ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть первая. ЭАРНИЛ

Перед тем как лечь спать, Эрендис прикрыла ставни, и проснулся он поздно, незадолго до полудня. Увидев яркую полосу света между ставнями, он встал и распахнул их. В свете солнца синяк оказался еще «краше». Эарнил вздохнул и сел. — «Интересно, знает ли что-нибудь Элессар?.. Или считает, что я все еще в Анориен? Завтрак я благополучно проспал. Значит, у меня еще есть какое-то время, прежде чем я попадусь Матушке на глаза… Хоть бы вернулся отец и все рассказал ей сам». Дверь приоткрылась, и в дверях показалась Эрендис со льдом. — Ложись, — сказала она. — Я только встал. — Ничего не знаю. Ложись, иначе я позову Матушку. — Шантаж, — ответил Эарнил, снова ложась в постель. Эрендис убрала ему прядь волос со лба, поцеловала и приложила лед. — Кто же тебя все-таки украсил? Смелый, должно быть, человек, ведь ты — Блюститель. — Кто мог меня украсить в Эмин-Арнен? — Судя по тому, что ты привез Линдиссэ, думаю, это Эльборон. — Кто же еще… — Он совсем одичал? Слушай… А он не может быть сыном не Принца, а… какого-нибудь роханского... — спросила Эрендис. — Думаю, что все же нет. — Но он вообще не похож на отца… Хотя, знаю, так бывает. — Он очень похож на мать. — сказал Эарнил. — Такой же неумный… гордец. — К сожалению, да. На отца сколько-то похожа Морвэн. — По-моему, нет ничего хуже гордых дураков. — Возможно. — согласился он. — Все же, что случилось? Ведь из-за чего-то же ты помчался в Эмин-Арнен, минуя Столицу. — Как себя чувствует Эарвэн? — Видно, что она расстроена и, я бы даже сказала, потрясена. — Она тебе рассказала? — Не все. — Майрен не смогла смириться с новой семьей Эльборона. Дала дочери яд, сказав, что это лекарство, и та подмешала его в еду. Вэаннэ умерла, мальчик почти не пострадал. Эльборон подумал на Эарвэн. А когда выяснилась правда, чуть не прибил Линдиссэ... Ну и мне заодно попало. — Ты потому ее и забрал? — Отец сразу после того, как она ему призналась, велел увезти ее. Пока Эльборон не узнал. Но мы немного не успели уехать. — Она выглядит не намного лучше, чем ты… — сказала Эрендис. — И, вообще-то, за нападение на Блюстителя положено серьезное наказание. — Ну, Эльборон всегда может сослаться на то, что я его младший брат. К тому же я не собираюсь жаловаться. — Почему? Это переходит все границы. — Король сыт по горло нашим семейством. Сначала Элессар утвердил признание меня сыном Принца, что подпортило отношения с Роханом, потом эта история с двоеженством и незаконнорожденным ребенком Эльборона… А теперь ему и так придется рассматривать дело об отравлении Вэаннэ. — А почему судить будет Король, а не твой отец? Отравление же произошло в Итилиене. — Потому, что обвиняемые знатного рода. Людей с титулом может судить только Король и Большой Совет Минас-Тирит, — ответил Эарнил. — Матушка меня спрашивала? — Я сказала, что ты устал и хотел выспаться. — Боюсь, к обеду мне все же придется выползти из норы… Иначе она все равно придет меня проведать. Эарнил поднялся и начал одеваться. — А как себя чувствует Линдиссэ? — спросил он. — Не выходит из комнаты. Ей отнесли завтрак в спальню, но Риан сказала, что она не притронулась к еде. — Может быть, когда из Эмин-Арнен приедет Идриль, ее горничная, она немного оживет. В дверь постучали, и вошел Берегар. — Вас хочет видеть капитан Гвиндор, милорд, — сказал он. — Хорошо, я сейчас приду. Через несколько минут Эарнил вышел в гостиную. Гвиндор поднялся ему навстречу и остолбенел. — Что это? У тебя вид, как у забияки из нижнего трактира. — Рад слышать. Эарнил смотрел на капитана. «Если он пока ничего не знает, то есть надежда, что слухи пока не пересекли Андуин, и в Столице еще не известно о случившемся». — Ты что-то хотел? — спросил Блюститель. — Хотел поделиться… — Чем? — Эарнил заставил себя улыбнуться. — Где