Трое

      Брок Рамлоу, бывший командир Страйка, личной группы огневой поддержки Капитана Америки, молча заваривает себе кофе, молча поджаривает тосты и всё также молча мажет их невероятной смесью сладкого, горького и солёного. Стив, который после случившегося ночью рассчитывал как минимум на короткий разговор, косится на спокойно расположившегося напротив Зимнего и скрипит зубами. Ему болезненно необходимо обсудить произошедшее и прийти хоть к какому-то соглашению насчёт дальнейших действий. Но Солдат здесь, а Брок молчит. Молчит и смотрит, словно заранее знает, что ему скажут.       -У меня свободный день, давайте сегодня куда-нибудь сходим? – наконец, не выдерживает Стив и осторожно придвигает миску с мёдом поближе к тут же напрягающемуся Зимнему. Брок хмыкает и, когда снова повисает пауза, отвешивает своему подопечному несильный подзатыльник, привлекая внимание к обсуждению. – Я думал насчёт кафе, но можно ещё в кино заглянуть или даже…       -Зоопарк, - вклинивается Солдат и на вопросительный взгляд только пожимает плечами. – Командиру нравится смотреть на животных.       Он видел? Он знает? Осознание того, что его порыв будет иметь последствия, бьёт под дых. Испуганный перспективой лишиться Баки, Стив с трудом дожидается, пока закончится завтрак и, стоит Броку отослать Зимнего в душ, потому что тот «снова вымазался как свинья, и не лезь ко мне, ты весь липкий!», оказывается рядом.       -Он знает.       -О чём ты? – Брок совершенно не выглядит озабоченным этой проблемой, он моет тарелки, миски и чашки, выкладывая их на полотенце и что-то весело насвистывая под нос. – Если ты про вчера, то можешь расслабиться: я этот канал уже почти неделю каждый вечер смотрю. А если про то, что случилось, то…       -Брок…       -Всё нормально, Роджерс, не надо так нервничать. Подумаешь, два взрослых мальчика подержали друг друга за члены, - несмотря на то, что выглядит Брок совершенно нормально, чашка едва не опускается мимо стойки и Стив понимает, что нервничают они примерно одинаково. Это немного, совсем капельку, обнадёживает. - Ничего страшного или непоправимого не случилось. Иди собирайся, трахни своего Баки по дороге и пойдём выгуливать затворника. Ему пора начинать привыкать, что людей вокруг нельзя бить и надо…       У Брока Рамлоу, бывшего командира Страйка, которого Стив на протяжении нескольких лет видел каждый божий день, дрожат губы, а вокруг глаз – иссиня-чёрные круги. «Не спал» - констатирует мозг и от этого становится легче. Тело словно налилось горячим металлом, без конца толкающим на бездумные поступки, а кончики пальцев горят от желания прикоснуться, снова ощутить жар чужой кожи, но нельзя. Хотя почему «нельзя»? Вчера они оба были совсем не против удовольствия, короткими разрядами взрывающегося под кожей. Поэтому, может, если сделать всё правильно, то сегодня тоже…       -Брок… - тянет Стив и медленно приближается.       -Что так смотришь, Роджерс? – тут же начинает нервничать собеседник, отступает на шаг и оказывается в углу, откуда не сбежать. – Это не я начал, помнишь? То, что случилось – ошибка и…       -Ошибка ли? - выдыхает Стив ему в губы и это ни черта не вопрос, а только способ немного успокоить перед первым касанием, от которого тело пронзает обжигающей негой. И Стив стонет, не в силах оторваться от человека, живого и тёплого, так покорно гнущегося в руках и словно нарочно притирающегося пахом к бедру. - Давай поговорим.       -Нет, Роджерс, мы не будем говорить, и вообще…       За спиной хлопает дверь спальни, и Стив в самый последний момент успевает отодвинуться от всё ещё с тяжёлыми всхлипами дышащего любовника, рухнув на стул как раз когда Зимний появляется на пороге, уже полностью одетый и готовый к встрече с зоопарком. Видимо, предстоящее путешествие видится ему чем-то волшебным и радостным, потому что на губах у Солдата широкая мечтательная улыбка. Которая спадает, стоит ему поймать взглядом Рамлоу.       -Командир?       