***
Высокие полки, заполненные папками и бумагами. Темные обои, поглощающие свет в комнате. Огромное окно, которое прикрывали красные шторы. Стол из темного дерева, располагающийся посередине. И стул, на котором сидел человек, полностью соответствующий своей комнате в доме. Яойорозу старший сердито глядел на парочку перед ним, которая опустила свои головы. Тяжелая атмосфера царила среди них. Под таким давлением ни Шото, водитель семьи Яойорозу, ни Момо, наследница семьи Яойорозу, рта открыть не смогли. Они просто уставились в пол и слушали. — Вы хоть представляете, что натворили? — мужчина нервно стучал пальцем по столу. — Шинджеру Танака — очень важная персона! Особенно для нас. И ты, — он пальцем тыкнул в сторону девушки, — лучше все должна была это знать. Всем своим тоном он пытался донести, как сильно его дочь сейчас провинилась. Яойорозу попытался надавить на ее совесть, ведь такие поступки Момо могут навредить их семье. Нельзя допустить, чтобы подобное повторилось. — Не смей больше отказывать ему в совместном ужине! Это был приказ. Самый настоящий приказ. Губы сжались, глаза закрылись. Как же Момо сейчас хотела оглохнуть. Или ослепнуть. Да что угодно, лишь бы не испытывать этого. Давно она не видела отца в ярости. Она всегда старалась делать все правильно, чтобы избежать таких случаев. И ей казалось, что у нее получается. Что она стала примерной дочерью, какой хотел видеть ее отец. Но почему после стольких усилий он вновь кричит и пронзает таким взглядом, который пробирает до дрожи. — Что насчет тебя, — он перевел свое внимание на Тодороки, — я делаю тебе одно единственное предупреждение. Еще раз ты нарушишь приказ начальника и поступишь по-своему, то тут же потеряешь свою работу. Понял? — Яойорозу грозно стукнул по столу, заставив Момо вздрогнуть от неожиданности. Тодороки поднял взгляд. Может, Яойорозу старший этого и не заметил, но девушка была уверена: в этих разноцветных глазах загорелся огонь. Она впервые увидела, как Шото сжимал кулаки от злости. — Понял, — а голос все такой же хладнокровный. — Вот и хорошо, — устало вздохнул мужчина и потер висок. — Завтра в 8 вечера ты поужинаешь с Танакой, как и планировалось изначально. Шото отвезет вас, — отрезал он. Момо ничего не смогла сказать. Отец был серьезен и уж точно не в настроении выслушивать ее. Тем более, если ему сейчас возразить, он просто лопнет на месте от ярости. Лучше пока молчать. Как она всегда делала. И так же молча они покинули его кабинет. После этого случая Тодороки не сказал ни слова. Он просто ушел, оставив Момо наедине со стенами собственного дома. А ведь она хотела предложить ему попить чай.***
Сегодня Танака был другим. Хоть коллеги Момо и не заметили изменений, но она их видела четко. Да, Танака все так же улыбался, но его улыбка была уверенней, чем обычно. Он так же работал за своим местом, но на стуле теперь сидел прямо. Он так же отзывчиво отвечал Момо, но в голосе слышались гордые нотки. Все было ясно без лишних объяснений: он доволен сегодняшними планами и ждет ужина. Яойорозу искренне не понимает его. В прошлый раз он выглядел так, словно его заставили приглашать коллегу на ужин. А в этот раз складывается такое чувство, что он сам больше всех желает этот вечер. О чем он на самом деле думает? Как и в прошлый раз, они вместе вышли из здания и направились к черной машине. Тодороки последовал своей привычке и вышел из машины, увидев их в зеркале. Лицо начальницы выглядело уставшим. Он видел ее нежелание сейчас проводить время за ужином в ресторане. Но Танака, казалась, совсем этого не замечал. Он улыбчиво приблизился к машине и открыл дверь, приглашая Момо сесть внутрь, словно это была его машина. Тодороки замер позади, когда понял, что его обязанности только что отняли. Он наморщил лоб, но ничего не сказал. А когда словил обеспокоенный взгляд Яойорозу, вовсе отвернулся и вернулся на место водителя. Он не хотел создавать проблемы ни себе, ни ей. Они рассчитывали, что до ресторана доедут в гробовой тишине, однако у Танаки в запасе было много «занимательных» историй, которые не терпелось рассказать. Поэтому доехать молча не получилось. Тодороки повезло больше — от него этикет требовал молчание, а вот Яойорозу приходилось как-то отвечать и реагировать. Они только приехали в ресторан, а девушка уже устала. И мысли о том, что ей придется вот так общаться еще около часа, вызывали боль в голове. Такое чувство, что ноги сейчас откажут, а руки отвалятся. Или дело в том, что она только с работы, или же Танака оказался слишком энергичным для нее. Тодороки неохотно вышел, чтобы открыть дверь пассажирам. Бровь задергалась, когда он увидел самодовольную гримасу Танаки, который подал руку Момо. Шото оставалось лишь молча стоять и наблюдать, как мнется на месте его начальница. Ей явно неловко. Девушку смущал внешний вид, который больше соответствовал офисной обстановке, а не ресторану. Ее также напрягало общество Танаки, который иногда говорил безумные вещи, никак не вписывающиеся в разговор. — У тебя два свободных часа, — ухмыльнулся он водителю и увел партнершу внутрь здания. Дверь машины громко хлопнула, но Шото будто этого не заметил. Он сел на свое место и схватился за руль. Вся эта ситуация раздражала до дрожи. А что этот индюк ему только что сказал? Два часа? Он собирается есть одну порцию два часа?! — Да что со мной, — негромко выругался Шото, стукнувшись головой об руль. Громкий сигнал машины перепугал не только прохожих, но и самого водителя, который пытался понять, почему разозлился на свои обязанности. Сложно сказать, что конкретно раздражало, потому что бесило все. И то, что этот придурок сейчас сидит в компании Момо, строя ей глазки. И то, как он посмотрел на Шото перед уходом. И тот факт, что сюда их привез именно он. А больше всего сводило с ума то, что Тодороки ничего не смог сделать. И именно поэтому он сейчас беспомощно сидит в машине и каждую минуту смотрит на часы. Облокотившись о спинку сидения, парень прикрыл глаза. Пожалуй, лучше отдохнуть. Черная машина так и не сдвинулась с места.***
— Может, пора домой? — улыбнулась Яойорозу, посмотрев на часы в телефоне. — Уже восемь. А завтра рабочий день. Танака удивился, как резко она сменила тему разговора и тоже глянул на часы. — Не переживай, мы можем попросить водителя потом нас отвезти домой побыстрее, — он одарил ее улыбкой, взяв в руки бутылку вина, которую заказали еще в начале ужина. — Давай лучше выпьем еще по бокальчику. У меня даже есть тост, — подмигнул он. Яойорозу уже открыла рот, чтобы возразить, как вдруг перед глазами предстал портрет отца, который осуждающе смотрел на девушку. Она замялась и закусила губу. Ее бокал наполнился красным вином. — Ну что ж, за наше знакомство мы уже пили, поэтому теперь выпьем за совместную работу, — он поднял фужер. — Пусть наше будущее сотрудничество будет таким же успешным, как и нынешнее. Он гордо кивнул и опустошил бокал, пока Момо молча наблюдала за ним с недоумением. — Извини, я не расслышала, — выдавила вежливую улыбку девушка. — Ты сказал что-то про будущее сотрудничество? — Конечно, — как ни в чем не бывало согласился Танака. — Разве отец тебе не говорил? У нас будет много совместных проектов. Поэтому я еще долго буду работать с тобой, — он со спокойным лицом взял яблочко со стола и надкусил. Момо была уже не в силах держать стакан вина и поставила его обратно на стол, не сделав ни глоточка. — Нет, — тихо прошептала она, — не говорил. Девушка еле сдержалась, чтобы на месте не разрыдаться. Мало того, что отец собирался взвалить на нее еще больше работы, так он еще и решил продлить ее сотрудничество с этим человеком. И при этом, скрывал все по сей день. Чем она заслужила такую участь? Конечно, девушка не имеет ничего против Танаки. Просто его энергичность выматывает. Она стала еще сильнее уставать после работы. И иногда он одаривает ее комплиментами, которые намекают на их близкие отношения. Даже среди коллег поползли слухи, что Яойорозу и Танака встречаются. Как же она устала все время всем доказывать, что они ошиблись. Однажды она вовсе отрицала это с букетом от Шинджи в руках. Вот эта ситуация действительно была сложной и неловкой. А что будет, если их совместная работа будет продолжаться еще несколько лет? А как же ее личная жизнь, если этот Танака, которому теперь нельзя