же ты все-таки умудрился подраться? И с кем? А где был Хурин? Он же твой телохранитель. — Какая разница. — Как ты пойдешь в таком виде во Дворец? — Думаешь, Король знает, как выглядят посетители нижнего трактира? Может быть, я просто ударился. — Ага, продолжай надеяться. Такой синяк ни с чем не спутаешь. К тому же, говорят, Элессар был завсегдатаем трактира в Бри, должен разбираться. — Гвиндор, перестань, ты хуже Матушки. — О, а что она сказала? — Думаю, после истории с клеймом и Зельтин ей уже ничего не страшно. — Кстати, я слышал, что южанка даже вышла замуж за гондорца, — сказал Капитан. — Почему нет? Она славная, неглупая девушка и хороша собой. Капитан помолчал. — Представляешь… Иримэ ждет ребенка! — наконец выдал он. — И что? — не понял Эарнил. — Даэрону уже четырнадцать! И Иримэ с тех пор не беременела. — У нас Фэамир тоже родился спустя много лет после Кириона. — Восемь — это немного. Эарнил молчал. — А как Хирлуину в Гвардии? — наконец спросил он. — Сложнее всего воспринимать меня как командира. — Я предупреждал тебя не брать его в свой отряд. — В других отрядах не было мест, — возразил Гвиндор. Дверь открылась, и в комнату вошла Альмариан. — Ты отдохнул? — улыбнувшись, спросила она, но вдруг ее лицо изменилось. «О нет, неужели сейчас все начнется снова», — мысленно простонал Эарнил. Женщина подошла и очень осторожно потрогала синяк. — Я сейчас пойду и приготовлю лекарство, — сказала она и вышла. — Что это с твоей Матушкой? Она на себя не похожа. — После того, как отец женился на ней, она изменилась… — Согласен. Не знай я ее столько лет, я бы подумал, что она всегда была леди. — Ее бабушка была леди. — Знаю, но все же. Гвиндор откланялся и оставил Эарнила. Примерно через полчаса Альмариан вернулась. — Пойдем, тебе надо лечь. Эарнил не стал возражать, вернулся в спальню, снял камзол и лег. Мать смочила ткань в каком-то отваре и положила ему на лицо. — Отец не вернулся? — спросил он. — Еще нет. Он не говорил, что приедет сегодня? — Нет, но не хотел задерживаться. — Голова не болит? — Немного, — он, как в детстве, прижался щекой к ее руке. Женщина начала гладить его по волосам, и скоро он снова уснул. Незадолго до ужина вернулся Принц. Он переоделся и спустился в трапезный зал. — Как ты? — спросил он у сына. — Удалось даже отдохнуть, — улыбнулся тот. — Силы понадобятся. Скоро будет суд, а Майрен не из тех, кто легко сдается. Эарнил помрачнел. — Сможет ли Линдиссэ признаться во всем перед Советом?.. — Скорее всего, нет, хотя, конечно, ее будут допрашивать… — ответил Фарамир. — Не беспокойся, у меня есть еще свидетель. Одна из горничных, и она должна справиться. — Эльборон?.. Как вы думаете, он будет пытаться выгородить дочь? — Нет. Он слишком зол на нее. Можешь не переживать за Эарвэн. Хотя… Эарнил встревоженно взглянул на него. — Вполне возможно, Король захочет допросить ее, как и Кириона, — объяснил отец. — Но речи о том, что это она совершила преступление, не будет. Эарнил кивнул. В Зал вошла Эрендис с Фириэль и Эарвэн, а за ними — Кирион и Альмариан. Фарамир подошел к ним и поцеловал супруге руку, мальчик обнял его. Все начали занимать свои места. Эарнил едва притронулся к еде. Значит, Эарвэн и Кириону все же придется предстать перед Советом, хоть и свидетелями… А бедной Линдиссэ в качестве обвиняемой. Даже взрослому человеку это невыносимо тяжело… После ужина Принц проводил Альмариан в ее покои и вернулся к сыну. — Король знает? — спросил Эарнил. — Да. Эльборон приехал вместе со мной и отправился к Элессару, чтобы доложить о случившемся и просить суда. — Сегодня вечером Король отправит приказ членам Большого Совета Столицы… Значит послезавтра — суд, — произнес Блюститель. — Как вы думаете, отец, Майрен поедет? — Не поедет — будет доставлена гвардейцами, — ответил Фарамир. — Она не может не