ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть первая. ЭАРНИЛ

Через месяц, когда Фарамир более-менее оправился от случившегося, он в сопровождении Эарнила и небольшой свиты отправился в Столицу. Переправа через Андуин еще не закрылась, и вскоре после полудня они въехали в Город. — Ты скоро станешь Блюстителем, и тебе нужны полноценные покои, — произнес Принц, когда они пришли в его резиденцию. — Спасибо, милорд, но мне вполне хватит той комнаты, что Вы выделили мне в прошлый раз, — ответил Эарнил. — У тебя будет три комнаты, — сказал Принц, пропустив его слова мимо ушей, — гостиная, кабинет и спальня. Берегар проводит тебя и все покажет. Эарнил поклонился и отправился вслед за слугой. Они поднялись этажом выше, прошли по коридору и скоро остановились перед дверью. Берегар с поклоном пропустил своего господина вперед. Комнаты были смежными. Первой была гостиная, стены в ней были отделаны серебристым деревом (названия его Эарнил не знал или не помнил). Кресла были из черного лебетрена, из него же был и пол. Низкое солнце светило в стрельчатые окна, делая комнату еще светлее и наряднее. В камине из белого мрамора потрескивал огонь. Следом располагался относительно небольшой кабинет с массивным столом. Вдоль противоположной от окон стены стояли резные шкафы. Эарнил открыл очередную дверь и оказался в просторной спальне. Вернувшись в кабинет, он начал изучать содержимое шкафов. Примерно через час в дверь постучали. — Лорд Эарнил, купальня готова, — сообщил Берегар. — Но я не просил… — удивился Эарнил. — Распоряжение отдал ваш отец. — Хорошо… Он поднялся и последовал за слугой. Купальня была заполнена горячим ароматным паром. Эарнил снял одежду, забрался в небольшой бассейн, устроился поудобнее и не заметил, как задремал. Внезапно раздался плеск воды, он вздрогнул и проснулся. Над ним нависали две любопытные физиономии. «Банщики...» — наконец сообразил он. — Мы начнем, милорд. Не возражаете? — заявил один. — Закройте глаза, — раздался бодрый голос второго. И не успел он опомниться, как на него обрушился ушат воды. Первый банщик взял мочалку и начал тереть его. «Клеймо… — мысленно простонал Эарнил. — Завтра у жителей Столицы будет новая пикантная новость… У свалившегося с луны сына Блюстителя клеймо преступника. Замечательно». Наконец, после очередного ушата ему помогли выбраться из бассейна, усадили на скамью и завернули в большое полотенце. Когда Эарнил по внутренней лестнице поднялся в свою новую спальню, он увидел на покрывале одежду. Он надел нательную рубашку и штаны и хотел было прилечь, но раздался стук в дверь. — Пришел цирюльник, милорд, — сообщил Берегар. — Хорошо, сейчас приду, — обреченно ответил Эарнил. В гостиной его ждал пожилой мужчина. Он элегантно поклонился и назвал себя. Молодой человек сел в кресло. «Какие хорошие волосы», — пробормотал цирюльник, расчесывая его. На пол упала прядь. «Даже не спросил, как бы я хотел подстричься…» — подумал Эарнил. Прошел почти час, прежде чем тот закончил. «Готово. Надеюсь, Вы останетесь довольны, милорд», — произнес с поклоном цирюльник, собрал свои инструменты, еще раз поклонился и оставил Эарнила. Тот машинально провел по волосам. «А теперь что они со мной будут делать…» — хмуро подумал молодой человек. В комнату вошел Принц. Эарнил немедленно встал и шагнул ему навстречу. Тот внимательно посмотрел на него. «Повернись… очень хорошо, — с улыбкой произнес отец. — Мастер Иорлас по праву считается лучшим цирюльником в Столице. Что с тобой?.. — Фарамир