отказывать, зовет ее в ресторан чуть ли не каждый день? А потом что, свидания? Может, ему стоит сказать, что девушка уже влюблена? Девушка прикрыла глаза и устало потерла их. После этих мыслей в голову пришел только один человек. Тот самый человек, о котором она правда стала думать слишком много. И слишком часто. Воспоминание о том тепле окутало ее руку. Взгляд разноцветных глаз завлекал даже в мыслях. А голос… У него такой привлекательный голос. — Извините, — прозвучал тот самый голос, который заставил распахнуть глаза и поднять голову, чтобы убедиться, что это не глюки, — не хочу прерывать ваш совместный ужин, но пора закругляться. Шото стоял перед их столиком и с безразличным лицом глядел на Танаку. Шинджи поднялся со своего места с раскрытым ртом, не понимая причины внезапного вторжения водителя в их компанию. — Что ты здесь делаешь? — грубо спросил он. — С вами хочет поговорить очень важный человек, — монотонно ответил Тодороки. — Он сказал, что это надолго. Танака немного успокоился, но все еще был возмущен такому стечению обстоятельств. Он нервно глянул на Яойорозу, которая сама была удивлена не менее такой новости. Сначала она глядела на Шинджи, а затем перевела взгляд на своего водителя. Всего на секунду она словила его ухмылку. Она была настолько мимолетной, что Яойорозу уже не уверена, не показалось ли ей. — Как он узнал, что я здесь? — с громким вздохом Танака уселся на стул. Прежде, чем ответить, Тодороки медленно поднял руку и пальцем указала на окно, возле которого они расположились. Оно напрямую вело к главной улице, где был вход в ресторан. Только это второй этаж, а их столик находился как раз над главным входным коридорчиком. — Вас сложно было не увидеть через такие широкие окна. А этот человек как раз тоже собирался здесь поужинать, — Тодороки сделал шаг назад давая подойти новой фигуре. Черноволосый мужчина с ярко-голубыми глазами растянул губы в светлую улыбку на морщинистом лице. Его внешний вид говорил о принадлежности к обществу, в котором всю жизнь прожила Яойорозу. Богатый, влиятельный. Но вот по улыбке властным не назвать, хотя она у него точно есть. Конечно, и Момо, и Шинджи сразу поняли, кто стоял перед ними. Им с детства повторяли имена таких людей. Вся информация, как по кнопке включения, пробежала в голове девушки, даже если сейчас никто не просил ее озвучивать. Это происходит по привычке. — Добрый вечер, Иида-сан, — Шинджи первым поздоровался с мужчиной и с уважением поклонился. Яойорозу сделала то же самое. — Никак не ожидал, что вы захотите со мной поговорить. У вас что-то важное? — Здравствуйте, Танака, Яойорозу, — он посмотрел на них по очереди и вновь одарил улыбкой. — На самом деле, не столь важно, сколь охотно. Не составите ли вы мне компанию за ужином, Танака-сан? Акцент, сделанный на фамилии, ясно дал понять, что девушку это не касается. После появления этого человека на душе стало так легко. Даже дышать теперь приятно. Момо сразу поняла, что это тот самый шанс уйти прочь, и при этом не выглядеть так, будто она сбежала. — Ну что же, — девушка широко улыбнулась и поднялась со своего стульчика, — тогда я покину вас. Было очень приятно провести с вами время, Танака-сан! Он не смог ничего ответить, или просто не захотел, ведь ответ напрашивался сам собой. Иида равен по статусу как его матери, так и Яойорозу старшему — такой же владелец крупной компании Японии. Поэтому сейчас, как и установлено этикетом его окружения, он должен выделить этому мужчине свое время. — Вам тоже хорошо провести время, Иида-сан, — ее улыбка сияла так, словно все ее мечты за секунду сбылись. — Приятного аппетита. Взяв свою сумку, Яойорозу гордой и элегантной походкой покинула зал ресторана. А водитель последовал за ней. Она не просила Тодороки помогать ей надеть пальто. Он сделал это по своей воле. Она не просила открывать перед ней все двери. Это он тоже сделал по своей воле. На все вопросительные взгляды он отвечал, что это его работа. А Яойорозу не стала говорить ему, что это самообман и в обязанности водителя его действия не входят. Они вновь вдвоем вернулись в машину, и отсутствие Танаки еще больше радовало. Нет этой накаленной