ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть первая. ЭАРНИЛ

Эарнил был совершенно измучен пленом и свалившимися на него переживаниями: сначала мучительными, потом неожиданно радостными. Теперь, в относительной безопасности, он совсем обессилел, а ночью его разум снова сыграл с ним злую шутку. Ему показалось, что он по-прежнему лежит один в тесной камере, и все оказалось лишь сном. Он вскрикнул и сел на постели. Кирион встрепенулся. — Вам плохо, отец? — встревоженно спросил сонный мальчик. Скрипнула вторая кровать, сел Принц. — Что случилось? Эарнил сидел в темноте и пытался понять, где он. — Кирион, ты здесь? — Конечно!.. — Небо… — пробормотал Эарнил, опускаясь на подушку. — Простите, что потревожил. Мальчик ласково погладил его по щеке. — Я Кирион, я здесь и я живой. — Да, малыш. Он еще несколько раз просыпался в холодном поту, но находил рядом сына и снова засыпал. Утром Фарамир, а скоро и Кирион, встали. Мальчик смотрел на осунувшееся, изможденное лицо отца. — Пусть спит, не беспокой его, — тихо сказал Принц. — У него что-то с рукой… — Потом узнаем... Эарнил проснулся поздно совершенно разбитым. Кирион заметил, что он открыл глаза, подошел, сел на край постели и взял за руку. — Что все-таки случилось с вашей кистью? — Сломана. — Это они Вас?.. — Нет… Я сам. Эарнил сел на постели. — Как Хирлуин? — Не знаю… Капитан Гвиндор не выходит из каюты… И Инголд тоже. Ночью с ним был мастер Амандил, а теперь его сменил кудрявый лекарь. — Его зовут мастер Рантуж. Запомни, пожалуйста. — Вы хотите есть? — неожиданно спросил мальчик. — Пожалуй… да. Кирион обрадовался и скоро вернулся с подносом. — Вам обязательно нужно есть, а то мама и бабушка Альмариан ужасно расстроятся, когда Вас увидят. — Думаю мама будет так рада, что отец жив, что ей уже будет не до этого… А вот насчет бабушки ты, наверное, прав, — усмехнулся Принц. Эарнил перекусил, оделся в припасенную для него Фарамиром одежду, накинул плащ с капюшоном и вышел на палубу. К нему тут же присоединился Кирион. Они сели на носу корабля и теперь вместе смотрели на море. “Совсем как тогда… Прошел всего месяц, а сколько всего произошло...” — подумал мальчик, прижимаясь к отцу. “Небо, еще вчера я сидел в этой конуре, не зная, увижу ли еще когда-нибудь свет, и оплакивал Кириона… Теперь Кирион снова со мной, я вижу море и плыву домой, в Пеларгир… Жаль, отец хочет чтобы я оставался Блюстителем… Возможно, Элессар позволил бы мне стать наместником Пеларгира, когда Минастан уйдет в отставку. И мы бы жили все у моря…” — О чем Вы думаете, отец? — нарушил молчание Кирион. — О многом… Как же тебе все-таки удалось спастись?.. — Мне повезло найти довольно большой деревянный обломок вечером… Иначе не знаю, хватило бы у меня сил продержаться ночь. А утром мне повезло еще больше… Меня подобрали рыбаки. Надо поблагодарить их. — Конечно. Как только мы вернемся в Пеларгир, я займусь этим. — Они привезли меня на берег, ухаживали за мной, а потом посадили на корабль до Пеларгира. Там я рассказал, что произошло. — Ты настоящий герой, Кирион. — Не знаю… Боюсь, что в Пеларгире мне здорово попадет: ведь я дважды сбежал из дома дедушки Минастана. — Даже дважды? — Первый раз в Минас-Тирит, а второй раз — на корабль, чтобы плыть за Вами. — Как же дедушка Фарамир все же рискнул тебя взять с собой? — Я непотопляемый, — с гордостью сказал мальчик. — И капитан Аксантур сказал, что из меня получится потрясающий разведчик. — Мне не нравилось