ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть первая. ЭАРНИЛ

На следующий день Принц собрался ехать в Эмин-Арнен. — Все равно они уже все знают… — устало сказал он встревоженному Эарнилу. — Милорд, позвольте мне сопровождать вас, — попросил сын. — Не нужно, — он положил руку Эарнилу на плечо. Молодой человек вернулся в Цитадель. Фарамир позволил ему жить в Доме Блюстителей, но и там Эарнилу было очень непросто. Все гвардейцы уже знали о необычном “повышении” капитана Третьего Отряда. Он слышал за спиной разговоры, которые немедленно обрывались, стоило ему подойти поближе. Выполнив свои обязанности в гвардии, он сидел в отведенной ему отцом комнате и читал. Видеть он никого не хотел да и не мог. «Если так тяжело мне, то как же тяжело должно быть лорду Фарамиру, который сейчас в Эмин-Арнен с леди Эовин и Эльбороном...» Он не находил себе места и не знал, что делать. Вечером Принц въехал в свой Замок. Подоспевшие слуги выглядели несколько смущенными и растерянными. «Значит, я не ошибся… Все всё знают...» Он спешился, зашел в дом и направился к себе. Его встретил старый учитель Белектор. — Миледи обо всем знает и очень гневается, — тихо сообщил он своему господину. — Лорд Эльборон тоже. — Спасибо, мастер Белектор, — сказал Фарамир. Он пришел к себе в покои, умылся и переоделся в домашнее. Дверь открылась. На пороге стояла жена. — Ты ничего не хочешь сказать мне? — спросила она. На лице ее была жесткая усмешка. — Эовин, я понимаю, что в это очень трудно поверить… Я не знал, что это мой сын, не знал до… — Конечно, — саркастически улыбнулась она. — Все знали, а ты — нет. — И тем не менее, это так. — Если бы я хотя бы не спрашивала тебя о нем… «Верен Вам...» — передразнила она. — Эовин, клянусь тебе, я не виноват в его появлении на свет. — Конечно. Не виноват... Кем ты меня считаешь?! Лжец! Она ударила его по лицу. — Что стоит твое слово, и твоя клятва, — женщина смотрела на него почти с ненавистью. — Эовин, я... — Можно было хотя бы не позориться на все королевство?! — яростно перебила его она. — Зачем было объявлять этого ублюдка своим сыном и делать из него лорда? — Не смей его так называть, Эовин! — глаза Фарамира сверкнули, — Я признал его потому, что он оказался моим сыном… — Я называю вещи своими именами! — Нет! — Тридцать лет не признавал, а тут вдруг решил признать… Сознайся, они с мамашей стали шантажировать тебя? Кстати, кто эта сучка? И много их у тебя было? Лицемер! Сколько лет ты умело прикидывался образцом добродетели и порядочности... — Эовин, это было всего один раз! И я думал, что это ты. Женщина расхохоталась ему в лицо — Неужели ты не видишь, насколько ты жалок… И насколько смешны твои оправдания… — Тем не менее, это правда. — Замолчи. Я не желаю тебя слушать. — Она вышла, хлопнув дверью. Фарамир медленно опустился на ложе. «Что ж, начало положено… И это только начало…» — тоскливо подумал он и устало закрыл глаза. На следующий день выяснилось, что Эльборон попросту не желает с ним разговаривать. Вокруг Принца воцарилась зловещая тишина. Челядь разделилась на два лагеря. Большая часть, несмотря ни на что, сочувствовала своему господину. Другая — поддерживала Эовин и Эльборона. На следующий день ничего не изменилось. Фарамир даже начал думать о том, чтобы вернуться в Минас-Тирит. Но наутро он обнаружил письмо от супруги. Эовин приглашала его приехать в Охотничий дом. Он удивился. Эта относительно небольшая усадьба была построена к их свадьбе, и они жили там, пока строился Эмин-Арненский замок. Там же родился Эльборон. Единственное место и единственное время, когда им казалось, что они любят друг друга, и