ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть первая. ЭАРНИЛ

На ноги Эарнил начал вставать только в конце марта — изнуренный тяжелой болезнью, опустошенный свалившимся на него горем. Было уже довольно тепло. Светило такое радостное весеннее солнце... Но ему это только причиняло боль: Фириэль любила весну и всегда ее очень ждала. Теперь же весна пришла вновь, а Фириэль не было. Как ликовала она год назад, когда прошлой весной поняла, что понесла дитя. Как ждала его появления на свет… Как хотела стать матерью… Но ей не суждено было познать эту радость. Рождение ребенка убило ее… Совсем еще юную, полную жизни и надежд. Да, он бастард из рода Блюстителей. Но в чем провинилась его бедная добрая жена? Неужели в том, что полюбила и вышла за него замуж?.. В начале апреля он был вынужден вернулся на службу. В Цитадели все было по-прежнему. Да и могло ли быть кому-нибудь дело до горя одного из офицеров гвардии? Он был капитаном Третьего отряда и должен был, несмотря ни на что, соответствовать своему званию. Воспаление легких не прошло бесследно, и теперь Эарнил очень уставал. Единственной его радостью была маленькая Фириэль. Девочка оставалась в семье Гвиндора. Каждый день, покинув Цитадель, он шел домой к брату жены, где ужинал и допоздна оставался с дочкой. Особенно тяжело далась Эарнилу очередная коронация Элессара. В конце одного из праздничных дней он едва держался на ногах, и Гвиндор отвел его прямиком домой. Матушка, видя, в каком сын состоянии, не уехала на лето в Ламедон и осталась с ним. За три года она искренне привязалась к кроткой и славной невестке и тоже тяжело переживала ее столь раннюю и неожиданную гибель. В самом начале осени к Эарнилу пришел капитан Аксантур. — Наша армия отправляется в очередной поход на юг, — начал он. «О Небо, наша армия вообще может посидеть дома? Куда ее балрог вечно носит», — пронеслось у Эарнила. — Король хочет, чтобы ты присоединился. Как военный разведчик, ты незаменим, — продолжил Аксантур. — Боюсь, сейчас из меня никакой разведчик, — честно признался Эарнил. — Я знаю, что ты тяжело болел этой зимой, но сейчас уже осень… Эарнил молчал. — Армия выступает через десять дней. Будь готов, это — решение Короля. — произнес Аксантур. — И его приказ, — уходя, добавил он. Эарнил обхватил голову руками. Он понимал, что сейчас не способен ни на какие подвиги. И что, учитывая его состояние, этот поход станет последним в его жизни. С другой стороны, он устал жить. Фириэль вырастят Гвиндор и Иримэ, и у девочки будут добрые и любящие отец и мать. Жаль только, что малышка совсем не запомнит его… А может быть, это и к лучшему: она не будет страдать, когда его не станет. Когда Эарнил рассказал другу, что его вызвали в армию, тот сообщил, что тоже идет в поход: «Мне нужны деньги, — честно признался он. — Да, и стать капитаном я тоже не прочь». Эарнил же каждую свободную минуту проводил с дочкой. Отъезд неумолимо приближался. На душе у него было тревожно. Он не сомневался в том, что если он погибнет, Гвиндор вырастит Фириэль и будет ей замечательным отцом. Но если что-нибудь случится и с Гвиндором? Об Иримэ и ее детях могут позаботиться ее родители. Но они люди небогатые. Захотят ли они принять в семью чужого ребенка и растить как свою внучку? Он вспомнил королевские приюты. Да, дети там одеты и накормлены. Но девочек не учат ничему, кроме стряпни и рукоделия. Их обычная участь — служанки в богатых домах. Он помнил Индис, вечно хлопотавшую вокруг леди Фаниэль в Ламедоне, а ведь она была не из капризных. Горничной леди Эовин приходилось намного хуже. Он не