атмосферы, которая складывается между парнями. Яойорозу в такие моменты старается просто непрерывно смотреть в экран телефона, делая вид, что ничего не замечает. Иронично, что она больше всех понимала причины такого напряжения. А Тодороки, похоже, даже не догадывается. — Сегодня мне повезло, — Момо решила начать говорить первой. — А вот в следующий раз такого не случится. Шото увидел через переднее зеркало, каким взглядом она посмотрела на ресторан. Хмурое лицо, из последних сил выдавленная улыбка. Она думала о тупике, в котором оказалась. И такое чувство, что все выходы из него перекрывает собственный отец. Назло, словно ножом по ране, прозвенел телефон, уведомляя о сообщении. Экран засветился, озаряя темноту в машине. «Как продвигается ваш ужин?» Она закрыла глаза, не в силах больше смотреть на это сообщение и бросила телефон на другую сторону заднего сидения. — Он точно что-то задумал! — выругалась Момо тоном, совершенно несвойственным ей. Тодороки тоже устал смотреть, как она мучается. Сейчас у него самого начался период, который сложно описать. Парень запутался в собственных мыслях. Он словно перестал отличать обязанности от желаний. А таких желаний он никогда не испытывал. Он не помнит, когда последний раз встречал человека, который перевернет весь его внутренний мир с ног на голову. Отец не учил, что делать в такой ситуации. Да что уж там, Шото даже с друзьями не знал, как себя вести. Но Момо — это другое. Это не друг. Это начальница. Близкая начальница. Даже слишком близкая, с которой он говорит на «ты». Разве начальницы ездят со своими водителями по вечерам в различные места просто потому что? Как помнит Тодороки, такого пункта не было в договоре. И пункта о том, что нужно привезти ее к себе домой ночью, тоже. А оправдания у Шото есть? Конечно, нет. Ведь он всегда соглашается, даже если инициатор сама Момо. — Я отвезу тебя домой, — тихо пробубнил он и завел мотор. В тот же момент он почувствовал, как что-то крепко схватило его за рукав куртки. Он даже не стал поворачиваться, ведь было очевидно, кто это мог сделать. — Пожалуйста, только не туда, — она пальчиками вцепилась в него, поднимая умоляющий взгляд. Тодороки молчал. Он не понимал, это просьба или приказ. Хотя какую роль это играет, если в любом случае его ответ будет одинаков. Он только начал поворачиваться к ней, чтобы ответить, как тишину прервала звонкая мелодия, от которой Яойорозу вздрогнула. Она бросила испуганный взгляд в сторону телефона Тодороки. В голове уже сложилась худшая картина: отец узнал, что она затеяла и сейчас направит весь свой гнев на водителя. Шото вытащил из кармана телефон и ответил, сохраняя свой привычный хладнокровный тон. — Алло? — он почувствовал, как пальцы девушки сильнее вцепились в его рукав. — Да, хорошо, — увлеченный разговором, Тодороки неосознанно накрыл свободной рукой руки девушки. — Спасибо тебе за помощь. Я в долгу перед твоей семьей, — даже в темноте она увидела, как Шото ласково улыбнулся. Она всеми силами пыталась услышать человека на той линии, но, кроме того, что он обладатель мужского голоса, Момо больше ничего не поняла. — Да, конечно, пока. И Тодороки сбросил. Первым делом, как только он обернулся к девушке, он увидел, каким обеспокоенным взглядом она сверлила его. Он даже немного вздрогнул, когда она резко приблизилась. На лбу было написано, чтобы он убедил ее, что волноваться не о чем. — Все хорошо, это просто мой друг. Он мне очень помог и позвонил узнать, как у меня дела, — словно оправдываясь, ответил Шото. Такой ответ удовлетворил Момо, и она с облегчением вздохнула. Еще чуть-чуть и сердце бы точно выскочило наружу. Только вот отпустить Шото у нее и в мыслях не проскочило. Она все так же крепко держалась за куртку, а его рука все так же лежала. И если ему одного взгляда хватило, чтобы опомниться и отпустить, то Яойорозу было все равно. Ей все равно, что она продолжала сидеть так близко к переднему сидению. Ей все равно, что ее пульс на данный момент сходил с ума. Ей все равно, что краснота ее лица и ушей сравнима с цветом помидоров. Момо настойчиво ждала ответа на самую первую просьбу. Тодороки, казалось, сам уже занервничал. Он отвернулся, почесал нос, почесал щеку. А затем сдался. Таким бешеным чувствам противиться просто невозможно. Сейчас он это понял точно. — Я покажу тебе еще одно красивое место, — тихо произнес водитель.***
