ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть первая. ЭАРНИЛ

Наконец Эарнилу позволили сидеть, а затем и ходить, не покидая своей комнаты, но, к его большому огорчению, читать пока запретили. Иорет больше не дежурила возле него, и мальчику было невыносимо скучно. Он усаживался у окна и подолгу смотрел вниз. Окно его комнаты выходило в большой красивый сад. И сейчас, в начале лета, с улицы доносилось благоухание жасмина и сирени. Однажды утром скрипнула дверь, и в комнату вошел Борлас. Эарнил встал и поклонился. — Сиди, — сказал Борлас. — Как ты себя чувствуешь? — Намного лучше, но мне не разрешают читать, — вздохнул мальчик. — Для тебя это жестокое испытание, — усмехнулся юноша. — Хочешь выйти в сад? — Конечно хочу, мастер Борлас, я так устал сидеть взаперти… А мастер Ардамин позволит? — Думаю, он не будет возражать. Мальчик и юноша спустились в сад. Практически все цветы в нем оказались белого цвета. Нежно благоухали розы. Опьянял своим тонким, но сильным ароматом жасмин. Чуть дальше источала упоительную сладость сирень. Эарнил замер от восторга. В Матушкином крошечном саду были цветы, в том числе и несколько розовых кустов. Но с подобной красотой и благоуханием он столкнулся впервые. Наконец Борлас опустился на резную скамью из лебетрона, стоявшую напротив клумбы с шелковыми ирисами. Паж уселся рядом. Некоторое время они сидели молча. — Почему почти все цветы в саду белые? — наконец спросил мальчик. — Белые цветы, особенно розы, любит Господин, — ответил Борлас. — Говорят, что белые розы обожала его мать, леди Финдуилас, и ее покои в любое время года были украшены ими. К тому же, белый цвет — это цвет лордов-Блюстителей Гондора. Мальчик поднял голову и посмотрел наверх. На шпиле самой высокой из башен замка привычно реял белоснежный стяг. — Мне белое знамя нравится больше черного... — произнес он. Борлас ничего не ответил. Внезапно юноша встал и слегка подтолкнул Эарнила. Тот повернул голову и увидел Принца. — Ты уже гуляешь? — спросил Фарамир. — Да, милорд, — почему-то оробев, ответил паж, словно сделал что-то предосудительное. Фарамир опустился на скамью, знаком велел мальчику сесть, после чего посмотрел на Борласа, и тот с поклоном отошел. — Эарнил, я очень сожалею о том, что произошло две недели назад... — произнес Принц, — и хочу извиниться за своего сына, — продолжил он. — Высокое положение лорда означает ответственность за своих людей, а Эльборон забыл об этом. — Но это моя вина, милорд, — ответил мальчик, — если бы я увереннее держался в седле и не отставал, то лорд Эльборон не уехал бы без меня. — Тем более, он не должен был оставлять тебя, да еще и перед бурей, — строго возразил Фарамир. — Он думал о себе, а истинный властитель должен думать о себе в последнюю очередь. Эарнил смущенно молчал. — Ты больше не будешь пажом Эльборона. Ты станешь моим пажом, когда окончательно поправишься, — закончил Блюститель. — Спасибо, милорд!— воскликнул мальчик. Лорд Фарамир кивнул, встал и ушел в глубину сада. — Что тебе сказал Господин? — поинтересовался подошедший Борлас. — Он сделает меня своим личным пажом, — ответил Эарнил. — Как же тебе повезло... — Знаю, — тихо ответил мальчик. Теперь Эарнил ожидал своего выздоровления с еще большим нетерпением. Наконец Ардамин выпустил его из “заточения”. Счастливый мальчик после обеденной трапезы подошел к Блюстителю и спросил, может ли он приступить к своим обязанностям. — Ты поправился? — поинтересовался Принц. — Да, милорд, спасибо, я прекрасно себя чувствую! — ответил мальчик. — А как же твоя рука? — спросил Фарамир, глядя на перевязь. Эарнил был так рад, что сносно себя чувствует, что напрочь забыл о ней. Действительно, было несколько странно идти в услужение, еще не будучи в состоянии самостоятельно одеваться. С этим ему пока помогал Хэллас. Но, видя, что мальчик заметно расстроился, Принц знаком велел ему следовать за собой. Они пришли в комнату, где Блюститель впервые принял мальчика. Эарнил снова невольно замер перед портретом. Фарамир остановился и внимательно посмотрел на него. «Это моя мать, леди Финдуилас, — словно прочитав доселе мучивший пажа