***
Несколько дней, оставшихся до наступления нового года, прошли в повседневных заботах, привычном полуголодном состоянии и в попытках скрыться от Поттера. Чертов упертый гриффиндорец продолжал со щенячьими глазами бродить за мной, выспрашивая, что случилось. Даже все обидные слова, что я ему наговорил, весь мат и вся моя агрессия не отпугивали этого упрямца! Ну что с ним делать? Кретин шрамоголовый! Грейнджер тоже порывалась меня расспросить, но я пресек сразу какие-либо попытки вывести меня на откровенный разговор. Я снова, как и в начале совместного пребывания, закрылся в своей раковине, залез в нее и почти не вылезал. Проводил дни в одиночестве, упражняясь в ЗОТИ, в трансфигурации. Вечера же мои проходили в молчаливом созерцании огня в камине. А ночи я проводил в душе. Открывая для себя новые чувственные наслаждения. Несмотря на свою злость, я хотел Гарри все сильнее, это желание под вечер завладевало моим телом и моим мозгом полностью и абсолютно. Тем более, учитывая новую привычку хренового героя. Видите ли, под вечер у него стала болеть спина. И теперь ежевечерне Поттер разгуливал с обнаженным торсом, а Гермиона делала ему массаж. При котором он издавал совершенно умопомрачительные звуки. И мышцы на геройской спине так сексуально перекатывались, что я не мог дождаться того момента, когда закроюсь в ванной и предамся мечтам. О том, как вся эта красота будет извиваться подо мной и скулить от удовольствия. Иногда мне казалось, что Поттер это все делает специально, провоцируя меня. Только для чего? Непонятно. В новогоднюю ночь гриффиндорцы распили бутылку шампанского, которую притащил из ночного похода «по магазинам» Уизел. Я в веселье участия не принимал. Сердце было не на месте. Новый год… Рождественские приемы в мэноре были на высоком уровне, но новый год всегда был семейным праздником. В теплом кругу родных людей мы проводили последний вечер года. Просто были вместе. А сейчас… И семьи то больше никакой нет… Есть только молодой, потерявшийся, отчаявшийся и очень одинокий парень. Которому до чертиков хочется в Новый год быть с семьей. С родными людьми. С друзьями, на худой конец. Я покосился на весело болтающих гриффиндорцев. Ну, в принципе… Нет, все равно Блейз и Панси. И даже Нотт с Крэббом и Гойлом… Я очень скучал по своим друзьям. И волновался, жутко волновался, все ли с ними в порядке. Тут меня осенило! Поттеровская карта! Хоть так увидеть, убедиться, что они живы. Только вот как у него ее попросить? Может, Гермиона поможет. Да вряд ли. Но, попытка не пытка, как говорится. Я решительно поднялся и подошел к девчонке — Грейнджер, можно тебя на пару слов? — тихо спросил я. — Да, Драко, конечно, — с улыбкой отозвалась она. В заснеженном лесу было морозно. Судя по всему, мы сейчас где-то на самом севере Британии, холод пронизывал до костей. Я окружил нас согревающим и только собрался говорить… — Как я рада, что ты выбрался из своей скорлупы, Драко. Я за тебя волновалась. Но, знаешь, и лезть в душу тоже не хотела. — Да я… — блин, я что, перед ней оправдываться что-ли собрался? Совсем очумел! — Дело к тебе есть. Вернее, просьба. — Что я могу для тебя сделать, только скажи, — сколько в ней добра и сочувствия, все-таки! Поразительная девушка! Одна из самых умных ведьм нашего поколения, это я признаю. И безумно сильная, к тому же. Строгая и пугающая в гневе, бескомпромиссная и бесстрашная в бою, сейчас Гермиона просто девчонка, с самым добрым сердцем из всех, что я видел. Не удивительно, что она первой смогла принять меня. — Я хотел попросить у тебя, — неуверенно начал я. — Ты не могла бы у Поттера карту взять? Для меня? — Карту? — удивилась Грейнджер. — Для чего тебе? — Не только у вас в Хогвартсе есть друзья, знаешь ли. Или, ты думаешь, что только гриффиндорцам положено беспокоиться за близких и родных людей? — Извини, Малфой, — смущенно, отвернулась она. — Ты прав. Действительно, мы как-то об этом не подумали. — Видимо, вы все еще считаете, что слизеринец не может испытывать ничего человеческого? — усмехнулся я. — Драко, ну конечно нет, перестань. За это время я увидела в тебе много всего того, что и представить не могла. Ты полон сюрпризов, Драко Малфой. У меня такое чувство, что тебя подменили, настолько ты не похож на засранца из школы. — Так, Грейнджер, хватит петь мне дифирамбы, — прервал я ее восторги. — Хоть это все чистая правда, и я действительно великолепен и уникален, но сейчас разговор не об этом. Так ты попросишь у Поттера карту? — Прости, Драко, но нет, — сказала она, покачав головой. — Я не знаю, что произошло между вами рождественским утром. Ты отмалчиваешься, Гарри говорит, что ничего не случилось. Но что-то есть, не может не быть. Ты от него бегаешь, ты закрылся от нас. Снова. Как в начале. И эту ситуацию вы должны решить сами. Так что, если тебе что-то от него нужно, иди к нему сам. Я слишком часто выступала посредницей между ним и Роном во время их ссор. Становиться еще и твоей совой я не хочу. — Ненавижу, когда ты права, заучка, — простонал я. Я уже сам начал понимать, что игнор Поттера надо заканчивать. Злость моя за прошедшие дни немного поутихла. Разум все же взял верх над чувствами. В сущности, что такого страшного произошло? Он что, обещал мне любовь до гроба? Магический, мать его, брак? Просто поцеловались по пьяни. Скольких за последние пару лет я так перецеловал на вечеринках в слизеринских подземельях? Да и с Панси мы впервые переспали именно так. И трагедию из этого никто из нас не делал. А тут меня понесло. Разозлился я, видите ли, обиделся. Ну забыл он, и что? Должен что ли что-то? Сам себе придумал, сам обиделся. Дурак ты конченый, Драко Люциус. Чего ты от него ждал? — Позови его, пожалуйста, — выдохнул я. В конце