когда они были более-менее счастливы. После переезда в Замок они первое время иногда приезжали туда поохотиться. Но еще задолго до рождения Морвэн — перестали. Когда он был там последний раз? Фарамир даже не помнил… И теперь она приглашает его туда, чтобы поговорить. Что ж, пожалуй, это лучшее место для примирения… Или хотя бы перемирия. Принц собрался, перекусил и в сопровождении одного из слуг отправился к Охотничьему дому. «В любом случае, Эарнил — младший сын. Наследство его будет скромным. Его дети уже не будут иметь титула. Эльборон и Морвэн не так много потеряют с его появлением…» — размышлял он по дороге. Примерно через три часа он был на месте и вошел. В нижнем зале, который занимал почти весь этаж и служил, в том числе, трапезной, был накрыт стол. Жена встретила его. Он подошел и поцеловал ей руку. Она кивнула. «Мне хотелось бы остаться с тобой наедине», — сказала Эовин. Фарамир сделал знак слуге, тот поклонился и покинул их. Супруги приступили к трапезе. К удивлению Принца, она почти ни о чем не говорила. Когда он закончил, она встала из-за стола и повернулась к нему. — Я хотела поговорить с тобой... — произнесла она, не сводя с него холодных светло-серых глаз. — Конечно, Эовин,— ответил он. Вдруг, к его изумлению, женщина внезапно отступила, взяла со стола кубок и швырнула на пол. Раздался звон, двери немедленно распахнулись, и в зал ворвались несколько крепких рослых мужчин. Это были слуги Эовин, которых она набирала из рохиррим. Через несколько минут, несмотря на отчаянное сопротивление, Фарамиру заломили руки за спину, связали их и силой поставили на колени. Супруга подошла к поверженному Принцу и изучающе посмотрела на него. Он был не стар и даже еще красив... — Это ты называешь разговором, Эовин? — спокойно спросил он. — Да, — ответила она. В ее ледяных глазах была ненависть. — Поговорить так, как ты этого заслуживаешь. — Немедленно прекрати и скажи своим людям отпустить меня. — Конечно. Тебя отпустят… Но сначала ты будешь примерно наказан. За прелюбодеяние, лицемерие и ложь. Чтобы ты не скоро смог забыть об этом. Она кивнула одному из мужчин. Он вытащил ножницы и бритву. — В Рохане, который я покинула из-за тебя, преступники не имеют права носить волосы… Обрить его! Роханец подошел и бесцеремонно запустил руку в еще довольно густые черные с проседью волосы гондорского Блюстителя и срезал прядь под корень. Потом еще прядь и еще. Фарамир закрыл глаза и лишь изредка морщился от боли. Вскоре весь пол был усыпан его волосами. После этого «цирюльник» взял бритву и принялся соскребать остатки волос начисто. Наконец, он закончил. Женщина с удовлетворением посмотрела на оголенную, словно у каторжника, голову Принца. — Ты довольна? — на удивление спокойно произнес он, поднимая голову. — Нет… Этого мало. Ты будешь опозорен так, что до конца жизни тебе будет стыдно показываться людям. — Человеку по-настоящему стыдно только за его проступки. А не за то, что с ним сделала кучка негодяев, — заметил он. Она усмехнулась. Ее седые волосы были перехвачены обручем и распущены. — «Как же она похожа на ведьму...» — Раздеть его. Донага. Не развязывая ему рук, роханцы расстегнули камзол и разорвали нательную рубашку. После чего стянули штаны. Принц закусил губу. Его подволокли к одной из деревянных колонн, державших свод зала, и крепко привязали к ней ноги. После чего ненадолго освободили руки — чтобы сорвать остатки одежды, а затем немедленно снова связать. Фарамир опять пробовал сопротивляться, но его мучители были сильнее. И вот, он стоял перед ней совершенно нагой и беззащитный. Она внимательно смотрела на него. Этот человек