Трое

      В самолёт грузились молча. Роджерс, то и дело косящийся на него пытливым взглядом, в итоге ничего не сказал, что можно было считать хорошим знаком. Солдат, будто пытаясь привыкнуть обходиться без въевшегося под кожу командира, сел со всеми, тут же заставив остальную часть команды оказаться на другой стороне металлической лавки. В очередной раз удивившись тому, что Романова взяла не способный оставаться незамеченным для европейских ПВО новенький джет, а эту развалюху, Брок устроился в хвосте, намереваясь поспать. Установленный на пейджере датчик должен был разбудить через полчаса – как раз успеет приземлиться до темноты и, используя прихваченные на базе две сотни, добраться до своего дома. Может, даже сходит на вечернюю рыбалку, или закажет пиццу. Из-за крайне неудачного расположения, чтобы забрать каждый заказ, приходилось тащиться на лодке к берегу, так что Брок нечасто позволял себе мелкие покупки. Но в этот раз можно себя немного побаловать…       ***       Пробуждение вышло не слишком приятным. Упрятанный в светонепроницаемый мешок, он не сразу сообразил, что происходит, и поэтому орать и возмущаться случившимся начал уже после того, как рухнул на пол и разорвал преграду между собой и остальным миром. Мир встретил его пейзажем крыши башни Старка и полным отсутствием людей. Одинокий Роджерс, видимо, не рассчитывал, что такое случится, потому что теперь стоял с потерянным видом, удивлённо разглядывая свои пустые руки.       -Сука, мы же договорились! – набросился на него Брок, по-военному чётко оценив обстановку. Теперь ему было откровенно плевать на последствия, поэтому он осмелился даже вцепиться в ткань чужой формы, подтягивая «честь и гордость нации» вплотную. – Что, у Романовой научился не отвечать за свои слова, или ещё увидел где?!       -Рамлоу, успокойтесь. Я привёз Вас сюда для обследования. Чем бы Вы ни болели, мы сможем это вылечить. У Старка хорошие врачи, и Вам не обязательно…       -В смысле «хорошие врачи»?! На кой чёрт они мне?!       -Чтобы выздороветь и снова быть «годным для несения военной службы», - как ребёнку пояснил Капитан, не отстраняясь, и его белоснежные ресницы несколько раз быстро хлопнули, почему-то сразу вызывая ассоциации с кокетничающей девушкой. – Не переживайте, это полностью бесплатно. Я возьму на себя организацию любой операции и найду лучших врачей. Вам не стоит беспокоиться…       -Я и так не беспокоюсь, я в полном порядке и в ближайшее время не собираюсь покидать это состояние. Разве что кто-то обманом потащит меня в тюрьму, лишив возможности спокойно дожить свой век у милого озера в деревянном доме, с рыбалкой и свежим воздухом… - он показательно задумался, а потому просто взревел. – А, ну да, вот же этот идиот!       -Рамлоу, Вы забываетесь. Даже при условии своей болезни, Вы не должны…       -«Болезни»? «Болезни»?! Да с чего ты вообще взял, что я болен?!       -А разве фраза «в ближайшее время перестану быть годным для несения службы» значит не внезапную болезнь?       -Нет. Я не болен, Роджерс, я старею: перестаю быть ловким, сильным и достаточно быстрым для того, чтобы не поймать шальную пулю и не подставить остальную команду. Странно, что своим усовершенствованным мозгом ты не смог дойти до таких простых истин. Хотя, если подумать, ты даже не знаешь, что происходит с человеческим телом по прошествии лет, потому что сам будешь жить раз в пять дольше. Тебе до первых морщин ещё лет сто как минимум, а у меня уже сейчас реакция не та.       -Тогда… - Кэп выглядит полностью ошарашенным. – Тогда зачем был тот монолог?       -Ты дурак или прикидываешься?       -Рамлоу…       -Я провёл рядом с Солдатом пятнадцать лет и отлично знаю, как на него можно повлиять, а как – нет. На любую бурду типа «я устал», «я не хочу» или «ты не должен, потому что свобода – это всеобщее равенство и братство» он положит немаленький прибор. А на то, что командир помирает сразу же клюнул. И при этом, готов поспорить, отлично понял, что именно я имею в виду. В отличие от тебя.       -То есть… ты не болен?       -Нет. Мне просто надо было сбросить Зимнего с хвоста, отдав его тебе и лишив возможности снова отправиться на мои поиски. Теперь у него нет шанса найти меня живым, он об этом отлично знает и ни за что не станет пытаться отыскать могилу. План был хорош: Рамлоу – молодец, Солдат – в надёжных руках, Роджерс – доволен. Так на кой хрен ты притащил меня сюда?       -Потому что… потому что… - Кэп прикрыл глаза, словно от боли, и тихо прошептал: - Извини?       -Прости, что? Я просто не услышал.       -Извини, - громче повторил Роджерс, и его ресницы снова сделали своё «бум-бум», отчего Брока вдруг ощутимо повело. Он откровенно залип на светлых волосках, прикрывших голубые, совершенно блядские глаза. - Я даже не подумал, что ты мог заботиться о нём. Это крайне ответственно и благородно, проявить обходительность в отношении человека, пострадавшего от жестокого обращения и… - виной тому было воздержание сразу после встречи с голодным до постельных игр или просто общий накал ситуации, определить возможным не представлялось. Кэп, казалось, не видел в этом проблемы: нёс и нёс свою патриотическую чушь, приправленную щедрой долей откровенного совращения из-за розовых, тонких, потрясающе быстрых губ. Брок представил эти губы на члене и у него моментально встал. Признаться, это было несколько неожиданно и крайне несвоевременно, но… - И я теперь просто вынужден предложить тебе что-то взамен. Если будет что-то надо, ты всегда можешь позвонить и…       «Я хочу тебя трахнуть» - мелькнуло на краю сознания, но, к счастью, до языка не добралось. После такого любое хорошее отношение Роджерса можно было бы смело списывать со счетов, потому что на фоне основной проблемы это было бы несущественно.       -Мне нужен транспорт, - наконец, смог выдавить Брок и с трудом затормозил себя от страстного желания потянуться вперёд и попробовать Кэпа на вкус. Снова. Прежний поцелуй, вспыхнув манящим воспоминанием где-то на горизонте, подсказал, как правильно огромное, горячее тело может ощущаться в руках, и насколько просто ворваться языком в сладкий рот. Да и до вожделенных губ осталось всего ничего, каких-то несколько сантиметров. Чуть-чуть. А потом можно будет смело сигать вниз, потому иначе Роджерс точно придушит за «глупую шутку». – Я не собираюсь находиться здесь ещё хоть…       -Я обещал Баки, что тебя осмотрят лучшие врачи.       -Серьёзно? Ты пообещал Зимнему вылечить меня от старости?       -Ну, не то чтобы «вылечить»… - Кэп снова отвёл глаза и его чёртовы ресницы опять заставили замереть, мечтая завалить своего хозяина прямо тут. – Просто он был так напуган, так растерян, что я не мог больше на это смотреть. И пообещал, что найду лучших врачей и, если это возможно, то тебя вылечат.       -Ты пообещал Зимнему вылечить меня от старости, - констатировал Брок и тяжело вздохнул. – Ты ведь понимаешь, что когда станет ясно, что от этой болезни лекарства не существует, он «на радостях» убьёт тебя, Старка, всех врачей, что меня осматривали и даже тех, кто мог бы осмотреть, цепным псом будет ходить за мной до самой смерти, а потом ляжет на могиле и умрёт?       -Что? Нет, он не станет… - Роджерс вдруг замер, словно что-то почуяв, моментально став похожим на Агента, когда тот планирует операцию и ищет вариант, который устроил бы всех и при этом не доставил хлопот ему самому. – Или станет?       -А ты быстро учишься, - похвалил его Брок и отпустил, хотя хотелось, наоборот, притянуть к себе и хотя бы прижаться к вожделенному телу. – В любом случае жить в Башне я не буду. Не люблю Старка и его интеллектуальные игрушки.       -Значит, ты останешься?       Брок кивает. Он не помнит тот момент, когда они перешли на «ты», но думает, что это правильно. В конце концов, если у них на двоих один любовник, можно не соблюдать некоторые правила хорошего тона. Или даже забить на них совсем.       Хотя Роджерс ведь не даст.       Помешанный на приличиях Капитан Наседка…       ***       Естественно, дом приходится искать самостоятельно: ни один из подобранных ЩИТом вариантов ему не нравится, потому что в каждом наверняка полно жучков, а Брок хочет сохранить хотя бы иллюзию неприкосновенности своей жизни. Непонятно, как Кэп договаривается на его счёт, но агентов в пределах видимости не наблюдается, никто не горит желанием взять его под стражу или отправить на допрос. Зимний воспринимает то, что командир временно остаётся рядом, как причину больше искать причин прикоснуться или притереться. Он постоянно находится рядом, зля непрерывно наблюдающего за ними Роджерса, а через него – и самого Брока, не горящего желанием портить отношения с единственным способом снова уйти от правосудия.       