Аманс моих мыслей

— Н-непризнанная Лора. Пожалуйста, найдите её и сообщите, что сегодня в-вы будете её наставником. Девица поднимает на меня свой испуганный взгляд и на несколько секунд зависает: вероятно до тех пор, пока не понимает, что боится дьявола, стоящего перед ней. Не ожидала, что я здесь появлюсь спустя столько веков, дорогая? Я и сам от себя не ожидал, чёрт подери. — Лора, значит, — киваю и лукаво улыбаюсь ангелу, что сегодня ответственнен за распределение бойцов. В последний раз обвожу её почти дрожащую фигурку довольным взглядом: выглядит она сносно. Жаль, что боится, а не благоговеет. Тонкая грань, которая так безбожно стирается обитателями школы. И у неё сотрётся. Как её зовут? Может быть, устроить небольшой визит ночью? Давно я не выпускал пар. С утра. Не желая больше задерживать очередь из удивлённо уставившихся на меня ангелов и демонов, захожу на арену, чувствуя раскаленный песок под своими ступнями. Причина, по которой я здесь, дышит мне в затылок и насмехается надо мной, но я упорно игнорирую чёртову очевидную правду, разглядывая кучки взволнованных Непризнанных, которые вскоре впервые познают вкус собственной крови. Как там сказала эта малышка, Лора? Да пошла она к чёрту, эта Лора. Улыбка сама расползается на моих губах, когда я её вижу. Слабая, глупая, маленькая Непризнанная. Она стоит спиной ко мне и смотрит на сложенные на земле копья, позволяя насладиться открывшимся видом. Ей идёт это серебристое боди, и даже если крылья загораживают большую часть её тела, я всё же успеваю полюбоваться фигурой отличницы. Справедливо ли, что такое роскошное тело досталось такой бестолковой девице? Несколько секунд я продолжаю наблюдать за ней с расстояния. Почему я здесь — из-за неё? На этот вопрос нет ответа, но есть небольшая подсказка: Меня раздражает, что она слабая. Почему она такая слабая? Её характер не соответствует её силе. Может быть, я хочу сломать Уокер. А может быть, я хочу, чтобы Уокер ломала других. — Не похоже, чтобы ты разминалась. Она оборачивается мгновенно, изящно взмахнув копной своих чёрных волос. Голубые глаза округляются в недовольном изумлении, пока я так бессовестно изучаю её тело. Спереди вид не менее завораживающий. Вот только отличница всё портит. Ей и пары секунд хватает, чтобы убедиться, что перед ней её же погибель, а потому брюнетка бросает беглый взгляд к копью, которое я и перехватываю, сиюсекундно оказываясь рядом. Близко, так близко, что я чувствую её загнанное дыхание. — Что ты здесь делаешь? — испуганно оборачивается: ищет Праиса. Это раздражает. Настолько, что я едва сдерживаюсь, чтобы схватить её и сейчас же утащить на остров. Вместо этого закатываю глаза. — Поболтать с тобой пришёл. Какие планы на вечер? Будешь онанировать на мои фотки? — Почти угадал, — смотрит на меня исподлобья, усмехается. Отчего-то это кажется мне странным. — Я серьёзно. Зачем ты здесь? Отличный шанс, Люцифер. Хочешь, чтобы девчонка стала сильнее? Стань её наставником, покажи все ужасы Крылоборства, унизь, сделай больно, только пусть она не будет такой... хрупкой. Будто схвати её за локоть неосторожно — она и рассыпется. И не спрашивай, никогда у себя не спрашивай — зачем тебе эта программа «школа жизни после смерти». Просто солги и поторопись, пока не пришёл её настоящий наставник. — Как? Учитель не предупредил вас? — даже не стараюсь придать своему голосу больше невозмутимости. Хочется смеяться с этой наивно-настороженной физиономии, но я стискиваю зубы. — Мы будем вашими наставниками. И я бы советовал тебе размяться, отличница, не очень хочется слушать хруст твоих костей перед смертью. Сощуривается, вскидывает голову. Пытается поверить. Поменьше