Стив оборачивается. Брок стоит, привалившись боком к кухонной стойке, с абсолютно расфокусированным взглядом и отсутствием каких-либо эмоций на лице. Зимний оказывается рядом моментально, помогая своему командиру усесться и подавая воды. Тот пьёт быстрыми жадными глотками и, только придя в себя, командует:       -Роджерс, в душ.       Уже от двери, обернувшись чисто на всякий случай, Стив видит, как Солдат притягивает Брока к себе, обвивая руками и поглаживая по напряжённой спине, пока его рот ласкает шею…       ***       В кино, куда они идут вместо закрытого на ремонт зоопарка, темно и пусто. Видимо, в это время дня основная часть посетителей занята зарабатыванием на кусок хлеба, так что в зале они оказываются почти одни. Одинокая парочка, разместившаяся на втором ряду, почти сразу увлекается друг другом и в какой-то момент Стив даже завидует этим двоим: в их отношениях всё просто и понятно. У них же…       Баки ёрзает. С того самого момента, когда почти поймал их на кухне, он старательно не смотрит на Стива, предпочитая полностью сконцентрироваться на своём командире, моментально прилипая к его боку, стоит только отвернуться. Учитывая прошлый опыт взаимоотношений Зимнего с «большим страшным миром», состоящий исключительно из убийств, погонь и драк, неудивительно, что он пытается держаться поближе к кому-то знакомому. Но, даже зная это, Стив никак не может себя успокоить: всё прокручивает и прокручивает в голове момент, когда наклонился вперёд, коснувшись губ Брока и… Он осторожно трясёт головой, стараясь не привлекать лишнего внимания, но Солдат тут же поворачивается, приподнимая бровь. Вопрос, насмешка, угроза? Что он хочет этим сказать? Как надо отвечать? И надо ли вообще, если учесть, что Брок гладит своего подопечного по руке и в темноте кинозала этот жест кажется чем-то интимным? И почему внутри такой дьявольский огонь из злости, ревности и обиды?       Когда это началось?       Стив перебирает в памяти события последних месяцев, силясь отыскать момент, когда презрительное «Рамлоу» превратилось в мягкое «Брок», а желание врезать в челюсть – в жажду прижаться кожей к коже, но не может. Ещё в ЩИТе, смотря на чуть насмешливого, вечно готового к драке Рамлоу, на его почти отеческое отношение к Страйку и невольно попавшим под руку новичкам, он замечал проскакивающую неуверенность. Будто тот… осторожничал, стараясь не дать подойти слишком близко. Защищал ли он таким чуть глупым способом окружающих от длинных рук Гидры, привыкшей ловить людей на наживку из других людей, или просто боялся привязаться к кому-то слишком сильно? Думал ли он тогда уже о необходимости побега, или рассчитывал выкарабкаться без этого, сохранив должность и выслужившись перед Фьюри? О чём он вообще думал, когда добровольно сунул голову в петлю?!       -А почему они просто не могут пристрелить лишнего человека? – тихо спрашивает Баки, смотря на экран. – Зачем пытаться что-то кому-то доказать? Это ведь такие хлопоты…       Суперсолдатский слух доносит то, как тяжело Брок вздыхает, прежде чем ответить. Но отвечает, подбирая правильные слова, пусть и с трудом.       -Нормальные люди так не делают, сладкий.       -Не разбираются с проблемами?       -Не убивают других людей.       Стив заставляет себя сконцентрироваться на событиях фильма. Три подружки – почему во всех фильмах именно три, неужели если девушки будут дружить вчетвером, небо рухнет на землю?! – пытаются доказать изменившему мужу одной из них, насколько тот ошибся. Муж, как полный идиот, цепляется за любовницу и тогда они идут ва-банк: пробираются к нему в офис и слёзно жалуются начальству. Можно подумать, в реальной жизни такой поступок мог бы хоть на что-то повлиять. Брок гладит Зимнего по ладони, а потом, словно забывшись, притягивает к себе, позволяя устроиться на плече. Стив снова мысленно возвращается в события вчерашнего вечера, когда он навалился на Рамлоу и, почувствовав его возбуждение, едва не закричал от восторга. После месяцев с холодным, никак не желающим откликнуться Солдатом, такой ответ показался настоящим чудом. Возможно, поэтому Стив и сорвался, позволил себе на секунду представить, будто Зимний – неприступный и чужой – это не Баки, а лишь его созданный Гидрой крайне удачный двойник. Что Брок не против, что он тоже хочет и согласен.       