Трое

      -Ты знал, да?       Роджерс кругами бродит по комнате, у него злой взгляд и полная растерянность на лице. Брок и не знал, что Кэп умеет злиться и расстраиваться одновременно, однако это так. Самому ему хочется плакать и смеяться, причём непонятно – чего больше. С одной стороны, общая комичность ситуации располагает к здоровому смеху, с другой – оторванная голова в центре обеденного стола вряд ли является хорошим знаком. Как и кольцо с чёрно-красным значком Гидры, валяющееся рядом.       -Ты ведь знал? – не унимается Роджерс. – Поэтому и задавал те чёртовы вопросы! Ты знал, что рано или поздно он отправится «на охоту» и непременно принесёт что-нибудь «похвастаться»!       Брок, которого от смешанности чувств перестали держать ноги ещё добрый десяток минут назад, молча обхватывает голову ледяными от ужаса пальцами и прикрывает глаза. Ему сейчас не до выяснения отношений – в душе тихо журчит вода, извещая о том, что Зимний Солдат отмывается после успешной миссии, а значит – совсем скоро придётся столкнуться с ним лицом к лицу. От мысли о полном возвращении Агента и грустно, и радостно. Они со Стивом потратили почти три месяца жизни на то, чтобы медленно, по кусочкам, намёками, помочь Зимнему немного прийти в себя, снова почувствовав свою человеческую суть.       А потом уехали на два часа в магазин и, вернувшись, застали оторванную голову, кольцо Гидры и мирно поставленную к стене снайперскую винтовку.       Супер.       Просто отличное завершение дня.       -Я ненавижу свою жизнь, - шепчет Брок себе в ладони, но Стив с его улучшенным слухом всё равно улавливает общий настрой: оказывается рядом, приобнимая за плечи, осторожно притягивает к себе и советует:       -Не принимай так близко к сердцу.       -Ага, «он просто играет», - не может сдержаться Брок и стонет от безысходности. – Мы потратили три месяца жизни на то, чтобы добиться… ничего. Ничего, понимаешь? Твой «Баки» слетел с катушек стоило оставить его одного. Это же полный пиздец!       -Брок…       -Что «Брок»? Что «Брок»? Что ты вечно твердишь это своё «Брок», словно это хоть что-то изменит?!       -У тебя истерика.       -Да! И я совершенно этого не стыжусь! Тебе бы тоже стоило поучиться, мистер «я-краснею-от-слова-жопа»!       -Брок… - чужие пальцы медленно гладят по голове, успокаивая и позволяя на секунду представить, будто всё в порядке. – Пожалуйста, не сходи с ума. Мы всегда можем переехать, сменить и имена….       -Нам придётся всё ему рассказать, - наконец, находит удобоваримый вариант Брок. – О тебе. Обо мне. О нас. Посадим его за стол, как взрослые, и в лицо скажем правду. Если он потом сойдёт с ума и оторвёт мне башку – его право. В конце концов, я достаточно уже в этой жизни налажал.       -Нет… Я не позволю… Ты уверен, что это… правильно?       -А «правильно» вообще больше нет. Только «смертельно» и «не очень смертельно». Если можно выбрать, то лучше второе.       -Брок…       -Не смей!       Роджерс – правильный до мозга костей Роджерс, со своими голубыми глазищами и готовностью нести на собственном горбу вину за все смерти мира – устало опускает руки, а затем – отходит. Он несколько раз набирает в грудь воздуха, будто силясь подыскать подходящие слова, но в конце концов только обречённо отворачивается. Смотря на его опущенные плечи, на массивную фигуру, сразу ставшую в два раза меньше и опасней на вид, Брок чувствует себя полным мудаком. Он знает, что надо извиниться за срыв, обнять и… Но, к сожалению, Брок Рамлоу и на самом деле – полный мудак, у которого не осталось моральных сил тянуться за совершенством. Так что он не даёт собеседнику достаточно времени, чтобы найти способ выразиться.       -Мы сделаем так, как я сказал. Или проваливайте оба.       