подошел и положил ему руку на плечо, — Тебе нехорошо? Иди приляг». Он взял оцепеневшего сына под руку и повел в спальню. — Я должен Вам кое-что рассказать… — начал Эарнил, когда они пришли. — Надеюсь, у меня больше нет детей, — пошутил Принц, но увидев, что сын смущен и расстроен, посерьезнел. — Что стряслось? — Когда я был второй раз в Харондоре, и решил пойти к умбарцам, генерал Фингон приказал заклеймить меня… Он сказал, для того, чтобы они поверили в то, что я перебежчик. А, возможно, боялся, что я могу оказаться предателем… — на одном дыхании выдал Эарнил и поднял глаза на Фарамира, — Я думаю, генерал помнит это и может подтвердить. — Успокойся, конечно, я верю тебе, — отец словно ребенка погладил его. — Покажи. Эарнил распахнул рубашку и спустил ее с левого плеча. Принц аккуратно провел пальцами по шраму. — Что теперь с этим делать? Блюститель Гондора с клеймом преступника… Мне говорили, что его можно вырезать или выжечь… — Не надо. Ты дал себя заклеймить ради того, чтобы помочь Гондору, и этот знак — память об этом. Это не клеймо преступника, но знак героя. — Но если узнают… — Ложись. Эарнил повиновался. Принц укрыл его, потом сдвинул ставни и снова сел рядом. Вскоре сын уснул, и Фарамир неслышно вышел из комнаты. «Сколько ему пришлось пережить… — и в этом есть и моя вина. Как жаль, что я ничего не знал... У него подорвано здоровье, расшатаны нервы и ранена душа. Исцелить это непросто. И возможно ли?..» Утром Эарнил проснулся отдохнувшим и почти радостным. Но облегчение было недолгим: вскоре ему предстояло новое испытание. Принц сам составил и подписал Акт об отречении, после чего Король немедленно созвал Большой Совет Минас-Тирит, на котором Эарнил должен был принести присягу уже как Блюститель. Несмотря на участие и поддержку со стороны отца, он остро чувствовал свою вину перед ним и накануне назначенного дня так и не смог заснуть. Утром, увидев синеву у сына под глазами, Принц расстроился. «Как бы ему не стало худо во время Церемонии», — подумал Фарамир, когда они пришли во Дворец. Возле Тронного Зала он еще раз с беспокойством оглядел нарядного, но мертвенно-бледного Эарнила. Почти все члены Совета уже пришли и заняли свои места; отец поправил ему выбившуюся прядь, поцеловал в лоб и тоже ушел в Зал. Когда пробило полдень, Эарнил, одетый в один из лучших отцовских камзолов, вошел в Тронный Зал и неспеша направился к Королю. Он избегал смотреть по сторонам, но порой до него отчетливо доносился шепот: «Откуда он вообще взялся?», «Красивый, но для Блюстителя этого маловато», «Да, Принц неплохо постарался»... «Он же сейчас в обморок свалится», — вполголоса поделился Казначей с соседом. «Не дождетесь», — подумал молодой человек. У подножия Трона его встретили лорд-Хранитель ключей Тарондор и старейший член Совета Минас-Тирит Нолондил. На плечи Эарнилу надели белоснежную мантию Блюстителей, и он медленно начал подниматься по ступеням к Королю. Он преклонил колено, и Элессар вручил ему Белый Жезл. Новый Блюститель поднялся и отчетливо произнес слова старинной клятвы. Затем молодой человек спустился вниз и поклонился собравшимся. Когда он занял свое место у черного блюстительского кресла, члены Совета по старшинству начали приносить ему присягу. Первым, по традиции, это должен был сделать знатнейший лорд из присутствующих. Словно во сне, Эарнил смотрел, как Принц Фарамир подошел к нему, поклонился и поцеловал Жезл в его руке. За Принцем последовал лорд-Хранитель Ключей и лорд-Казначей, а