. Принц же закончил жарить мясо и один из кусков дал новой подруге. Бама смотрела на этот кусок баранины, на котором была приятная прожаренная корочка и шёл тёплый дымок. Пантера, видя, что внешнемирец начал есть мясо, понюхала свой кусок и лизнула. Поняв, что это нечто новое, но съестное, начала есть. Ей определённо понравилось: это мясо гораздо вкуснее, чем то, которое она до этого ела с убитой добычи. «Он безусловно может дать мне ещё», – думала пантера. – «Этот двуногий страдает. Он один: без пары и без котят. Может я смогу ему помочь, скрасив его одиночество? Хотя так и есть: он впервые обрадовался». Рейко, потирая уже солидную густую бороду цвета смолы, смотрел на горящий костёр, в голову лезли всякие мысли: отец, мать, сёстры, прабабка, Ли Мей... Да, Принц готов был признать, что ему тяжело без семьи, но эту тоску нужно вырвать с корнем, чтобы не страдать самому и не переживать за близких, но не ради себя, а ради своих родных. «Я уверен, что они хорошо проживут без меня», – думал Рейко, доедая мясо. – «Они не заслуживают, чтобы с ними жил такой мерзкий и отвратительный тип, как я». Баме было безумно жалко своего нового друга, поэтому она подвинулась ближе и плюхнулась рядом с ним. Пантера прижалась к нему телом и заснула, при этом мурлыкая как кошка. Рейко почувствовал это и расслабился. «Ты похоже очень мудра», – подумал Принц и погладил её. Императорский сын подкинул ещё немного дров в большой костёр, освещающий территорию и отпугивающий других диких зверей, лёг на чуть сырую траву и погрузился в сон. На утро костёр уже не горел, оставив обугленные дрова и еле заметный дымок. Вся трава была усыпана блестящей росой, уже распускались полевые цветы, порхали бабочки... Первые лучи солнца окрасили верхушки деревьев в золото, рассветы в Эдении более нежные: всё небо искрится золотыми оттенками, а по небу плывут перистые облака цвета ванили. Лёгкий ветерок колышет густые кроны деревьев и волной бегает по траве. Рейко проснулся от ярких лучей, которые упали ему на лицо. Потерев лицо ладонями, Принц приподнялся с высокой травы, открыл глаза и оглянулся: Бамы рядом не было, она чуть дальше на поляну и игралась с бабочками, словно котёнок. Со стороны это выглядело довольно забавно: такая большая дикая кошка так просто и беззаботно играется с порхающими насекомыми, карауля их в глубокой траве. Сын Шао Кана и Синдел смотрела на это с умилением и продолжал бы смотреть, если бы его не побеспокоил пустой желудок. – Ух! – сказал внешнемирец. – Надо поесть, но последнее мясо мы вчера съели, – он решительно поднялся. – Ну что, Бама, пора на охоту! За целую неделю Рейко научился выслеживать дичь, Бама ему помогала, они стали просто отличной командой. Принц сделал себе из дерева и лиан лук и стрелы. С силой Принца эти стрелы с каменными наконечниками могут пробить чешую дракона. Из шкур животных сын ШаоДел сделал себе одежду, колчан, сумку и прочие вещи, которые точно пригодятся в быту. Как-то раз после очередной удачной охоты, где их добычей стал огромный кабан с шестью бивнями, внешнемирец ел мясо и размышлял вслух. – Надо бы построить хороший дом, – он говорил самому себе. – И не хижину, а особняк, желательно в пару этажей и широкий такой. Да, можно забрать Принца из дворца, но дворец из Принца никогда! Конечно, задатками архитектора и дизайнера Рейко, как мать, не обладал, но всё же имел некое представление об особняках. В детстве ему очень хотелось иметь домик на дереве, но в то время умерла мама, поэтому рано пришлось взрослеть... А сейчас появилась такая возможность не просто осуществить свою детскую мечту, а даже усовершенствовать её! Правда он будет не на дереве, но деревья его скроют. А то, что он будет большим и просторным внешнемирец это точно знал. А ещё императорский сын знал, как