концов, избегать Гарри вечно я не могу. Да и беспокойство за друзей уже не отпускало. Желание увидеть на карте школы точки, подписанные именами моих близких уже стало нестерпимым. Моя прошлая жизнь осталась так далеко… Иногда казалось, что её совсем не было. Что я всю свою жизнь прыгал по лесам и болотам с золотой троицей. — Малфой, — раздался за спиной взволнованный голос Поттера. — Что я могу для тебя сделать? При звуках его голоса, злость опять затопила сердце. Как он мог забыть то, что между нами произошло? Я не забываем! Я же, блин, Малфой!!! Я Лорд, в конце концов или нет? А разнылся из-за какого-то дурацкого полукровки! Да ну оно нахрен! — Ничего мне от тебя не надо, герой. Я передумал, — не поворачиваясь к нему, ответил я. — Иди к друзьям, а меня оставь в покое. — Я уже с другом, Малфой. — тихо ответил Гарри, подойдя ближе и вызывая мурашки. Опять! — Хватит от меня бегать, прошу. Мы с тобой через столько прошли не для того, чтобы сейчас, блин, все растерять. Из-за того, о чем я даже не помню!!! — воскликнул он и положил руку мне на плечо. Ну уж нет, герой! Резким движением, я скинул его руку, развернулся и вцепился ему в плечи. — Потти, скотина, — крикнул я, встряхивая его так сильно, что кажется клацнули его челюсти. — Да как ты не понимаешь, что я… — мой голос сорвался. Я и сам не знал что хотел ему сказать. — Малфой, — не двигаясь в тисках из моих рук, он поднял на меня взгляд и в тысячный раз глубоко, до самого сердца прожег своей зеленью. — Что тогда ночью произошло? Я что, оскорбил тебя? Ударил? Отозвался плохо о твоей семье? Что я сделал, скажи мне, прошу. Я так больше не могу, слышишь? — Поттер, оставь меня. Уйди, — отведя взгляд, уже менее уверенно сопротивлялся я. Он выглядел таким искренним! Казалось, ему тоже эта размолвка давалась нелегко. Выглядело так, будто ему тоже было больно! — Малфой, посмотри на меня, — я мотнул головой. — Посмотри мне в глаза, слышишь ты, придурок упертый! — я снова мотнул головой. Не буду я на тебя смотреть. Но Гарри, судя по всему, был настроен решительно. И выпускать меня до разрешения ситуации, не планировал. Вместо этого, он бесцеремонно схватил меня за подбородок и с силой повернул мою голову. Так, чтобы глаза в глаза. Так, чтобы душа в душу. — Малфой. Я был жутко пьян в ту ночь. Я не хотел тебя обидеть или оскорбить. Пойми. Что бы я не натворил, прости меня. Я не хотел, мне жаль… — тихо сказал он. Убивая еще сильнее. Добивая, втаптывая. В том то и проблема, Гарри. Не в том, ЧТО ты сделал. А в том, что ты НЕ ХОТЕЛ и что тебе ЖАЛЬ… А вот мне, Поттер, не жаль. Я, Поттер, хотел. Очень сильно. Неоднократно бы хотел. Дьявол, он стоит передо мной такой несчастный, жалкий. Такой виноватый! Как нашкодивший котенок… Чуть ли носом не шмыгает. Ну как можно злиться на этого парня! И я оттаял. Да и сам уже соскучился по этому недоразумению. — Ладно, завязывай ныть, Поттер, — сказал я, мягко отталкивая от себя избранного. Он подозрительно посмотрел на меня. — Ну так что, ты заканчиваешь корчить из себя идиота? Мир? — опять изобразив щенячьи глаза, спросил Гарри, быстро-быстро заморгав и наморщив нос. До чего же он забавный! Я не удержался и улыбнулся. — Мир, Поттер, хрен с тобой. С тобой проще согласиться, чем терпеть твое нытье, — ответил я и протянул ему руку, продолжая улыбаться. Как же я по нему… — Я скучал, Малфой, — сияя во все свои геройские зубы, ответил он, пожимая мою ладонь. — Чего тогда без цветов приперся? — вырвалось у меня. — Извините, ваше слизеринское величество, — заржал Поттер. — Это все мое маггловское воспитание. — он отвернулся, что-то прошуршал, и заржал. И повернулся ко мне с какой-то совершенно невообразимой хренью в руках. На толстой палке круглая штуковина с тремя огромными иглами наверху. — Что это за херня? — обалдев, спросил я. — Это верблюжья колючка. Для вас, Лорд Малфой, — серьезно кивнув, произнес избранный. Какая колючка??? Он что, охренел? Или издевается? — Видел бы ты свое лицо! — расхохотался Поттер, выбрасывая трансфигурированную неизвестно из чего идиотскую штуковину. — Потти, ты придурок, — ухмыльнулся я. Ну как на него можно долго злиться? — Так ты там что-то хотел, — отсмеявшись, вспомнил Гарри. — Гермиона сказала, что тебе что-то нужно, верно? — Да, я хотел у тебя попросить… — неуверенно начал я. — Все что угодно. — Все что угодно? — ухмыльнулся я. — Поттер, вспомни, кто пред тобой и следи за тем, что говоришь. Я же воспользуюсь. Тем более, после твоей подлости с хорьками и шахматами с рыжим. Не расслабляйся, герой, — я последний раз улыбнулся и посерьезнел. — Можешь дать мне карту школы на часок? — Зачем тебе? — удивился он. — Что, опять подозреваешь меня во всех смертных грехах? Потти, ну вот скажи, ты зачем каждый вечер на свою карту пялишься? — со вздохом, спросил я. Все ему надо разжевать! — Ну… Я на ней друзей ищу. Джинни, Невилла, Полумну. Нет же возможности никак больше узнать, что с ними. А на карте я их вижу. Значит, хотя бы, живы. Вот и пялюсь на нее каждый вечер. — Герой… Ты, конечно, личность уникальная, — усмехнулся я. — Как и твои друзья. Тоже, в какой-то мере, избранные. Но вот скажи мне, почему никто из вас даже не задумывается, что у меня тоже есть кто-то, о ком я волнуюсь? — Блин, — виновато улыбнулся Гарри. — Ты прав. У тебя в школе тоже есть важные для тебя люди. Друзья. И… девушка? — хитро прищурившись, спросил он. — Этого ты не узнаешь, — загадочно улыбнулся я. — Так что, ты дашь мне карту? — Конечно, Малфой, в любое время. Идем. Здесь холодно, — он подтолкнул меня в спину в сторону входа в палатку, я уже был почти внутри, когда гриффиндорская дурь вновь проснулась и задала свой очередной вопрос. — А все-таки, что я натворил тогда ночью? — тихо спросил