раз видел, как она в слезах выходила из покоев своей госпожи. А ему очень не хотелось подобной жизни для Фириэль. В один из последних вечеров перед походом, по дороге домой, у ворот Пятого Яруса он встретил приехавшего из Эмин-Арнен Блюстителя. Эарнил не видел его с Коронации. Да и тогда они почти не общались. Ему захотелось еще раз увидеться с ним. И, возможно, попросить за дочку. На следующий день, закончив с делами в Цитадели, он отправился в резиденцию Принца. Был вечер, в покоях Блюстителя было тихо и по-своему уютно. Тот любезно его встретил, велел принести вина, и выслушал про маленькую Фириэль. «Конечно, если с тобой что-нибудь случится, я не оставлю ее», — пообещал Фарамир, с сочувствием глядя на его усталое, отрешенное лицо. Эарнилу показалось, что лорд Фарамир почти не изменился. «Спокойный, любезный, уверенный в себе, богатый и наделенный немалой властью… Конечно, он выполнит свое обещание». Но вдруг что-то кольнуло его в сердце. Ведь ему самому очень хорошо было у Принца. И тот даже был сколько-то к нему привязан… Но, когда понадобилось, немедленно и без колебаний расстался с ним. «Что будет в Эмин-Арнен с Фириэль? Не будет ли девочку обижать леди Эовин? Ведь лорд Фарамир не сможет ее сделать своим личным пажом… И не вышвырнут ли ее лет в шестнадцать, а то и раньше, в горничные к какой-нибудь знатной даме?» Он снова вспомнил служанку леди Фаниэль. «А ведь это его родная внучка. Конечно, у него есть законные внуки, но все же…» — Лорд Фарамир... — решился Эарнил. Тот внимательно посмотрел на него и кивнул. — Говори. — Простите, милорд, я понимаю, что вам трудно будет в это поверить… Но я могу не вернуться. И потому должен сказать вам… Что, на самом деле, я Ваш сын, и поэтому Фириэль — ваша родная внучка. — ?! Принц застыл в изумлении. — Мне ничего не нужно для себя. Совсем ничего, — поспешил объяснить Эарнил. — Но если меня не станет, пожалуйста, не дайте ее в обиду. Наконец к Фарамиру вернулся дар речи. — Что ты сказал?.. — Что я Ваш сын, милорд, а Фириэль… — он уже понял, что зря заговорил об этом, но ничего уже было не исправить. — Как? Почему?! Кто мог тебе такое наговорить? — перебил его Принц. — Мне сказала об этом Матушка. — Очень неумная женщина эта твоя Матушка, раз распространяет низкие сплетни! Эарнил никогда не видел Принца в подобном гневе. — И давно она тебе это рассказала? — Тринадцать лет назад… — Эарнил, мне очень жаль, что ты, проведя столько времени рядом со мной, поверил в это. Я думал, ты умнее. Как ты мог поверить, что я на такое способен?! Конечно, наш брак с леди Эовин трудно назвать счастливым… Но я никогда не стал бы искать утешения на стороне! И никогда я не изменял своей супруге. Ты не можешь быть моим сыном, это исключено. А твоя дочь… — он посмотрел на убитого Эарнила, — если понадобится, я, конечно, позабочусь о ней, — чуть спокойнее произнес он, — но, надеюсь, ты понял, что она никакого отношения ко мне не имеет? — Я все понял, милорд… Простите, что так разгневал и расстроил Вас, — с трудом произнес Эарнил. — А о моем ребенке позаботится ее дядя. Не беспокойтесь. Он встал, поклонился и поспешил прочь. Его трясло, кружилась голова, подкашивались ноги. Эарнил вышел на улицу и не в силах больше идти опустился прямо на камни мостовой. Он не знал, что делать. Идти домой? Но он не хотел видеть Альмариан. «К Гвиндору? Но я в таком состоянии…. Друг немедленно начнет расспрашивать, и что я ему скажу? Да и дети испугаться могут. К капитану Минардилу? Почему он или его домочадцы должны возиться со мной?» Наконец Эарнил встал и пошел в свою комнату в Доме