Яойорозу слегка удивилась, когда поняла, что они вновь во дворе дома, в котором находится его квартира. Как и в прошлый раз, они зашли в подъезд и поднялись на тот же этаж. Только на этот раз Тодороки не пригласил ее войти. — Не раздевайся, — сказал он, стоя в коридоре. — Оставь здесь только сумку. Девушка кивнула, последовав его совету. Он вернулся на лестницу и стал подниматься выше. Когда они дошли до двери, находящейся на самом верхнем этаже, Шото достал ключ и открыл ее. Звездное небо бросилось в глаза, вызывая восхищение у Момо. Она с широкой улыбкой выбежала на крышу. Разведя руки в сторону, она почувствовала дуновение ветерка. И шум машин, проезжавших внизу, ничуть не портил впечатление. Она подошла к самому краю, аккуратно заглядывая вниз. Ночью улицы освещали фонари, фары машин и разноцветные вывески магазинов. А сверху это выглядело еще красочнее. Затем Момо чуть отошла от края и подняла голову. Ночное небо же освещали яркие звезды и белоснежная луна. — Как же красиво, — прошептала она, понимая, что эта атмосфера успокаивает лучше любого алкоголя. И как она раньше этого не замечала? И ответ на этот вопрос медленно подошел сзади, скромно улыбаясь. — Нравится? — спросил Шото, засовывая руки в карманы куртки. — Конечно! — она довольно кивнула. — Хотела бы я подольше здесь задержаться. Можно? Вопрос прозвучал не совсем так, как должен был. Она спросила его не разрешения остаться на крыше. Скорее, она попросила его остаться на крыше. И даже если Тодороки никогда не понимал намеков, он все все равно знал, что хочет сделать. Просто их желания совпали. — Подожди здесь, я скоро вернусь, — ответил он и ушел. Хоть Тодороки и сказал, что вернется, но стоило его фигуре скрыться за дверью, как улыбка девушки моментально спала с лица. Стало одиноко. Голова вновь наполнялась ненужными мыслями, заставляя Момо выпасть из реальности. И даже яркие звезды не сумели вернуть ее обратно. Девушка потерла ладошки, чтобы согреть, и спрятала в карманы. Она так и не ответила отцу. Пусть думает, что они все еще за ужином. Так будет лучше и ей, и ему. На самом деле, это сообщение кажется немного страшным. Раньше он никогда не интересовался, как прошел ужин с тем или иным человеком. Значит, для него Танака и правда особенный. Конечно, Момо уже понимает, к чему это все ведет. Она просто пытается убедить себя, что сможет справиться с этим. Она надеется, что отец наконец поймет и примет ее решение. Хоть и надежда эта — лишь пустой самообман. Да, все вокруг самообман. Самовнушение. И ее отношения с отцом, которые она продолжает называть «семейными». Ее отношения с коллегами, которые она продолжает называть «дружеские». И даже отношения с собственным водителем, которые она называет «деловыми». Все ложь. — Я вернулся, — Тодороки вышел с двумя пледами в руках и двумя стаканами на небольшом подносе. Когда девушка повернулась к нему, маленькая слезинка скатилась по щеке. Она была очень маленькой, но ему хватило ее, чтобы заметить и заволноваться. Он быстрым шагом подошел к ней и опустил все принесенные вещи на бетон. — Что случилось? — спросил испуганный Шото. Яойорозу было так больно ровно до того момента, как она услышала его голос. Сейчас он стал для нее лучшим лекарством, лучшим успокоительным. Его реакция на слезы позабавила девушку, и она усмехнулась, вытирая слезинки пальчиками. Момо была счастлива, что сейчас он не смотрел на нее холодным взглядом. Она впервые увидела водителя таким растерянным. Парень лишь стоял рядом и интересовался, почему она плачет. Руками ее не трогал. Он ждал разрешения. В отличии от большинства мужчин, которых она встречала, Тодороки всегда ждал, когда она позволит ему прикоснуться. Не в силах больше терпеть эту стену, Момо кидается в объятья, обхватывая его руками и пряча лицо в куртке на груди. Шото никак не ожидал такого от нее, поэтому сначала просто впал в ступор. — Спасибо тебе, — пробубнила она прямо в куртку, сжимая