сорок лет был ее мужем, господином, отцом ее детей. Неужели, она когда-то думала, что любит его?.. — Прикажете оскопить? — спросил один из слуг на роххирике и шагнул к пленнику. Фарамир знал этот язык — когда-то выучил его ради жены. Она с удовлетворением наблюдала, как мужчина невольно напрягся. — Нет, — ответила она. — Я не хочу его смерти. Только позора. — Ты все сказала? — глухо спросил ее муж. — Почти. Я уезжаю. Навсегда. Я больше никогда не хочу тебя видеть. Ты не умрешь. Но завтра на торжественный обед сюда приглашены старейшины ближайших селений. Вот они удивятся, когда встретят своего принца в столь подобающем его положению виде. Прощай. Они ушли. Фарамир попробовал ослабить веревки и освободиться, но его палачи знали свое дело. И чем больше он пытался ослабить их, тем сильнее они впивались в тело. Через час он оставил эти попытки. — «Что ж… Остается ждать завтрашнего освобождения. И это — действительно, конец... Конец как Блюстителя — да и как Принца Итилиенского тоже». После такого позора ему не останется ничего, кроме как отречься от всего и удалиться в изгнание... Или броситься на меч... «За что это мне? — подумал он спустя какое-то время, — Всю жизнь я пытался жить по совести. Быть великодушным и милостивым... подобно древним королям», — вспомнил он слова отца и нервно усмехнулся. И что? Мог ли он в своем самом страшном кошмаре представить, что так закончит? Лучше бы он погиб у ворот Минас-Тирит, сгорел вместе с отцом или умер во Врачебных домах… И опозорен не только он. Опозорен весь его род, который почти тысячу лет правил Гондором. Теперь дом Хурина лишится блюстительства из-за одного недостойного потомка… Фарамир вспомнил слова Альмариан. Да, он предал память отца. Никак не защитил его доброе имя… Женился на этой странной женщине… Зачем он женился на Эовин, он уже и сам плохо понимал. Жалость? Желание сделать благородное дело? Ведь он по-настоящему никогда не любил ее. Хотя поначалу и пытался поверить, что любит. Но на самом деле лишь обманывал себя… Теперь это уже не важно. Он наказан. Наказан за все. Начало темнеть. Тело затекло и болело. Фарамир едва мог пошевелиться. К ночи он совсем замерз. Наконец, Принц ненадолго провалился в забытье. Но вскоре вздрогнул и очнулся. Пытка продолжалась. Еще не один раз он терял сознание и мучительно возвращался в реальность. На рассвете что-то внезапно обожгло ему ноги. — «О нет…» Накануне днем у Эарнила заныло сердце. Он проведал маленькую Фириэль и семейство Гвиндора. Там все было благополучно. И все же его тревога росла. «Интересно, как Принца встретили в Эмин-Арнен, — думал он, возвращаясь в Цитадель. — Почему от него нет известий?.. И никак не узнать…» Написать письмо он не решился. Ночью от беспокойства Эарнил не смог заснуть. В конце концов, на рассвете следующего дня он взял в королевских конюшнях лошадь и отправился на западный берег Андуина. Привратник не узнал его. — Кого вам? — Мастера Белектора, учителя. — Кто его спрашивает? — Я из Столицы, это срочно. Он знает меня, — ответил Эарнил. Всаднику позволили въехать во двор. Он спешился, подвел лошадь к фонтану и напоил, затем осторожно огляделся. Его не было здесь более четырнадцати лет… Казалось, ничего не изменилось. Изменился он сам. Вышел учитель. «Как он постарел», — подумал Эарнил. — Что Вам угодно? — вежливо спросил Белектор. — Я Эарнил, Вы меня помните?.. Старик изменился в лице, крепко взял его за руку и потащил в дом. «Не снимай капюшон», — тихо приказал он. Наконец они вошли в одну из комнат и закрыли дверь. — Почему такие предосторожности? Что-нибудь случилось?! — Мальчик мой, зачем ты