заработает на мебель в особняк: в лесу много животных, которых трудно поймать и чья шкура ценится необычайно дорого, так что он может стать отличным охотником. Конечно, Рейко научен матерью тому, что никого нельзя убивать ради выгоды и наживы, но сейчас просто не было другого выхода, и даже запрет на охоту в Эдении его нисколько не смущал и не останавливал. Принц решил начать работать без капли промедления: он рубил, охотился, ел, снова рубил, спал, рубил, стёсывал, отмерял, строил... Да, всё же у Рейко, как и у отца, золотые руки. Сын Шао Кана и Синдел работал без устали, получая даже удовольствие. С его силой и точностью он построил дом всего за 3 месяца (прим. автора: отсылка). Когда внешнемирец закончил, он вместе с пантерой взглянул на свой результат: это получился большой и на вид просторный двухэтажный особняк из дуба, около окон отделано сосной, крыша покрыта терракотовой черепицей, удалось достать настоящие окна и крепкую дверь, правда без замка. Однако если зайти внутрь, то не чувствовался домашний уют: внутри было пусто. И вот тогда Принц решился на поход на большие рынки Эдении. Только до этого он охотился неделю на редких зверей и свежевал их. Затем он смастерил себе из дерева и тканей маску, чтобы его не узнали и со шкурами и Бамой отправился на рынок. Рынков на родине Императрицы Синдел было не счесть, а Рейко посчастливилось попасть на один из замых людных и больших, почти как в столице. Эденийский рынок, как всегда, был наполнен людьми: эденийцы и гости этого государства толпились у прилавков, покупая товар и собирая свежие сплетни. Тут пахло свежими овощами, тропическими фруктами, лесными ягодами, вкусными сладостями, орехами, сладкими пряностями и разного рода напитками. Тут торговали дорогими натуральными тканями и сверкающими драгоценными камнями, а самое лучшее отправляли во внешнемирскую столицу в дар Её Императорскому Величеству, хотя она этого и не просит. И вот Рейко вышел в народ в маске, неся на плече тюк со шкурами. Этот рынок был вольный: нашёл свободное место и торгуй, но самое главное — выбрать лучшее. Принц был не привередлив, но всё же ему повезло: он нашёл место между ювелиром и торговцев пряностями. Сев, он расстелил тюк и разложил шкуры. Бама улеглась рядом. Пока он шёл все сворачивали шеи, оглядываясь на него: здоровенный незнакомец в маске, да ещё и с пантерой — не часто такое увидишь. Императорский сын был терпелив и спокойно ожидал первого покупателя, наслаждаясь прекрасной игрой уличных эденийских музыкантов. Внешнемирец прождал довольно долго, пока к нему не подошёл эдениец, наряженный в дорогие одежды. Это явно аристократ, предки которого могли когда-то родниться со старой эденийской династией, но сейчас из той эпохи остались только Синдел да антиквариат. Эдениец придирчиво разглядывал товар, с некой осторожностью глядя на торговца. – Я бываю здесь каждый день, но вас вижу впервые, – сказал он. – Откуда такой товар? – Сам добывал, – ответил торговец. – Никогда не видел таких диковин, – признался эдениец. – За голубую сиалию столько берёшь? – 20 золотых, – ответил Рейко. – Хорошая цена, – сказал эдениец и отдал торговцу с пояса мешочек. – Там ровно 20 золотых. – Всё верно, – торговец взял мешочек и опробовал его на вес. – Голубая сиалия ваша. – Давно я таких птиц не встречал, – сказал покупатель, разглядывая такую красоту. – Браконьеры истребляли, пока Королева Изольда не стала рубить им руки за это, – однако на это торговец не ответил. – Вижу, что вы не из общительных. Но благодарю вас за эту прекрасную сиалию. Этот аристократичный на вид эдениец ушёл со своим товаров, а Принц продолжил сидеть дальше, ожидая следующего кто подойдёт. Этого эденийца знали многие и, заметив, что он подошёл и что-то даже приобрёл у этого загадочного