Третьего Отряда. Не зажигая лампы, он лег на скамью. Его бил озноб. «Матушка, Матушка, — с горечью подумал он, — зачем Вы поверили слухам и выдали мне их за правду?.. Ведь я чувствовал, что такой человек не изменит жене… И я не могу быть его сыном… Теперь он гневается на меня, и я окончательно потерял человека, которого любил и уважал всю жизнь». На улице совсем стемнело. Ближе к ночи скрипнула дверь. Он не хотел никого видеть и молчал, надеясь, что его не заметят в темноте. Кто-то зашел внутрь. «Эарнил? — Гвиндор все же разглядел его, и теперь склонился над ним. — Что случилось? Почему ты лежишь в темноте и не идешь домой? Тебя все потеряли». Эарнил привстал и попробовал заговорить, но не смог. Гвиндор сел рядом и обнял его. «Что произошло? Тебя так трясет… Руки ледяные». Друг молчал. «Давай, я отведу тебя во Врачебные Дома», — мягко предложил он. Эарнил снова ничего не ответил. Гвиндор встал и зажег лампу. Он посмотрел на лицо друга, и ему стало не по себе. «Идешь? Если не можешь — я прикажу принести носилки». Эарнил попробовал встать. Гвиндор поспешил взять его под руку и через десять минут привел к Врачебным Домам. — Что случилось? — спросили у них. — Я не знаю, — честно ответил Гвиндор, — но ему очень плохо, он даже говорить не может. Через несколько минут Эарнила увели. Его раздели, уложили в постель и опять чем-то напоили. Гвиндор ушел домой. Лорд Фарамир немного смягчился, но успокоиться и заснуть не мог. «Какая глупость… Как можно было в это поверить?... Конечно, он недавно потерял жену и, вероятно, еще не до конца пришел в себя… Но все равно, надо думать, прежде чем говорить. А Альмариан? Что случилось с ней, если внучатая племянница его отца, правнучка Блюстителя Эктелиона рассказывает о нем подобное?! Они же с детства знают друг друга! Зачем заморочила мальчишке голову? Тоже тронулась рассудком?» На следующий день Блюститель услышал, что капитан Третьего Отряда вновь заболел. «Жаль его, конечно, но он сам виноват...» — подумал Фарамир. Принц уже не так сердился на Эарнила, но ему было трудно смириться с услышанным: «Надо поговорить с Альмариан. Чтобы это прекратилось раз и навсегда». Он узнал где живет капитан Эарнил, вышел из Цитадели и отправился в Пятый Ярус. Разыскав небольшой дом, он постучал. Матушка открыла. Внезапно Фарамир понял, что не видел ее более тридцати лет. Она поклонилась. Он кивнул и, не спрашивая разрешения, вошел. — Здравствуй, Альмариан, — достаточно холодно произнес он. — Здравствуйте, милорд, — вежливо ответила она. — Давно мы не виделись… — Да, — внимательно глядя на него, согласилась она. «Он не сильно изменился. Так же благородно держится, спокоен, уверен в себе... Настоящий властитель...» — подумала женщина. — Я пришел по делу. Мне не слишком приятно об этом говорить… — вздохнул он. — Но Эарнил вчера заявил мне, что он мой сын. И что это ты сказала ему об этом, — Принц сурово посмотрел на нее. «Вот оно что, — расстроенно подумала женщина. — Бедный мальчик все же не выдержал и заговорил с ним… Теперь понятно, почему Гвиндор нашел его в таком состоянии». — Да, сказала. Это правда, Фарамир. — Мне очень жаль, что ты распространяешь обо мне подобные слухи... Ты, знающая меня с детства… — с горечью добавил он. — Я и раньше слышал, что некоторые люди считают его моим сыном. Но не обращал на это внимания. Теперь же выяснилось, что эти слухи поддерживает моя родственница. И Эарнил поверил в них. — Это не слухи. Эарнил на самом деле твой сын… — Этого просто не может быть. Я ни разу в жизни не изменил жене, — отчеканил Блюститель. — Может и... — Альмариан, не