***
Линька прошла хорошо для меня и тяжело для Тимиэля. Примерно с неделю он не вставал с постели, ещё две — прихрамывал на обе ноги. Со мной, естественно, говорил мало. Даже к Диоре он ушёл молча, сразу после собственных занятий. Если бы не приставленная к нему охрана, то и вовсе бы не узнал. Не тревожу их приём, молча ожидаю под дверью, опустившись на корточки. Сам не понимаю, отчего переживаю. Во время нашей линьки шансы на оплодотворение партнёра увеличены. И я уверен, Тимиэль мог спокойно залететь от меня. Но я тут же вспоминаю, сколько лекарства от Диоры он выпил за последние лета, и какими непостоянными были его течки. И сомнения снова и снова раздирают мою душу и разум. — Каков результат? — интересуюсь у Диоры, стоит ей закрыть дверь за собой. — Положительный, — сообщает мне женщина, продержав небольшую паузу. Хоть новость и замечательная, но на её лице нет той же радости. — Так ведь это же хорошо… Верно? — Беременность будет сложная. У младшего господина Тимиэля сильные кровотечения. — Лицо Диоры мрачнеет, как будто она сообщила мне о чей-то смерти. — О чём ты? — Я не подмечал за ним ничего подобного. О каком кровотечении она говорит? — Подождём до двенадцатой недели, и время покажет. А пока, я не советую привязываться к этому ребёнку. — Погоди! В чём причина-то? — едва ли не срываюсь на крик. Останавливает лишь то, что могу напугать младшего супруга. — У Тимиэля угроза выкидыша. — Слова из уст пожилой женщины звучат, как приговор. — Но почему? С телом Тимиэля же всё было нормально! — Мирон, ты правда хочешь знать? — Да, хочу! — Почти десять лет прошло с тех пор, как его родной остров и люди познали силу атлантов. И совсем скоро их может ожидать похожая участь. И Тимиэлю об этом прекрасно известно. — Чётко слышен упрёк в словах. — Я же советовала не рассказывать ему об этом. А тут ещё и за детей одни беспокойства. А уж чего стоишь ты… К тому же, он столько лет пил противозачаточные, конечно, его организм дал сбой. — Возраст сильно сказывается на Диоре. Если раньше она уже давно бы начала прикрикивать на меня, то сейчас ей едва ли легко просто говорить всё это. — Он бы всё равно узнал это от своей матери или сестры, и устроил бы нам всем скандал. А так я показал свою искренность и честность. — Ты всё же приказал привезти их сюда? — Диора устало вздыхает, хватаясь одной рукой за голову, тогда как вторую ставит в бок. — В следующем месяце можно их ожидать. — Тимиэль попросил об этом? — Нет, я… — И почему она думает, что я не мог решить этого сам? — Я не настолько идиот. Вижу его тоску и ничего не могу с этим поделать. Да и меня эта упрямая женщина не послушает. А так, быть может, смягчится и сменит гнев на милость, когда увидит собственного сына и родных внуков. А ещё лучше, если и его мать, и его сестра забудут думать о том, чтобы вести фронт сопротивления таким, как я. — Не уверена, но буду молиться об этом. — Хоть Диора на словах и поддерживает меня, но по её чуть сощуренному взгляду вижу осуждение. Дверь снова приоткрывается. Сначала вижу русую макушку, а уже после и самого Тимиэля в лёгкой тунике. Сейчас на нём нет украшений, зато есть серый платок. Видимо, Диора уже выдала его, чтобы вещь служила оберегом. Под глазами наливаются синяки не то от недосыпа, не то от усталости. Лицо стало ещё бледнее, по сравнению с тем, каким я видел его утром. — О чём вы разговариваете? — голос Тимиэля такой же уставший, какой и его внешний вид. — Я с хорошими новостями. Твоя мама и сестра прибудут к нам через месяц в гости. Сегодня ночью корабль с ними отплыл из Лиля. — Стараюсь улыбаться, чтобы хоть как-то смягчить новость об этом. — Ты… — шире открыв глаза, мой милый супруг как будто не верит моим словам. Впервые за долгое время в серо-голубых глазах нет отвращения в мою сторону, — …правда, позволишь мне встретиться с семьёй? — А почему нет? — Просто… — Обняв самого себя за плечи, Тимиэль слегка подрагивает. — Я думал, что уже никогда их не увижу… А то, что ты сказал тогда… Я не поверил… Мне и сейчас кажется, что тебе проще убить их, чем уберечь. В глазах супруга накатывают слёзы, но так и не стекают по щекам. Обойдя Диору, утираю влагу с его глаз. Интересно, когда он был беременным близнецами, он был таким же эмоциональным? В прошлый раз мне нужно было