амбиций, красавица. Тебе они ни к чему. — Ты думаешь, я буду сражаться с тобой? Мы разного пола, это во-первых... — А во-вторых, отличница, перед Высшим злом все равны, — лицо её бледнеет, а взгляд перестаёт быть таким острым. — Слава Сатане, что с тобой, дорогуша? Ты испугалась? Её выражение лица — опьяняющий глоток глифта. Улыбаюсь и делаю пару шагов по направлению к ней. Хватаю за подбородок, заставляя девушку заглянуть мне в глаза. Зрачки расширены, ресницы подрагивают. И эта манящая голубизна... — Ты боишься. И правильно делаешь, что боишься, Непризнанная. — Отвали от неё. За спиной раздается знакомый голос. Сжимаю челюсти и оборачиваюсь на её вечного защитника. Дино. Не мне его ненавидеть, но злость уже закипает в жилах, заставляя меня с силой сжать кулаки. Зачем она так сближается с ним? Что ей это даст? Её любимый ангелочек разбит и на милю к своим осколкам никого не подпустит. Маленькая глупая Вики верит в вечное добро, в силу прикосновения и взгляда? Неужели влюблена? Как это очаровательно и омерзительно. — А вот и защитник нашей отличницы, — стараюсь впитать в свой голос как можно больше яда. — Боюсь, следующее зрелище не для тебя. Он что-то бормочет в ответ, возмущается и направляется к нам, но я хватаю опешившую Уокер за талию и расправляю крылья, в ту же секунду отрываясь от земли. Ветер бьёт в наши лица, а она кричит и пытается выбраться из моей хватки, которая становится мёртвой, когда мои пальцы касаются её поясницы. — Отпусти меня! — голос отличницы срывается, попытки выбраться затрудняют полёт. Мы рассекаем облака, оставляя позади арену и разинувших рты неудачников. Лететь с ней... странно. Будто в руках груз, ценность которого определить невозможно. Она раздражает, о Сатана, как она меня раздражает — казалось бы, отпусти её, и она, напуганная, полетит в пропасть, не успев расправить крылья. Лишусь всех своих головных болей от нескончаемого потока мыслей о ней. Но с другой стороны... с другой стороны, я держу её так крепко, словно упади она, я немедленно ринусь за ней. Тем не менее, я отпускаю отличницу, когда мы оказываемся на уровне плавающего острова. Нескончаемый поток ругательств стихает, когда она падает в джунгли и резко расправляет крылья, смягчая себе падение. Усмехаюсь: не такая уж она и тупица. Успеваю скрыться до того, как Вики встаёт и начинает оглядываться по сторонам, выкрикивая моё имя. Где она видела, чтобы хищник не выслеживал свою добычу?! Приземляюсь неподалёку, разминаю шею. Под ногами валяются копья: кто-то уже дрался здесь. Хватаю пару орудий и направляюсь к оставшейся посреди джунглей Непризнанной. Глаза мои горят предвкушением: я не буду её жалеть. Пусть отправляется в госпиталь, пусть проклинает меня, пусть станет уже, черт возьми, сильной! Это её сломает, а затем заставит возродиться вновь. Проверенный метод моего папули. Насилие — физическое или эмоциональное — делает тебя почти непобедимым. А зачем мне непобедимая Уокер? Нет, вопрос в другом: зачем мне Уокер? На кой чёрт я вожусь с ней? Под моей ногой ломается ветка, и Вики испуганно вздрагивает, оборачиваясь. Взгляды врезаются друг в друга — в бездонном голубом злость борется с непониманием. Уокер расправляет крылья и подлетает ко мне, когда резко останавливается всего в паре шагов. Сощуривается, приоткрывает рот. Твою мать. А я-то надеялся. — Выходи из ступора, Уокер, — фыркаю я. — Пришло время сражаться. — Сражаться? С тобой? Вместо ответа бросаю ей в ноги копье и стягиваю с себя футболку. Взгляд девушки мгновенно приковывается к моему телу. Про себя усмехаюсь, на деле же думая, что это вполне справедливо. Я же могу так бесцеремонно разглядывать