за ним — остальные лорды. Потом подошел капитан Гвардии Цитадели Сурион. Капитаны Ярусов, капитан Ородрет, старейшины… Когда ему поклонился и старый капитан Минардил, Эарнил почувствовал ком в горле. Наконец пытка закончилась, Король отпустил собравшихся, и молодой человек вместе с отцом вышли из Зала. Придя в дом Блюстителей, Эарнил положил Жезл, аккуратно снял мантию и без сил опустился на ложе. Фарамир сел рядом и обнял его. — Спасибо, милорд… — прошептал сын, — но все же я чувствую себя узурпатором… — Ты не узурпатор; тебя хотел видеть Блюстителем Король, и я тоже рад, что именно ты стал моим преемником, — возразил Принц. Эарнил посмотрел на него. Лорд Фарамир очень изменился. Голову покрывали еще совсем короткие серебристо-серые волосы; отец поседел за ту страшную ночь, но глаза были удивительно спокойными и ясными. И Эарнил впервые в жизни осмелился обнять его в ответ. Примерно через месяц из похода вернулся Гвиндор. Оказавшись дома, он выслушал довольно эмоциональный и сбивчивый рассказ матери о том, что Фириэль умерла из-за Эарнила. А вернее, из-за того, что его друг оказался Блюстителем. Обратившись за более вменяемым разъяснением к жене, он узнал, что принц Фарамир признал Эарнила своим сыном и наследником, и тот стал лордом. — Значит, все же Блюститель — его отец… Но он же говорил, что это невозможно… — хмыкнул Гвиндор. — Получается, Эарнил стал лордом, но не Блюстителем… Или Принц умер?.. Он же еще совсем не стар… А Эльборон? — спросил он у женщин. — Он стал лордом, а потом Блюстителем. Принц — жив, Эльборон — не знаю, — пояснила Иримэ. — Ладно, завтра в Цитадели все выясню, — махнул рукой муж. Вечером в дверь постучали, и вошел Эарнил. Гвиндор смерил его взглядом. — Очень неплохо выглядишь, — довольно ехидно заметил он, глядя, как тот снимает дорогой плащ на меху. — Прости, Гвиндор, — ответил Эарнил, — я вовсе не хотел наряжаться к вам, но у меня забрали всю мою обычную одежду, и я даже понятия не имею, где она. — Садись, — хозяин указал рукой на кресло и сел напротив, беззастенчиво изучая друга. — Иримэ, будь добра, принеси нам выпить, — обратился он к жене. — За двадцать лет мало что изменилось… — усмехнулся Эарнил, когда молодая женщина отлучилась. — Для Принца и его челяди я так и остался мальчишкой из Ламедона. Когда я приехал с отцом в Цитадель, меня первым делом отправили в купальню, где драили так, будто я никогда не мылся прежде. Потом выдали новую одежду, а голову отдали на растерзание цирюльнику. — Надо отдать ему должное — твоя голова выглядит очень неплохо, — заметил Гвиндор, глядя на умело подстриженные волосы Эарнила. Иримэ принесла поднос, на котором стоял кувшин с вином и две чаши. — И ты не прав, — продолжил друг, наливая гостю вина. — Изменилось многое. Ты едва ли не впервые на моей памяти не выглядишь доходягой из Ангбанда. И дело не в шелковой рубашке или замшевом камзоле. Уж не знаю, заслуга ли это повара Принца или, обретя отца, ты наконец начал нормально есть. Эарнил смущенно улыбнулся. — Не хочешь узнать, как прошел поход? — поинтересовался Гвиндор. — Или ты уже и так все знаешь? Матушка заявила, что ты стал Блюстителем. Это правда? — Правда. — Неожиданно... А Принц?.. — Я сам до конца этого еще не осознал. Принц остался принцем Итилиенским, но теперь живет в Минас-Тирит. — Для тебя это, полагаю, неплохо. Он, наверняка, помогает тебе. — Скорее, делает все за меня. Без него бы я пропал. — А Эльборон? Сидит и дуется в Эмин-Арнен? — Да, он хотел, чтобы отец отрекся