Гарри. Идиот! Я только успокоился, а этот упертый придурок все лезет и лезет. Я медленно повернулся. Надо как-то раз и навсегда отбить у него даже желание задавать этот вопрос. Чтоб больше никогда… Даже в голове у него мыслей об этой треклятой ночи не возникало! Я гордо вскинул голову, нацепил уже почти забытую ледяную маску аристократа. Который презирает всех и вся вокруг. С достоинством, прошествовал к шрамоголовому. Навис над ним, благо рост позволяет. Поттер запрокинул голову и, не мигая, смотрел на меня со страхом. Даже с ужасом. Чего ты так боишься, Гарри? Я поднес свою руку к его шее, мягко коснулся пальцами и сжал. Несильно, чтоб не причинить боли, чтоб просто надавить. Моя бледная рука будто сияла в лунном свете на фоне его смуглой кожи. Геройское сердечко колотилось, как ненормальное. Большим пальцем руки я провел по вене, которая билась как сумасшедшая. Наклонился нос к носу, глаза в глаза. Ледяным, твердым голосом произнес, смотря в упор: «Никогда больше не заговаривай об этом, Гарри Поттер». Он нервно сглотнул. В глазах горело что-то… Я не мог понять. Страх, разочарование. И восхищение? — Как пожелаешь, — прошептал он, завороженно глядя на меня. Я тоже завис. Смотря в глаза. Которые не горели привычным огнём, а похолодели, закрыли от меня всю свою глубину и омут. Как будто выставив щиты при легилименции. Не пуская, не давая утонуть. Большой палец руки все еще невесомо гладил пульсирующую на шее вену. Тишина обрушилась на нас лавиной. Осталось ли что-то в мире вокруг? Кто знает. Только геройский пульс и зелёные айсберги напротив. И посиневшие от холода губы. И снежинка, упавшая ему на нос. От прикосновения которой он вздрогнул и вырвался из моего захвата. — Идем за картой, — хрипло произнес он и моментально исчез в палатке. Чего он боится? От чего он так сбежал? Неужели от меня? Так сильно напрягается из-за той ночи? То, что он забыл, его пугает? Правильно пугает, Поттер. Я ухмыльнулся. Уверен, что даже когда ты трахал свою Уизлетту, ты не был таким… таким. Если вообще трахал. Не удивлюсь, если в активе национального героя только пара слюнявых поцелуйчиков. Я прикрыл глаза. Опять меня несёт куда-то… При мысли о рыжей девчонке снова кольнуло сердце. Ну не ревную же я его, в самом деле! Так, хватит. Карту я выпросил. Остальное не важно. Двигаясь в сторону палатки, я боролся с совершенно кретинским желанием. Абсолютно тупым и настолько немалфоевским, насколько только возможно. Целых четыре огромных шага боролся. Подойдя ко входу, я выругался, ухмыльнулся и… призвал палочкой откуда-то из темноты ту неведомую колючую хрень, которую Гарри преподнёс мне. Ласково погладив шероховатую поверхность, я уменьшил это нечто до пары сантиметров и сунул во внутренний карман. Фигня редкостная, но, как бы то ни было, это был первый раз, когда Гарри мне что-то подарил.***
Время продолжало неумолимо бежать вперед. Январь пролетел со своими невыносимыми морозами, метелями, холодом и голодом. Февраль проскользнул, оставшись в памяти сплошным серым пятном мрачного неба, снегопадов, ветров и безысходности. Конца и края нашим мытарствам не было и видно. За эти недели не изменилось ровным счётом ничего. Где искать остальные крестражи или же меч, мы не имели ни малейшего представления. Хоть и устраивали с Гермионой регулярно мозговые штурмы, спорили и ругались до хрипоты, но новых идей в голову не проходило. Несколько раз вновь поднималась тема похода в Хогвартс, но я зарезал эту мысль на корню сразу же. Их гриффиндорская дурь требовала безрассудств, заставляла бежать куда-то, нестись, сломя голову, пробивая лбом все, что попадется на пути. Мой же слизеринский мозг искал варианты. Максимально выгодные и безопасные для всех нас. Добровольно ворваться в школу и сдохнуть там мы всегда успеем. Пока ничего критичного не происходит, и у нас есть возможность ещё немного пожить. Время шло медленно, дни вяло перетекали в недели, заняться было абсолютно нечем. Первые дни после нового года Поттер и Уизли опять жутко ругались, Грейнджер опять плакала, я снова судорожно искал решение проблемы. Нужно было, необходимо было куда-то девать нерастраченную энергию этих двух кретинов. Особенно тяжело стало, когда разразившаяся буря заперла нас на утесе почти на неделю. Но, я ж не гриффиндорец, чтоб от безделья кидать проклятия в людей, я думал, думал и, наконец, когда Уизли в очередной раз валялся в обломках шкафа после геройского экспеллиармуса, меня осенило! Более того, я не мог понять, почему до нас это не дошло раньше и какого дьявола мы столько времени потратили впустую!!! Совершенно очевидно, что нам есть чему научить друг друга. Поттер, судя по пятому курсу, отличный учитель и опыт у него есть. Прошлый год в школе времени урокам я уделял мало, занят был немного другими делами. Со своей стороны, я могу хоть немного познакомить их с так называемой тёмной магией. В общем, взаимовыгодное обучение боевым и защитным заклинаниям. Моё предложение было принято гриффиндорцами на ура. И, теперь, большее количество времени мы вчетвером проводили за тренировками. А по вечерам варили зелья. Травмы во время тренировок — дело неизбежное, так что зелий нужно было много. Слава богу, что я запасся ингредиентами, да и даже в зимнем лесу много что найти можно было. Уизли к котлам не подходил, в основном трудились мы с Грейнджер. Поттер, сначала, пытался совать нос, но, после того, как он взорвал котел и опалил мне брови, я поставил его нарезать ингредиенты. Отныне никаких шрамоголовых зельеваров в моей личной выездной лаборатории! Да и запахом своим и сопением он отвлекал меня от зелий капитально. Один раз я даже палец порезал! Поттер ржал, я матерился, Грейнджер подозрительно на нас