понимать, что проиграла. Хотя, возможно, учитывая смерть Вэаннэ, она не слишком сожалеет и готова заплатить такую цену. — Расстаться со свободой, честью, добрым именем, положением и, возможно, даже жизнью… И все это ради чего?.. — Таких людей трудно понять. Но сладость мести для них, подобно наркотическому дурману, может заглушить все. — Я думал, что хуже Совета, где рассматривалась история с двоеженством Эльборона, уже не будет… — Эарнил опустил голову. — Не думай об этом заранее, — сказал отец. — Боюсь, у меня не получается. Через день, предупредив Линдиссэ, Эарвэн и Кириона о том, что их могут вызвать на Совет, к полудню Фарамир и Эарнил отправились во Дворец. Их встречали молчанием, многие отводили взгляд. Даже Гвиндор держался несколько в стороне. Эарнил занял свое место. Безжалостные и просто любопытные взгляды собравшихся обжигали его. Появился Элессар. С каменным лицом он проследовал мимо Блюстителя и сел на Трон. — Сегодня мы собрались по просьбе лорда Эльборона Итилиенского, старшего сына и наследника Фарамира лорда Эмин-Арненского и принца Итилиенского. Он обвиняет леди Майрен Лоссарнахскую, свою супругу, и леди Линдиссэ Итилиенскую, свою младшую дочь, в смерти матери и кормилицы своего сына Вэаннэ, — произнес Король. Большинству членов Совета было известно о случившемся. На какое-то мгновение в зале воцарилась гнетущая тишина. — Лорд Эльборон, расскажите о случившемся, — приказал Элессар. Тот вышел вперед и поведал собравшимся о гибели молодой женщины. — Вы считаете, что виновна в этом ваша дочь? — спросил Король. — Она мне больше не дочь! Милорд, — ответил Эльборон. Фарамир внимательно посмотрел на него. — Сейчас речь идет не об этом, — ледяным тоном произнес Король. — Да, это сделала Линдиссэ по наущению своей матери! — Вы уверены? — Да. — У Вас есть доказательства? — Она сама в этом призналась! — Вам? — Нет, но она проговорилась Эарвэн и Кириону. — Они вам рассказали об этом? — Это произошло в моем присутствии. — Я хочу допросить Линдиссэ, пригласите ее, — приказал Король. — Я прошу прощения, Милорд, — встал Принц, — мне кажется, в этом нет нужды. Она во всем призналась и мне. Ее мать леди Майрен дала ей с собой пузырек с ядом, сказав девочке, что это лекарство. Она убедила дочку по капле добавлять его в пищу малышу. Линдиссэ же случайно пролила содержимое в тарелку. К счастью малыш отказался есть и не пострадал, но умерла Вэаннэ, которая съела несколько ложек этого блюда, чтобы понять, почему оно не понравилось мальчику. — Прошу прощения, милорд, — не выдержал лорд Калиондор, — но мне известно, что в преступлении сначала обвинили Эарвэн, дочку Блюстителя. Есть свидетели, которые видели, что это сделала она. Почему речь идет о Линдиссэ?! — Потому, что, по словам отца и деда, она сама призналась в этом, — ответил Король. — Линдиссэ, когда Вэаннэ умерла, чего она никак не ожидала, очень испугалась, и потому оговорила Эарвэн, а потом раскаялась и во всем призналась, — сказал Принц. — Мне бы хотелось услышать леди Майрен, — сказал Король. — Она приехала на суд? — Нет, — раздался голос капитана Гвардии Цитадели Суриона. — Ее не было в Замке. — Лорд Калиондор, может быть, Вы расскажете мне и собравшимся, где ваша младшая дочь? — строго спросил Элессар. — Она уехала несколько дней назад. Сказала, что хочет проведать родственников в Ламедоне. По Залу прошел гул, люди переглянулись. — Вот и признание, — негромко хмыкнул капитан Аксантур. — Возможно, это просто совпадение!.. — произнес Калиондор. — Зачем бы Майрен травить мальчишку или эту женщину? У лорда Эарнила куда больший интерес — ведь с появлением этого мальчика его сын перестал быть наследником Итилиена. — Лорд Эарнил вне подозрений, так как сам просил меня о признании сына лорда Эльборона, — ответил Король. Люди в зале снова зашептались, переглянулись