Я начал писать это письмо ночью.
Надеялся, что меня не потревожат. Хотя
это было не так. Не успеваю написать
всего одно письмо. Пожалуйста, ответь
мне, но возможно что я не смогу даже
его прочитать. Но мне будет спокойно.
Я не знаю, что написать. Как написать о
том, что человек разрывается — он не
может сказать, то что хочет произвести
на свет. Он постоянно занят, но его
сердце с каждым днем… От его сердца
отрывается один маленький кусочек, и
каждую минуту его мучает боль. Что ему
делать?
Странно, но пока я пишу это письмо, по
моим щекам льется что-то соленое…
Это слёзы.
Я скучаю по тебе. Ты — ты та, что каждый день вдохновляла меня спасать мир и не погибать, и ради тебя я возвращался, жил каждый прожитый тобой день.
Я живу тобой, без тебя солнце не светит
так ярко, небо не внушает спокойствие.
Я просыпаюсь с болью в голове. От того, что я не могу прийти в твой мир и быть подле тебя, держать тебя за руку и смотреть на твою радостную улыбку — чувство долга спасать этот мир. Но не могу и забыть тебя — как ты смотрела на меня, как ты боялась, и как в первую нашу встречу убегала, хотела поиграть.
Now I have lost all this. The letter will
probably come to you wet.
Write to me…
***
— Маша, хватит дурью заниматься, иди
уроки делать! — крикнула мне мама с
кухни. С неё доносился приятный запах
киви.
— Это не дурь, а письма, — возмутилась я.
— Уроки сейчас сделаю, — мой голос
дрожал от слез. Я его любила. Он
красиво писал.
Я рассчитывала сделать свои уроки
быстро, но не получилось. Я на одну
только физику убила полчаса.
***
Спустя три часа я продолжила читать
письма. На этот раз я перешла к
третьему — самому объемному письму. В
нем оказалось несколько наших с
Питером совместных фотографий, о
которых я вообще забыла и маленькая
фигурка Эмпаер Стейт Билдинга. Открыв
четвертое — самое тяжелое, я удивилась.
Судя по дате, оно пришло сегодня.Там
оказались пончики в сахарной пудре…