И что он непременно захочет ещё.       Одна мысль об этом почему-то обожгла. Снова. Заставила кровь закипеть, а член стать твёрже камня. Невольно возникла идея наклониться вперёд и притянуть Брока к себе для поцелуя, почувствовать его ответное желание снова, без страха и затаившейся на дне глаз боли. Но Баки…       -Рамлоу, надо поговорить, - говорит он и первым поднимается на ноги. – Срочно.       -Прямо сейчас? – деланно возмущается Брок, но останавливает собравшегося идти с ними Зимнего. – Солдат, новая задача: провести в зале пятнадцать минут. Никого не бить, в контакт не вступать, не уходить, пока не закончится время. Цель: проверка возможности социализации. Всё понял?       Даже для Стива, не слишком искушённого в плане общения, очевидно, что ничем, кроме попытки ненадолго избавиться, запирание в ограниченном пространстве быть не может. Но Солдат кивает, покорно принимая правила игры.       -Чётко и ясно, - говорит он и тут же снова впивается глазами в экран.       Позже Стив идёт к пустому дальнему туалету, зная, что Рамлоу точно последует за ним. И, лишь убедившись, что внутри нет посторонних, позволяет себе схватить его за локоть и затащить в ближайшую кабинку.       -Роджерс, какого… - припёртый к покрытой плиткой стене, практически распятый, с чужой рукой, нырнувшей в штаны, он разом теряет весь пыл, с шипением пропуская воздух сквозь сжатые зубы. Почти перекрывшие радужку расширенные зрачки говорят о возбуждении и Стив, на всякий случай придавив его получше, касается губ. Брок замирает под ним, покорно открывая рот и позволяя забраться внутрь языком, но в остальном никак не реагирует. Его напряжённые плечи дёргаются, будто в попытке атаковать, и Стив отстраняется, не желая больше давить.       -Прости, я думал…       Едва получив свободу, Рамлоу подаётся вперёд, набрасываясь, сразу же целуя, ощупывая всего, рискуя получить травму, потому что Стив от неожиданности слишком сильно сжимает его член. Но, видимо, это не играет особой роли: они оба по-звериному рычат, атакуют и пытаются доказать своё превосходство, право доминировать. Ни одному не хочется сдаться, поэтому сражение не останавливается, пока, наконец, Брок не выдыхает в шею, вцепляясь зубами, и почти жалобно стонет. Член в ладони дёргается, с головки уже течёт, и Стив думает, что кино – это здорово, и что надо ходить сюда почаще, а что Баки пришлось бросить – так он в закрытом зале и ничего не случится. В конце концов, они взрослые люди и имеют право...       -Господи…       По крайней мере, Стив надеется, что любовник шепчет именно это, потому на переспрашивание нет ни сил, ни желания. Его продирает до холки, впервые с момента в Барселоне, от которого до сих пор мутнеет перед глазами и тело напрягается каждым мускулом. Собственный стояк мешает мыслить здраво и, когда вздрогнув, Брок вдруг отодвигается, бросившись отрывать туалетную бумагу, попросить помочь как-то неудобно.       И Стив терпит.       В тёмном зале, где стоит только шелохнуться – серые глаза Зимнего тут же вопьются в лицо. На улице, когда, не рассчитав – а может, сделав это специально – Брок несколько раз сталкивается с ним боком. На полутёмной парковке ему нестерпимо хочется схватить предмет желания за горло и, прижав к ближайшей стене, впиться в губы. Впервые Стив понимает порыв Солдата, слепо бросившегося на него в попытке утолить тактильный голод. В лифте, где оказывается неожиданно тесно, он оказывается слишком близко и осторожно втягивает носом воздух. Брок пахнет шоколадом, кофе и апельсином, и жар от его кожи пробирается под одежду, отчего будто выворачивает наизнанку. Но Зимний смотрит прямо, практически не моргая, он точно не подпустит к своему командиру кого бы то ни было.       