и передал ему Итилиен, но Принц отказался. — Весело тут у вас, однако… Похоже, я пропустил много интересного. Раз уж ты теперь лорд-Блюститель, может быть, знаешь, есть ли у меня надежда получить капитана? «Эх, Гвиндор, ты даже не представляешь, как тут было “весело”», — подумал Эарнил. Он вытащил свернутую в трубку бумагу с гербом и протянул Гвиндору. Тот взял и пробежал ее глазами. — Как ты понимаешь, я не мог совмещать должности капитана Третьего Отряда и Блюстителя. И на мое место назначили тебя. Не благодари — это обычная традиция. Иримэ принесла Фириэль и посадила Эарнилу на колени. Гвиндор протянул бумагу жене. Та прочла ее и просияла. — Спасибо! — радостно воскликнула она. — Гвиндора выбрал Король. Я здесь ни при чем. Он полностью заслужил это. — Гость отпил вина. — А Принц уже видел Фириэль? — вдруг спросил Гвиндор, глядя на племянницу. — Да, я носил ее в Цитадель. Она ему очень понравилась, — Эарнил улыбнулся. — У него ведь есть еще внуки? — Да, еще трое. Гвиндор обернулся, убедился, что Ниэнор не слышит его, и продолжил: — Тебе нужен наследник. — Я не собираюсь жениться второй раз, Гвиндор. — Я очень тронут, что тебе настолько дорога память сестренки, но ее не вернуть, а тебе всего тридцать три... Молодому мужчине нужна жена. Эарнил молчал. — И еще тебе нужен сын, особенно учитывая твое нынешнее положение… Скажи, а ты честно не знал, что лорд Фарамир твой отец? Уж очень трепетно ты всегда к нему относился. — Когда разубеждал тебя в этом — не знал. Через час Фириэль задремала на руках у отца, и тот аккуратно передал ее Иримэ. Потом поблагодарил хозяев и собрался уходить. — Ты один? — поинтересовался Гвиндор. — За тобой не придут? — Конечно, один, — удивился Эарнил. — Давай-ка я провожу тебя, а то уже поздно. — Зачем?! Неужели я не дойду из Четвертого Яруса до Цитадели? Не слушая его, Гвиндор уже надевал теплый плащ. Эарнил попрощался с Иримэ, и они вышли на улицу. — Ты хотел поговорить со мной наедине? — спросил Эарнил. — Не только. Я действительно не хочу, чтобы ты ходил один по улицам, тем более в темноте. — Гвиндор, ты серьезно?! — изумился Эарнил. — Ты зря думаешь, что в Минас-Тирит ты в безопасности. Подумай, у скольких людей есть причины не любить тебя. Начиная с Кемендура и Анардила и кончая Эльбороном. — Эльборон, конечно, ненавидит меня, но он не подлец и никогда не пойдет на подобное. — Он-то не пойдет, но кто-нибудь может захотеть сделать ему приятное. Я не шучу. Уверен, что Эльборон в ярости от случившегося. Роханцы — тоже. Весь их династический союз пошел прахом. Да и лоссарнахское семейство, думаю, не в восторге от твоего блюстительства в обход старшего сына лорда Фарамира: ведь он супруг их дочери. — Не думаешь же ты, что они подошлют наемного убийцу? — хмыкнул Эарнил. — Не знаю. Но, поверь мне, пустить стрелу тебе в спину — не сложно. — От стрелы в спину один-два человека меня не спасут, а ходить по улице с вооруженным отрядом подобно харадским владыкам... — И все же, сделать это будет труднее. И не забывай о Кемендуре. Он с самого начала был уверен, что ты сын Блюстителя и что Принц об этом знает. Дирхаэль говорил Голасгилу, что ты жаловался Принцу на Капитана, и потому Принц отправил его в отставку. Кемендур и его семейка терпеть не могут Блюстителя, вернее Принца, — поправился он, — и тебя тоже. — Я не собираюсь кого-либо бояться. — Не бойся, но защитник и свидетель рядом с тобой не помешает. Хотя бы ради твоего отца. Ты же не хочешь, чтобы тебя принесли к нему