быть разведчиком, хотя у меня неплохо получалось. Жаль, в Гондоре не принято, чтобы знатные юноши становились лекарями. На палубе показался расстроенный Гвиндор. Он подошел, сел неподалеку и покачал головой. — Как Хирлуин? — Плохо. Амандил не уверен, что мы довезем его до Пеларгира. Небо, тогда у моего мальчика даже не будет могилы… — Он в забытьи? — Да. И Амандил, и этот кудрявый говорят, что это хорошо для него… — Его голос дрогнул, и он отвернулся, пытаясь скрыть выступающие слезы. Эарнил тихо вздохнул: “Кирион “воскрес” и теперь со мной… А сын Гвиндора может умереть…” — Я понимаю… он умрет, как герой. Отдаст жизнь за освобождение достойного человека… И у меня есть еще трое детей… Но, знаешь, — он повернулся к Эарнилу, — к первенцу испытываешь особые чувства. И хотя я люблю младших не меньше, никто не заменит его. Как вспомню его маленького… — Гвиндор опустил голову и, не скрываясь, заплакал. Эарнил молчал, не зная, что сказать, и понимая, что любые слова будут неуместны. Он подошел, сел рядом с другом и обнял его за плечи. Он тоже хорошо помнил спокойного, улыбчивого малыша-карапуза, любимца Фириэль. Сначала, еще мальчиком, Гвиндор потерял замечательного отца, когда так нуждался в нем, потом чудесную сестру — неужели теперь он должен лишиться старшего сына?.. — Как ты думаешь?.. Душа после смерти… Она остается? Живет? — Так говорят наши предания. Наверное, для этого есть основание, — ответил Эарнил. — Если так, то сестренка позаботится там о нем. Она же так его любила. Может быть, он встретится и с моим отцом. Он бы гордился таким внуком. — Конечно… — тихо ответил Эарнил. Гвиндор вздохнул, вытер слезы, поднялся и ушел в каюту к раненому сыну. Эарнил вернулся к Кириону. — Как Вы думаете, отец, Хирлуин умрет?.. — Я не знаю, малыш. Они еще недолго посидели на палубе, потом отец вернулся в каюту, а Кирион отправился к Эделиону. Расстроенный Эарнил лег и отвернулся к стене. — Что с тобой? — Принц наклонился и положил сыну руку на плечо. — Жаль Хирлуина... и Гвиндора… Иримэ… — Не вини себя хотя бы в этом. Ты попал в плен, путешествуя не по своей воле. И я предупреждал Гвиндора об опасности, когда он захотел взять с собой сыновей. Быть отцом героя может быть очень больно. Людям нравится гордиться детьми, но они часто забывают какой может быть цена. — Отец… — Эарнил сел на постели. — Пираты убили не всех… Они оставили в живых капитана и еще несколько человек. — Мастер Рантуж сказал, что больше никого в крепость не привозили… — Что с ними теперь?.. — Думаю, что рабство… Берегар уцелел тогда?.. — Кажется, да… — Эарнил опустил голову. — Но я не уверен. Я был слишком поглощен судьбой мальчика. Фарамир тяжело вздохнул. — Ты все равно ничего не мог сделать. Ты был ранен, связан… — Князя не допрашивали? — Он не отвечает, а я не люблю пытать людей. — Отдадите его Элессару?.. — Не надо было брать тебя в плен. Пусть отвечает за содеянное. — Значит, его казнят. — Я не испытываю к нему сочувствия. Он — незаурядный человек, но использовал свои таланты во зло. — Как Вы думаете, отец… Кому принадлежит Умбар?.. По справедливости. — Благо не всегда равно справедливости. Даже под властью Гондора Умбар остается страшноватым местом. А уж пока они были независимы… — Чтобы Умбар стал гондорским городом, получается, надо уничтожить часть местных жителей... Но это их город, их земля. — Эарнил… Потомки темных нуменорцев кончили человеческими жертвоприношениями. — Но среди них есть такие