торговца, многие заинтересовались. Люди постоянно толпились у прилавка наследника, их глаза разбегались от обилия диковинных товаров, а кто-то завидовал, считая, что это очередной браконьер. – Изольды на него нет! – ворчала одна из женщин. – Вот узнала бы наша великая Императрица! – Бама, – сказал торговец, и пантера рыкнула на неё, чтобы та не мешала другим. Женщина испугалась, посчитав торговца чурбаном, а его кошку дикой. Знала бы она, что это сам наследный Принц Внешнего Мира и Эдении Рейко! Внешнемирец поднялся с места и хрустнул костяшками, бросая тень на женщину, ведь он был на две с половиной головы выше неё. – Если не хотите покупать, то и нечего здесь языком чесать! – ответил торговец. – Охота в Эдении запрещена законом Императрицы Синдел Канум! – важничала женщина. – Однако шкуры нужны всем, – злобно из-под маски возразил Рейко. – Так что или покупайте или уходите, в последний раз предупреждаю! А то моя пантера голодна. Покупатели поддержали торговца недовольными возгласами в адрес этой деловой женщины. Она деловито задрала нос и поспешила скрыться в толпе, идя к очередному прилавку собирать сплетни. И Принц вовсе не страшился, что эта зазноба может написать жалобу самой Императрице, которую она точно прочтёт. Шум, поднятый этой женщиной, невольно заставил покупателей ещё больше заинтересоваться товаром. Наследник только и успевал говорить цену да брать деньги. Внешнемирцу даже нравилось торговать, тем более шкуры были ценными и шли нарасхват. К полудню Рейко всё распродал, ничего не осталось. За сегодняшний день Принц выручил аж 1000 золотых монет, в Эдении приятно и прибыльно торговать. Закончив торговлю, императорский сын решил пройтись и купить чего-нибудь для обустройства дома. Чего тут только не было: сверкало золото, искрились драгоценные камни, хрусталь, керамика, струились дорогие ткани... И все здесь торговали честно, никто не выдавал товар за вещи, которая носила ещё сама Королева Стефания! Внешнемирец был поражён такой слаженной работой рынка, всё работало как часы. Каждый торговец предлагал незнакомцу свой товар, стараясь увлечь и продать как можно больше. Рейко же решил начать с самого важного в доме: мебель. Принц случайно набрёл на один из крупных павильонов, где можно было найти мебель на любой вкус, а хозяин особенно гордился тем, что именно он поставлял мебель в императорские покои, которая стоит там и сейчас. Сегодня было жарко, поэтому торговец сидел в тени и попивал холодную воду с лимоном, но, заметив высокого и крепкого незнакомца в маске с пантерой, поспешил к нему, бросив свой отдых. – Здравствуйте! – и торговец тут же начал свою сладкую речь. – Рад видеть вас в моей лавке! Чего желаете? Торшер? Трюмо? Жаккардовый стул? Кровать с балдахином? А может кушетку? – Мне нужна большая и прочная кровать, – ответил незнакомец. – А также диван, большой стол, 7 стульев, шкаф и книжная полка. – У вас большая семья? – эденийцы были добродушными и общительными людьми, поэтому не находили в таких вопросах ничего страшного. – Раз вы просите 7 стульев. – Неважно, – ответил громила в маске. – У вас есть то, что мне нужно? – Без сомнений, – ответил торговец. – Но я вижу, что вы не местный. На эти слова Рейко не отреагировал, просто сложив руки за спиной и ожидая свой товар. Эдениец посчитал нового покупателя довольно странным человеком, но настаивать не стал, имея чувство такта. Свой товар Принц ждал не так уж и долго: скоро ему принесли крепкую дубовую кровать с кельтскими узорами на изголовье, из того же материала был длинный прямоугольный стол, мягкий велюровый ярко-бордовый диван с витиеватыми узорами, дубовый шкаф с резными ручками, семь жаккардовый стульев цвета бордо и двухъярусную книжную полку из дуба. – Отлично! – сказал незнакомец. – Мне всё нравится. И теперь