И Стив терпит.       Обжигает ненароком взглядом фигурно выбритый затылок, пока Брок, как самый ответственный – в последнее время именно за ним закреплены все важные задачи вроде организации выноса мусора или мойки посуды – копошится в замке, то ли не попадая ключом, то ли – пытаясь вырвать личинку с мясом. Помогает Зимнему раздеться – машинально, едва не порвав его куртку в задумчивости. И постоянно держит глазами «цель». Словно понимая это, Рамлоу норовит «встать в позу», то наклоняясь, пока разувается – хотя обычно всегда легко выскакивал из ботинок, промяв задники – или ищет что-то в поставленной на пол сумке, то потягиваясь, почти демонстративно. Отпихивает руки норовящего обнять Солдата и отправляет того в душ. Стив почти не слышит, весь мир вокруг затянут непонятным туманом. Через туман же до него доносится «Роджерс, иди сюда!» и ноги сами несут к дивану, на котором устроился Брок. Лишь подойдя почти вплотную, он замечает, что в руках у Рамлоу пульт от телевизора.       -Что будем смотреть?       Стив молчит. Его раздирает от жажды коснуться чужой кожи, но вода в душе ещё не течет, да и вообще – это плохая, очень плохая, совершенно отвратительная идея. Трогать Брока за спиной у Баки, желать его настолько сильно, сгорать от страсти к кому-то другому… Это неправильно.       Но так хочется.       И Стив аккуратно опускается на диван рядом с Рамлоу, пожимая плечами.       -На твой выбор, - говорит он, тут же прикусывая язык и зажимаясь. То, какой эффект на него оказывает, в принципе, совершенно чужой человек, невозможно ничем объяснить. Пожалуй, это нечестно по отношению к Баки, для которого командир является центром всего существования. – Только не про животных.       -Договорились.       На экране появляется пара довольно известных актёров. Современный мир, на взгляд Стива, чрезмерно зациклился на своих кумирах, и в любом другом случае он бы непременно указал на недопустимость подобного, но сейчас ему немного не до того – загорелая рука, опустившись на колено, осторожно обводит пальцами. В душе, наконец, журчит вода.       -Это неправильно, - говорит Стив, но чужие пальцы, вместо того, чтобы исчезнуть, медленно поднимаются, невесомо касаясь внутренней стороны бедра. – Брок, это неправильно! – повторяет он, когда ощущает стремительно уходящую из-под ног почву. – Это…       -Я и в первый раз прекрасно слышал, - насмешливо произносит Рамлоу, пока его рука плавно движется вверх к бедру. – Судя по тону, которым это выдано, твоя проблема в том, что сам остановиться ты не сможешь, потому и ждёшь, пока совесть проснётся у меня. К сожалению, моя проблема – в полном этой самой совести отсутствии. Так что если хочешь остановить – сделай это собственноручно.       -Я…       -Не можешь?       Стив кивает, потому что пальцы добираются-таки до члена и, мягко поглаживая, обводят головку. Она уже почти течёт, яйца поджались и, вроде как, стоит отправиться в ванную и разрешить проблему… как там Рамлоу выразился, «собственноручно»? Пожалуй, это было бы лучшим выходом.       Да, он сейчас же уйдёт.       Ему нельзя желать никого, кроме Баки.       Нельзя.       Но так хочется.       -Я не имею права сделать ему больно, - зачем-то пытается объяснить Стив и, когда Брок насмешливо фыркает в плечо, добавляет: - Он и так слишком многое перенёс, чтобы испытать ещё и это.       -А что «это», Кэп?       -Ну…       -Поверь, Зимний понятия не имеет о термине «ревность», а понятие «измена» вообще находится за гранью его понимания. Он злится, когда переживает, что у него вдруг отнимут что-то важное. В остальных случаях – просто отворачивается, позволяя творить что угодно. Я же уже говорил: Солдат – не человек в твоём понимании этого слова, даже при условии наличии всех прав и свобод, он не в состоянии жить нормальной жизнью.       -Неправда. Я видел, как он смотрел на людей и…       -Он неплохо усваивает материал и просто догадался, что когда вписываешься в рамки «среднестатистического человека», тебя не волокут к врачу и не пытаются обнулить. Разумеется, удары шокером его тоже не привлекают. Вот и изучает, шифруется, играет. Ещё немного – отлично научится притворяться «полноценным членом общества», хотя внутри всё равно будет рычать на любого подошедшего слишком близко.       -Не говори так.       -Что, не по вкусу правда?       -Не всё, что ты произносишь вслух, становится правдой.       -С другой стороны, сколько ни замалчивай факты, они всё равно останутся фактами. К примеру, ты понятия не имеешь что делать дальше. А Зимнему наплевать на то, жив ли ты вообще. Вот тебе два никак не связанных между собой факта, которые стали основой моей жизни в последние пару недель. Весело, правда?       Стив молчит. Если бы не чужая рука, уверенно ласкающая член, он бы непременно высказался насчёт «основы жизни» человека, обвинённого в предательстве своей родины и долгое время скрывавшегося от правосудия. Но Брок действует так чётко и так правильно, что он не решается что-либо сказать даже когда собачка ширинки без малейшего звука ползёт вниз. Только чуть скатывается и, позволив уткнуться себе в шею, тяжело выдыхает.       Это какое-то сумасшествие.       Он не должен позволять.       Он ни в коем случае не должен…       -Ну надо же, какой хороший мальчик, - шепчет Рамлоу в висок и коротко, по-собачьи, лижет, зацепив языком край волос. У Стива от этого закатываются глаза и поджимаются яйца. Так что, когда губы осторожно прихватывают ухо, он может только выдохнуть тихое «ах» и кончить, позорно зажмурившись. – Славный мальчик Стив Роджерс, - хлопает его по бедру мужчина и, вытащив руку, обтирает её салфеткой, прежде чем застегнуть штаны. – Зимний, жрать!       Это тут же спускает с небес на землю. Стив оборачивается: Баки стоит в дверях, непонимающе обводя глазами спинку дивана, за которой скрывалось основное действие и выглядит… обиженно.       -Бак… - обращается к нему Стив, но Рамлоу уже встал и, повинуясь его указаниям, Солдат уходит, напоследок одарив блондина расстроенным взглядом. – Господи, что я наделал…       ***       На кухне непривычно тихо. Брок не насвистывает, Зимний, вопреки обыкновению, смотрит на его напряжённую спину, а не в тарелку. Даже кофемашина шелестит на полтона ниже, чем обычно по утрам. Стив опускается на стул напротив Солдата и протягивает руку через весь стол, собираясь накрыть его ладонь своей. Тот в ответ только раздражённо шипит, отдёргиваясь, моментально распаляясь, но…       -Зимний, не рычи. Я же сказал: у людей принято делиться. Едой, водой, теплом, заботой, сердцем… Если не можешь понять, просто прими как данность. Роджерс свой, с ним надо делиться, если надо - оберегать. Драться нельзя. Калечить нельзя. Кормить и гладить можно. -Рамлоу, я не питомец… - пытается вклиниться в наставление Стив, но Брок смотрит на него как на идиота и поясняет:       -Ну, разумеется, ты не питомец. Странно было бы, если бы приходилось трахаться с собакой, правда Солдат? - Зимний согласно кивает и, когда в его волосы зарываются загорелые пальцы, блаженно прикрывает глаза, спокойно позволяя чужим рукам пройтись по вискам, по шее, по плечам и, наконец, замереть на предплечьях, не удерживая, а лишь успокаивающе поглаживая. – Посмотри на этого человека, Агент. Когда-то давно вы были знакомы.       -Я не…       -Знаю. Ты не помнишь. Тебя обнулили. Грубо и топорно, пытаясь вытравить из памяти наши общие пятнадцать лет, вытравить меня. Я остался, а вот память о нём повреждена и теперь ты не можешь здраво оценивать этого человека. Но он по-прежнему тебя помнит. Так что смотри на него и учись быть нормальным, хорошо?       Солдат мечется глазами по лицу Стива, поражённого внезапной попыткой Рамлоу подтолкнуть подопечного к наверняка крайне болезненным воспоминаниям. Он думал, что после случившегося сегодня тот постарается, наоборот, придержать Зимнего. Но нет. И Солдат, прильнув носом к сгибу чужой руки, как-то жалобно говорит:       -Я попробую.