вопрос, сказал он. — А рядом — мой отец. Идем». Принц открыл одну из боковых дверей, и они оказались в его кабинете. Неподалеку от окна стоял большой стол из темного дерева. Все стены были заставлены резными шкафами с множеством полок и ящичков. Фарамир сел за стол и показал пажу на скамью под окном. Мальчик уселся на нее и стал ожидать возможных распоряжений. Но Блюститель погрузился в чтение бумаг, и, казалось, забыл об Эарниле. Примерно через четверть часа Фарамир повернулся к пажу: «Возьми книгу и пока почитай». Мальчик с радостью подошел к шкафам. — Любую, милорд? — робко спросил он. — Любую, только не выноси их отсюда, — последовал ответ. Изучив стоявшие на полках книжные сокровища, Эарнил выбрал «Историю Дома Хурина Эмин-Арненского» и начал читать. Он не заметил, как прошло несколько часов и наступило время ужина. — Идем, — сказал Фарамир, — завтра продолжишь. Вернувшись к себе после Трапезы и вспоминая свой первый день в услужении у лорда Фарамира, Эарнил удрученно подумал, что пользы от него Принцу было не более, чем от преданной собаки. И что, на самом деле, ни он, ни его услуги не были нужны Блюстителю. Мальчик догадался, что тот взял его личным пажом исключительно из милосердия. Конечно, было замечательно сидеть в тишине и покое и читать интересные книги, зная, что никто тебя не потревожит… Но ему хотелось быть нужным. На следующий день Эарнил пришел к Фарамиру и вновь читал. Но словно узнав о невеселых мыслях пажа, Принц начал давать ему несложные задания, которые тот мог выполнить одной рукой. Открыть окно и проветрить комнату. Принести воды. Сходить в библиотеку за книгой или свитком… Когда рука Эарнила наконец зажила, Принц объявил ему, что на следующий день мальчик будет сопровождать его на прогулке верхом. Пажу стало немного не по себе — ужас от последней поездки еще не оставил его — но он не посмел в этом признаться и утром послушно ждал своего Господина возле конюшен. Вскоре появился Фарамир. Он улыбнулся мальчику и прошел к своему породистому вороному коню. «Здравствуй, Моргил», — сказал Хозяин и потрепал его по холке. Конь приветственно заржал в ответ. Для Эарнила приготовили неизвестную ему буланую лошадь. «Ее зовут Анор, — сказал Принц. — Она резвая, но у нее спокойный, покладистый нрав. Погладь ее». Мальчик подошел и аккуратно погладил бархатную шею лошади. Анор принялась его обнюхивать. — Она знакомится с тобой, — объяснил Принц. — Можешь садиться, — сказал Фарамир и легко вскочил на своего коня. Через несколько минут они покинули замок. — Не цепляйся так за уздечку, это не поможет тебе удержаться в седле, — заметил милорд. — Рука должна быть мягкой. Эарнил попробовал послушаться. — Боишься? — спросил Фарамир. — Боюсь, — честно ответил мальчик. — Всадник не падает с лошади не потому, что цепляется за узду, и не потому, что крепко сжимает бедрами бока лошади, хотя это иногда и нужно, например, во время сражения… А потому, что он двигается вместе с лошадью. Смотри. Мальчик с восхищением наблюдал за своим Господином и его грациозным конем. Принц подъехал к нему. — Попробуй, — произнес он. — Не напрягайся и не бойся. Фарамир стал брать мальчика с собой почти каждый день, и уже через неделю тот начал чувствовать себя намного уверенней. Выезжали обычно на рассвете, чтобы успеть до дневного зноя. После завтрака паж шел к мастеру Кирдану и занимался с ним военным делом, а после — к учителю Белектору. Лорду Эльборону исполнилось девятнадцать, и, к большой радости молодого человека, с его образованием было закончено. Добрый учитель с удовольствием начал посвящать все свое время умному и старательному пажу. А после обеда Эарнил снова шел к лорду Фарамиру. Когда, спустя какое-то время, Принц поинтересовался успехами Эарнила, Белектор не скупился на похвалу, отмечая редкие способности и прилежание мальчика. Узнав об этом, Фарамир поручил пажу переписать начисто одну из бумаг и остался доволен увиденным. С тех пор Эарнил с его изящным почерком начал выполнять еще и роль писца при Принце — по крайней мере, когда Блюститель был дома, в Эмин-Арнен. Со временем Фарамир стал брать мальчика в поездки по Итилиену. Эарнил