ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть первая. ЭАРНИЛ

Накануне возвращения в Цитадель юноша достал и почистил гвардейскую кольчугу и привел в порядок черный с серебром плащ. Альмариан взяла ножницы и попробовала подровнять ему волосы. «Оставьте, Матушка, — наконец произнес он, — все равно под шлемом не видно, что творится у меня на голове». Женщина вздохнула и послушалась. Эарнил после Харондора очень изменился. Ушла юношеская мягкость, щеки впали, черты лица стали резче и строже. Характер тоже стал жестче. Вечером зашел Гвиндор. Узнав, что Эарнил уже на следующий день выходит на службу, он расстроился. — Еще слишком рано. Ты не простоишь нескольких часов на страже. Балрог бы побрал этого Кемендура… — Не говори подобных глупостей, — возразил Эарнил, — нарвешься на неприятности. — Почему он тебя не переносит?.. — вздохнул товарищ. — Он много кого не переносит, — ответил Эарнил. — Просто, если эти люди стоят выше — старается не показывать. — Да, — согласился Гвиндор. — Например, он терпеть не может лорда-Блюстителя. — Правда? — вмешалась Матушка. — Но им же нечего делить. Блюститель всегда был и будет выше капитана Гвардии Цитадели. К тому же эта должность наследственная. — Кемендур найдет, что делить: влияние при дворе или благосклонность Короля, например, — ответил Эарнил, выразительно посмотрев на Альмариан. — К тому же он видит своим преемником сына Дирхаэля. Вот уже и династия. — Только не Дирхаэль, — простонал Гвиндор, — он еще более заносчив, чем отец. — У нас спрашивать не будут. Кого поставят, того придется терпеть. Или уходить. — Кстати, я попросил записать тебя в свой караул, ты не обидишься? — Почему я должен обидеться?.. Наоборот, я рад этому. Только, как ты помнишь, меня не пускают дежурить дальше Ворот: ни в Фонтанный Двор, ни во Дворец. — А если поговорить с лордом Фарамиром? Ведь это он устроил тебя в Гвардию Цитадели, — предложил Гвиндор. Эарнил быстро взглянул на Матушку, снова навострившую уши. — Не надо, Гвиндор. Он сделал для меня достаточно. Дальше я должен сам. — Послушай, но ведь Кемендур продолжит унижать тебя и никогда не даст продвинуться. Юноша искоса посмотрел на Альмариан: та внимательно слушала и явно была расстроена. — Посмотрим, — ответил Эарнил. — Все может перемениться в один день. В конце концов, Кемендур не вечен. Когда Гвиндор ушел, женщина начала донимать юношу расспросами. — Это правда, что тебя никогда не ставят на страже в Фонтанном дворе? — Правда. — Совсем никогда, даже изредка? — Да. — И во Дворце тоже? — Да. — Где же ты дежуришь? Только у Ворот? — Да, только у внешних Ворот Цитадели. — Это безобразие. — Возможно. Но пока ничего нельзя изменить. — Гвиндор предлагал пойти к лорду Фарамиру, — напомнила Матушка. — Я не пойду. — Тогда пойду я. — Думаете, он не знает, что за человек Кемендур? — Не годится капитану Гвардии Цитадели так обращаться с подчиненными. — Думаю, про его обращение с подчиненными хорошо известно и Королю, и Блюстителю. Значит, он их устраивает. К тому же, он ведет себя по-свински далеко не со всеми гвардейцами. С некоторыми он весьма любезен. — Кемендур никогда не даст тебе подняться… Кстати, у тебя есть мысли, почему он невзлюбил тебя? — не отставала Альмариан. — Потому, что я незаконнорожденный. — Как это его касается?! — Никак. Но из-за этого он не хотел брать меня в Гвардию Цитадели. А лорд Фарамир вмешался и приказал принять. Что не добавило Кемендуру теплых чувств ко мне и, похоже, к Блюстителю тоже. — Вот видишь, лорду Фарамиру не безразлично, что с тобой, хотя он и не знает, кто ты. — Ему не безразлично, что его воспитанника, в которого он вложил немало сил, не сочли достойным Гвардии Цитадели, не более. — Ты не прав. И это твой родной отец, хоть он и не знает об этом. Почему ты не хочешь, чтобы он помог тебе получить лишь то, что ты заслуживаешь? — Я ведь уже объяснял