Брок думает, что вот сейчас ему точно влепят с такой силой, что главной проблемой сразу станет не откинуться, но Стив только выдыхает и согласно кивает.       -Да, наверно ты прав. Уже давно стоило расставить всё по местам.       -Но для начала кое-что выясним.       -Что ты…       Договорить он не успевает: хлопает дверь душа и выросший рядом с Броком Зимний утыкается мокрой гривой куда-то в плечо.       -Отошёл.       -Командир? – тихо тянет Солдат, игнорируя пытающие отпихнуть его от себя руки. – Пожалуйста?       -Агент, за стол, надо поговорить.       -Коман…       -За стол, живо!       Зимний недовольно бурчит, однако отлепляется и, усевшись, почти по-деловому складывает ладони на столешнице. Стив опускается напротив и Броку достаётся место чуть сбоку, так что приходится потеснить любовника, чтобы сохранить выигрышное положение рассадки. Теперь они вдвоём оказываются напротив Агента, взирающего на расстановку сил с лёгким недовольством. А уж руку Роджерса, мимолётно погладившую ладонь своего командира, вообще провожает злым взглядом.       -Итак, давай начнём с начала, - Брок указывает на «украшение». – Чем тебе так не понравился Нерберт?       -Он из Гидры, а Гидру надо уничтожить.       -Ох… И кто же дал тебе такое чудесное указание? – палец Солдата тут же указывает на замершего Роджерса. – Шикарно. Роджерс, ты лишаешься права открывать рот на всю ближайшую неделю. Наказание начинает действовать с момента окончания этого разговора.       -Но…       -Агент, тебе не надо участвовать в миссиях или зачистках. Ты официально списан на восстановление памяти. И всё, что тебе рассказывает сидящий рядом со мной человек, носит исключительно познавательную функцию, - упрямо игнорирует попытку возмутиться блондина Брок. – Как только закончим, отправишься в лес и спрячешь это настолько хорошо, чтобы даже с собаками не нашли. Понял?       -Принято.       -А теперь к основной части нашей «трагикомедии»… - он набирает воздуха в грудь, но замирает, неспособный выдавить даже пару слов. – Роджерс… давай ты, я не могу.       -Эм, послушай… - Стив запнулся под тяжёлым взглядом Зимнего и, сделав довольно большую паузу, осторожно начал: - Возможно, ты не помнишь, но мы уже были знакомы. Ну, до Гидры и всего этого… - он развёл руками, - И даже… Кхем…       -Агент, вы трахались в сороковых, - не выдерживает Брок и, уже получив укоризненное сжатие ладони, чувствует вину. Правда, лишь отголоском, потому что находит в себе решимость продолжать. – Потом ты упал в пропасть, тебя нашла Гидра, сделала новую руку, обнулила, заморозила и продала советской ячейке. А два с гаком года назад ты сбежал от них, вернулся к Роджерсу и… вы снова стали трахаться. Сейчас ты вряд ли сможешь это вспомнить, потому что совсем недавно пережил «перегиб», но со временем… - он тяжело вздыхает, - Со временем ты всё вспомнишь и снова станешь самим собой. Тем «Баки», что он так отчаянно любил. И вы снова будете вместе.       Он замолк. План, сформированный в голове, был плох лишь тем, что после того, как Зимний станет «Баки», самому Броку останется пустить себе пулю в висок. Потому что Стив, какой бы он ни был правильный и честный, не сможет остаться рядом, не откликнувшись на зов «милого друга». И их импровизированная «семья» прикажет долго жить. Броку не хочется говорить о себе или как-либо побуждать Солдата вспоминать, особенно – на фоне того, насколько отчаянно хлопает рядом глазами Роджерс. Но Агент, проживший пятнадцать лет бок о бок со своим наставником, нюхом чует основную проблему.       -А ты, Командир? Где в этом плане ты?       -Он… он останется с нами… - влезает Кэп, как всегда готовый всё за всех решить. – Мы сможем остаться вместе и… ты не помнишь, но на самом деле…       -Я был твоим командиром в Гидре на протяжении пятнадцать лет. И всё это время мы трахались, - прерывает поток увещеваний Брок. – Сделав ноги, ты первым делом нашёл меня. И, так как Гидра никогда не прощает, нам пришлось срочно сорваться с места. В итоге мы оказались в Барселоне, где ты неожиданно вспомнил своё прошлое и был передан мною на руки Роджерсу, восстановлен с его помощью в правах и… потом я оказался в Нью-Йорке, и ты снова меня нашёл. Мы отправились вместе на миссию и там тебе пришлось остаться, чтобы снова уйти к нему. Потом тебя переклинило, ты бросился искать меня, попал в руки Гидре, был обнулён, мы со Стивом отвезли тебя в Нью-Йорк, где пытались привести в норму. Ты, вроде как, пришёл в себя, стал «настоящим мальчиком», и, стоило мне уехать, слетел с катушек. Так что Роджерс отправился на мои поиски, чтобы попросить помочь. Дальше ты наверняка и сам сможешь рассказать…       -Брок…       -Помолчи, Роджерс, и без тебя тошно, - легко отсёк норовящего снова влезть с нравоучениями Стива Брок и осторожно уточнил: - Ты ведь понимаешь, что происходит вокруг?       -Понимаю, - кивает Зимний. – Вы двое трахаетесь между собой.       -Нет…       -Да помолчи, Стив, не до тебя сейчас! – начинает злиться Брок и максимально обходительно объясняет: - Не то чтобы это было наше решение, скорее – спонтанное действие, которое, скорее всего, не будет иметь последствий для вашей с ним дальнейшей жизни. Я ни на что не претендую, и тем более – ничего не жду. Ты волен поступать как хочешь, в рамках закона и здравого смысла, разумеется. А теперь… вопросы?       Зимний молчит, его глаза бегают от Стива к Броку, периодически останавливаясь на их соединённых пальцах рук. Видимо, жест его нервирует, так что приходится разъединиться. От этого почему-то становится немного тоскливо. Напоследок Стив поглаживает тёплой ладонью по предплечью, невесомо и почти незаметно. Но Агент замечает: темнеет глазами и лицом, складывает руки на груди и спрашивает:       -Почему я сплю один?       -Что?       -Если он хочет быть со мной, а ты – уже был, то почему я сплю один?       -Баки…       -Роджерс, богом клянусь! Я тебе сейчас…       -Не люблю спать один, - одной фразой разрушает стычку Зимний. Брок поражённо замирает, стараясь не упустить ни звука, но тот молчит. С одной стороны, расстраивает, но с другой – Солдат впервые говорит о своих пристрастиях с момента… с момента их знакомства пятнадцать лет назад!       -Почему? – и тут вмешивается вездесущий Кэп, не реагируя на шипение Брока. – Ты всегда говорил, что не любишь, когда на тебя наваливаются, так почему…       -Холодно, - ёжится Агент. – Тепло, когда люди кругом, а когда холодно – всегда один. В камере… в камере я всегда один…       -Тебя больше не будут замораживать. Обещаю.       Стив, потянувшись через стол, касается плеча Зимнего и от этого нежного, чересчур ласкового жеста, Брока передёргивает. По телу ползёт неприятный холодок.       Так ощущается начало конца…       ***       Несмотря на то, что ничего особенного сразу после разговора, вроде как, не происходит, Брок знает, что не пройдёт и недели – Солдат сделает выбор и примется за дело. Он отмывает чашки от кофе, пока Стив что-то мягко рассказывает об их общем бруклинском прошлом, и медленно накапливает злость. Потому что с ним Роджерс никогда не был таким ласковым и обходительным. Или что, со случайным любовником не надо проявлять всю свою нежность? Внутри что-то сдавлено ноет и Брок, в третий раз промахнувшись чашкой мимо столешницы и едва не лишившись половины столовых приборов, погнутых в порыве злости и с трудом выправленных в нормальное положение, отправляется «подышать свежим воздухом».       -Только не как прошлый раз, пожалуйста, - шутит ему в спину Стив и, дай ему бог не узнать, насколько подколка попадает в цель. У Брока есть запрятанная пачка документов, деньги и даже запасная одежда на случай внезапного побега. Как раз возле дорожки. Как раз по пути к озеру, где он обычно гуляет. И ему, чего греха таить, как раз ужасно хочется сбежать.       