последний момент: сколько за всё? – Вообще материал очень качественный и дорогой... – ответил торговец. – 100 золотых будет хорошей ценой. – Пересчитывать будете? – громила достал мешок с золотом и дал его торговцу. – В Эдении привыкли верить на слова, – ответил торговец. – Однако я по весу чувствую, что всё верно. – Хорошо, – кивнул Рейко. – Упакуйте всё. Эдениец стал лично упаковывать мебель в крепкий материал, вроде кожи, перевязывал верёвками для целостности и напихал ваты к мелким предметам, чтобы они не повредились. Закончив, Принц приказал вынести всё на улицу. Незнакомец и его пантера вышли за ним, а вся мебель была упакована и лежала на земле. Сын Шао и Дели вспомнил как создать портал для перемещения предметов, однако сам перемещаться не умел. Внешнемирец, сосредоточившись, создал портал и переместил всю мебель в дом, там он её и распакует. – До свидания, – сказал незнакомец и пошёл с пантерой дальше. Бама шла рядом с Рейко, как подруга или охрана, отпугивая посторонних надоедливых людей. Идя по этим широким рыночным проходам, Принц решил подумать о постельном белье, ведь не будет он спать на жёстких деревяшкам или голом матрасе. И сыну императорской пары повезло, что на эденийском рынке можно найти абсолютно всё, даже постельное бельё: атлас, шёлк, хлопок, шерсть... Любые оттенки и узоры, чего только захочется, так точно найдут. И довольно скоро внешнемирец нашёл для себя хорошего торговца, у которого было всё для кровати из любой ткани разных цветов и узоров. Их было не счесть, от яркости и пёстрости рябило в глазах. Принц пробирался через целый рядом тканей, свисающих у входа и зашёл. Торговцем оказалась молодая и красивая женщина, явно эденийка: длинные смоляные волосы, красивые карие глаза, тонкая фигура... Незнакомец мотнул головой, потому что он пришёл сюда по делу, а не эдениек разглядывать. Тем более его раненое сердце уже было занято... Эденийка заметила у входа огромного и накаченного мужчину в маске и поспешила к нему. – Приветствую вас, – эденийка поклонилась гостю. – Рада видеть вас в моей лавке. Чего желаете? – Мне нужно постельное бельё из хлопка желательно чёрного цвета, – ответил мужчина. Женщина без единого слова куда-то ушла, пригибаясь под свисающими тканями. Вернулась она довольно скоро, неся в руках какой-то квадратный свёрток. Положив его на столик, эденийка развязала узелок: внутри лежали хлопковые пододеяльник, наволочки и простыня цвета смолы с ярко-бордовыми узорами. – Это то, что нужно, – удовлетворенно сказал мужчина в маске. – Сколько с меня? – 20 золотых, – ответила женщина. – Пересчитывать будете? – спросил Рейко, отдав ей мешок денег. – Верю на слова, – ответила эденийка. – Уж такой народ здесь живёт. Принц её не обманул, потому что был честным, но пожал плечами. Забрав сверток, сын ШаоДел попрощался с женщиной и вышел. Бама ждала снаружи, а когда внешнемирец вышел, то он отправил свёрток домой и опять пошёл дальше по рынку. Там внешнемирца постоянно дёргали торговцы, предлагая свой удивительный товар, однако он искал нужное себе, а не отвлекался на постороннее. Однако теперь мужчину интересовали украшения дома: картины, вазы, ковры, статуи и прочие безделушки, которые так любила его... А, впрочем, неважно. Вот тут уж пришлось потрудиться: Рейко не обладал тонким вкусом матери, поэтому подбирал всё сам и не всегда умело, но всё же. Картины тут были разные: портреты, натюрморты, пейзажи Эдении и Внешнего Мира, батальные и бытовые сцены... И ковры тоже были разные: толстые и тонкие, длинноворсовые или из шкур, разных цвето и разных узоров. Как, в принципе, и вазы. И торговцев этим добром было очень много, однако Принц решил найти лучшего. Рейко казалось, что среди этих рядом он просто-напросто заблудился, ведь пути были извилисты, однако он