уплыть, но с тех пор я всегда здесь, рядом со своим истинным. И эту беременность я хочу провести с ним. — Если ты скучаешь по ним, то стоило сказать об этом раньше. Я бы сразу же отдал приказ сопроводить их сюда, в Атлантиду. Аккуратно беру своего милого на руки. Таким образом сильнее чувствую дрожь родного тела. Целую его в макушку, стараясь хотя бы так успокоить. Знаю, у Тимиэля есть полное право бояться за своих родных. Его страх — моя вина. Но от одной этой мысли в груди всё болезненно сжимается в непонятный комок. Я бы с удовольствие его вырвал, но понимаю, что этим самым комком может оказаться моё собственное сердце. — Не думаю, что им здесь понравится, — с некой грустью шепчет Тимиэль, уткнувшись лбом в моё плечо. — Покажешь им свой проект. Уверен, они оценят его по достоинству и будут гордиться тобою. — Хорошо… — Тимиэль совсем ненамного успокаивается. Хоть дрожь в теле ещё осталась, но его голос уже звучит не так тревожно. — Так и сделаю… — Знаешь, я тоже кое-чего жду. — Чего именно? — Тимиэль даже немного приподнимает голову, не понимая, чего же такого я могу ждать. — Хороших новостей и для меня. — Тебе уже всё Диора рассказала. Разве нет? — Тимэль снова опускает голову, сильнее кутаясь в серый платок. — Хочу услышать это лично от тебя. — Тебе не придётся искать первую попавшуюся поверхность, ведь я беременен. Доволен? — Однотонно, но мне и это подойдёт. — Обязательно буду, когда ты разродишься. — Возможно, это дитя не увидит свет, — всё так же монотонно произносит Тимиэль. — Мы постараемся. Ты, я и ещё не родившаяся кроха. — Целую милого в макушку, стараясь и сам поверить в собственные слова. — Обязательно постараемся. — Мне бы твой оптимизм, Мирон… — с усталостью, с некой обречённостью, звучат слова из уст моего супруга. — Моего оптимизма хватит на нас всех. Тимиэль научился за эти годы жизни со мной не спорить тогда, когда это необходимо, потому больше ничего и не отвечает. Либо же просто смирился с моим упрямством. А может… возможно, что боится за жизнь нашей маленькой крохи… Стоит вспомнить, как рьяно он защищал свой живот, а после и родившихся близнецов. Думаю, мне и в этот раз стоит быть готовым к чему-то подобному. В спальню вношу уже в тишине. Уложив на кровать, подмечаю лёгкий кровавый след на своей руке. Она точно не моя, ведь на мне нет ран, ни закрытых, ни открытых. Тут же вспоминаю слова Диоры. Беременность будет сложная. У младшего господина Тимиэля сильные кровотечения. …значит, это кровь Тимиэля. Подкладываю под его таз сложенную в несколько раз плотную простыню темно-бордового цвета. Таким образом, даже если она и испачкается, то хотя бы не напугает Тимиэля. Да и пятно будет не таким заметным, как на любом другом цвете. Вероятно, его дрожь связана с тем, что милый уже успел потерять достаточно крови. Надо будет попросить у Диоры что-нибудь для восстановления крови. А пока что… Могу предложить тот же вариант, что был использован при рождении близнецов. Выпустив когти, режу собственную ладонь. Кровь тут же стекает по кисти руки. Тимиэль даже замирает, смотря на меня с немым вопросом. — Когда ты родил близнецов, то был на грани жизни и смерти. — Подмечаю удивление на лице милого. Видимо, он ни с кем это не обсуждал. — Диора навряд ли тебе рассказывала об этом? — И как же я выжил? — Тимиэль чуть-чуть отодвигается от меня, только отодвигаться некуда. За его спиной лишь спинка кровати да белая стена. — Я напоил тебя собственной кровью. Поэтому — пей, — подсовываю к его рту кровоточащую рану. — Это должно помочь. Поначалу Тимиэль морщится, но всё же не отказывается. Лизнув, он потихоньку присасывается к ране. Совершив пару глотков, милый тут же отрывается от моей руки. Причмокнув губками, он слизывает пару капель с губ. Остатки убираю сам, стирая их с подбородка собственным рукавом белой рубахи. Мне всё равно, что пятно не отстирается. Главное — облегчить жизнь Тимиэля. — Столько хватит? — уточняет Тимиэль, отвернувшись к панорамному окну. Подмечаю, как он складывает руки на живот, словно сжимает его, дабы спасти от спазмов… или от меня. Всё же мне стоит ожидать такого же поведения от Тимиэля, что и в прошлый раз. — На сегодня — должно. — Сегодня? — Тимиэль возмущён, даже поворачивается обратно в мою сторону. — Посмотрим на твоё