его крепче. Тодороки аккуратно прижал ее к себе. Одной рукой он стал нежно проводить по волосам, вдыхая аромат дорогого шампуня. — Почему ты плакала? — тихо прошептал он, пользуясь возможностью поговорить. — Хочу чай, — капризно ответила девушка, словно ей пять лет. А Шото позабавили эти капризы. Он ласково улыбнулся: — Я принес и плед, и чай, — он стал перебирать волосики, который выбились из хвостика. — Давай сядем и просто поговорим. Яойорозу прекрасно услышала его предложение, но с места так и не сдвинулась. Да и Тодороки, который сам предложил посидеть, тоже не спешил воплощать идею. Им было так тепло, что отказываться от наслаждения категорически не хотелось. — Ты принес только пледы? А на что сядем? — сделала наигранное замечание Момо, мысленно радуясь придуманной причине не отпускать его. — Ой, — так спокойно сказал Шото, что даже прозвучало забавно, — не подумал. Давай я схожу еще за покрывалом. — Нет! — отрезала Момо. Яойорозу — умная девушка. Чем-чем, а смышленостью она точно могла похвастаться. Даже в таком моменте она нашла повод быть ближе к Тодороки. Она отпустила его, что, признаться, немного расстроило Шото, и взяла пледы. — Тогда давай один постелим на землю, — девушка развернула первый плед с изображением тигрят и аккуратно положила на пол. — А вторым укроемся, — другой плед она развернула и укрыла плечи, специально оставляя часть Тодороки и жестом приглашая присоединиться к ней. Парень удивился ее идее, но и обрадовался не меньше. Он сам бы с удовольствием посидел рядом с ней, наслаждался ее прикосновениями, послушал нежный голос и посмотрел на милую улыбку. Просто вслух все это не может сказать. Тодороки Шото тяжело понимать собственные чувства, поэтому он погружается в них медленно. А Момо лишь немного помогает, стараясь его не торопить. Они вместе уселись на плед, который, на удивление, был очень пушистым и теплым. Второй был накинут на их плечи, но он не был слишком широким, поэтому Яойорозу села как можно ближе к Шото, кладя голову на грудь. Он старался аккуратно взять кружку чая, чтобы не задеть Момо или не сбросить плед. Одного глотка ему было достаточно, а вот она даже не прикоснулась к кружке. — Яойорозу-сан, твой чай… — Ч-ш-ш, — прошипела она, приложив пальчик к губам, — я слушаю биение твоего сердца. Тодороки смутили ее слова, но вида он не подал. Вместо этого парень поставил кружку обратно на поднос, пока на эмоциях не перевернул ее. — Скажи, это ведь ты сегодня прервал наш с Танакой-саном ужин? — она говорила настолько тихим шепотом, что Тодороки пришлось внимательно прислушаться. — Вау, твое сердце забилось еще чаще. А девушка не прекращала. Она словно дразнила его. Сегодня Момо более настойчивая, чем обычно. Как будто то, что ее сдерживало ранее, сегодня разрушилось. Наверное, Тодороки разбаловал начальницу, позволяя ей чаще прикасаться к нему. А она и забыла, что эти отношения в конце все равно окажутся в таком же тупике, как и она сама. — Просто совпадение, — ответил Шото, ясно давая понять, что не собирается раскрывать все карты. На самом деле он не врет. Это действительно было счастливое совпадение. На входе в ресторан он встретил папу своего близкого друга. Сначала договорился с Иидой, а затем и с его отцом. Просто повезло. И он не хочет говорить об этом ей, ведь Момо только расстроится, узнав, что это обыкновенная удача. И в следующий раз такое уже вряд ли произойдет. — Мой отец собирается в будущем провести еще много совместных проектов с «Black energy», — голос Яойорозу потяжелел. Тодороки опустил взгляд в пол, а правой рукой вновь вернулся к поглаживанию волос — ему правда это нравится. — Он не просто так связывает все планы с Танакой-саном. Скорее всего, он хочет нас поженить. На душе стало еще больнее, и даже Тодороки сейчас был бессилен. Чтобы хоть как-то успокоиться и продолжить говорить, она обхватила руками его талию и прижалась сильнее. Стало немного теплее. Шото заботливо поправил плед, который чуть не упал. — Брак по расчету — это самое страшное, чего я ожидала от отца. Я до последнего надеялась, что хотя бы свою судьбу смогу выбрать сама. Но я ошиблась, — она снова спрятала личико в