люди, как мастер Рантуж… — И таким людям под властью Гондора должно быть лучше. Другое дело, что для очищения Умбара от всякого рода негодяев и проходимцев ничего не делается. Элессару интереснее восстановить древнюю колонну в честь победы над Сауроном, но дело Саурона живет и процветает в этих землях. — Я должен был поехать в Хиармению, а оттуда, возможно, и в Умбар. — вздохнул Блюститель. — Выяснить, как идут дела. — Я был в Умбаре, и мне хватило. Город подчинен Гондору только на картах. Комендант и гарнизон погоды не делают. Никто не хочет перебираться из Гондора в эти земли, и их можно понять. Для начала я бы публично выпорол и повесил торговца детьми на главной площади. Возможно, страх жестокого возмездия заставит хоть кого-то из работорговцев изменить свой образ жизни на более достойный. — Увы, некоторые люди не могут измениться. — Тогда они не должны свободно жить рядом с нормальными людьми. Умбар пока нельзя присоединить к Харондору. Им нужно заниматься, и очень долго. Хотя бы до тех пор, пока там не станет безопасно на улицах. Эарнил было лег, но снова сел. — Отдыхай, — ласково сказал отец, присаживаясь на его постель. — Скажите, вы нашли меня благодаря Палантиру?.. — Да, хотя капитан Аксантур после пары дней, проведенных в Умбаре, тоже подозревал, что ты у Гнаружина. Но я был уверен. Я видел тебя… И это придало мне сил. — Но как Вы знали, куда смотреть, где искать? — Это было намного сложнее, чем с Хиарменией. Порой мне казалось, что это безнадежная задача… Но Кирион… Он так верил, что я найду и спасу тебя, — улыбнулся Фарамир. — Он не дал мне отчаяться. Заставил искать решение. Я изучил карту земель, примыкающих к Умбару с юга. Искал хорошие, закрытые и просторные бухты. И нашел новое прибежище пиратов. Потом мне, отчасти случайно, удалось увидеть замок в тех местах. Я стал внимательно изучать его и нашел тебя. За остальное — спасибо Аксантуру. Это он придумал, как мы можем проникнуть в крепость. Мы переоделись торговцами, а в роще неподалеку оставили вооруженный отряд. Когда князь уехал, наших сил хватило, чтобы обезвредить оставшихся в замке воинов и освободить тебя. Мы хотели дать знак подкреплению, скрывавшемуся в роще, но не успели. Гнаружин вернулся неожиданно быстро, но нам удалось захлопнуть ворота, отрезав его от основной части отряда. Оставшиеся всадники отправились за помощью, но поблизости ее не было. Остальное ты знаешь. — Странно, что он въехал, не увидев на воротах привычных стражников… — Они там были, просто они стояли под прицелом у наших лучников. Эарнил кивнул. — Много раненых?.. — Серьезно — только Хирлуин. Еще четыре человека получили легкие ранения. — Что мы будем делать дальше?.. — Аксантур хотел устроить набег на их новую гавань, но я отказался. Все же нам удалось пока не потерять ни одного человека. Дело в том, Эарнил, что Элессару твое спасение казалось невозможным. Совет решил проигнорировать требования пиратов, и они просто убили бы тебя… А я не мог этого допустить, даже не попытавшись тебя освободить. Элессар вернул мне блюстительские полномочия, и я написал им, что Король в отъезде и надо ждать. Тем самым я дал им надежду и выиграл время. — Простите, отец, — не удержался Эарнил, — если Вы снова Блюститель, то может быть, Вы им останетесь? Это Ваши должность и титул. Никто не заслуживает их больше, чем Вы. — Мальчик мой, я уже не молод, и у меня есть ты. К тому же Элессар в Столице. Корабли и людей я взял, распорядившись как