поглядывала. Нет, решительно, зельеварение и Гарри — вещи абсолютно несовместимые. Так что, я послал его к Уизли. Пусть оба пинают воздух, раз уж настолько безрукие! Родовой перстень вел себя хорошо. К вечеру, кожу под ним начинало щипать, но по сравнению с тем, что было раньше… И, перед сном, мы с мальчиком-который-в-каждой-дырке-затычка, вдвоем, подпитывали магией родовой артефакт Малфоев… Это просто… Нет слов! Полукровка Поттер, сын магглорожденной ведьмы! Я не знаю, что конкретно сдерживало магию моего поместья, я решительно гнал от себя мысли, какого лешего магия Поттера может успокоить артефакт рода Малфой. Не хочу и не стану об этом думать. Все равно ничего не соображу. Грейнджер высказала пару предположений, но… Что-то мне подсказывало, что мы все равно ответа не найдем. Вот когда доберусь до библиотеки, вот тогда и буду задавать вопросы. А пока, меня вполне устраивает, что магия рода успокоилась. Ну… как успокоилась? Все равно по ночам ко мне прорывались беспокойные сны. Кольцо, хоть и не возмущалось, но давало понять, что в поместье все еще неспокойно. Что-то там есть, что-то чужое. Питать артефакт магией — это временная мера. Как только будет возможность, я разнесу поместье по кирпичикам и найду то, что баламутит защиту древнего замка. А пока… Ну, пока так. Терпеть. Перед сном каждый вечер я проводил где-то полчаса в обнимку с Поттеровской картой. Неподвижные точки в слизеринской гостиной, подписанные Паркинсон и Забини, успокаивали. Прикрыв глаза, я иногда даже видел темные стены, холодный, зеленоватый свет, льющийся из глубин черного озера сквозь окна. Слышал неспешную беседу друзей, тихий, несмелый смех Панси. А рядом жевали свои вечные булочки и кексики Крэбб с Гойлом. Я не любил школу. Я не любил гостиную своего факультета. Но сейчас сердце сжималось при взгляде на карту. Больше всего на свете хотелось туда. Потому что там близкие люди. Потому что там — единственное место, где кто-то ждет Драко Малфоя… На улице, постепенно, становилось все теплее. В воздухе чувствовалось приближение весны. Мы аппарировали, в основном, на юг страны. Холод уже, казалось, был даже внутри, за бесконечную, безрадостную зиму, въелся в кожу, проник в кости. Мы искали тепла. Надежду. Бесконечная, мрачная, суровая зима была уже в сердцах, в мыслях. Весна же несла обновление. Мы с Поттером… Нет, не так. Мы с Гарри наконец-то действительно стали друзьями. Не просто ради названия. А действительно стали. Мы проводили вместе время не потому, что не было другого выхода, а потому что нам хотелось. Мы говорили обо всем, делали вместе все, что было можно. Смеялись, читали, играли, прикалывались, грустили и печалились. Как настоящие друзья! Впервые в жизни у меня действительно был друг. Не телохранитель, не источник какой-то выгоды, а просто друг. Который был мне нужен не потому что я от него что-то хотел, а просто потому что нужен. Нет, мы конечно, все еще оставались Поттером и Малфоем. В тот день, когда я добровольно перестану издеваться над ним, вызывайте мне санитаров из Мунго. Естественно, мы подтрунивали друг над другом, беззлобно обзывались, подставляли друг другу подножки. Если Поттер и Малфой не подначивают друг друга, находясь вместе хотя бы час — значит они умерли. Мечта детства была исполнена на сто процентов. Я стал другом Гарри Поттера! И я был бы абсолютно счастлив. Если бы не одно но… Мне теперь от него нужно было большее… Что я за человек такой, нифига меня не устраивает! Мечтал о дружбе героя — держи, на блюдечке, владей и наслаждайся. Так ведь нет. Куда там! Лорду Малфою этого мало, ему теперь избранного в постель подавай! Причем не на один раз, а ежедневно раза по три. Утром, днем и вечером, как прием зелий от простуды. Гарри Поттер — усовершенствованное зеленоглазое ходячее зелье для снятия сексуальной неудовлетворенности у блондинистых зажравшихся молодых Лордов. Нет, я не хотел от него исключительно секса. Мне и общение его было нужно, и прогулки совместные, и посмеяться с ним было приятно. И вообще с ним было приятно. Да ну нахрен!!! Почему я только и могу думать, что о святом герое? И почему, ну почему все мои мысли всегда заканчиваются бешеным оргазмом в душевой кабинке? Наши совместные занятия здорово снимали накопленное внутреннее напряжение да и влияние крестража, казалось, было не так сильно, как раньше. Что может быть лучше, чем абсолютно легально, с разрешения всех остальных, валять друг друга по полу, швырять по стенам, наносить раны и поджигать волосы? И зачем вечером ругаться и драться, если целый день можно спокойно и какими угодно заклятиями проклинать друг друга? Гермиона ходила до ужаса довольная, из-за того, что ее дружки перестали ругаться и ей наконец-то есть чем заняться. Зелья, лечащие заклятия. Она просто сияла! Слишком уж сильно… Что-то здесь было не так. Да и Уизли последнее время был подозрительно любезен. Даже хорьком почти перестал меня называть. И пару раз чаю мне налил. В мою голову начали закрадываться подозрения, которые подтвердились одной темной, тихой ночью. В который уже раз снилась мама, ее нежные руки и тихий голос, поющий колыбельную маленькому Драко. Я видел себя младенцем у нее на руках, как бы со стороны. Но в тоже время ощущал тепло ее прикосновений, и аромат духов… Я проснулся от того, что слезы щекотали мои щеки. Мама, как же мне тебя не хватает… Поверить в то, что ее больше никогда не будет, что она никогда больше не прикоснется ко мне до сих пор было почти нереально. Часто я ловил себя на мысли, что когда все кончится, я вернусь домой, в поместье. Вернусь к ней. Я сморгнул подлые, невольные слезы. Вскочил с кровати, накинул мантию и почти выбежал на улицу. Прохладный воздух отрезвил и я хоть немного пришел в себя. Черт, да