оказался превосходным спутником. Умный, терпеливый и услужливый, он, несмотря на свой возраст, тонко чувствовал настроение Принца. Фарамир тоже по-своему привязался к нему. И порой, когда был свободен, подолгу с ним разговаривал. Эарнил обожал эти беседы, ловя каждое слово своего Господина. Любая упомянутая Фарамиром книга прочитывалась им в кратчайшие сроки. Это поначалу удивляло Принца, но он быстро догадался, что паж читает по ночам, и строго запретил ему это делать. Однажды они заговорили о его жизни в Ламедоне и о том, кем была его приемная мать. Узнав, что Матушку зовут Альмариан, она вдова капитана Кириона и родилась и выросла в Минас-Тирит, Фарамир очень заинтересовался. Оказалось, что Матушка была родственницей Принца и даже правнучкой самого лорда-Блюстителя Эктелиона! «Интересно, почему она никогда мне не рассказывала об этом?» — размышлял мальчик. В начале осени из Столицы пришла весть о том, что Королева Арвэн разрешилась от бремени дочерью. Девочку назвали Эльвинг — в честь прабабушки по материнской линии. Это было первое дитя Королевы более чем за двадцать лет супружества, и хотя многим в стране хотелось, чтобы она родила Королю сына и наследника, в Столице были устроены торжества в честь радостного события. Минас-Тирит был хорошо виден из Замка, и Эарнил, стоя у окна в кабинете Блюстителя, любовался вспыхивающими над Городом разноцветными огнями. Принц что-то молча писал. Находясь при своем Господине почти неотлучно, Эарнил стал замечать, что серые глаза лорда Фарамира нередко бывали грустными. Он также отметил, что его умное, красивое лицо вблизи было не таким молодым, как казалось мальчику вначале. Вертикальная морщина прорезала лоб между бровей, а в иссиня-черных волосах все больше становились заметны серебряные нити. Мальчик отошел от окна и подошел к Принцу. «Могу я что-нибудь сделать, милорд?» — спросил он. «Можешь идти отдыхать», — был ответ. Эарнил поклонился и вышел из кабинета. Аккуратно закрывая дверь, паж взглянул на своего Господина и вдруг с удивлением понял, что тот очень одинок. Через несколько дней Принц спросил у мальчика, не хочет ли он навестить Матушку. Эарнил очень обрадовался, но в то же время неожиданно почувствовал, что ему не хочется покидать Эмин-Арнен. «Поезжай, — сказал Фарамир. — Если ты отправишься завтра, то сможешь довольно быстро добраться до Калембэла. Погости у нее дней десять и возвращайся назад, пока не наступило осеннее ненастье… И скажи ей, что если она пожелает переехать в Итилиен, я буду рад помочь ей». На следующий день Фарамир тепло простился с мальчиком, вручил ему письмо для Альмариан, и Эарнил в сопровождении гвардейца Хурина отправился в далекий Ламедон. Теперь он отлично ездил верхом, и дорога не сильно утомила его. Когда через девять дней они достигли провинциальной столицы и остановились на ночлег у лорда Ангбора, слуги и честная компания пажей высыпали на улицу, чтобы поглазеть на своего бывшего товарища. Мальчишки придирчиво осмотрели хорошо одетого мальчика и с завистью взирали на Анор, отмечая, как ловко некогда неуклюжий дурачок держится в седле. Эарнил не был злопамятен, и ни его превосходство, ни зависть прежних обидчиков не доставили ему радости. На следующий день он попрощался с Хурином и отправился к Матушке. Альмариан, издали увидев Эарнила, да еще и верхом, поспешила ему навстречу. Она с восхищением смотрела на сына, отмечая, как тот вырос и повзрослел. Мальчик спешился, привязал лошадь, и они прошли в дом. Нэрвэн начала накрывать на стол, а Матушка принялась расспрашивать мальчика о его жизни в Эмин-Арнен. Эарнил с восторгом рассказывал ей о своем новом Господине, а женщина очень внимательно его слушала. Потом она попросила подробнее рассказать о детях Принца — лорде Эльбороне и леди Морвэн и о его супруге — леди Эовин. Когда рассказ мальчика наконец дошел до Иорет (о своем падении с лошади он умолчал, чтобы не расстраивать мать) Альмариан рассмеялась и сказала, что старая Иорет ничуть не изменилась. — Ты знаешь Иорет? — удивленно спросил Эарнил. — Конечно, знаю, ведь я много лет служила во Врачебных Домах Минас-Тирит, — ответила