хочу обидеть тебя, но, похоже, ты тронулась рассудком… — перебил он ее. — Ты хочешь узнать правду? — произнесла она, глядя ему в глаза. — Он не может быть моим сыном. Почему ты настаиваешь на этом — мне не слишком интересно. Я хочу одного: чтобы ты прекратила поддерживать сплетни, которые бросают тень не только на мою честь, но и на честь моих супруги, детей и внуков. И подтвердила Эарнилу, что я не его отец. Вчера мне, вроде бы, удалось убедить его… Но поскольку он узнал эту глупость от тебя, я хочу, чтобы именно ты сказала ему, что это неправда. — Раньше ты умел слушать других… — печально сказала Альмариан. — Теперь ты предпочитаешь слушать себя. — А кого мне слушать? Странную женщину, которая не желает признать очевидное? — Или выслушай меня или уходи! — с вызовом произнесла она. Фарамир нехотя опустился в кресло. — Это случилось незадолго до моего отъезда из Столицы. Больше тридцати лет назад, — начала она, — Зимой. Ты приехал на Совет Минас-Тирит, и вы не очень поладили с Королем. После Совета мы случайно встретились в Шестом Ярусе. Ты был расстроен, и я предложила зайти ко мне. Мы вспоминали старый Гондор, твоего отца, Боромира. Я налила тебе вина. Оно оказалось перебродившим, и ты опьянел. К тому же… Я кое-что подмешала в него… Он с удивлением и даже недоверием взглянул на нее. — Да, это было не достойно с моей стороны, — признала она. — Тебе было нехорошо, и ты попросил позвать слугу, чтобы он отвел тебя в Цитадель. Я предложила тебе остаться, чтобы никто не увидел тебя в неподобающем виде… И уложила спать. Женщина вздохнула. Фарамир смотрел на нее очень внимательно, и не слишком приветливо. — Ночью… я пришла к тебе. Я знала, что твоя жена ждет ребенка, и что у вас уже несколько месяцев не было близости. И что твое тело хочет этого. Ты спал. Я закрыла все ставни, в комнате была абсолютная темнота. Ты не узнал меня — думал, что это Эовин… Но я никак не ожидала что понесу. И сначала была в отчаянии. Можно было вытравить ребенка. Но это означало убить твое дитя — и я не смогла... Эарнил — твой сын. Хочешь ты этого или нет. И мой. Я его родная мать. Пораженный Фарамир, широко открыв глаза, смотрел на нее. Он чувствовал, что она не лжет. К тому же, он начал смутно вспоминать свой последний визит к ней. — Как? Как же ты посмела? Ты была моим другом… С детства. Я доверял тебе… — с трудом произнес он. — Как?.. Я любила тебя… Любила с тех самых пор, как впервые встретила шестилетней девочкой. Когда моя бабка — сестра твоего отца — впервые привела меня в Цитадель… С тех пор я часто видела тебя, но не смела и мечтать о тебе. Ведь ты был сыном властителя Гондора, а я — дочерью и внучкой капитана. Я даже попробовала выйти замуж… Но мне не было суждено ни счастья, ни даже простой семейной радости. Кирион погиб у тебя на глазах. А потом чуть не погиб уже ты… Выздоравливая, ты встретил эту роханку… Я ухаживала за ней во Врачебных Домах и видела, что она своенравна и капризна, и чувствовала, что она не любит тебя. Понимала, что ты совершаешь большую ошибку. И ни отца, ни брата нет рядом, чтобы тебя остановить. Я даже хотела поговорить с тобой. Но побоялась, что во мне говорит ревность. Решила, что ты сам должен сделать выбор. И ты сделал его. Я смирилась. И, поверь, я была бы рада, если бы ты был счастлив. Но в тот зимний вечер я окончательно убедилась, что это совсем не так. И что в глубине души ты жалеешь о своих опрометчивых решениях. Мне захотелось хотя бы однажды побыть твоей женой… Я знала, что беру то, что мне не принадлежит, но и то, что твоя супруга не слишком ценит. Она никогда