и теперь смотрели на Блюстителя. — Что до мотива, то он не обязательно должен быть материальным. Существует такая вещь, как месть, — напомнил Король. — Линдиссэ не могла это сделать! — возразил Калиондор. — Она делала это, считая, что помогает, — ответил Фарамир. — Вина — на человеке, убедившем девочку в том, что это лекарство. — Майрен — достойная, добродетельная женщина! — не выдержал властитель Лоссарнаха. — Просто ей не повезло войти в этот прОклятый род блюстителей, где что ни мужчина, то, если не сумасшедший, так прелюбодей. Как пошло с умалишенного лорда Дэнетора!.. — он выразительно посмотрел на Принца, а затем на Эарнила. — Мы сейчас говорим о Вашей дочери, лорд Калиондор. Насколько мне известно, в свое время Вы благословили ее брак с лордом Эльбороном, и родство с домом Хурина вас устраивало. — Кто же знал, что это безумие и… бесстыдство пойдут дальше? Что у досточтимого и добродетельного принца Фарамира окажутся еще дети, а… — Довольно, — оборвал его Король. — Невиновному человеку нечего бояться и пускаться в бега. — Почему, милорд, Вы решили, что она сбежала? Неужели Майрен не может проведать родных? — В Ламедон, в Калембэл послано извещение, но почему-то я уверен, что леди Майрен не приедет в Столицу, — сказал Элессар. — Милорд, допросите детей Блюстителя. Майрен не могла этого сделать! Видели же Эарвэн в этой проклятой беседке! — В этой беседке по очереди побывали все дети, они играли там, — произнес молчавший доселе Эарнил. — Не хотите, чтобы Ваших детей допрашивали? — язвительно спросил Калиондор. — Детей можно допросить, чтобы ни у кого не осталось сомнений, — произнес Король. — Пригласите их. Через минуту в Зал вошел Кирион. Вынужденный дружить с королевским сыном, он видел Элессара почти каждый день и потому не испытывал перед ним ни малейшей робости, но сейчас, оказавшись в огромном зале под устремленными на него внимательными взглядами стольких людей, он немного растерялся. Но все же взял себя в руки, храбро подошел к подножию трона и поклонился Элессару, после чего посмотрел на отца, сидевшего всего в трех ярдах от него. Тот едва заметно улыбнулся, чтобы подбодрить его. — Кирион, сын Эарнила, — обратился к нему Король, — расскажи мне и Совету, что случилось восьмого дня в Эмин-Арнен и что ты об этом знаешь. — Утром после завтрака мы играли в прятки в Саду, милорд. Потом горничная принесла поднос в беседку, где госпожа Вэаннэ обычно кормила Эктелиона и ушла. Я еще подумал, что неразумно оставлять еду на улице без присмотра. — Почему? — спросил Король. — На еду могли покуситься мухи, например… Или какой-нибудь… кот. Многие улыбнулись, но Король остался невозмутим. — Что было дальше? — Спустя минуту или две я заметил, что Линдиссэ выбежала из беседки. Так как из дома в это время вышла госпожа Вэаннэ с мальчиком, я подумал, что Линдиссэ ее не любит и не хочет видеть, как и Эктелиона. — Почему ты решил, что Линдиссэ не любит Вэаннэ? — Потому, что из-за нее Линдиссэ осталась без матери. — Она не говорила тебе, что не любит мачеху? — Нет. Но, думаю, не любила, как и Эктелиона. — Почему ты решил, что она не любит мальчика? — Мне так показалось. Как-то раз она поделилась с нами, что раньше отец любил ее, а теперь, когда появился Эктелион, почти не замечает. — Что было дальше? — спросил Король. — Спустя несколько минут госпожа Вэанне с малышом вышла из беседки очень расстроенная и ушла обратно в дом. Мы еще немного поиграли, потом нас позвали обедать, а через несколько часов мы услышали, что она заболела и лорда Эльборона не будет за ужином. Нас отправили спать раньше обычного, а утром рано разбудили, и лорд Эльборон расспрашивал нас, что было в саду и кто был в беседке. А в беседке прятались все. Сначала я, потом Эарвэн, а потом Линдиссэ. Это я ему и сказал. Потом пришел лекарь и сообщил, что