Но он остаётся.       Зимний, всегда славящийся своей прямотой, начинает действовать тем же вечером. Пододвигается за столом, касаясь коленом ноги удивившегося перемене прежде задумчивого настроения Роджерса, и предлагает:       -Как насчёт устроиться на моей кровати?       Стив косится на спокойно продолжившего поглощать ужин любовника и пожимает плечами. Ему и правда не слишком удобно в лежаке снаружи, но с появлением в доме Солдата других вариантов просто не осталось, к тому же – Брок решил, что за свои притеснения должен получить хотя бы безопасность, так что чутко спящие суперсолдаты перекрыли оба входа в дом.       -Эм… Стив?       Кэп дёргается от резко пониженного тембра голоса. Зимний – всегда эффективный, чёрт бы его побрал вместе со всеми навыками! – смотрит прямо, почти не моргая, и ждёт ответа. Брок думает о том, что сойтись сейчас – лучший для них вариант. Агент будет вспоминать и задавать вопросы, а Роджерс получит много качественного секса. В конце концов, им надо привыкать друг к другу, жизнь суперсолдат дольше человеческой и предстоит ещё много всего узнать, да и…       -Не думаю, что это – хорошая идея, - Брок смотрит на Роджерса, не в силах поверить в услышанное. Но тот невозмутимо тянется за кофе, делает крупный глоток просит: - Дай сахар, пожалуйста.       Протягивая ему сахар, Брок впервые с момента знакомства не знает, что сказать. Кэп, готовый сунуться между молотом и наковальней, чтобы сделать «милому Баки» новые документы, продавивший всех и вся ради оправдания стольких убийств… отказывает от награды? Уж чего-чего, а это ожидалось меньше всего. Тут подошёл бы виноватый взгляд в сторону любовника, в реальном времени получающего приставку «бывший», и согласие на любую авантюру. Но…       -Я не собираюсь пользоваться твоим беспамятством для того, чтобы привязать к себе. Когда воспоминания вернутся, мы обсудим это ещё раз.       -Но…       -Нет, - голосом «капитан-поставил-точку» прерывает его Стив и вдруг предлагает: - Брок, как насчёт сходить поплавать?       -Эм… ну, после посуды и…       -Хотя сегодня и твоя очередь, он провинился, притащив чужую голову и нарушив наш покой, так что ему и мыть. А мы немного поплаваем, чтобы избавиться от стресса.       -Не думаю, что…       -Брок.       Серьёзный взгляд, поджатые губы, уверенность в выполнении любого приказа. Капитан Америка во плоти, дамы и господа, а также потерявшие память отмороженные суперсолдаты!       -Стив, я больше не твой подчинённый и ты не можешь…       -Надо поговорить. Наедине. Касательно того, что случилось.       Брок тяжело выдыхает. Ну разумеется Роджерс хочет поговорить, ведь столько всего произошло: пара поцелуев в машине по дороге домой, отрубленная голова на столе, предложение секса от Зимнего – выбирай не хочу.       -Ладно, сходим…       ***       Уже на берегу, отойдя достаточно, чтобы даже дорожные фонари не могли нарушить их покой, они принимаются раздеваться, больше для подтверждения статуса «купания», чем для реального заплыва. Брок стягивает футболку и берётся за шорты, когда горячие руки обхватывают за живот, притягивая к себе и вжимая ягодицами в чужой пах.       -Что ты… - шипение обрывается, когда ловкие пальцы стягивают ткань, касаясь члена. У него моментально встаёт: от недостатка секса, от напряжения, от общего абсурда ситуации и вообще осознания, кого Роджерс вытащил из дома, бросив «любовь всей своей жизни» в одиночку намывать за всех посуду. Что Стив выбрал его. – Слушай, я не смогу… - торопливо бормочет Брок, уже стоя на четвереньках на небольшой пристани со спущенными трусами. Любовник не церемонится: тянет вниз всё, что мешает коснуться входа и сходу пытается проникнуть пальцем. – Стив, меня придётся по новой разрабатывать, иначе…       -Тогда давай ты меня.       -Нет, тебе тоже нужна смаз… - крохотная баночка, непонятно откуда вообще взявшаяся, утыкается в ладонь, а Стив, опустившись рядом, с готовностью подставляет задницу. – Слушай, а мы не слишком спешим?       -Прости, я безумно хочу сделать всё как надо – со свиданием, приглашением «на кофе», нежными ласками и прочим, но сейчас на это просто нет времени, - Брока торопливо целуют, обшаривают руками, словно в попытках убедиться, что все конечности остались на своих местах. – Ты такой горячий, я каждый раз теряюсь, такой…       -Да что с тобой такое?!       Роджерс останавливается. В темноте плавно переходящего в ночь вечера выражение его лица не разглядеть, но то, что там точно есть черты привычного «умри, но сделай», можно даже не спорить. Оно там есть. Это ведь Кэп.       -Стив, что случилось?       -Прости, я думал, что ты устал, что тебе нужно…       -Нет. Я не убегу, если ты не станешь со мной трахаться, честное слово. И прекращай свои попытки «играть честно», это уже даже не смешно. Я сказал, что помогу, значит – помогу.       -Но вдруг ты не захочешь…       -Что ж, удиви меня: что же такого может случиться, чего я могу не захотеть?       -Ну… ты ведь так и не сказал, можем ли мы остаться рядом с тобой… и я подумал, что раз ты не против секса, то…       -Нет.       -Но, Брок…       -Я уже сказал: твоё место рядом с Зимним, вы, как птички-неразлучники, не сможете по одиночке. И моё присутствие будет только мешать. Я не стану…       -Брок, пожалуйста…       -Нет.       Роджерс чуть отодвигается, молчит и недовольно сопит, но никак не комментирует этот отказ. Под его едва различимым взглядом Брок снова чувствует себя мудаком. Старым, уставшим мудаком, на которого за последние пару лет свалилось слишком много, чтобы просто наслаждаться жизнью, не ожидая, когда судьба в следующий раз снабдит пиздюлями.       -Давай больше не будем об этом, ладно? Всё… слишком сложно.       Видимо, у Стива проблемы со слухом: его ладонь касается колена, ползёт вверх, обжигая невесомыми прикосновениями внутреннюю сторону бедра и плавно захватывает член. Брок захлёбывается воздухом, у него стоит до искр перед глазами, а все прежние возражения кажутся мелкими и незначительными на фоне жажды удовольствия.       -Я просто хочу тебя. Очень хочу. Ты… мне с тобой очень хорошо. Могу я… Можно мне… пожалуйста…       И Брок сдаётся. Когда горячее тело, на ходу что-то там смазывая и растягивая, опускается сверху, он даже через подстеленные заботливым Роджерсом два полотенца чувствует каждую выемку бетонного пирса. Но потом, чуть помедлив, Стив пропускает его в себя и, насадившись до конца, гортанно стонет. Крышу выносит слишком быстро, чтобы был хоть какой-нибудь шанс не потеряться в накатывающем волнами удовольствии, и Брок, сорвавшись, подаётся бёдрами вверх, не давая отодвинуться, выгибаясь, кусая за плечо. У него горит нутро от желания сделать хорошо им обоим и потому, возможно, всё и происходит так быстро.       Позже, лёжа на скомканных полотенцах и ощущая на груди размеренное дыхание навалившегося любовника, Брок может только запоздало подумать о необходимости возвращаться. Но Стив так сладко спит и у них так давно не было возможности просто прикоснуться друг к другу, не боясь чужого взгляда и не стесняясь, что все проблемы уходят на задний план.       Они вместе.       Им хорошо.       Завтра будет новый день и новая попытка Зимнего разобраться в жизни, которая кажется ему новой и неизведанной, будут сломанные столовые приборы, вырванная из стены вместе с замком дверь в туалет, пробитая металлическим пальцем кастрюля…       Будет. Брок знает, что подобное точно повторится. И не раз.       Но прямо сейчас, из его положения, это кажется неважными, пустыми хлопотами…