состояние. — Хорошо. — Искренне надеюсь на благоразумие Тимиэля. Убрав волосы с его лба, чувствую, как сильно он вспотел и замёрз. — И пока возьми перерыв абсолютно во всём. — Встав с постели, тут же накрываю Тимиэля одеялом. Подтолкнув, я и сам ложусь рядом. Вижу возмущение в перекошенном лице Тимиэля, но он ничего не озвучивает. Лишь пыхтит да шевелит ноздрями. Видимо, и правда боится разозлить меня, пока носит дитя под сердцем. — Вернёшься к работе, учёбе и воспитанию детей, когда полегчает. Договорились? — Зачем спрашиваешь, если уже решил за меня? — Потому что ты такой же упрямец, как и я. — Дурень. Отвернувшись от меня не только лицом, но и всем телом, Тимиэль сильнее укутывается в одеяло, зарывшись в него аж носом. Обнимаю его поверх одеяла, прижимая к себе. Даже если эти действия не успокоят его сомнения, то он хотя бы быстрее согреется.***
День идёт за днём. Почти наступила пятая неделя. Тимиэлю всё никак не легчает. Наоборот, с каждым днём жизненные силы покидают его. Если ещё вчера он ещё садился на постели, в ожидании смотря в морскую даль, то сегодня он лежит без сознания, обильно истекая кровью. — Ты выяснила, что с ним? — Места себе не нахожу, потому хожу из одного угла комнаты в другой. В словах тоже себя не сдерживаю, потому речь выходит резкой. Хвосты невольно вышли из маскировки и теперь ходят ходуном, чудом пока ничего не снеся на своём пути. — Прости… — Диора даже опускает собственную голову в поклоне. — Да чтоб вас всех… — Стучу хвостами в стену, совершенно не рассчитывая собственные силы. Естественно, с полок Диоры тут же всё падает: от книг до склянок с лекарствами. Диора редко когда боится меня. Но сейчас — исключение. Отойдя к двери, она готова остановить меня ценой собственной жизни, в случае, если я решил навредить собственному ребёнку. Солгу, если скажу, что подобных мыслей не было в моей голове. За эти долгие дни я уже чего только не обдумал. И дошёл до мысли о том, что буду рад, если выживет только Тимиэль, а дитя под его сердцем — нет. Ненавижу себя за подобные размышления. — Мирон, надеюсь, ты не будешь вымещать свою злость на ребёнке? — Стоя спиной к двери, она тянет собственные руки к дверной ручке, дабы в случае чего успеть закрыть на защёлку. Как будто это меня остановит. — Нет! Конечно, нет, — кричу больше от бессилия, нежели чем от гнева. — Нам нужно спасти и Тимиэля, и плод. Понятно? — Мирон, так бывает. Даже у ваших родителей… — Мой чёртов отец не желал видеть ничего дальше своего носа! Я — не он! — Ненавижу, когда она припоминает мне моих родителей. Данный разговор обязательно сведётся к тому, что я не так уж сильно и отличаюсь от своего отца. — И всё же, несмотря на наши желания, так всё же случается. В случае господина Тимиэля — ожидаемый результат хотя бы потому, что вы оба представители разных рас. — Я всё сказал! — снова кричу, отчего пугаю Диору. Не желаю продолжать этот спор, потому, отодвинув Диору своими хвостами, ухожу прочь. Мне срочно нужно успокоиться. Тимиэль просыпается к вечеру. С тех пор, как вернулся в нашу спальню, я не отпускал его руки, потому и почувствовал, как он начал двигаться. Тяжело открыв глаза, милый как будто не в силах сосредоточить свой взгляд на чём-то конкретном. Он рассеян. — Тимиэль, как ты? — Крепче сжимаю его руку, прижимая к себе. Младший супруг смотрит с удивлением сначала на меня, а после и на свою руку. Мне же больно смотреть на слабого, теряющего жизненные силы супруга. Немного помолчав, Тимиэль сжимает мою руку в ответ. Чуть прикрыв глаза, он снова отворачивается к окну. — Хочу окунуть ноги в воду, — неожиданно произносит Тимиэль вместо того, чтобы ответить на мой вопрос. — Хорошо. Я сейчас же велю набрать воды в купальне. — Уже встаю с насиженного места, желая исполнить желание Тимиэля, но его тонкие пальцы крепче сжимают мою руку, останавливая. — Нет… мне нужно к морю… — Тимиэль всё так же смотрит на меня. Он полностью сосредоточен на водной глади за окном. — Значит, отнесу. Только подберу тебе платье потеплее. — Аккуратно укладываю его руку на постель, прежде чем уйти в гардеробную. Благо гардеробная совсем рядом. Оставив дверь открытой, мне так удобнее копошиться в вещах и присматривать за младшим супругом. Найдя его самое тёплое платье, беру также меховую