Матушка. Внезапно мальчик вспомнил о послании Фарамира и немедленно передал его Альмариан. Та взяла письмо и очень внимательно прочла его. — Матушка, если бы Вы согласились перебраться в Эмин-Арнен, то мы бы с вами больше не разлучались! — умоляюще произнес мальчик. Женщина немного смутилась. — Нет, Эарнил, — наконец произнесла она. После стольких лет тишины и уединения я не смогу прижиться в многолюдном замке… Я привыкла быть свободной и не хочу ни от кого зависеть. Эарнил заметно расстроился и умолк. Матушка обняла мальчика и отвела в его маленькую спаленку под крышей. — Матушка, — спросил он укладываясь в постель, — почему Вы никогда не рассказывали мне, что Вы правнучка лорда Эктелиона и принадлежите дому Блюстителей Гондора? — Действительно, моя бабушка со стороны матери была младшей дочерью лорда Эктелиона. Но я не принадлежу этому великому дому, так как в Гондоре признается родство и наследование по мужской линии. К тому же, мои отец и дед были хоть и не простыми, но и не знатными людьми. Да и какое значение имеет мое происхождение здесь, в Ламедоне? — Получается, что Вы — двоюродная племянница Принца Фарамира? — вычислил родство мальчик. — Да, это так. — И Вы знали его в юности?! — Да, и в детстве. — Почему же Вы не рассказывали мне об этом?.. — Я собиралась рассказать тебе обо всем, когда ты станешь постарше. Спи. Десять дней пролетели быстро. Слишком быстро для Альмариан и Эарнила. И если мальчик, хотя ему и очень не хотелось оставлять мать, скучал по лорду Фарамиру и стремился вернуться в Итилиен, то для Альмариан его отъезд был куда более печальным. В назначенный день она даже пошла проводить его в Калембэл. Они шли несколько часов, Эарнил вел Анор под уздцы. Когда вдали показалась столица Ламедона, женщина крепко обняла и поцеловала его. «Надеюсь, лорд Фарамир отпустит тебя и на следующий год, — тихо произнесла она, стараясь не расплакаться. — Я буду ждать тебя». Эарнил сел в седло и тронулся в путь, а Альмариан долго смотрела ему вслед, пока юный всадник не скрылся вдали. Утром следующего дня Эарнил в сопровождении одного из гвардейцев лорда Ангбора покинул Калембэл и в назначенное время благополучно вернулся в Итилиен, чтобы предстать перед Принцем. Господин встретил его приветливо и внимательно выслушал. Узнав о том, что Альмариан не готова уехать из Ламедона, он сказал, что уважает ее желание, и пообещал Эарнилу отпускать его к матери хотя бы один раз в год. В начале следующего лета Принц взял мальчика с собой в Пеларгир. Эарнил был счастлив: ведь прежде он никогда не видел моря. Они сели на корабль в Харлондской гавани, и вскоре мальчик с восхищением взирал на бесконечную сверкающую гладь, расстилавшуюся до горизонта. Пока Блюститель был занят делами, Бергил по поручению Фарамира научил Эарнила плавать. Прошло всего несколько дней — и мальчик уже плавал так, словно вырос на побережье. Здесь же, в Пеларгире, он впервые серьезно прогневал своего Господина. Однажды утром, не успев спросить позволения у Фарамира или Бергила, Эарнил дерзнул уйти купаться. На море был сильный ветер от берега, и его унесло довольно далеко. Когда он, наконец, смог выбраться, проклиная свою самоуверенность, выяснилось, что его давно ищут. Бергил и Хурин, один из гвардейцев Принца, прежде ездивший с пажом в Ламедон и сейчас сопровождавший лорда Фарамира в этой поездке, успели обнаружить на берегу одежду мальчика, в то время как его самого нигде не было видно. В конце концов Бергил заметил вдалеке бредущую вдоль берега знакомую фигурку. Через полчаса провинившийся паж стоял перед Принцем. «Я думал, что тебе можно доверять, — строго сказал Фарамир, — и что ты достаточно умен и осторожен, чтобы не делать подобных глупостей… Море не терпит дерзости и самоуверенности; ты мог погибнуть». Мальчику не оставалось ничего, кроме как просить прощения… Вечер он провел без ужина, и, что ранило его куда больше, лорд Фарамир не разговаривал с ним. Впрочем, на следующий день, видя переживания Эарнила, Принц сжалился над ним и был снова добр. А еще через день Фарамир со своей маленькой свитой тронулся обратно в Эмин-Арнен. (С) 2019 murzwin