правящий Блюститель. В Пеларгире не знали, что Король в стране. Как ты понимаешь, ему уже все известно, и не думаю, что он одобряет мой поступок. — Вот как?.. — тихо произнес Эарнил. — Не тревожься, он не пойдет на то, чтобы казнить меня или отправить в тюрьму. А остальное меня не волнует. Я слишком люблю тебя и Кириона, чтобы переживать из-за этого. — Он не простит Вам подобного своеволия. — Так что же? Я должен был принести тебя в жертву ради того, чтобы сохранить расположение человека, к которому я равнодушен? Я не сделал ничего дурного, и моя совесть совершенно чиста. А если он не пожелает понять меня… Его немилость — слишком ничтожная цена за то, чтобы увидеть вас с Кирионом снова вместе. Если бы ты только знал, как он переживал за тебя… — Фарамир немного помолчал, глядя на сына. — А вот жизнь Хирлуина может оказаться куда более страшной платой за это… Я все же очень надеюсь на искусство мастера Амандила и мастера Рантужа. — Значит… мы возвращаемся в Пеларгир? — Да. Через неделю ты будешь дома, с семьей. — Если ничего не случится… — Не случится. — Отец поцеловал его в лоб. Эарнил лег, закрыл глаза и провалился в сон. Проснувшись, он направился к каюте мастера Амандила, очень тихо постучал и неслышно заглянул внутрь. Бледный Хирлуин лежал в забытьи. Рядом, положив голову на его постель дремал измученный Гвиндор. На скамье возле юноши сидел Рантуж. Он заметил вошедшего Эарнила и кивнул ему. — Скажите… Есть какая-нибудь надежда. — Врач всегда должен надеяться. И до последнего вздоха стараться помогать больному. Но, увы, сколько раз эта надежда… — старичок махнул рукой. Эарнил сочувственно вздохнул. — Но, знаешь…— он еще больше понизил голос, — Мне иногда все же кажется, что он выкарабкается. Я никому этого не говорю… — кудрявый лекарь покосился на Гвиндора. — Не хочу обнадеживать… — Спасибо Вам… Мастер Амандил не смог бы столько сидеть с ним без отдыха. — Вдвоем, конечно, проще. Как ты себя чувствуешь?.. — Теперь хорошо. Старый лекарь улыбнулся и снова кивнул. Эарнил тихонько вышел из каюты и отправился на палубу. Он сразу увидел Кириона, который, по обыкновению, сидел на носу корабля. Отец подошел и сел рядом. Мальчик не сразу заметил его, но, увидев, просиял. — Скучаешь по дому? — Я очень скучаю по маме, Фириэль и остальным… Но мне хорошо рядом с Вами и дедушкой. Внезапно Кирион погрустнел. — Что с тобой? — встревоженно спросил Эарнил. — Когда-нибудь Вы умрете… И дедушке уже девяносто семь. Душа… Эделион сказал, что Вы говорили ему, что душа живет, а тело — это всего лишь платье. А капитану Гвиндору... Вы… — мальчик посмотрел на него. — Говорят, что после смерти душа уходит к Создателю… — А Вы в это верите? Эарнил смотрел в серо-сиреневые глаза мальчика. — Я верю, что истинная любовь вечна… И люди, любившие друг друга, снова встретятся… Они не расстаются насовсем. Я не знаю, что происходит после смерти с такими, как этот торговец детьми. Возможно, их души и умирают вместе с телом. Но не души светлых, благородных людей… Кирион вздохнул и прижался к отцу, словно боялся потерять его вновь, и тот укрыл его полой своего плаща. Солнце уже клонилось к закату и скоро скрылось за горизонтом. Через день, когда Кирион и Эарнил снова сидели на носу парусника и смотрели на море, из кают выбежал Эделион. — Что случилось?! — Лорд Эарнил!.. Хирлуин очнулся! — и порывистый юноша крепко обнял его. — Ты был у него? — У него был Инголд. А потом этот, ну… Рантуж, велел ему