накидку. Я, конечно, тёплый, и в случае чего смогу согреть, но лучше перестраховаться. Стоит мне выйти из гардеробной, как Тимиэль делает попытку сесть самостоятельно. Молча бросаю вещи на хвост и помогаю милому сесть на постели. Свесив ноги на пол, Тимиэль опирается на меня, чтобы потихоньку встать на собственные стопы. На моё счастье, он позволяет переодеть себя. Белое платье переливается в голубых оттенках ближе к подолу. По краям рукавов и подола вышиты золотые цветочные узоры. Меховая накидка всё это скрывает под собой, но ни я, ни он не жалуемся. Из пирамиды выношу на своих руках, как и обещал. Берег, в отличие от причала, находится дальше. Было бы проще выпрыгнуть из окна и, помогая себе хвостами, достигнуть нужного места, но Тимиэль не в том состоянии, чтобы я вот так неаккуратно с ним носился. Ступаю неспешно, потому путь и кажется долгим. Тимиэль прижимает руки к своему животу, скручиваясь на моих руках. Поджав ноги, супруг слегка стонет, и я уже хочу вернуть его обратно в спальню, попутно вызвав Диору. Даже останавливаю шаг, готовый развернуться в обратную сторону. — Неси дальше… — почти со стоном боли шепчет Тимиэль. — Тебе хуже. — К морю. Продолжай идти. — Левую руку Тимиэль закидывает на мою шею, приобнимая. Не ожидал от него такого, но крепкая хватка маленькой руки говорит о том, что мой милый мучается. — Может, в другой раз? — пробую снова отговорить. — Нет… — Уверен? — Да. Выдохнув, несу его дальше. Благо, до берега остаётся не так далеко. Надеюсь, ему станет лучше от этой прогулки. Наконец, дойдя до мелководья, встаю в воду по самые щиколотки. Тимиэль наконец-то выпрямляется и делает попытку спрыгнуть с моих рук. Правда, у него это не получается. Слишком уж он ослаб за последние недели. Сам опускаю его на ноги. Уверен, вода морозит и его стопы, потому опускаю разгорячённые хвосты под воду, окружая ими наши ноги. Чуть шатаясь, Тимиэль продолжает стоять. Видя, что ему сложно, присаживаюсь на колени, и уже после усаживаю на себя Тимиэля. Так и его одежда почти не намокает, только моя. — Доволен? — говорю ему в ухо, чтобы он услышал не смотря на поднимающийся ветер. — Побудем так ещё немного. — Только немного. — Трусь щекой об его лицо, тут же прижимая нос к его коже. Руками же обнимаю его, некрепко сжимая. Наверное, лишь сейчас действительно осознал, насколько сильно я боюсь потерять Тимиэля. Да и все мои глупости — всё из-за страха потерять его. Боюсь, что он уйдёт от меня. Боюсь, что он найдёт себе другого партнёра, куда лучше меня. Боюсь, что его заберут у меня. И если у кого-то живого я его отобью, верну на место рядом со мной, то что я смогу сделать против смерти? Ничего… Не хочу это признавать, но это так. Тимиэль был прав, когда сказал, что сегодня я сильный, а завтра — другой. Чертовски прав. Хоть я и прикрыл глаза, но мне всё равно видно, как вокруг нас собирается кровавое пятно, понемногу растекаясь во все стороны от нас. Тимиэль пускает слезу, которая падает на мою кожу. Бесполезно спрашивать, и так понятно, что ему больно. Крепче обнимаю его, уложив голову на его правое плечо. Неважно, кто или что это будет. Даже если это будет смерть, я обязательно должен справиться с ней ради того, чтобы защитить и сохранить Тимиэля и наших детей рядом со мной. — Это всё моя вина… — неожиданно произносит Тимиэль. — Смотрю, из-за отдыха ты начал глупеть. — Не понимаю, зачем он винит только себя. Ребёнка мы делали вместе, значит, ответственность лежит также на наших плечах, а не только на ком-то одном. — Я не хотел этого ребёнка. Вот он и отторгается. — Признание звучит тихо, но я всё прекрасно слышу. Сжимаю кулаками чёрных мех, но самому Тимиэлю боли не причиняю. — Не говори так. — Но это правда. Рождение первенцев позволило мне закрепить своё положение здесь, в Атлантиде, поэтому я желал их рождения. Но, родив их, я перестал видеть смысл в последующих. Или ты думаешь, я просто так пил все эти настойки Диоры? — Я не знаю, что ему ответить. В голове пусто. Понимаю, что он честен со мной, и от этого больнее. — Ветер поднимается. Давай вернёмся обратно. — Не спрашиваю. Утверждаю. Тимиэль не возражает. Послушно усаживается в моих руках, всё так же подмяв ноги к себе. Ухожу, стараясь не смотреть на воду и не думать о кровавом разводе на её поверхности.