её. Как, например, сейчас. Эта маняще выглядывающая грудь, эта бархатная кожа, эти острые ключицы... Она дёргается, вырывая меня из плена разбушевавшейся фантазии. Хватает копье, цепляясь за него, как за спасательный круг. Трусливая. — Мне тебя не победить, — отчаянно шепчет, смотря то на острие копья, то на мою шею. — Мы сражаемся не на победу. Мы сражаемся с твоей слабостью. Страх отличницы льстит мне. Внутри ожесточённая борьба: хочется её своими крыльями ото всего дерьма укрыть и стать причиной её боли. Это безумие, я нездоров, в моих мыслях живёт вирус. Я должен его уничтожить. Я должен её уничтожить. Пусть она станет сильной, пусть и взгляда в мою сторону не бросает. Сильных девочек не тянет на тьму, которая их погубит. Сильные девочки из света не выходят. Пауза затягивается. Снова надвигаюсь на Уокер, и она спотыкается, отступая. Это начинает раздражать. — Я не боюсь каких-то несчастных Престолов и Судный День мне не страшен. А ещё, хорошенькая, учитель Праис в курсе испытания. — Испытания? — голос девушки дрожит. Бросаю взгляд за её спину, замечая на одной из скал Ости и того полудурка, что пускает свою ДНК на Уокер. Усмехаюсь, смотрю на отличницу. — Почему, по-твоему, предмет называется Крылоборство, тупица? — поднимаю копье и киваю в сторону этого цирка. — Посмотри туда. Твой дружок. Заметив Непризнанного, Вики усмехается. Где-то в небе проносится фигура Дино и Непризнанной, борющихся в полёте. — Обернись, отличница, — приказываю. Вики следит за моим взглядом и смотрит вверх, тихо ахая. — Так должны были выглядеть мы. — Но ты не дал мне шанса! Ты схватил меня и унёс сюда, — восклицает она, все ещё держась на расстоянии от меня. — Потому что я не хочу терять время. Давай, замахивайся на меня, у меня нет времени на этот детский сад. Из года в год одно и то же. Глупая Непризнанная так безоговорочно верит мне. Верит, что я и правда трачу время на подобное дерьмо, возясь с Непризнанными, как ответственный жалкий школьник. Забавно, но всё это перестаёт меня веселить, когда она выдаёт: — Я не верю тебе. В прошлый раз, дорогой самаритянин, всё шло по похожему сценарию, а потом я оказалась опозорена на всю школу. Кого ты запер на этот раз? Сдвигаю брови к переносице, мысленно отвешивая девушке похвалу. Хоть что-то толковое выдала! — Просто покончим с этим. Нанеси мне удар, черт возьми. Я уже устал от тебя. — Это что, бдсм-шоу? Где камеры, куда ручкой помахать? Сейчас заставишь меня раздеться и... что дальше? Насколько низко ты опустишь меня на этот раз? Только знай, Люцифер, я буду на шаг впереди и я буду прочно стоять на своих двоих, потому что это больше... Бессмысленные попытки оттянуть время пропускаю мимо ушей и хватаю копье, ударяя Вики по лодыжкам, отчего она, не удержав равновесие, вскрикивает и падает. — Сражайся! — кричу, возвышаясь над изумленной девушкой. — Вставай и сражайся, слабачка. Желаемый эффект достигнут: она в бешенстве. Подскакивает на ноги и хватает копье, замахиваясь им в меня. Ловко уворачиваюсь, вспыхивая. Не то, все не то! Она должна разозлиться, должна ударить и не промахнуться! Должна быть сильной. Чтобы никогда и на дюйм не подпускать к себе подобных мне ублюдков. — Это всё, на что ты способна? — роль строгого тренера мне, кажется, к лицу. Усмехаюсь, одним только взглядом втаптывая её в землю. Подняв ненавистный взгляд, Уокер бросается на меня с отчаянным криком, но я снова не оставляю ей шанса, подлетая ввысь. Недолго думая, девушка взлетает вслед за мной, и я специально держусь как можно ближе к ней, ожидая удара. Вижу во взгляде сомнение, смешанное с ненавистью и чем-то ещё. Злость застилает мои глаза: она не справляется, ни с чем не