куртку, не желая отстраняться ни на секунду. — Но ведь ему еще надо договориться с семьей Танаки, прежде, чем решать такие вещи, — попытка Тодороки поддержать ее не увенчалась успехом. — Я уверена, они уже договорились. Ты ведь видел, какой Танака-сан упертый, — пробурчала Момо. А Тодороки лишь согласился. Он хотел решить эту проблему не меньше самой Яойорозу, ведь теперь она касается не только ее. Ему самому просто отвратительна идея брака Момо и Танаки. Даже если это будет брак чисто по расчету. Хотя в памяти прекрасно опечаталась эта жадная морда. Может быть, Момо ее и не заметила, но Тодороки — да. И как парень, он по взгляду понял, что это чудовище не даст ей покоя. И поэтому следующая мысль девушки была моментально отклонена: — Может согласиться на брак, но при условии, что Танака не будет мешать мне строить личную жизнь? — Не вздумай, — дерзко ответил Шото, удивляя ее таким поведением. — Этот человек не согласится. Да и репутацию ты себе испортишь. В богатом обществе слухи ползают быстро, — объяснил он, понимая, что Яойорозу и без него это знала. Она просто надеется. Момо вжалась в его куртку, словно пытаясь скрыться от безнадежности этой ситуации. Вот бы сейчас их двоих унесли звезды и никогда не вернули обратно. Как же было бы классно не волноваться о семейных делах и собственной жизни. — Мы просто не дадим повода вам сблизиться, — внезапно выдал Шото, заставляя ее поднять удивленный взгляд. Он с улыбкой посмотрел на нее, обхватывая девушку руками. — Я постараюсь увозить тебя по причинам, от которых нельзя отвлекать и в те места, где невозможно найти. Обещаю. Момо еще никогда не слышала у него такого нежного голоса. Казалось, будто тот вечно хладнокровный Тодороки ушел, и на его место пришел теплый и ласковый Шото. Неужели он решился сломать стену между ними? Или ему нужен был тот самый маленький первый шажочек, который сегодня сделала она? По правде, Яойорозу не волновали причины этих перемен. Она была счастлива, что они настали. Именно такую поддержку она ждала всю свою жизнь. Ей нужен был человек, способный оторвать ее от ежедневной рутины, приносившей только усталость. А у Шото было все для этого. Именно его голос вносил в сердце гармонию, его руки останавливали дрожь, а улыбка согревала все внутри. Не говоря уже о том, как сильно девушку тянет к нему. Словно внутри него магнит, который способен притягивать только Момо. Она с улыбкой продолжала смотреть в его разноцветные глаза, а затем поддалась вперед. Совершенно легкое прикосновение к губам Тодороки вызвало волну мурашек по телу. Он не стал углублять поцелуй, хоть и мысленно признал, что этого мало. Но пускай сейчас Яойорозу сама решает, как быть. Ведь здесь и сейчас именно она начальница. А он лишь ее водитель.***
Наступила зима. До самого декабря Яойорозу продолжала жить в том же темпе. Как и ожидалось, отец свалил на ее плечи новые проекты, после окончания предыдущих. И все ее просьбы о прекращении и желание уйти из этой сферы были успешно проигнорированы. Закон, запрещающий отказывать в свиданиях с Танакой, все еще действовал во всех смыслах: и по сути, и на нервы. Ей не всегда удавалось ускользнуть от него, поэтому дни, когда их «свидание» отменить было невозможно, являлись самыми невыносимыми для Момо. Благо после этого Тодороки либо увозил ее куда-нибудь в город, либо к себе, где они вместе смотрели кино или болтали на самые разные темы, согреваясь в объятьях друг друга. Отец же думал, что Яойорозу с Танакой — и всех такой расклад устраивал. Это была своего рода «двойная жизнь Яойорозу Момо». И она признает, что все не так плохо, как она представляла. Надежда, что отец опомнится и отпустит девушку, все еще теплилась в ее сердце. Но это было ровно до этого момента. Ровно до того декабрьского дня, когда снег падал хлопьями, накрывая землю белым одеялом. Ровно до телефонного звонка, что раздался поздно ночью, когда Момо уже накинула на себя розовую ночнушку. Одно предложение, разрушившее все, что так аккуратно строила внутри себя Момо. Слеза скатилась по щеке, а она не издала ни звука. Его голос пугал так же, как и фраза, произнесенная им: — Извини, Момо. Меня уволили.