почему. — Ты тогда не знал, что он твой отец. — Это ничего не меняет. Я хочу всего добиться сам, а не пользуясь чьим-либо покровительством. — Но тебе не дадут!.. — Значит, не дадут, — спокойно ответил Эарнил, подходя к окну. Ему было жаль Матушку, но ее настойчивость утомила его. — Но сыновья лордов очень многое получают по праву рождения. Думаешь, стал бы лорд Фарамир капитаном в двадцать четыре года, если бы не был сыном Блюстителя Дэнетора? Хотя он и был этого достоин... — У меня нет права рождения. Альмариан вздохнула и вышла из комнаты. Скоро из кухни донеслось сердитое бряцание кастрюль. Эарнил зажег масляную лампу, сел за стол у окна и начал читать. Через полчаса из кухни появилась Матушка и позвала его ужинать. Поняв, что она ничего не добьется, женщина ужинала молча. Юноша чувствовал, что мать обиделась. Когда они поели, он помог ей собрать со стола и вымыть посуду. — Ты сам стряпаешь, когда меня нет? — наконец прервала молчание Альмариан. — Да, когда не ем в трапезной Гвардии Цитадели. — А стирку отдаешь прачке? — Нет, стираю сам и убираю тоже. — Не хочешь нанять слугу? — Зачем? Это недешево, да я и не хочу, чтобы у меня в доме был посторонний человек. Я люблю быть один и чтобы никто не мешал. Альмариан помолчала. — Возможно, Кемендур не уважает тебя еще и из-за этого. Гвардеец Цитадели не должен сам стирать и мыть полы. — Это мое дело. — Есть такая вещь, как статус. — Я не вижу в этом ничего недостойного или унизительного. — А другие видят. — Когда я стану капитаном, я найму слуг, обещаю, — улыбнулся юноша. — Тебе не дадут им стать. — Матушка, пожалуйста, давайте не будем начинать сначала, — взмолился Эарнил. — Хорошо, — сердито ответила Альмариан и ушла спать. Эарнил тоже вскоре лег. Обычно Матушка умела держать себя в руках и редко бывала не в духе. Но, несмотря ни на что, он все равно чувствовал себя виноватым перед ней, хотя и устал от споров. Рано утром Эарнил поднялся, облачился в форму гвардейца и отправился в Цитадель. Недалеко от ворот его встретил Гвиндор. — Сегодня наш караул стоит у Ворот,— сказал он. — Гвиндор,— улыбнулся Эарнил, — не нужно из-за меня все время брать Ворота. Остальные гвардейцы твоего караула ни в чем не виноваты, зачем лишать их дежурств во Дворце или у Дерева? Его друг насупился и промолчал. Никогда еще Эарнилу не было так тяжело стоять на страже. Уже через час он устал, через два начала сильно кружиться голова. К концу юноша едва мог дождаться окончания дежурства. Наконец пришла смена, и Эарнил в изнеможении опустился на ближайшую скамью. — Завтра наш караул свободен, — сказал Гвиндор, присаживаясь рядом, — отдыхай. Если честно, я боялся, что ты свалишься… — Так заметно? — тихо спросил юноша. — К сожалению — да, — последовал ответ. — О нет, сюда идет Кемендур. Новый караул отдал капитану Гвардии честь. Друзья поднялись со скамьи и поклонились. — Завтра выйдешь на дежурство, — приказал Кемендур, глядя на Эарнила. — Господин капитан, Эарнил еще не здоров, — попробовал возразить Гвиндор. — Гвардеец не должен быть настолько дохлым. Нету сил — пусть уходит из Гвардии, — произнес Капитан и оставил их. — Проводить тебя домой? — спросил друг. — Не надо, я дойду…. — Кемендур не успокоится, пока не выживет тебя из Гвардии... — расстроено произнес Гвиндор. — Значит, пойду в Пятый Ярус к капитану Минардилу. Эарнил попрощался и пошел к себе. На следующий день, к своему удивлению, он увидел в карауле Гвиндора. «Я поменялся с Голасгилем, — объяснил друг, — это его караул. А он завтра вместо меня пойдет во Дворец». Началось дежурство. Некоторое время Эарнил держался. Но через пару часов почувствовал, что больше не может. Перед глазами начали летать серебристые мушки. Он отступил на шаг и оперся на стену. «Одну минуту, — подумал он. — Минуту передохну...» Очнулся он от того, то Гвиндор хлопал его по щекам. Эарнил сел. По лицу текла вода. — Иди домой, Эарнил. Хиргон, проводи его, — обратился Гвиндор к одному из гвардейцев. — А если мое отсутствие заметят?