уж лучше бы мне снились кошмары про Волдеморта. Лучше пусть будет пятнадцать круциатусов подряд! Это в половину не так больно, как просыпаться и ощущать материнское тепло, которого в реальности я уже никогда не почувствую… От мрачных мыслей меня отвлек приглушенный вскрик. Тут только я заметил, что неподалеку светился огонек люмоса. Отлично, Драко, совсем потерял бдительность. Хотя, скорее всего это Уизел дежурит. Но вскрик то был женский! Я неслышно прокрался по начинающему таять снегу. Ничего себе!!! На поваленном дереве сидела Грейнджер, а Уизли, что-то бормоча, страстно целовал ее в шею! Так и знал! Гермиона тихо постанывала и зарывалась руками все глубже в растрепанные рыжие волосы… Я усмехнулся. Прав был Поттер в канун рождества, сказав, что если они объяснятся, нам всем жить проще станет. Интересно, они только целуются? Или? Именно в эту секунду, рыжий оторвался от шеи своей подружки и впился в ее губы страстным поцелуем. Жуть! Даже смотреть больно. Мои бедные глаза!!! Нет-нет-нет, я не хочу это видеть. Под аккомпанемент сладких стонов Гермионы, я убежал. Краем глаза успев увидеть путешествие лап нищеброда куда-то под ее одежду. Мерзко то как! Уизел… Фу! А я еще и причастен к этому самым прямым образом. Именно я его подтолкнул… Теперь понятно, почему Грейнджер так сияет. Видит бог, я искренне не понимаю, какого хрена она в нем нашла, но раз уж счастлива… Пусть милуются. С тех пор, как мы начали вместе тренироваться, дни летели, а не ползли. И ночи тоже стали гораздо более увлекательны. Во время ночных дежурств мы с Гермионой варили зелья, которые в основном уходили на косорукого Уизела. Ему прилетало чаще всех и больше всех. Может быть, потому что я целился в него в девяноста процентах случаев? В пылу ежедневных учебных сражений с гриффиндорцами даже голод чувствовался гораздо меньше. Все-таки я чертов гений! Только мне могла прийти в голову такая замечательная идея! После очередного эпического сражения, пока Грейнджер залечивала рыжему легкие раны и пыталась удалить с его задницы ослиный хвост, неизвестно кем наколдованный (ну ладно-ладно, известно кем), мы с Гарри отправились на поиски съестного. С каждым днем пение птиц становилось все громче, голоса разнообразнее, солнце теплее и ласковее. Снег начинал таять, еще не превратившись в противную грязь. Кое-где на возвышениях уже проглядывали островки сухой земли, но в основном под ногами хлюпала вода и мокрый весенний снег. Мы с Гарри беззаботно шлепали по лужам плечом к плечу, практически не таясь, бурно обсуждая методы защиты от пробивающего любой мой щит Поттеровского экспелиармуса. Меня до жути бесило, что я ничего не мог ему противопоставить! Простое обезоруживающее заклятье, но в исполнении героя оно превращается во что-то всесносящее и разрушающее. Как, в общем-то, и обычно. Избранный же, мать его. Последний раз настоящая опасность угрожала нам в древнем замке Слизерина, мы слишком давно не встречали реальной угрозы, мы расслабились, расслабились, дьявол! Настолько сильно, что просто шли с Поттером посреди леса и беззаботно болтали, даже не глядя по сторонам! — Все-таки, Поттер, это ненормально! Твой экспелиармус не спасет тебя от Лорда, поверь мне, — в очередной раз недовольно выговаривал я шагающему рядом смущенному очкарику. — Тебе нужно больше тренировать… Договорить я не успел. Справа от меня пронеслась вспышка заклинания, я уловил краем глаза, как Гарри спиной врезается в дерево и бесчувственной тушкой падает на снег лицом вниз. Реакция моя была быстрой, я почти успел выхватить палочку!!! Почти… Следующим заклинанием меня приковало магическими путами к стволу огромного дуба, пребольно ударив затылком. Настолько сильно, что перед глазами встала черная пелена. Мой невидимый противник неумолимо приближался. Черт, так глупо попасться! Шаги замерли в непосредственной близости, моей щеки коснулась холодная, грубая рука. — Молодой Лорд Малфой, какой сюрприз! — произнес усмехающийся, страшный голос из моих самых жутких ночных кошмаров. — Фенрир Сивый, — выдохнул я. Это конец… — Какая удача, — продолжал ликовать оборотень. — Темный Лорд даст мне теперь все, что я пожелаю! Он жаждет найти тебя почти также сильно, как полукровку-Поттера! Друзья мои, у нас сегодня удачный день! Откуда-то со стороны раздался смех нескольких человек. Он не один! Тем временем, зрение постепенно приходило в норму. Белые пятна, летающие перед глазами в темноте, постепенно превращались в размытые черты лица чертового ручного волка моего Повелителя. В отдалении, скалясь, стояли трое оборотней из его стаи. Видел их как-то, когда они притаскивали в Мэнор пленников. — Драааако, — промурлыкал Сивый, проведя палочкой по моему горлу. — Что же ты так неосмотрительно покинул родное поместье? Папочка бы не одобрил… — Не смей говорить о моем отце, ты, грязная тварь! — выплюнул я ему в лицо. Его глаза напротив моих удивленно расширились. — Маленький чистокровный ублюдок глотнул зелья храбрости? — усмехнулся Сивый. — Ты изменился, Малфой. — А ты ни капли, — ухмыльнулся я, не отводя взгляда. — Все такой же облезлый и мерзкий. От тебя воняет, отойди, животное! — Следи за язычком, Драко, я его тебе сейчас мигом укорочу. Лорду он без надобности, — хохотнул он и обратил внимание на лежащего в нескольких метрах Поттера. — А тут у нас кто, а, Малфой? Любовничек твой, что ли? Нет, нет, нет, только отвлечь его внимание от Гарри, только не Гарри! Он его не тронет, не позволю, ни за что, со мной пусть что угодно делает, только не Гарри… Я дернулся в своих путах. Веревки держали крепко, шансов вырваться никаких. Грейнджер занята Уизелом, Поттер под ступефаем, палочка валяется в стороне, мою же Сивый забрал себе, сволочь! Что же делать? Выиграть