На второй день Кэп улетает на какую-то миссию, оставив их «всего на пару часов», и не возвращается даже к следующему утру. Всё это время Брок проводит с практически изнывающим от желания Зимним, которого стремительно отпускают полученные в Гидре наркотики. Он становится суетлив, начинает бросаться на любой звук и стремительно выходит из-под контроля. Брока это не радует, но что делать – он не знает, так что в один прекрасный момент просто сдаётся и, когда Агент в очередной раз непонятно как проникает к нему в душевую, позволяет ему опуститься на колени и прикрывает глаза.       Прибывший через час Роджерс явно в курсе: он зол, хватает его рукав, вытягивая на балкон, и, только закрыв дверь, разражается громогласной тирадой, смысл которой сводится к «свободе совести и чести для подвергшегося таким испытаниям человека» и «неспособности урода, уже и так достаточно сотворившего на благо Гидры, удержать член в штанах». Вместо ответа Брок опускается на колени и, игнорируя все попытки снова поставить себя на ноги, утыкается носом в ширинку «достояния Америки». Его ведёт, в штанах горячо и нестерпимо хочется просто расстегнуть ширинку и…       -Пожалуйста, - говорит он, смотря снизу вверх. У Роджерса встаёт и, как бы он не пытался это скрыть, всё очевидно. – Вот так это и случилось, - поясняет Брок ровным тоном, и тут же падает от удара по щеке. Кэп уходит, хлопает дверь, рядом моментально оказывается Зимний, который подбирает своего командира, оттаскивает на диван и заматывает в тёплый плед.       Роджерс смотрит на это всё так же возмущённо, но уже без привычной злобы. Понимает. Или просто принимает на веру, что когда кто-то хочет тебя настолько сильно, раз за разом отказывать ему однажды становится физически невозможно. В любом случае свои дальнейшие комментарии он держит при себе, а Брок просит Солдата не приходить больше по ночам.       -Кажется, от этого мне становится только хуже. Даже от обнимашек.       И Агент сдаётся. В пустой постели необычайно холодно и одиноко, но Брок уговаривает себя, что пора привыкать. Единственное, к чему невозможно привыкнуть: тоскливые взгляды Зимнего, тайком бросаемые во время быстрых ужинов или завтраков. В обед он предпочитает спать или читать, закрывшись в комнате. К нему то и дело приезжают врачи, один дороже другого, осматривают, берут анализы и всячески хвалят физическое состояние. На вопросы о снижении продуктивности лишь разводят руками, констатируя, что «годы берут своё», получают деньги и отбывают восвояси. Всё идёт своим чередом, пока однажды на пороге спальни не вырастает встревоженный Роджерс с растрёпанными волосами и не просит помощи. На языке Кэпа это означает как минимум пиздец мирового масштаба и Брок готовится к худшему. Но дело оказывается в необходимости обследований Зимнего.       Через десять минут они идут по коридору уже втроём: Брок, Агент и какой-то врач, упоённо вещающий о «прорыве в мировой нейрохирургии» и «возможности впервые взглянуть на настолько повреждённые участки мозга у живого человека». Это звучит довольно подозрительно, но врача организовывал Старк, а проверял – дотошный Роджерс, так что Брок старается смириться с необходимостью просто пережить десять не самых приятных минут. Всё меняется, когда они добираются до необходимого кабинета: кроме аппаратуры там ещё три человека, о которых они не предупреждены.       Первую пулю получает врач. Ещё секунду назад разглагольствовавший о «всемирной известности» нейрохирург превращается в бездушный кусок мяса с дыркой в изучаемом объекте.       Вторая летит в Брока, но тот уворачивается, снова чувствуя, как ноет едва начавшее подживать плечо. Нападавший знакомо скалится и в памяти всплывает лицо техника, всегда хотевшего узнать «что у Зимнего внутри», чтобы улучшить что-нибудь и там. Они с Броком частенько сталкивались над уже обколотым Солдатом, которого без ведома его командира забирали «на обследование» и пытались вскрыть. В последний раз Пирс получил не слишком приятный рапорт и техника без двух передних зубов и целого носа, пострадавшего в результате «ошибки с дозировкой снотворного», а на деле – от решившего больше не церемониться Брока. Больше они не виделись, но в памяти осталась зарубка на случай внезапной встречи.       