ходил долго, некоторые торговцы уже даже уходили домой, распродав последний товар. Но всё же он набрёл на большую лавку, которая выделялась на фоне этих палаток: большая яркая вывеска, богатое здание — в общем то, что надо. Внешнемирец зашёл туда и у него начали разбегаться глаза: тут так много всяких безделушек для уюта, которыми можно уставить каждый угол дома. А посмотреть было на что: ковры, статуэтки, вазы, картины, украшения, маски, свитки и прочая приблуда. К покупателю вышел торговец: среднего роста с длинной косой до пояса и худого телосложения, значит точно не коренной эдениец. – Здравствуйте, – поздоровался торговец. – Добро пожаловать в мою лавку! – У вас тут много интересного, – заметил незнакомец, на что торговец улыбнулся. – Хорошо, начнём с картин. Покажите мне их! Хозяин палатки спешно подвёл покупателя к стене с картинами: полотна были в разных рамках, цветные и более мрачные, изображая всевозможные сцены жизни эденийцев или пейзажи всех миров. Рейко пригляделся пейзаж Ватернуса, битва богов, на которой изображены сражающиеся Рейден и Шиннок, а также пейзажи красочных эденийских лесов. – Вот эти четыре, – сказал Рейко, поэтому торговец поспешно снял эти полотна со стены и положил на столик, чтобы потом упаковать. – А теперь ковры! И ковров здесь было немало: тканевые, тафтинговые и даже лоскутные. Ворс был и длинный, и короткий, а то его и не было вовсе. Бывал сделанные под лоскутные одеяла, просто одноцветные, а были и с красивыми узорами разных мотивов и вкусов. Да и обилие цветов было немалым: весь спектр радуги да ещё и прочие цвета и полутона. Рейко же был нужен ковёр для гостиной и своей комнаты. Принц не очень любил длинный ворс, поэтому остановился на тканевом ковролине. Внешнемирцу приглянулся круглый ковёр бордового цвета с символами скандинавов чёрного цвета, а также квадратный ковёр чёрного цвета с золотым изображением зверей. – Вот эти два, – указал на них покупатель. Торговец поражался такой любви незнакомого покупателя к мрачным оттенкам, но из-за тактичности ничего говорить не стал, а просто снял желаемые покупателем ковры. – Теперь украшения, – сказал Принц. А вот тут Рейко уже не знал что взять. В этом плане императорский сын абсолютно не был искусен, ведь у него не было матери, которая могла бы украсить его покои и привить чувство эстетики и вкус, но она тогда умерла путём самоубийства и приходилось всё это делать самому, а также рано взрослеть. Внешнемирец для себя решил, что это будут не вазы. Но вот что? Может декоративное оружие? Или статуэтка кого-то? У покупателя разбегались глаза, ведь тут так много всего, а кружев и рюшечек он не любил, ему нужно что-то серьёзное и мужское. И тут взгляд Рейко пал на большой молот с золотым навершием и стальной рукоятью, но это явно только для украшения. Относительно рядом стояла небольшая золотая статуэтка дракона, который стоит на задних лапах и расправив крылья. К тому же рядом стоял стальной меч с орнаментами на лезвии, а также булаву моргенштерн, также называемый «Утренняя Звезда». – И вот эти молот, статуэтку, меч и булаву, – сказал Рейко. – Сколько за всё? – 200 золотых, – ответил торговец. – Товар ценный, чистое золото. – Пересчитывать будете? – спросил Принц, достав мешок с золотом и отдав его торговцу. – Не местный, – заметил торговец. – Торговцы Эдении такое по весу и на глаз определить могут, – и он рукой взвесил мешок. – Всё честно. – Выгодно быть честным, – изрёк императорский сын. – Законы у вас тут больно строгие. – Зато справедливые, – пожал плечами торговец. – Поэтому мы и процветаем. – Что ж, прощайте, – сказал внешнемирец и, взяв добро, вышел из лавки. Был уже вечер, все лавки закрывались, а торговцы с прибылью или без, возвращались в свои дома, бедняков в Эдении не было, все жили богато