время, хотя бы пять минут, может быть что-то… — Это не твое дело, мразь, — прорычал я под гогот его шайки. — Так ты ради него сбежал? Драко, Драко, — он вплотную приблизился ко мне, заглянул в глаза и продолжил, опаляя горячим дыханием мою щеку. — Если уж тебе так хотелось трахать молоденьких мальчиков, думаю мы бы тебе их могли обеспечить в достаточном количестве. Если бы знали, конечно, — лучезарно улыбался он. — Или же тебе самому нравится в попку давать, а Малфой? И это не проблема, тут я в любую минуту мог помочь, зря стеснялся, малыш. — Только в твоих мечтах, — огрызнулся я, лихорадочно ища выход из ситуации. Это не могло быть концом, только не так!!! — Поднимите его, — скомандовал он своим шавкам, кивнув на распластанного на снегу Гарри. — Нет, — закричал я, снова дергаясь в своих путах. — Не трогай его, подонок! — Точно любовничек, — усмехнулся он, наблюдая, как трое заросших амбалов поднимают за руки моего Гарри. — Слишком уж ты беспокоишься об этом сопляке. Угадал я, значит. Вот уж никогда бы не подумал, что юный лорд Малфой окажется пидором… Если бы нам попалась какая-нибудь простая пешка Волдеморта, мелкая сошка — не Фенрир, шансы бы были. Запудрить мозги, сбежать, хоть что-то сделать. Но… Не с Сивым. Он сейчас издевается надо мной, у него есть время на это и ему нравится чувствовать себя хозяином положения. Но как только он поймет КЕМ является их второй пленник… Это моментальная апарация в Мэнор и вызов Лорда. Без шансов. Несколько мгновений спустя, Гарри нетвердо стоял на земле, подслеповато щурясь без свалившихся с носа очков. С трех сторон его поддерживали растерянные оборотни. А лицо Сивого удивленно вытягивалось. — Это же Гарри Поттер, — шокировано прошептал он. Его шепот эхом повторили трое верных псов, держащие Гарри. Все… — Поттер, сделай что-нибудь, беги, Поттер, — крикнул я, изо всех сил стараясь вырваться. Веревки только сильнее въедались в кожу, причиняя боль. — Малфой, — полностью обалдевший оборотень смотрел на меня, глупо моргая глазами. — Ты что, спишь с Потте… Он внезапно замолчал и замер, закатив глаза. Моя палочка выскользнула из вмиг ослабевшей руки. По грязным рваным брюкам оборотня растекалось что-то красное. Магические веревки, приковавшие меня к дубу, исчезли, но я не мог двинуться, парализованный ужасом. Вот уже полностью вся одежда Фенрира пропиталась неизвестно откуда взявшейся кровью и вдруг… Колени его подогнулись, а туловище… Половина его тела просто съехала на бок. Будто перерубленная пополам. Все что выше поясницы рухнуло на снег с противным хлюпаньем падающих из брюшины кишок и еще чего-то совершенно мерзкого. Пальцы рук продолжали рефлекторно сжиматься, как бы цепляясь за что-то невидимое. Нижняя половина тела упала рядом, ступни Сивого зарылись в жидкий снег. Все было уже в крови метра на три вокруг лежащего тела. На лице одного из самых жестоких слуг Темного Лорда навечно застыло удивление. Судя по всему, последнее, что увидела эта сволочь в своей жизни, был Гарри Поттер. Дикие крики вервольфов из стаи Сивого наполнили лес и вывели меня из транса. Я рванулся, схватил свою палочку. Подлетая к вновь рухнувшему в снег Гарри, я успел увидеть, как они с бешеной скоростью уносятся прочь. — Поттер, ты в порядке? — глупо спросил я, сгребая его в объятия. Живой. В относительной безопасности. Дышит. Хоть и бледный, как смерть. — Что с ним произошло? — еле слышно простонал герой. — Я не знаю, — ответил я, стирая с бледного лица Гарри налипший снег и грязь. — Я не знаю. Поттер, вставай, нам нужно срочно отсюда бежать. Они знают, где мы, они вернутся. И не одни. Ты можешь встать? — спросил я, вскакивая на ноги и пытаясь поднять его с земли. Рука избранного дрожала в моей, ноги его не держали. Все тело напоминало подтаявшее желе. Неплохо его Фенрир приложил. Позади нас хрустнула ветка. Опять? Тут уж я не сплоховал! Моментально выхватив палочку, я развернулся, закрывая собой еле стоящего Гарри. Ну уж нет, не дам, не дам… Из-за кустов с палочкой наперевес появился Уизел. Его руки тряслись, палочка дрожала, а по щекам бежали слезы! Что за? — Я его убил? — глухим, безэмоциональным голосом проговорил рыжий, неуверенными шагами приближаясь к озеру крови, в котором плавало то, что еще недавно было самым грозным оборотнем из армии Волдеморта. Это, что, нищеброд его так? — Это ты, Уизел? — пораженно уставился я на него. — Чем ты его? — Этим заклинанием мама капусту шинкует, — бесстрастно ответил он, немигающим взором уставясь на дело своих рук. На вывалившиеся кишки и все еще хватающие снег пальцы. Рональд Уизли убил Фенрира Сивого заклинанием своей мамочки для нарезания капусты? Я мотнул головой, прогоняя наваждение. Но оно никуда не делось. Останки оборотня продолжали лежать в паре метров от нас, Поттер продолжал трястись позади меня, а Уизел продолжал стоять и глазеть на кровавое месиво. — Уизли, ты спас нам жизнь, — шокированно произнес я, все еще переваривая полученную информацию. Да быть не может! — Не обольщайся, хорек, я сделал это ради Гарри, — ответил он, наконец-то отрывая взгляд от останков человека, которого он убил. Убил впервые в жизни. — Рон, ты как? — тихим голосом спросил Гарри, неуверенной походкой приближаясь к своему дружку. Сам еле ползет, но все равно геройствует. Непроходимый гриффиндорский кретин! Попался оборотням, еле выжил и вместо того, чтобы бежать лезет с… — Поттер, Уизли, они вернутся! — очнулся я. — Бежим! Нужно собирать палатку и аппарировать отсюда, скоро вся армия Лорда будет здесь, — крикнул я, хватая очкарика за руку. Он пошатнулся. — Уизли, помоги мне его отлевитировать к лагерю, — рыжий все еще ничего не соображал. — Ну же, тормоз, активируй мозг, он же у тебя есть, я знаю! Они