— возразил Хиргон. — Покидать Ворота нельзя ни при каких обстоятельствах. — Это приказ, я беру всю ответственность на себя, — ответил Гвиндор. Эарнилу помогли встать. — Идем, — сказал Хиргон, взяв товарища под руку. Альмариан, почувствовав неладное, выбежала навстречу. «Вы его мать? — спросил женщину молодой гвардеец. — Ему худо, позаботьтесь о нем». Хиргон передал ей Эарнила и бросился назад. Не говоря ни слова, женщина отвела сына домой, помогла раздеться и уложила в постель. Она заметила синяк на подбородке, белые губы и все поняла. Через несколько часов появился Гвиндор. — Как Эарнил? — спросил он. — Спит, — ответила Матушка. — Хорошо, пусть отдыхает, — ответил юноша. — Завтра к полудню ему приказано прийти в Дом Третьего Отряда. Когда на следующий день Эарнил проснулся, Альмариан рассказала ему о визите Гвиндора и приказе прийти в Дом Третьего Отряда. Он все понял. «Надеюсь, хотя бы Гвиндора не выгонят из Цитадели», — мучился юноша по пути в Седьмой Ярус. Насчет себя он не питал никаких иллюзий и понимал, что сегодня его последний день в Гвардии Цитадели. Эарнил не ошибся. В Доме собрались все гвардейцы его Отряда, не занятые на дежурствах. На возвышении стоял Кемендур в парадной форме. Юноша поклонился. Капитан знаком приказал ему встать рядом. Все собравшиеся воззрились на него. Кемендур в свойственной ему высокопарной и витиеватой манере объявил об исключении Эарнила из Гвардии. Гвиндора за то, что он не доложил о произошедшем, разжаловали из Начальников караула. Ни в чем не повинный Хиргон получил взыскание. «Сдай обмундирование гвардейца — и можешь быть свободен», — ледяным тоном произнес Кемендур. «Да, господин капитан», — спокойно ответил Эарнил. «Что же мне делать? — невесело размышлял юноша, шагая из Цитадели вниз. — Теперь Матушка сильно расстроится и может наделать глупостей. Да и Гвиндора жалко: он так хотел продвинуться, а его разжаловали...» Как назло, Альмариан ждала его возле дома. — Ну как? — спросила она, заглядывая ему в лицо. — Меня отпустили на неделю, — ответил Эарнил. — Долечиться. — Значит, не такой уж плохой человек этот капитан Кемендур. — Конечно. — А где твое обмундирование гвардейца Цитадели? — спохватилась Матушка. Она обратила внимание, что на нем нет плаща и кольчуги, а лишь кожаная туника, которую он обычно надевал под облачение гвардейца. — Нужно кое-что починить, — ему пришлось вновь солгать. Эарнил попробовал проскользнуть к себе в комнату. «У меня болит голова, хочу прилечь», — сказал он и закрыл перед ней дверь. «Опять обидится», — со вздохом подумал он. Теперь он уже даже не знал, хотелось ли ему, чтобы Матушка осталась в Минас-Тирит или нет, так как она во все вмешивалась. Он лег на кровать. «Что делать теперь? Пойти через неделю к капитану Минардилу? Только как правдоподобно объяснить Матушке свой переход из Цитадели в Пятый Ярус?» Дверь почти неслышно приоткрылась, и на пороге показалась Альмариан с небольшим кувшином и чашкой. Юноша повернул голову. — Не спишь? Почему лежишь в одежде? Переоденься и тогда ложись, — начала Матушка. — Выпей, это от головной боли. Эарнил послушался. Она села на кровать и обняла его. — Матушка, а ведь если я действительно сын лорда Фарамира, то Вы моя троюродная сестра, — внезапно сказал он. — Да, — улыбнулась женщина, — ты прав. — Когда я был маленьким, мне так хотелось, чтобы Вы были моей родной матерью… И мы все же оказались родственниками, — улыбнулся Эарнил, поворачиваясь к ней. — Я растила тебя с пеленок, для меня ты всегда был родным, — ответила женщина, крепче обнимая его и гладя по голове. — Будешь спать? — Да, — ответил он. Вечером на пороге появился Гвиндор. «О нет, сейчас Матушка поймет, что меня выставили из Цитадели и что я солгал