приехал? — спросил учитель. — Ты и случился… Господин и госпожа в страшной ссоре. Слуги разделились на два лагеря… — Пожалуйста, мастер Белектор, ответьте мне только на один вопрос. И я немедленно уеду. С лордом Фарамиром все в порядке? — Вчера утром все было в порядке, насколько это возможно в такой ситуации, — ответил старик. — Вчера утром? А сейчас?! — Он уехал в Охотничий дом. К вечеру должен вернуться. Эарнил на мгновение задумался. — Это он предупредил вас?.. — Так сказала миледи. Сама она вчера вернулась оттуда и сообщила, что он задержится, чтобы пообщаться со старейшинами окрестных селений. — Я только хочу убедиться, что с лордом Фарамиром все хорошо. Я не потревожу его и сразу уеду… Прошу Вас… Скажите, где это? Я не помню это место… — Лорд Фарамир перестал пользоваться им за много лет до твоего появления в Эмин-Арнен. — Мастер Белектор, пожалуйста, скажите, как туда доехать? — Я не знаю. — А мастер Борлас в Замке? — в отчаянии произнес Эарнил. — Наверняка, он знает дорогу. Через десять минут в комнату вошел младший сын Берегонда. — Капитан Эарнил?.. Вернее, лорд Эарнил? — Это не важно, — махнул тот рукой. — Мастер, Борлас, пожалуйста. Мне нужно срочно увидеть лорда Фарамира. Проводите меня к нему. Борлас удивился, но велел оседлать коня. Вскоре они покинули Замок. Большую часть пути всадники ехали молча. Наконец они свернули на тенистую дорогу, в конце которой виднелся каменный дом. Скрипнула дверь. «Пришли?..» — подумал пленник. Он услышал сдавленное восклицание. Кто-то бросился к нему. — Лорд Фарамир?! — Эарнил?.. — чуть слышно прошептал измученный человек. Эарнил вытащил кинжал и начал спешно разрезать веревки. Через мгновение подоспел ошеломленный Борлас и стал помогать. Они взяли окоченевшего Принца под руки и усадили в ближайшее кресло. Фарамира трясло. Эарнил сорвал с себя плащ и укутал его. После чего поднес ко рту фляжку с водой. — Кто? Кто? Кто мог это сделать?! — Эарнил чуть не плакал, глядя на обритую, изрезанную неумелым цирюльником голову отца и кровоподтеки на теле. В ужасе он окинул глазами зал. Лежали перевернутые стулья… Пол был усыпан остриженными волосами. Валялась изорванная одежда. Возле колонны, к которой был привязан пленник, виднелось большое мокрое пятно. — Мастер Борлас, согрейте воды. Нужно обмыть его… И дайте свой плащ. Эарнил бережно укрыл Принца вторым плащом и взял за руку. Она была ледяной, на запястье виднелась лиловая полоса от веревки. Он поцеловал руку и прижал к лицу. Из кухни появился Борлас с тазиком воды и тряпицей. Эарнил аккуратно умыл отца, а затем обмыл ему ноги и ступни. — Надо уложить его… Здесь есть спальня? Проверьте… Борлас через минуту вернулся и кивнул. — Там есть постель? — спросил Эарнил. — Да. — Давайте отнесем его. Эарнил и Борлас аккуратно отнесли Принца наверх и уложили в кровать. — Мастер Борлас, его нужно увезти в замок… К мастеру Ардамину. Нужны преданные люди, которые умеют молчать, и крытые носилки… Или повозка. — Можно позвать лекаря из ближайшего селения. Это будет намного быстрее, — заметил тот. Эарнил не мгновение задумался. — Нет. Не надо! Никто не должен видеть его в таком состоянии… Кроме самых близких и самых преданных людей. — Хорошо, я — в Замок. — Как можно скорее: нужно до ночи перевезти его. Когда Борлас ушел, Эарнил склонился над Фарамиром. Тот впал в забытье. «Может быть, это и хорошо», — подумал расстроенный сын. Он спустился вниз. — «Надо прибрать». Эарнил набрал воды и вымыл пол возле колонны, подмел волосы и обрывки веревки, бросил их в камин и разжег его. Затем поднял и расставил стулья, собрал изорванную одежду и упавшую на пол посуду. Едва