Вэаннэ умерла. Тогда лорд Эльборон закричал, что ее отравили. А на следующий день в саду нашли бутылочку... и в ней оказался яд. Линдиссэ сказала, что это бутылочка Эарвэн. Тогда я рассказал, что перед трапезой в беседке была именно Линдиссэ. Но, как назло, одна из служанок видела в беседке именно Эарвэн, хотя это было раньше, не менее чем за четверть часа до того, как принесли еду. Лорд Эльборон страшно рассердился, сказал, что я лжец и… много чего еще. Я не буду повторять это здесь… — Почему? — Думаю, это не те слова… которые можно произносить в Вашем присутствии, милорд. Несколько человек засмеялось. «Молодец ребенок, сдал дядюшку», — усмехнулся Аксантур. — Он сильно ругался и обещал, что повесит моего отца, маму и Эарвэн. Про себя я точно не понял… Может быть, меня он и не собирался вешать. После чего позвал стражу и приказал арестовать Эарвэн, хотя она плакала и говорила, что ни в чем не виновата. Когда ее увели, я ушел к себе в комнату и сидел там, пока не приехал принц Фарамир, наш дедушка. Капитан Белого Отряда Итилиена Бергил послал за ним и за отцом после всего этого. Дедушка сразу велел освободить Эарвэн. А потом Линдиссэ все ему рассказала. — Кому рассказала? Отцу или деду? — велел уточнить Король. — Принцу Фарамиру… А потом… мы разговаривали, и нас услышал лорд Эльборон. — Спасибо, Кирион, — ответил Король. — У кого-нибудь есть к мальчику вопросы? Вопросов не оказалось, и Элессар отпустил его. Кирион поклонился. «Молодец», — одними губами произнес Эарнил и улыбнулся. Мальчик понял и улыбнулся в ответ. Следующей вызвали Эарвэн. Она стояла перед троном тоненькая, в темно-голубом платье, с убранными от лица полураспущенными волосами и явно нервничала. Глядя на дочь, Эарнил в очередной раз подумал, как похожа она на Эрендис. «Балрог бы побрал этого Калиондора… Таки вынудил вызвать детей на допрос», — в сердцах подумал он. Девочка рассказала, что в беседке были все, но кто отравил Вэаннэ, она не видела, а потом в этом созналась Линдиссэ. — Ты знаешь, почему в отравлении Вэаннэ сначала обвинили тебя? — спросил Элессар. — Потому, что Линдиссэ очень боялась, что ее накажут… И сказала, что именно я была в беседке… А потом — и что видела у меня пузырек с ядом. Думаю, она очень боялась лорда Эльборона. Он, когда узнал, что это все же сделала Линдиссэ, набросился на нее, а когда отец заступился за нее, он ударил и его. Члены Совета снова переглянулись. — Думаю, что и к леди Эарвэн нет вопросов? — спросил Элессар. Калиондор хотел было что-то спросить, но Блюститель так выразительно посмотрел на него, что тот осекся, и Король отпустил девочку. Настал черед Линдиссэ. На подкашивающихся ногах она подошла к подножию и неловко поклонилась. Эарнил ободряюще улыбнулся ей, но девочка не заметила этого. Король заговорил с ней, она сначала долго не отвечала, потом все же попросила Элессара обратиться к деду и расплакалась. После чего Король, убедившись, что ничего больше от нее не добьется, отпустил ее. — Что ж, — сказал Элессар, — полагаю, собравшимся все уже и так понятно. — Простите, милорд, но я не могу с этим согласиться… Линдиссэ ни в чем не призналась. О ее признании мы знаем только со слов лорда Эльборона и принца Фарамира. А они могли надавить на нее, чтобы она взяла на себя чужую вину!.. — заявил Калиондор. — Лорд Калиондор, не думаю, что лорд Эльборон стал бы давить на дочь, чтобы она взяла на себя вину Эарвэн. Учитывая отношения между сыновьями принца Фарамира, это невозможно, — ответил Элессар. — Ни для кого не секрет, что Принц Итилиенский намного больше любит младшего сына и его детей. Что ему мешает принести Линдиссэ в жертву, чтобы выгородить Блюстителя и его отпрысков?! — Довольно, лорд Калинодор. Ни у кого из присутствующих больше не осталось сомнений, кроме Вас, — произнес Король. Он выдержал паузу и