ей…»— пронеслось у него. «Давай пройдемся по Городу», — сказал Эарнил, хватая плащ и почти выталкивая друга на улицу. Гвиндор сначала удивился, но быстро все понял. — Прости, Гвиндор, но я пока ничего не сказал Матушке. Она ужасно расстроится и еще, чего доброго, пойдет к Блюстителю. — Об этом я и хотел с тобой поговорить, — сказал Гвиндор. — Ты хочешь пойти к лорду Фарамиру? — обреченно спросил Эарнил. — Нет, к Королю. — Думаешь, это поможет?.. Король не дурак, он не может не знать про заносчивость и самодурство Кемендура. К тому же, если Кемендур узнает, что ты жаловался на происходящее в его Гвардии, то ты быстро вылетишь вслед за мной. — И все же я попробую поговорить с Королем. Это его гвардия, а не Кемендура. И если это не поможет, то я сам уйду из Гвардии Цитадели. Не хочу служить государю, у которого процветают люди, подобные нашему капитану. Эарнил вздохнул. — Не надо, Гвиндор. Я пойду к капитану Минардилу в Пятый Ярус. Знаешь, я даже рад, что так все закончилось — А то, что такой человек стоит во главе Гвардии Цитадели, тебе безразлично?! Нет, не отговаривай, я решил, что пойду, и я сделаю это. Через два дня Гвиндору предстояло нести дежурство в Тронном Зале. Когда Гвардеец занял свой пост, Король Элессар принимал посланцев из Арнора. Юноша очень волновался и едва мог дождаться окончания дежурства. Когда пришел караул на смену, Гвиндор не ушел со всеми, а остался в Тронном Зале. Наконец Король заметил его. «Тебе что-нибудь нужно?», — спросил он. «Да, милорд», — ответил Гвиндор. «Хорошо, жди», — последовал ответ. Ожидание казалось бесконечным. Он прекрасно понимал, что решается его судьба, так как Кемендуру, наверняка, уже известно, что он будет говорить с Королем. И если его рассказ не тронет Элессара, это будет означать конец его службы в Королевской Гвардии. Наконец Король закончил и подозвал Гвиндора. Тот представился и начал рассказывать историю друга. Элессар довольно внимательно слушал. «Он спас меня, был тяжело ранен, но не получил никакой награды. Вернее, его наградой стало изгнание из гвардии Цитадели», — закончил свой рассказ Гвиндор. — Приведи ко мне этого юношу, Гвиндор, сын Инголда, — сказал Король. — Когда, милорд? — Прямо сейчас, — последовал ответ. Гвиндор бросился в Третий Ярус. Эарнил сидел у окна и читал. — Быстро вставай, тебе нужно срочно в Цитадель, к Королю. Его друг растерялся. — Прямо сейчас?.. — Да, немедленно. Или ты хочешь, чтобы Король ждал тебя? Гвиндор схватил плащ и стал надевать на него. — Эарнил, проснись! Через минуту они уже спешили наверх. Элессар покинул Тронный зал, и их проводили к Малому залу, где государь тоже давал аудиенции, а также иногда собирал Советы Минас-Тирит. Некоторое время друзья сидели на обитой бархатом скамье у дверей. — Ты даже не дал мне нормально одеться и хоть немного привести себя в порядок, — сказал Эарнил, глядя на свою домашнюю тунику и пытаясь пригладить короткие волосы. — Кто же знал, что придется столько ждать? Король сказал «прямо сейчас»... Прошло еще не менее получаса. Друзья молчали. Наконец появился слуга, и их пригласили в Зал. Гвиндор и Эарнил поклонились и приветствовали государя. Элессар кивнул и некоторое время внимательно рассматривал Эарнила. «Ты еще явно нездоров», — произнес он. По его знаку юноше и его другу принесли стулья. «Расскажи о себе», — велел Король. Тот повиновался. Он очень коротко рассказал о своем детстве в Ламедоне, жизни у лорда Фарамира в Эмин-Арнен и службе в Гвардии. Государь выслушал его. — Твой друг сказал, что ты спас его в Харондоре. — Мой друг очень добрый человек, милорд. Да, я принимал участие в сражении, но меня быстро ранили. Боюсь, он преувеличивает мои заслуги. — Вы оба свободны, — объявил Король. Друзья поклонились и покинули Зал. Когда они вышли из дворца, уже стемнело, подул сильный ветер, стало холодно. Эарнил плотнее завернулся в плащ. «Проводить тебя?