он успел закончить, как с улицы донесся какой-то шум. В дверь настойчиво постучали. «О нет. Кто это еще?» Эарнил пошел открывать. — Что вам угодно? — мрачно спросил он у нескольких благообразных пожилых мужчин, стоявших у двери. Они с явным недоверием смотрели на возбужденного и взъерошенного молодого человека. — Мы старейшины Исильтума, Глиорна и Рэндамона, приехали по приглашению принца Фарамира и его супруги, — с достоинством ответил один из них. — Я очень сожалею, но лорд Фарамир серьезно занемог и никого не принимает… Они переглянулись. — Мы можем прислать нашего лекаря, — сказал один из них. — Мастер Дерворин — искусный врач. — Не сомневаюсь, господа. Но к лорду Фарамиру скоро приедет его личный лекарь — мастер Ардамин. — А с кем мы имеем честь говорить? — поинтересовался один из гостей. — Я капитан Эарнил. Они опять посмотрели на него с явным недоверием. — Простите, господа, но мне нужно идти. Он закрыл перед ними дверь и поспешил наверх. Принц по-прежнему лежал в забытьи. Внезапно Эарнил осознал, что страшно устал и хочет лечь. Кровать, на которой лежал лорд Фарамир, была достаточно широкой, но он не посмел прилечь рядом. Сын сел в кресло и закрыл глаза. В конце концов вернулся Борлас со старшим братом, сменившим своего отца в должности капитана Гвардии Принца, и Ардамином. «Повозка», — сообщил он. Борлас догадался предупредить Бергила и Ардамина о том, что произошло с милордом, и мужчины, хотя все равно были поражены увиденным, не задавали вопросов. Они бережно завернули своего господина в покрывало и отнесли в повозку. Эарнил сел рядом и аккуратно обнял отца, пристроив голову к себе на плечо. Ехали не спеша и прибыли в Замок далеко за полночь. «Может быть, это и к лучшему… Почти все в замке спят», — подумал Эарнил. Фарамира отнесли в натопленную спальню и уложили в постель. Ардамин раскрыл его и начал смазывать ссадины и кровоподтеки. «Нет, нет, этого не может быть… Я хочу проснуться. Это страшный сон…» — Эарнил не выдержал и заплакал. «Не плачь, а лучше помоги мне», — сказал Ардамин. Когда врач закончил, они аккуратно надели на Принца рубашку и укутали. «Приоткрой немного окно, но так, чтобы на него не дуло», — велел лекарь. Фарамир лежал с приоткрытыми, но ничего не видящими глазами. Казалось, он никого не узнавал и был безучастен ко всему. Под утро Ардамин велел Эарнилу пойти и немного отдохнуть. «Где бы прилечь?.. Будет у меня когда-нибудь пристанище?» — пронеслось у него. — Мастер Ардамин, — прошептал он. — Комната, в которой я когда-то жил, занята? — Вроде бы нет. Проверь… Эарнил тихо отправился знакомой дорогой. «А вдруг там кто-нибудь живет, и я разбужу его»... — подумал он. Но, к счастью, в комнате никого не оказалось. Он упал на постель прямо поверх покрывала и провалился в сон. Утром раздался стук в дверь. Эарнил сел на кровати. Сознание пронзила мысль о случившемся с Принцем. — Войдите, — сказал он, поспешно вскакивая с постели и направляясь к двери. В комнату вошел Бергил. — Эарнил, тебя хочет видеть лорд Фарамир. — Он пришел в себя? — с надеждой спросил Эарнил. — Ему немного лучше. Мастер Ардамин сказал, что он, по крайней мере, всех узнает и просил позвать тебя. — Хорошо. Молодой человек быстро умылся и поспешил к отцу. Тот совершенно обессиленный лежал в полутемной спальне. Рядом сидел врач, всю ночь так и не покидавший своего господина. Эарнил подошел к ложу и поклонился. Лекарь встал и пустил его на свое место. Сын сел у постели Фарамира, поднял его руку с покрывала и поцеловал. «Ты пришел...» — прошептал Принц и закрыл глаза. Эарнил погладил его по руке. «Спасибо...» — произнес отец и замолчал. Рука