не любила и не дорожила тобой. — Не тебе судить мою жену после того, что ты сделала! — не выдержал он. — Хорошо. Не мне. Но Эарнил ни в чем не виноват. Как я надеялась, что родится девочка… И я сама воспитаю ее. Я все оставила, уехала в Ламедон, поселилась в уединенном месте меж двух селений и там спустя полгода родила ребенка. Моя служанка сделала вид, что нашла его. Но родился мальчик. И он был так похож на тебя... Мне захотелось вырастить его достойным отца. Я решилась отдать мальчика лорду Ангбору. А потом вы встретились, и ты забрал его к себе. Я так радовалась, — голос ее на мгновение дрогнул, — думала, что, возможно, в этом была воля Высших Сил. Но ты так легко отказался от него… — Я не знал, что это мой сын, — отрывисто произнес Фарамир. — Я считал, что у меня не может быть внебрачных детей! — Ты отказался от него, — продолжала Альмариан. — Ведь, останься он с тобой, это бы поддерживало слухи и сплетни. Между чувствами живого, бесконечно преданного тебе мальчика и честью, ты выбрал честь. — Это не только моя честь, но и честь всей моей семьи! — Конечно... Главное — это честь и доброе имя... Только они не сделали тебя счастливым. Знаешь, я всю жизнь мечтала, чтобы Эарнил вырос достойным тебя, но теперь понимаю, что это ты недостоин его. Слабый и малодушный человек, ты предал память своего великого отца, короновав северянина, и позволил ему вычеркнуть память о том, что лорд Дэнетор сделал для Гондора. И для всех он теперь просто сумасшедший старик. Потом ты еще раз унизил свой род, когда женился на девице не из дунэдайн, которую даже не любил, и которая не любила тебя. И ныне никто в Гондоре не уважает Дом Хурина. А ты живешь, договорившись со своей совестью. Унижаясь перед Королем и потакая этой женщине. Ты стараешься быть добрым и милосердным. Но, будучи богатым и могущественным, несложно быть щедрым и упиваться своим великодушием. И безукоризненной репутацией. Не волнуйся. Эарнил больше никогда не побеспокоит тебя. Он пережил, когда ты поспешно избавился от него; он уцелел, будучи несколько раз на волосок от гибели на войне; он пережил смерть жены. Ему придется выжить и сейчас — ради дочки. Можешь забыть о нем. Никогда, даже умирая, он больше не заговорит об этом. И твоя бесценная честь останется незапятнанной. Она замолчала. Фарамир поднялся и, не говоря ни слова, вышел. Он возвращался в Цитадель; в ушах его звенели слова Альмариан: «Слабый и малодушный человек…» Он подумал об Эарниле. «Бедный… он столько лет знал об этом. И молчал. А я дважды оттолкнул его. Но ведь я даже представить себе подобного не мог!..» Фарамир с грустью вспомнил, как Эарнила ребенком впервые привезли в Эмин-Арнен. И как им на удивление было хорошо вместе. Он словно чувствовал, что мальчик не чужой ему — но не прислушался к своему сердцу. Все эти годы они могли не расставаться и быть вместе И ведь он понимал, что поступает не лучшим образом, когда отослал его. Принц вернулся к себе и упал в кресло. В комнату заглянул встревоженный слуга. — «Иди, мне ничего не нужно». Он вспомнил мольбу Эарнила: «Мне ничего не нужно для себя, совсем ничего». Что ему теперь делать? Прийти и сказать: «Прости, я не знал, что я твой отец?..» После того, как второй раз оттолкнул его? Убедил в том, что этого не может быть… Разрешить Эарнилу считать его своим отцом? И даже позволить ему так называть себя наедине… Но в мозгу отчетливо звучали слова Альмариан: «Эарнил больше никогда не побеспокоит тебя. Можешь забыть о нем. Никогда, даже умирая, он не заговорит об этом». Внезапно Фарамир понял, что плачет. (C) 2020 murzwin