справляется! Так и останется бестолковой, так и будет впитывать в себя удары. — Не такая уж ты и отличница, оказывается, — выплевываю я и подлетаю ближе, вонзая копье в её крыло — ближе к лопаткам, чтобы было больнее, невыносимо больно, чтобы кровь хлынула, и сил удержаться не было. Тогда она падает. А вместе с ней падает и что-то внутри меня. Я замираю в воздухе, перед глазами видя лишь бордовую кровь на белоснежных крыльях, слыша лишь беспомощный всхлип и звук упавшего на землю тела. У меня получилось. Я ранил её, ранил, так где же восторг? Непременно, это разожжет её ненависть и сделает её сильнее, но почему... чёрт, что за дерьмо? Продолжай играть, Люцифер. Или крови испугался? Всё моё тело дрожит, трясётся от ярости. Опускаюсь к ней и вспыхиваю ещё большей злостью, когда вижу девушку, сидящую на грязной земле. По щекам её стекают слезы, пока она смотрит вниз. Твою мать. Это не то, это совсем не то, чего я хотел добиться. Бой должен быть равным, должно быть больно нам обоим, но... Но ведь нам обоим больно? А она меня даже не тронула. — Не будь тряпкой, Уокер, — слова сами льются из моих уст. Ублюдок. Чего ты добился тем, что ударил её? Помогли методы папочки, а? Любопытно, кайфовал ли он, когда бил меня? Потому что едва ли я чувствую ту хваленую власть и чувство справедливости, причинив девушке вред. Она не заслужила. Она должна быть сильной, но не таким способом. Не от моих рук. Что-то горит внутри, ненависть к себе смешивается с каким-то совершенно незнакомым мне чувством вины, и я протягиваю Уокер руку, когда вместо ладони вдруг получаю неожиданный удар. Она вонзает копьё в моё бедро, что вызывает лишь лёгкую, но такую, блять, охренительную вспышку боли. — Твою мать, — боль разрастается, заставляя меня согнуться пополам. Восхищение перекрывает чувство вины. Она отходит от меня, а я вынимаю из бедра копье и уже собираюсь бросить что-то колкое в её адрес, когда все пространство вдруг заполняется воем сирены. Урок окончен. Вики испуганно озирается по сторонам, закрывает уши руками. Хмурюсь в непонимании, когда вдруг до меня доходит: у людишек этот звук предвещает войну. Смотрю на её раненое крыло, перья которого пропитались багровой кровью, и чувствую, как от ненависти к себе пересыхает в горле. Хотел научить её быть сильной, а по итогу сломался сам. Почему мне на это не плевать, почему я не упиваюсь этим видом пропитанных кровью крыльев? Так не должно быть. Я не должен себя ненавидеть за это. Боль — это прекрасно. Боль — это воспитание. Но я больше её не трону. — Время истекло. Ты успела разочаровать меня и реабилитироваться на последних секундах, отличница, — говорю я, надвигаясь на неё. Пусть она ненавидит меня так же сильно, как я её. В конце концов, мы оказываемся слишком близко друг к другу. Так близко, что я чувствую её грудь, соприкасающуюся с моей, чувствую её дыхание на своей шее, и мысли путаются. Но стоит мне коснуться рукой раненого крыла девушки, как они снова обретают ясность: я просто чудовище. Разве она этого не понимает? Разве не может сейчас взять и оттолкнуть меня? Почему стоит неподвижно? И я. С места не сдвинуться. А потому руки сами тянутся к шее Непризнанной, отодвигая чёрные длинные волосы и позволяя мне наклониться к её уху: — Но не думай, Вики, что я просто так прощу тебе этот удар копьем. Поднимает на меня изумленный взгляд, а на моих губах ещё остаётся сладковатый привкус её имени. Это сущая ложь: удар Уокер — меньшее, что она могла сделать после того, как я её ранил. Так или иначе, я должен держаться от неё подальше. Дьявол лишён чувства вины, а рядом с ней мне самому хочется копье вогнать в своё сердце. В то место, где должно быть сердце.