— спросил Гвиндор. — А то еще свалишься где-нибудь по дороге». «Не нужно», — ответил Эарнил. У казарм Гвардии Цитадели друзья расстались. Естественно, Матушка ждала его на пороге. — Где ты был? Почему опять умчался, не предупредив? Тебе выздоравливать надо, а не бродить по улицам в легком плаще в такую погоду. — Я был на аудиенции у Короля. — Не смешно, — отрезала Альмариан. — Это правда. Когда женщина поняла, что он не шутит, она вновь напустилась на него. — И ты пошел к Королю в таком неподобающем виде?! — мать сокрушенно смотрела на старую, чиненую домашнюю тунику Эарнила. — Хоть никто и не знает твоего происхождения, но ты-то должен помнить об этом! — возмутилась она. — Ты позоришь свой род. — Ну, мой род ничего об этом не знает, — попробовал отшутиться юноша. — К тому же, мне сказали, что Король ждет меня прямо сейчас, и у меня был выбор: или заставить Короля ждать, или появиться в не самом подобающем виде. И так, и так получалось не слишком вежливо. Я предпочел выполнить его распоряжение и явиться как можно скорее. Альмариан фыркнула. — Тебе нужно согреться. Иди выпей горячего бульона, — сказала она мягче. Юноша поцеловал ее в лоб и прошел на кухню. На следующий день вечером снова появился Гвиндор. Он сиял так, что можно было подумать, что его произвели в капитаны и поставили на место Кемендура. Эарнил отложил книгу. — Рассказывай, — улыбнулся он. — Тебя восстановили в гвардии, — радостно произнес друг, — меня восстановили начальником караула. Голасгил днем дежурил в тронном зале и рассказал мне, что Король очень хорошо говорил о тебе и спросил у Кемендура, почему он никогда не встречал тебя на страже во Дворце или у Дерева. — Бедняга Кемендур, и как он выкрутился? — спросил Эарнил. — Нес что-то по поводу твоего происхождения, на что Король сказал, что дети не должны нести наказания за ошибки своих родителей! — радостно выпалил молодой человек. — Что ж, Гвиндор, признаю, я был неправ, когда отговаривал тебя идти к Королю, — произнес Эарнил. — Ты можешь в любой день пойти и получить обмундирование гвардейца Цитадели, — сообщил друг. — И тебе дали еще десять дней отдыха, чтобы ты окончательно поправился. — Спасибо, — искренне ответил юноша. — И еще, — продолжил Гвиндор. — Похоже, Король говорил о тебе с Блюстителем, капитаном Ородретом и капитаном Минардилом, и они рассказали о тебе много хорошего. Особенно Ородрет и Блюститель. Эарнил слегка покраснел. — Добрые люди во всех пытаются увидеть что-то хорошее, — наконец произнес он. — Ага, попробуй увидеть хорошее в том же Кемендуре, будь ты хоть трижды добр! — заявил Гвиндор. Когда друг откланялся, в комнатку Эарнила заглянула Матушка, самым беззастенчивым образом прослушавшая разговор в прихожей. — Эарнил, о чем говорил Гвиндор? Тебя выгоняли из Цитадели?! — Да, — пришлось признаться ему, — но меня уже взяли обратно. — Ты солгал мне! — Да, солгал... Не хотел Вас расстраивать. — Не смей мне никогда лгать! Не ожидала от тебя подобного. — Простите, Матушка, — устало ответил Эарнил. Рассерженная Альмариан молча вышла из комнаты. Она очень любила его и не могла долго на него сердиться. К тому же, он еще не до конца оправился от ранения, и ее сердце по-прежнему часто сжималось от жалости. Матери хотелось, чтобы он сам пришел к ней, и тогда она бы его великодушно простила. Но юноша снова взял книгу и сел у окна. Женщина опустилась на постель и заплакала. «Неблагодарный...» — пронеслось у нее, но она отогнала эту мысль. Вскоре появился Эарнил и обнял ее. — Я Вас очень люблю, Матушка, — тихо сказал он. — Простите меня, я хотел как лучше. — И потому расстроил меня еще сильнее, — проворчала Альмариан, но обняла его в ответ. — Помните, как мы сидели на крыльце и смотрели на закат в Ламедоне?.. — сказал он. — Никогда с тех пор мне не было так хорошо. — И мне, — ответила женщина. (C) 2020 murzwin