умирающим? — Гвиндор, ты преувеличиваешь. Они вошли в Цитадель, миновали Фонтанный Двор и направились к Дому Блюстителей. Гвиндор обнял Эарнила. — Иди и все же подумай над моими словами. Эарнил вошел в Дом, слуга принял у него плащ, и молодой человек отправился к отцу. Тот сидел за столом и что-то писал. Сын поклонился, после чего подошел и сел рядом. — У Гвиндора все нормально? — спросил Принц. — Да. Пришли новые донесения?.. — Он кивнул в сторону бумаг. — Из Итилиена. Иди отдыхай, уже поздно. — Фарамир повернулся и положил руку ему на плечо. Эарнил пришел к себе, умылся, разделся и лег. Кровать была удобной, но очень широкой, и он подумал, что друг прав, и ему на самом деле одиноко в этой уютной красивой спальне, Жениться, когда окончательно истечет траур? Гвиндор и Иримэ поймут его… Друг сам заговорил об этом. Скорее всего, не осудит и отец… Второй брак допускается, особенно если нет сыновей. Фириэль, наверное, поняла бы его и простила. Потом он вспомнил опасения Гвиндора. Если бы ему грозила реальная опасность, отец никогда бы не позволил ему ходить без свиты. Хотя… Принца самого едва не замучили не далее, чем в начале осени. И не убили лишь потому, что не собирались убивать… Утром после трапезы Эарнил с отцом отправились во Дворец, где должен был состояться Совет Минас-Тирит по итогам последней военной кампании. К облегчению нового Блюстителя, он должен был проходить в малом Зале Советов, где ему не нужно было занимать отдельное место на виду у всех, и он мог сидеть рядом с отцом. Впрочем, и сейчас хватало любопытных, а порой и откровенно насмешливых взоров... Лорд-Казначей, несмотря на весьма любезное приветствие, смотрел на вновь вошедших с плохо скрываемой иронией. Эарнил быстро взглянул на отца: тот выглядел спокойным и невозмутимым. «Где мне взять силы и выдержку, чтобы хотя бы отчасти стать таким?» — подумал сын. В Зал вошел генерал Фингон, возглавлявший последний поход, и капитаны. По-видимому, им уже было известно о перестановке в доме Хурина. Генерал и все командиры неплохо знали Эарнила и теперь, после приветствия, вольно или невольно рассматривали молодого человека, за время их отсутствия превратившегося из талантливого, но безродного капитана из Ламедона в нового гондорского Блюстителя. Эарнил поймал себя на мысли, что ему в очередной раз хотелось исчезнуть или хотя бы взять отца за руку. Словно почувствовав это, Принц положил ему ладонь на плечо. Вошел Король, и все немедленно поднялись. Элессар кивнул собравшимся и занял свое место. — Вы, наверное, уже слышали, что в Гондоре новый Блюститель — лорд Эарнил Эмин-Арненский из Дома Хурина, — обратился он к Фингону и капитанам, указывая на Эарнила. Тот заставил себя улыбнуться и кивнул. Генерал начал рассказывать об очередной успешной операции в Хараде. Говоря об отличившихся офицерах и воинах, он в конце концов упомянул и о Гвиндоре, на что Король заметил, что тот уже и так произведен в капитаны. Выслушав доклад Фингона, Элессар начал говорить о стратегической важности Харондора для южного Королевства и о том, что необходимо поскорее заселить эту землю. «О Небо, зачем! Кто же туда поедет по доброй воле!» — пронеслось у Эарнила. Вдруг он почувствовал, что отец слегка коснулся его руки. «Молчу…» — со вздохом подумал он. Когда Совет закончился и Фарамир с сыном собрались уходить, к Принцу подошел Фингон. Эарнил отошел к окну. Вдалеке виднелась широкая лента Андуина, а за ней на холмах Эмин-Арненский Замок… «… говорил, что это его сын…» — донесся