вернутся и грохнут твоего драгоценного Поттера, слышишь? — я вцепился в его плечи и встряхнул. — Уизли, ну же! Минуту спустя мы уже бежали к лагерю. Полубессознательный Гарри летел следом. Бегом, исчезнуть, скрыться, пока не поздно! — Грейнджер, — заорал я, подбегая к палатке. — Собирай лагерь, быстрее, бросай все, что можно. Оборотни… напали… армия Лорда… будет здесь, — я рухнул на снег, задыхаясь от быстрого бега. Слава богу, Гермиона не стала тормозить и вести никому не нужные расспросы. Молча кинув мне мой чемодан с зельями, она бросилась в палатку. Нищеброд убежал следом, а я остался отпаивать Поттера. — Малфой, а ведь только что нищеброд и предатель крови спас твою драгоценную чистокровную тушку, — ухмыляясь, пробормотал Гарри. — Давай ты насладишься моим унижением немного позже, ладно, — ответил я, открывая сосуд с укрепляющим. — Сейчас надо поставить тебя на ноги и бежать. Как можно дальше. Договорились? — Давай свои зелья, — улыбнулся Поттер. Через пять минут Гарри был вполне на ногах. Я уменьшил чемодан, Грейнджер уже прятала палатку в свою волшебную сумочку, когда лес наполнился криками и вспышками обнаруживающих заклятий. Поздно. Добыча сбежала, господа. Мы аппарировали. Чтоб запутать след мы переместились пять раз в абсолютно противоположные друг другу точки Британии. При последней аппарации Уизли расщепило — чуть не оторвало руку. Поттер, еще не вполне здоровый после встречи с оборотнем, тоже чувствовал себя не ахти. Он был слаб, совершенно без сил. В общем, Пока Грейнджер в экстренном порядке смазывала своего рыжего бадьяном, я аккуратно сложил геройское тело в тени дерева, дополнительно завернув в свою самую теплую мантию, и пошел ставить палатку. Через полчаса лагерь был готов, Уизли облит зельями по самую макушку, Гарри перенесен на кровать, напоен горячим чаем и уложен спать. Мы с Гермионой наложили двойной контур заклинаний вокруг лагеря, приняли решение вообще никуда не высовываться. Я, выпив успокоительное, сел рассказывать. Пока Гарри и Уизли в отключке, мы с девчонкой как раз и поговорим. — Гермиона, теперь Лорд знает, что я с вами.***
Пару недель спустя, я сидел на освещенной ярким теплым весенним солнцем полянке перед котлом, дым от которого молочно-белыми спиралями медленно плыл вверх, все выше. Туда, где уже образовалось небольшое облачко. Я варил зелье. Нет, не так. Я варил… Черт, как же блядь стыдно то… Не знаю, откуда и зачем ЭТО находилось в записях Северуса, но я варил… смазку. Моя одержимость Поттером не проходила, а с каждым днем становилась все сильнее. Мне уже мало было просто подрочить, и даже уже ТРЕХ пальцев в заднице было мало. С тех пор, как Сивый чуть не отправил нас к Темному Лорду, Поттер стал мне нужен круглосуточно. Мне нужно было сидеть рядом, когда он ест, мне нужно было идти рядом, когда он идет, мне нужно было стоять за дверью, когда он моется, когда он читает, переодевается, спит. О, Да, особенно, когда он спит! После ежевечернего уединения в душе, после неистового оргазма с его именем на губах, я по полночи сидел возле его постели, как привязанный. Смотрел, как он спит, слушал его дыхание. И даже уже не боролся со своими совершенно идиотскими желаниями. Хочу? Буду делать. И плевать на все. Встреча с оборотнем напомнила мне, что мы, все ж таки на войне. Что для любого волшебника каждый день сейчас может стать последним. А уж для крестража Волдеморта и подавно. Никогда не угадаешь, когда последний раз увидишь изгиб его губ, трепет ресниц, зелень глаз. Не предскажешь, в какой день последний раз почувствуешь его потрясающий аромат… Так что, я не отлипал. И не думал. А если выпадали мои ночные дежурства… Я украл его футболку, когда Грейнджер стирала. И дежурил в обнимку с ней, наложив на нее чары стазиса, чтоб не потерять аромат. Я окончательно чокнулся, казалось, еще день-два и я пол палатки лизать начну, по которому ходит мое зеленоглазое наваждение! Да и плевать! И я с удовольствием варил смазку, которая, я уверен, подарит мне много-много приятных минут наедине с мыслями о моем очкастом дьяволе… Одержимость, безумие, бред? Мания? Что это? Смазке вариться еще часа полтора, времени подумать в тишине, без НЕГО, достаточно. Последнее время в моей голове громыхали слова Сивого: «Вот уж никогда бы не подумал, что юный лорд Малфой окажется пидором…» Странно, но за все то время, что меня влечет к Гарри, я ни разу не давал этому какое-то определение. Я не воспринимал себя… хм… геем. Нет. Я просто испытывал влечение к Поттеру. Вот и все. В самом деле, а к кому? Я уже бог знает, сколько месяцев, постоянно нахожусь в одном помещении с Золотой Троицей. Секса, естественно, нет совсем. Ну вот тело и выбрало. А кого, если не Гарри? Грейнджер? Нет, Гермиона очень мила, симпатична и умна, с этим спорить сложно. Но она грязнокровка, грязнокровка! У меня никогда на нее не встанет, это невозможно. Уизли? Господи, меня щас стошнит… Только подумать о нищеброде в ЭТОМ смысле… Фу, гадость несусветная… Промыть бы сейчас мысли с мылом, после такой-то грязи…. Ну вот, остался один только Поттер. Мое тело его и выбрало. Хоть и полукровка, но все-таки наследник двух древних родов, Лорд и, чего обманывать себя, очень привлекательный парень. Каким божественным он был в рождественский вечер в моем костюме… И на кого еще стоять моему члену в такой компании? Поттер красив, силен, харизматичен, сексуален, блин, как древнегреческая статуя. Избранный в конце концов. Загадочный, непредсказуемый… Потрясающий. Кого же еще хотеть-то, если не Героя Всея Британии? Спустя месяцы неконтролируемой дрочки, я уже смирился. Присоединился к сдвинутому фан клубу чертового избранного. Да я его возглавить мог, настолько был им одержим!!! Поттер был необходим