и в достатке. Рейко же отправил все свои вещи в дом и отправился с Бамой в лес, в свою глушь. Таи уже стемнело. Золотое солнце Эдении покатилось за горизонт, окрашивая небо в синие цвета и уступая своё место серебристой луне и мерцающим звёздам. Стала опускаться прохлада, пёстрые цветы вновь закрывались в бутоны, утихали трели птицы, а вот ветерок чуть усилился из-за понижения температуры. Рейко любил ночь. В ней Принц двигался со своей кошачьей подругой быстро, стремительно и красиво. Бама уже устала, поэтому не стала во всего маха прыгать в кусты и тревожить сон прекрасных бабочек и цикад, на ходу засыпая под стрекот кузнечиков. Несмотря на то, что их дом очень далеко, они знали кратчайшие пути и могли добираться крайне быстро, в то время как другие запутались бы и заблудились. И вот спустя полчаса уже показался лесной особняк Принца. Там не горел свет, однако луна и так вполне чётко освечивала это высокое здание, скрытое среди крон зелёных деревьев. Сюда не было протоптанных дорожек, поэтому сюда бы точно никто не пришёл. Рейко вошёл в дом, Бама с ним. Из-за отсутствия мебели и людей в доме было гулкое ухо, которое, как пружина, отскакивало от стен. Всё добро, что он купил лежало посреди гостиной, где всё ещё пахло дубом и сосной, а окна бились надоедливые насекомые, видя там блеклый свет. Пантера обнюхала все покупки и села рядом, показывая, что всё хорошо и опасности нет. – Ну что, Бама? – обратился к подруге внешнемирец, почёсывая её за ухом. – Теперь начнём обставлять дом. Рейко не хотел портить мебель случайным разрезанием тканей и верёвок ножом, поэтому пытался развязывать тугие узелки, даже Бама пыталась распаковать новые приобретения, однако дела это куда удачнее мужчины. Какие-то вещи были уже собраны, а что-то нужно будет собирать. Благо не нужно было собирать большую дубовую кровать, которую Принц с помощью колдовства отнёс в свою спальню, постелив на сосновый паркет квадратный чёрный ковёр с золотыми звериными узорами, а ближе к углу расположился шкаф. В гостиной же Принц поставил прямоугольный дубовый стол, жаккардовые стулья и постелил бордовый ковёр со скандинавскими узорами. У стены, где не было окон, сын Шао Кана и Синдел поставил широкий книжный шкаф, который пока пустовал, но мужчина надеялся, что ненадолго. Справа он повесил картину с пейзажем прекрасных эденийских лесов, а рядом пока просто положил декоративное оружие, под которых пока не было подставок. Рейко был высоким, поэтому без труда поставил на самый верх книжной полки золотую статуэтку дракона. А вот картины с пейзажами Ватернуса и батальной сценой битвы богов отправились к Принцу в комнату. Если бы Синдел увидела такое дизайнерское решение, то её хватил бы инфаркт. А вот с кухней дела обстоят куда сложнее: тут нет ни воды, ни печи, на которой можно было бы приготовить еду. Впрочем, как не было и посуды, полотенец. Хотя печь нужна было ещё и для готовки еды, и для отопления. Такими вещами эденийцы пользовались редко, чаще каминами, а для готовки использовали другие приспособления. Но всё же такие универсальные предметы быта делались или продавались в чести рынка, где торговали орудиями труда, оружием, механизмами и прочими бытовыми и не совсем приблудами. Однако сейчас Рейко слишком устал, чтобы идти на рынок и искать себе новые безделушки. Принц хотел только спать. Кое-как заправив постель, сын ШаоДел буквально упал на неё и, закрывшись, заснул. Бама раньше не видела таких вещей, как кровать, но видя, что друг лёг на неё, запрыгнула к нему, улеглась под бок и также заснула. Да, это была не его мягкая постель в покоях по дворце Шао Кана, но сейчас о той жизни нужно забыть, чтобы было легче и себе, и тем, от кого он сбежал. С этими мыслями уставший наследный Принц Внешнего Мира и Эдении Рейко уснул.