его теперь была горячей; у Принца явно был жар, и скоро он снова впал в забытье. Порой он вздрагивал и в такие мгновения невольно сжимал руку Эарнила. Тот сидел и едва сдерживался, чтобы не зарыдать. — Ему сейчас лучше, когда он без памяти, — прошептал Ардамин. — Умереть он не умрет, не переживай. Но выздоравливать будет долго. Молодой человек расстроенно кивнул. — Я пойду отдохну немного. Останешься с ним? — спросил врач. — Конечно. — Если ему станет хуже, он начнет стонать или бредить, немедленно пошли за мной. — Конечно… Лекарь ушел. Эарнил остался с Фарамиром. Он смотрел на измученное, осунувшееся лицо с печатью перенесенной муки и унижения. «Зачем, зачем?.. Зачем я вообще появился на свет? Зачем появился в жизни этого замечательного человека? Зачем рассказал ему?..» И теперь благороднейший из людей, которых он когда-либо знал, подвергся такому поруганию. Эарнил сидел и беззвучно глотал слезы. Вдруг Принц очнулся и открыл глаза. — Не плачь... — тихо сказал он. — Хорошо, не буду, — Эарнил заставил себя улыбнуться и попробовал вытереть слезы. — Эарнил... — вдруг обеспокоенно произнес Фарамир. — Со мной был Форлонг. Сын наклонился к нему. — Кто был, милорд?.. — Слуга… был… со мной… там... Вы нашли его? — с усилием произнес Принц. — Не… знаю, милорд, — нашелся Эарнил, чтобы не расстраивать его. — Я обязательно спрошу. Фарамир опять устало закрыл глаза. Эарнил поцеловал и бережно опустил отцовскую руку на покрывало и тихо вышел из спальни. «Позови мастера Борласа или мастера Бергила», — приказал он дежурившему возле покоев Принца слуге. Через пять минут показался Борлас. — Лорд Фарамир говорит, что с ним был слуга... По тому как изменилось лицо Борласа, Эарнил понял, что судьба слуги осталась неизвестной. — Я немедленно поеду туда. Эарнил кивнул и вернулся к отцу. Через какое-то время вернулся лекарь и велел ему пойти отдохнуть. Молодой человек отправился в свою комнату. Он вошел и оглядел ее. — «Ничего не изменилось. Ничего». Как хотелось бы Эарнилу, чтобы ему снова было восемнадцать и он никогда не покидал бы Эмин-Арнен, а просто продолжал служить лорду Фарамиру... Как ему всегда хотелось вернуться сюда. И вот он вернулся. — «Лучше бы не возвращался…» Он заметил свое отражение в зеркале. В измятом камзоле, взлохмаченный, с ввалившимися щеками и красными от недосыпа и слез глазами. «Ну и физиономия… Надо хотя бы переодеться и причесаться, — подумал Эарнил. — Кем бы я ни был». Но вся его одежда была в Минас-Тирит. «Придется, наверное, съездить», — устало подумал он и спустился вниз. Во дворе он столкнулся с Бергилом. — Ты... Вы куда? — спросил мужчина. — Я бы хотел съездить в Минас-Тирит. У меня здесь ничего нет. Возьму кое-что из вещей и вернусь. — Вы нужны лорду Фарамиру, — сказал Бергил. Эарнил кивнул: — Хорошо. — Скажите, что Вам нужно, и отправьте слугу… — предложил Бергил. — Спасибо, я так и сделаю. Эарнил вернулся в отцовские покои и прошел в кабинет. Взяв лист бумаги он нацарапал послание Альмариан, где указал, что она должна собрать для него. Вскоре слуга уехал, а он неслышно заглянул в отцовскую спальню. Фарамир спал. Молодой человек пошел к себе и тоже уснул. Утром он вымылся, оделся в чистое и отправился к Принцу. Тот бодрствовал и явно был рад ему. Весь день Эарнил почти не отходил от отца, помогая Ардамину ухаживать за ним. — Ты вообще что-нибудь ешь? — вдруг спросил врач, глядя на его ввалившиеся глаза. — Не помню, — честно ответил тот. — Иди и перекуси, — велел Ардамин. — Я не смогу возиться с двумя, если ты тоже свалишься. Вы свалитесь,— поправился он. Тот послушался. Когда Фарамир опять заснул, Эарнила