продолжил. — Леди Майрен, не пожелавшая смириться с изменой лорда Эльборона и рождением у него сына, решила отомстить. Для этого она подговорила свою младшую дочь леди Линдиссэ подмешивать яд в еду ребенку, сказав доверчивой девочке, что это лекарство. Но из-за того, что Линдиссэ разлила яд, погибла Вэаннэ. Леди Линдиссэ уже тринадцать лет, но поскольку она не знала, что снадобье смертельно, основная вина лежит на ее матери. Наказание для Линдиссэ пусть выбирает принц Фарамир, глава рода, так как сочтет нужным. Что касается леди Майрен, то предварительно она приговаривается к лишению титула и всех прав, пожизненному заключению, а, возможно, и к смерти. По всей стране будет разослано предписание искать ее, задержать при первой возможности и доставить в Минас-Тирит для суда. Все свободны. — Милорд! — в отчаянии воскликнул Калиондор. Тот сурово взглянул на него. — Моя дочь не виновата. Она была обманута и предана мужем, которой завел себе любовницу и прижил с ней сына, что противоречит законам и обычаям нашего народа. Ни в чем не повинная, она была вынуждена расстаться с дочерьми, покинуть замок, где много лет по праву была хозяйкой, и униженной и опозоренной вернуться в отчий дом. Ее супруг же остался на своем месте с признанным сыном и даже не выполнил Ваше распоряжение удалить от себя свою любовницу. А теперь Майрен еще и обвиняют в убийстве и хотят покарать за то, что она не совершала! Где справедливость?! Почему за грехи мужа должна страдать добродетельная жена? — Я согласен, что, останься Майрен супругой лорда Эльборона, она не опустилась бы до убийства. Но все равно низкий поступок ее мужа и Вэаннэ не является оправданием для убийства. Вэаннэ уже искупила свой грех смертью. Лорд Эльборон за то, что не выполнил мой приказ отослать любовницу, тоже будет наказан. Король поднялся и, после того, как все поклонились, покинул собравшихся. Члены Совета начали подниматься со своих мест и не спеша следовать к выходу из Тронного Зала. Эарнил вышел одним из первых. Дети были еще здесь, и Кирион бросился к нему. — Отец, у меня хорошо получилось все рассказать? — Да, ты молодец, — устало улыбнулся тот. Эарвэн встала и тоже подошла к отцу. — Мы пойдем домой?.. — Да, Эарвэн, сейчас, вместе с дедушкой. Он посмотрел на одиноко сидящую на скамье заплаканную Линдиссэ. Из Зала вышел Фарамир и направился к ней. Его догнал Эльборон. — О, ты еще здесь… — бросил он несчастной девочке и остановился. Принц развернулся и в упор посмотрел на сына. — Мне не нужна такая дочь. Я не желаю ее знать, не хочу, чтобы меня считали ее отцом… Я отрекаюсь от нее! — произнес Эльборон так, чтобы Линдиссэ услышала его. — Тебе пошли навстречу и признали твоего незаконнорожденного сына. А теперь ты отрекаешься от родной дочери, — сказал Принц. — Но я понимаю, что человек не может заставить себя любить, как и научиться любить, если ему не дано это от природы. Линдиссэ — жертва твоего брака с Майрен и твоей распущенности. — Нет, милорд. Она жертва Вашей распущенности. У Вас был сын и наследник, когда Вы связались с этой лекаршей, которую так поспешно превратили в леди, стоило лишь матушке умереть. — Лорда или Леди должно отличать не только высокое рождение, но и внутреннее благородство. Ты так и не стал истинным лордом, хоть и рожден им. Что же, я буду просить Короля передать мне опеку над Линдиссэ. И над Эктелионом тоже. Надо, чтобы он вырос достойным человеком. — Вы же считаете, что у Вас не получилось вырастить из меня лорда… Думаете, получится с Эктелионом? — Я поумнел с тех пор, — сухо ответил Фарамир. Эльборон в ярости сжал кулаки, но отец уже не смотрел на него. Он подошел к ошеломленной девочке и обнял ее. — Идем, дитя мое, — негромко сказал он. Линдиссэ поднялась, взяла деда за руку и, ни на кого не глядя, пошла вместе с ним прочь. (C) 2020 murzwin