люболь

Водитель КамАЗа выскочил на улицу и поспешил к помятому автомобилю. Мускулистый парень рывком открыл дверь машины, вытащил пострадавшего наружу и вызвал скорую. Врачи, в кои-то веки, приехали быстро. Молодой человек представился Виктором. Он с трудом объяснил медикам, что произошло, так как сам не вполне это понял и те, на его счастье, не стали звонить в полицию. Под вой сирены Лёшу доставили в клинику. Для него всё было, как в тумане. Он слышал множество голосов, но при этом не видел ровным счетом ничего. Сплошная темнота. Холодная и жуткая. Очнулся Медведь уже на больничной койке. Вокруг были отвратительно знакомые белые стены. Больше всего на свете сейчас хотелось оказаться дома. Снова почувствовать теплое дыхание, но не жены... За дверью раздался незнакомый прежде голос: – Тина, Тиночка, пожалуйста пройдите сюда. Душа Лёши будто взлетела в небеса. Неужели прямо сейчас она придет к нему? Неужели приехала?Однако это оказалась не Тина. Вернее Тина, но совсем не та, которую так ждал Потапенко. Миловидная брюнетка проследовала дальше по коридору, мимо его палаты. И он возненавидел её! Возненавидел за то, что она носит это имя! Имя, которое может принадлежать только одной в целой вселенной! Имя, которое слетало с губ, как наизусть заученная 100 лет назад фраза. Имя, которое пробуждало в сердце миллион воспоминаний. Имя той, которую нужно вернуть. ЛЮБОЙ. ЦЕНОЙ. По лицу Лёши потекли слёзы. – Что же я творю?! Каждым своим шагом я лишь больше загоняюсь в тупик. Загоняюсь сам и загоняю её. Господи, прошу, помоги мне. Вдруг в палату вошла медсестра. У неё сердце сжалось от того вида, в котором она застала мужчину. Девушка подошла ближе и осторожно спросила: – Алексей Андреевич, вам плохо? Может, воды? – Не нужна мне вода! Мне нужна она. ТОЛЬКО ОНА! – Ваша... Девушка? Леша замялся, подумал несколько секунд и негромко ответил: –Да... – Ну так позвоните ей! Она же волнуется, наверное. – Она волнуется из-за меня уже два месяца и будет крайне подло с моей стороны звонить сейчас... Разбитый вид пациента и чуткость заставили медсестру думать, что тут всё не так просто. Женщина взяла стул, села напротив Лёши и направила на него свои мудрые, понимающие глаза. – А теперь, если Вы не возражаете, я послушаю историю целиком. Вообще-то, Потапенко никому не разглашал секреты той любви, даже Насте, но медсестра почему-то показалась ему надежным человеком, вызывающим доверие. Он начал свой рассказ. И рассказал обо всём. От похода на каток до заката в поле. От уютных семейных вечеров до попытки суицида. От встречи до расставания и свадьбы с другой. Медсестра всё это время молча слушала его и лишь изредка покачивала головой. В конце концов она встала, глубоко вздохнула и с улыбка сказала: – Любит она тебя, дурака. Безумно любит! Плачет сейчас поди... Эх, мужики, что ж вы делаете? Сколько девок из-за вас свои слёзы льют! Негодяи. А ты, дружок, и вовсе заварил кашу, оххх заварил! Долго тебе теперь её расхлёбывать. Но для начала позвони ей. Сделай первый шаг... На последнем слове медсестра прошла к выходу и удалилась, закрыв за собой дверь палаты, а Леша снова остался один. Посидев ещё около получаса наедине со своими мыслями, он нерешительно протянул руку к тумбочке и взял мобильный. Номер набирался с трудом, каждая цифра становилась поводом для сомнений «А нужно ли?», но Потапенко прекрасно знал себя, поэтому быстро нажал на кнопку «Позвонить», пока не успел передумать. Трубку подняли почти сразу. –Алло, это Павел Орлов, с кем я говорю? «Странно...» – подумал Леша. Она же говорила, что сохранила номер, хотя, может, просто запомнила? Запомнила так, что уже не забудет. Наверное... – Привет, Паш. Это Потап. Позови Тину пожалуйста – ПОТАП? – Да, это я. Я говорю, можно Кароль к аппарату? – Я не буду звать Тину! Хватит с меня её слез. – ПОГОДИ! ПАШ, УМОЛЯЮ НЕ КЛАДИ ТРУБКУ. Я ВСЁ ОБЪЯСНЮ... Было поздно. На другом конце провода раздались короткие гудки. – Чёрт... Потапенко упал лицом на подушку и начал было биться в истерике, проклиная всё на белом свете, но тут снова появилась медсестра, которая всё это время тихонько стояла за дверью. – Что случилось? Она отказалась говорить? – Её пиар менеджер сбросил вызов, даже не дав мне услышать её! – Хмм... Ну, раз у Вас имеется её номер, значит можно позвонить из регистратуры. Рассказать об аварии, о Вас... – Вы правда можете? – Думаю, да. – Тогда просто передайте ей, что я её люблю... Медсестра встала со стула и решительно направилась к выходу. – Хорошо, передам. Поправляйтесь. – Стойте! – Потапенко схватил её за рукав белоснежного халата. – Скажите хотя бы, как Вас зовут? Женщина загадочно улыбнулась. – Надежда. Меня зовут Надежда... С этими словами она покинула комнату и проследовала к телефону у регистратуры. Честно говоря, ей не впервые приходилось сглаживать ссоры парочек, но именно сейчас волнение как никогда охватывало душу. Она набрала номер, записанный аккуратным почерком на небольшом листочке и замерла в ожидании. Паша снова взял трубку. – Слушай, Лех, это уже не смешно! Ещё раз позвонишь, и я твой номер в блок кину, слышишь? Я ЯСНО ГОВОРЮ? Что тебе надо? – Извините... Я Надежда Степановна, медсестра десятой городской больницы. Представьтесь пожалуйста. Орлов застыл в недоумении и немного умерил пыл. – Павел Орлов. Пиар-менеджер Кароль Тины Григорьевны. Чем могу быть полезен? – Мне нужно поговорить с Тиной Григорьевной лично. Можете передать ей трубку? – Да, конечно. Тина, тебя к телефону. Из больницы звонят. Девушка ловко выхватила мобильник и настороженно спросила: – Алло, это Тина. Чем я могу помочь? – Здравствуйте. Это Надежда Степановна, медсестра десятой городской больницы. Скажите, Вам знаком Потапенко Алексей Андреевич? Певица нервно сглотнула и дрожащим голосом ответила: – Да. Конечно, да. С ним что-то случилось? – Нынче утром он попал в нашу больницу после аварии со столкновением. – Лёша? Господи! Он жив? – Разумеется. Отделался испугом. Травм нету, за исключением десятка синяков. – Слава богу! – Он просил передать Вам кое-что. – Мне? А почему сам не позвонил? Впрочем, не важно. Что передать? – Передать фразу «Я люблю тебя»... Надежда сбросила вызов, а Тина так и осталась неподвижно стоять в уголке репетиционного зала.