идти, чтобы не утомлять раненого. Только капитану Гвиндору позволил остаться… — Это замечательная новость!.. Через полчаса на палубу вышел Гвиндор. Эарнил, Кирион и Эделион поспешили к нему навстречу. — Уснул… — улыбнулся Капитан. Взгляд его после нескольких бессонных ночей был диковатым, одежда измята, а волосы всклочены. — Что говорят Рантуж и Амандил? — Говорят, что довезем… — Иди к Инголду, поспи. — Эарнил потрепал друга по плечу. Гвиндор непонятно помотал головой и скрылся в надстройке. После этого известия настроение у путешественников заметно улучшилось. Принц испытал значительное облегчение, а Аксантур явно пребывал в превосходном расположении духа. Почти половина пути до Пеларгира была благополучно пройдена, и все ждали встречи с родными. Правда, конец плавания был подпорчен довольно сильным штормом. Кириону теперь строго-настрого было запрещено выходить на палубу, и он все время проводил или с отцом и дедом, или у Эделиона, с которым, несмотря на разницу в возрасте, был очень дружен. — Мне нравится шторм, — сказал мальчик, вернувшись в свою каюту. Отец и дед лежали на кроватях, так как заниматься чем-либо было невозможно. Эарнил подвинулся, и Кирион уселся рядом с ним. Парусник скрипел и стонал под ударами волн. — Вы знаете?.. — внезапно спросил мальчик, обращаясь одновременно к Фарамиру и Эарнилу, — Эделион влюблен в Фириэль! — Это он тебе сказал? — поинтересовался Принц. — Нет. Но он возит с собой ее маленький портрет. Он как раз смотрел на него, когда я вошел, и тут же его спрятал. — Я догадывался… — ответил Эарнил. — Бедный, бедный Эделион... Фириэль по-своему к нему привязана, но романтических чувств совершенно не испытывает. — А если бы она ответила ему взаимностью?.. Ты бы благословил этот брак? — внезапно спросил Фарамир, внимательно глядя на сына. — Думаю, что да, отец. — Он сын кузнеца из захолустья, а она леди из дома Хурина. — Он воспитан не в захолустье… И он очень добрый, теплый, отзывчивый человек. Девушка, которая согласится стать его женой, будет счастлива с ним. Если, конечно, для нее главным в жизни будет не титул, положение и богатство. Да, если бы Фириэль захотела этого, я бы благословил их брак. — Пожалуй, я рад, что Фириэль не отвечает Эделиону взаимностью… — сказал Принц. — Хотя я ему сочувствую. — Отец, можно быть женой гвардейца и быть счастливой, а можно — женой высокороднейшего лорда и страдать… Вы же сами прекрасно знаете это… — возразил Эарнил и закрыл глаза. — А у бедняги Инголда морская болезнь… — продолжил мальчик. — Лежит пластом и не выходит из каюты. — При таком шторме это не удивительно, — заметил Фарамир. — Даже меня немного укачало. Старею… — Надеюсь, Хирлуину не станет хуже… — сказал Эарнил. — Мастер Рантуж говорит, что он выживет… если корабль не утонет, — объявил Кирион. — А у лекаря своеобразное чувство юмора, — усмехнулся Принц, глядя на озорную физиономию внука. Эарнил задумался. Фириэль скоро девятнадцать… Через несколько лет она выйдет замуж… Влюблена ли она?.. Ее мать уже в шестнадцать лет отдала ему свое сердце. С Эрендис они встретились, когда той было восемнадцать. Если у нее на сердце кто-то есть, он наверняка должен знать его… Хотя… может быть, это кто-то и не из высшей знати… Но он знал и всех офицеров Минас-Тирит и Итилиена. — Кирион… — позвал он. Над ним нависла улыбающаяся мордашка. — А в кого влюблена Фириэль, ты случайно не знаешь? — полушутя спросил Эарнил. — Нет… Но… могу узнать. (C) 2020 murzwin