до него обрывок разговора. Эарнил невольно обернулся. Из Зала выходили Эдельмир и Аксантур. «Смешно… — подумал он. — Похоже, это видели все, кроме отца…» — Эарнил, — позвал его Принц. Тот немедленно подошел, они спустились вниз, вышли из Дворца и медленно пошли к своему Дому. — Ты правильно сделал, что промолчал, — вполголоса сказал отец, взяв его под руку, — Я полностью с тобой согласен и тоже считаю, что Харондор не нужен Гондору, по крайней мере, как населенная провинция. Но Королю дорога эта мысль, как и его победы над Умбарцами, и он не откажется от нее, даже приведи мы множество разумных доводов против… — Зачем тогда нужны Советы, милорд?.. Если Король все решает сам, а мы лишь статисты, которые должны в нужный момент выразить свой восторг и одобрение... — Советы нужны. И на решения Короля можно влиять, но не открыто. Если ты начнешь явно спорить с ним, то ничего кроме раздражения это не вызовет… Король сделал тебя Блюстителем потому, что ему нужен умный и ответственный исполнитель. Для него ты мальчик из Ламедона, который будет скромно молчать и держать свое мнение при себе, если оно появится... И уж точно не сметь возражать ему. Когда я был молод, я не сразу понял, как нужно с ним себя вести, и поначалу много спорил. Мне казалось, что я, выросший в Гондоре и воспитанный, как потенциальный гондорский правитель, лучше понимаю свою страну, ее традиции… и особенности... К тому же, в последние годы я помогал отцу, а у Элессара и многих поколений его предков не было опыта управлением государством — по причине отсутствия такового, — иронично закончил Принц. Эарнил молчал и внимательно слушал. — И поначалу я порой спорил с ним очень горячо: истина для меня всегда была важнее благополучия или чьей-либо милости. Но со временем понял, что это бессмысленно, и влиять на Короля можно, лишь аккуратно пытаясь подвести его к правильному решению. Иногда это получается… Иногда — нет, и сделать тут ничего нельзя. У него есть свои дорогие его сердцу мысли и идеи, и ничто не заставит его отказаться от них. Он искренне считает, что послан Гондору свыше. Мы же, по его мнению, должны молча выполнять его указания. Он хочет, чтобы Блюститель был послушной куклой у подножия трона, но в его отсутствие эта кукла превращалась бы в умного, сильного и деятельного правителя... Так не бывает. Я научился молчать и терпеть. Ради того, чтобы окончательно не впасть в немилость и хоть как-то влиять на него. Тем более, нужно молчать тебе. Ты неизвестно откуда взялся, а для тех, кто знает тебя, ты все еще провинциальный подкидыш. Чтобы тебя приняли как Блюстителя, должно пройти время. Сейчас Элессар благоволит тебе, в том числе и потому, что надеется, что в тебе он найдет Блюстителя, которого всегда хотел. Но, поверь мне, для Короля существует очень мало людей, в которых он по-настоящему заинтересован. Пока ты отвечаешь его ожиданиям — он милостив. Не захочешь или не сможешь… Они подошли к резиденции Блюстителей и поднялись в покои Принца. Эарнилу хотелось столько всего у него спросить… Почему он признал Элессара, тогда как гондорцы в свое время отвергли его предка с такими же точно правами на трон? Матушка рассказывала ему, что род Блюстителей был весьма уважаем в Стране, а лорда Фарамира очень любили, по крайней мере, в Столице. Другим мучившим его вопросом была причина брака отца с леди Эовин, но молодой человек понимал, что задать его будет большой дерзостью. — «Надо ждать… Возможно, он со временем расскажет». (C) 2020 murzwin