позвал Бергил. — Слугу нашли. Он был связан и лежал в подвале. Состояние у него не лучше, чем у господина. За ним ухаживает Хэллас и госпожа Ротинель. — Кто мог так поступить с милордом, капитан Бергил? — спросил Эарнил. — У меня есть подозрения на этот счет... — Думаю, что Ваши подозрения верны. Она уехала сразу после расправы. Похоже, что у нее все уже было приготовлено… Конечно, если бы в замке знали, что она совершила, то никогда не отпустили бы ее. — Хорошо, что она далеко…— тихо произнес Эарнил. — Понимаю, мне тоже хочется ее убить. Ее и ее приспешников. — И ведь, скорее всего, это сойдет ей с рук… — Почему?! — удивился капитан гвардии Принца. — По-видимому, она на уже полпути в Рохан. И ее брат не выдаст ее, что бы она ни сотворила. К тому же, мне кажется, что лучше бы никто не знал о том, что случилось с лордом Фарамиром. А любые попытки наказать или судить ее приведут к огласке происшедшего. Бергил нахмурился. — Такое преступление не должно оставаться без возмездия, — сказал он. — Если попробовать наказать ее законным путем, то последствия преступления будут намного хуже. Принц будет опозорен на весь Гондор, — мрачно возразил Эарнил. — Нужно думать в первую очередь о нем. — Нельзя же допустить, чтобы такая жестокость осталась без расплаты. — Пусть решает лорд Фарамир, когда поправится. Мне кажется, он не захочет мстить. А любые способы покарать их, кроме законного суда, будут местью. Шли дни. Эарнил оставался с отцом. Вместе с мастером Ардамином он преданно ухаживал за ним, а в остальное время просто сидел и держал за руку. Один раз в день Фарамира навещал Эльборон. Он держался на грани почтительности, и эти визиты были исключительно данью приличиям. Пробыв с отцом несколько минут и в очередной раз пожелав ему скорейшего выздоровления, Эльборон немедленно покидал отцовскую спальню. Эарнила он попросту игнорировал. Эовин перед отъездом намекнула сыну, что скоро он станет Принцем Итилиенским и Блюстителем Гондора. Он удивился, но тогда не придал ее словам особого значения. Теперь ему стало ясно, что это она расправилась с отцом, и он сам был поражен этой дикой выходкой матери, хотя и считал, что оскорбление, нанесенное ей супругом, было очень велико. Но еще одного скандала в семействе он не хотел. Эльборон любил мать, хотя по-своему был привязан и к отцу. Но признание Фарамиром Эарнила оттолкнуло его. Всю жизнь он был старшим и единственным сыном Принца. Внезапное появление незаконнорожденного брата оскорбило и ожесточило его. Он обижался на отца за то, что тот изменил матери, и за то, что отец, как он думал, столько времени обманывал их. Еще большее недовольство вызывало у Эльборона и то, что, к его досаде, у него не было сыновей. Наследник Итилиена был относительно молод и не оставлял надежду еще не единожды стать отцом. Но пока его супруга, леди Майрен Лоссарнахская смогла родить ему только дочь. А с признанием Эарнила одним из наследников Принца получалось, что, если Майрен так и не родит ему сына, то принцем и Блюстителем после него станет этот бастард!.. Этот сопливый паж из Ламедона! Он просто не мог этого вынести. Его раздражала показная, как ему казалось, скромность Эарнила. А в том, что «братец» не отходил от Принца, он видел лишь желание приблизиться и получить от Фарамира как можно больше. Эарнил же, которого сейчас ничего не волновало, кроме состояния отца, даже не подозревал о переживаниях своего единокровного брата. Он видел, что отец страдает из-за отчуждения Эльборона, но ничем не мог помочь. А сознание того, что именно он и был всему причиной, заставляло его терзаться еще больше. (C) 2020 murzwin