Третья пуля всё-таки находит живую плоть и Зимний, который ринулся прикрывать своего командира, злобно шипит, стараясь не опираться на раненую ногу. ИИ, всегда следящий за жильцами и старающийся предотвратить членовредительство, почему-то не реагирует на столь откровенные попытки убить пару находящихся под круглосуточным надзором людей. Значит, либо Старк в курсе всего и допускает такой поворот дел, либо – данные «гости» сумели как-то отключить систему безопасности и теперь защитить свои задницы – их личное дело.       -Солдат, устранить, - командует Брок, не особо надеясь на подчинение.       В его положении, когда передача права отдавать приказы уже фактически принадлежит Роджерсу, Зимний может проигнорировать указания. Но, видимо, он всё же знает своего подопечного недостаточно хорошо: шея первого противника хрустит в металлических пальцах, и мужчина валится на бок слабо дёргаясь. Второй успевает выхватить пистолет, но Агент совершенно спокойно уворачивается от выстрела в упор, ломая запястье вместе с пистолетом и добивая прямым в живот, после которого у жертвы нет возможности выжить из-за многократно проткнутых обломками рёбер лёгких. Третий улыбается и его Брок с запозданием узнаёт тоже: бывший охранник, лишившийся работы после попытки пересчитать взбрыкнувшему Зимнему рёбра дубинкой. Ну, не только работы, но и возможности называться «мужчиной» после того, что Агент с ним сделал с молчаливого попустительства своего командира, прибывшего как раз вовремя, чтобы разрешить сопротивляться. Он, в силу военной специальности, действует гораздо оперативнее остальных: последняя пуля проносится в сантиметре от бока подобравшегося вплотную Зимнего. Порадоваться такому профессионализму Брок просто не успевает: забывшийся в пылу боя Солдат не сразу соображает, что целились не в него, а когда поворачивается, что-либо делать уже поздно. Пуля точно пробьёт живот, не закрытый привычным бронежилетом и повредит что-то жизненно-необходимое. Также в ней наверняка или яд, или разрывной шарик, а это – конец даже при условии немедленно оказанной медицинской помощи.       Рука, вытягивающаяся от дверного проёма, кажется чем-то невозможным. Брок успевает удивиться тому, насколько она длинная, когда предназначенная ему пуля входит ровно в середину светлой ладони Роджерса, видимо, среагировавшего на шум и прискакавшего выручать «дорогого друга Баки». Потом Зимний, убедившись, что его командир жив, отрывает последнему противнику голову, и моментально оказывается рядом. Осматривает Брока и тут же теряет всякий интерес к происходящему вокруг, притеревшись к боку. Кэп прижимает раненую ладонь к груди и оглядывается вокруг. Ему явно больно: едва сросшиеся кости наверняка ещё доставляют беспокойство, в отличие от восстановившейся буквально за час ноги, но Роджерс не жалуется. В отличие от Брока, который тяжело и часто дышит.       -Когда ты говорил о «небольшом осмотре», я почему-то представил себе всё немного не так! – если бы можно было взять рупор, чтобы ещё сильнее повысить громкость, Брок бы так и сделал. Но рупора тут нет и приходиться обойтись собственными силами. Одновременно с мыслью, что Кэп, вообще-то, спас ему жизнь, приходит осознание, что всё слишком далеко зашло. – Оба за мной, - командует Брок и устремляется обратно в сторону своей спальни. – Живо!       Они добираются до комнаты в рекордные сроки. Роджерс, всё ещё разбирающийся в происходящим вокруг меньше всех, пытается задавать вопросы на ходу, но, не видя отклика, быстро сдувается. Сидя на кровати, пока осторожные пальцы Агента бинтуют ему снова закровившее плечо, Брок осматривает ладонь Кэпа. Как и ожидалось, рана уже напоминает недельную, а пуля и вовсе выпала где-то по дороге.       -Солдат, как закончишь со мной, раздевайся…       -Рамлоу…       -…будем лечить тебя, - непоколебимо заканчивает фразу Брок, игнорируя пытающегося влезть Роджерса. – У него пуля в ноге, надо вытащить и промыть. Хрен знает, что они туда напихали.       -Только металл, - на секунду задумавшись, констатирует Зимний и присаживает рядом, проверяя насколько плотно закреплён бинт. – Профессиональная помощь не требуется.       -Замолчи и стягивай штаны, Солдат. Не зли меня.       -Рамлоу, Вы…       -Закрой варежку, Роджерс, не до тебя сейчас. Солдат, штаны вниз, руки на кровать, прогнуться в пояснице и показать мне бедро! Давай! – видя, что Зимний замер, не желая, как и в Гидре, светить булками, Брок расстёгивает ему ширинку сам, ласково оглаживая бока и заставляя чуть отойти от атмосферы едва закончившейся боевой операции. Воркует, стягивая мешающие рассмотреть характер повреждений штаны и гладит ладонью тёплую ягодицу. – Ну что же ты, раньше так не боялся, а теперь что? Давай, нам очень нужно узнать, что ты в порядке и тогда можно будет…       -Поощрение? – тут же оживляется Зимний.       -Да, - чувствуя себя последним уродом, соглашается Брок, и трусы моментально падают на пол. Прогнувшийся в пояснице Агент выглядит слишком горячо, чтобы это можно было игнорировать. Брок с трудом держит себя в руках, когда тот демонстративно раздвигает ноги, показывая розовую, крепко сжатую дырку. Пройдясь пальцами по спине, разворачивает Зимнего к себе и жестом подзывает подойти ближе Роджерса. Тот не реагирует, на лице – ни одной мысли, а глаза прикованы к тёмным пальцам на бледной ягодице. – Кэп, иди сюда! – приходиться прибегнуть к указаниям вслух Броку. Агент нервничает, переступает с ноги на ногу, но покорно расслабляется, позволяя осмотреть себя со всех ракурсов. Роджерс, словно опомнившись, торопливо приближается, опускаясь на корточки и ища глазами рану. – Ниже, - говорит ему Брок, чуть притягивая Зимнего ближе и позволяя уткнуться в до сих пор не скрытый тканью стык шеи и плеча. Это помогает, ровно как и подсказка. Агент вздрагивает, пытается через плечо увидеть, что там происходит и слишком активно ёрзает для простого осмотра. Брок только надеется, что Кэп достаточно вменяем, чтобы не попытаться забраться своему дружку пальцами в задницу в такой напряжённый момент. Видимо, так и есть: спустя секунду звенит выпавшая на пол пуля и Зимний ощутимо расслабляется.       -Пуля извлечена, - отчитывается поднявшийся на ноги Роджерс, складывая нож. Брок мысленно стонет от его непроходимой… непредусмотрительности. – Что такое?       -Ты должен был осмотреть рану, а не копаться в ней ножом в поисках пули. В этом веке, вообще-то, есть обезболивающее, профессиональные врачи и подходящие для извлечения таких предметов скальпели и пинцеты. И это если не считать того, что ты пошёл против прямого приказа.       -Я… эм… Ему не нравятся врачи.       -Какая разница, что ему нравится, - шипит Брок. – Если ему нужна медицинская помощь, чтобы точно не загнуться, значит – ему нужна медицинская помощь. Вне зависимости от твоих собственных желаний и устремлений.       -Он – свободный человек и…       -Ты ещё сейчас скажи, что «свободному человеку» не нужно, чтобы пулю из раны достал специально обученный человек с чистым скальпелем, а вполне хватит остолопа с грязным ножом, вместе посмеёмся!       -Я… Прости… - Кэп снова опускает глаза и его ресницы в очередной раз оказываются перед глазами. Брока тянет вперёд, коснуться их носом, проверить мягкость, приникнуть губами и…       -Командир… - тянет почувствовавший чужое возбуждение Зимний. Его, в отличие от воспитанного в атмосфере «цивилизованности и правил приличий» Роджерса понятием «нельзя» не проведёшь. Для его «нельзя» только когда «невозможно», но и тогда он стопроцентно попробует хотя бы пару раз. – Пожалуйста…       У Брока стоит, в пределах досягаемости находится готовый подставиться Агент, прямо напротив: соблазнительно выглядящий Кэп с его губами, ресницами и прочими телесами и изгибами. И всего этого нельзя даже коснуться. Впервые с момента звонка Роджерсу Брок ощущает, что вот-вот сойдёт с ума. И наверное, делать такого нельзя. Наверное, Зимний свернёт своему другу детства шею, а потом и командиру – чисто за компанию. Наверное, поступать так с живым человеком – верх кровожадности и бессердечия, но…       -Сейчас ты трахнешь его, а потом он трахнет тебя, - командует Брок.       -Командир, разве я плохо отработал операцию? – удивляется Солдат.       -Хорошо. Очень хорошо отработал. Так что это не наказание. Наоборот, поощрение для обоих. Ты должен сделать хорошо ему, а он в ответ доставит удовольствие тебе. Взаимовыручка, понял?       -Но...       Брок выходит из себя и, чтобы не заголосить при Роджерсе как базарная баба, бросается прочь из комнаты. Он ловит глазами кофеварку и думает, что его просто безумно интересует, есть ли в здании какое-нибудь кафе, где можно перекусить, прежде чем отправиться домой...