магической Британии, как спаситель… А кем он стал для меня? Не знаю. Насколько было бы проще, если бы его не было…. Эта патлатая неадекватная скотина перевернула мой мир! Похлеще, чем те две смертельные авады Риддла… Я уткнулся головой в огромный пень, на котором стоял котел с кипящей смазкой и простонал: «Я безнадежен». — Малфой, куда пропал? — раздался позади голос моего искушения. Вовремя, твою мать! — Занят я, Поттер. Может быть у меня свое, личное время? — проворчал я, внутренне радуясь. Сколько я его не видел? Час? Два? А скучал, будто месяц его шрамированную башку не видел. Поттер, ну за чтооооо? — Что варишь? — спросил Гарри, подойдя вплотную к котлу. Я мысленно застонал. Слава богу, что ты, недоразумение ходячее, нихрена в зельях не смыслишь… Грейнджер бы меня раскусила. — Да так. Это для личных нужд, — отвертелся я. — Увлажняющий крем для кожи? Или гель для волос? — хохотнул герой. Почти, Поттер, почти. — Типа того, да, — с облегчением подтвердил я его догадку. — Могу помочь? — с неподдельным участием поинтересовался он. Да, Гарри, помоги сварить смазку, которая поможет мне глубже запихивать в себя пальцы и удовлетворяться с мыслями о тебе, сволочь ты патлатая… Я расхохотался. Поттер, помогающий мне сварить смазку, помогающую мне кончать с его именем на губах…. Рассказать кому — не поверят. Даже Забини не настолько извращенец. Не, это не война. Это дурдом какой-то! Если когда-нибудь меня поймает Риддл и отлигилиментит, его ждут несколько часов неконтролируемого ржача… Я хохотал, смахивая невольные слезы, а от удивленно вытянувшегося лица Гарри мне становилось все смешнее и смешнее…. Нервы, или реально так смешно? Постепенно успокаиваясь, я подумал, а почему бы и нет? Участие его в варке ЭТОГО может принести мне дополнительное удовольствие… При этой мысли мне стало страшно… Господи, не дай мне дойти до того момента, когда я начну запихивать себе в задницу его грязные носки! Волдеморт, убей меня раньше!!! — Ну давай, Поттер, — окончательно успокоившись, ответил я. — Мешать зелье будешь. А я положу недостающие ингредиенты. По часовой четырнадцать раз. — Малфой доверил мне варить зелье! — довольно усмехнулся Гарри, — Приближается конец света! — Заткнись, кретин, пока я не передумал, — беззлобно ответил я, засовывая ему в руки несколько стеблей мяты. — Сейчас четырнадцать раз по часовой, потом вот это. Давай, Поттер, порази меня своими способностями. — Сволочь ты, Малфой, — буркнул Гарри. Улыбнулся и схватил мяту. Минут тридцать мы в тишине доваривали мою смазку. Поттер, на удивление четко выполнял инструкции и ни разу не налажал. Это что, мое влияние что-ли? Северус бы охренел! Потти возле котла больше десяти минут и еще ничего не взорвалось, не вскипело и не выплеснулось? Удивительно. Мы в тишине варили зелье. В уютной тишине. Даже молчать с ним было приятно, дьявол его раздери!!! А может? Я осторожно глянул на него из-под челки. Сосредоточено мешает зелье, чуть улыбается чему-то своему. Весенний ветерок слегка колышет геройские лохмы, очки съехали на самый кончик носа, нижняя губа прикушена. Меня уже много месяцев мучает один вопрос. И я чертовски боюсь его задать, чтоб не нарушить хрупкий мир, что возник между мной и Гарри. Но может быть все-таки? Он так спокоен, улыбчив. И мы одни сейчас. Явно надолго, потому что это, наверно, первый раз со дня нападения Сивого, когда Гермиона со своим рыжим остались наедине. Была — не была. Только б все не испортить… — Поттер, меня уже давно мучает один вопрос, — робко начал я. — Если не хочешь — не отвечай, я настаивать не буду. Просто, блин, я должен это знать, — окончательно стушевался я и отвернулся. — Что еще тебя интересует, Малфой? — хохотнул Гарри. — По моему, за последние полгода ты полностью препарировал жизнь героя и вывернул наизнанку. Что тебе еще не ясно? Когда я первый раз на горшок сходил? Или с кем я впервые целовался? — С Чанг, тоже мне секрет, — быстро отреагировал я. А потом внутренне замер. Я же блин не должен этого знать… — Откуда знаешь? — прищурившись, поинтересовался удивленный Гарри. — Да ладно тебе, про подвиги героя по школе легенды ходят, — нашелся я. Ну не рассказывать же, что я это реально выяснял? — Сосредоточься, Поттер. Вопрос. Повторяю, не хочешь — не отвечай. — Понял, — тяжело вздохнул Гарри, отвернулся и присел на ближайшую сухую кочку. — Давай свой вопрос. Не томи. — Кем был для тебя Сириус Блэк? — едва слышно спросил я. Поттер как-то говорил, что он его крестный. И наследство даже ему оставил. Но, после видений, насланных Лордом в замке Слизерина… Он был больше чем просто крестным. Это было настолько личное… Поттер не расскажет, он никогда не откроется мне, нет… — Он был одним из создателей карты мародеров. Той самой карты Хогвартса, от которой ты в восторге, Малфой, — не поворачиваясь ко мне, глухим голосом начал рассказывать Гарри. Рассказывать!!! Он мне открылся, мне! — Ее создали четверо волшебников. Тогда они были еще учениками школы… Питер Петтигрю, Ремус Люпин, Сириус Блэк и … Джеймс Поттер. Он был лучшим другом моего отца… И моим последним отчаянным шансом обрести семью… Я, молча, затаив дыхание, впитывал в себя рассказ о жизни моего дядюшки Блэка. Поразительно! Вся его история это просто… цепочка хронического идиотизма. Или часть чьего-то изощренного, хитрого плана. Засадить человека в Азкабан просто так, без веритасерума, без легилименции, без проверки воспоминаний! Я пораженно слушал. Про третий курс, про маховик времени. И как герой спас своего крестного от дементоров на озере. И про орден феникса. Да это же игра, Поттер! С тобой играли, и игра эта была одного человека — твоего обожаемого Альбуса Дамблдора, Гарри! Тобой вертели, как пешкой. И Сириус твой драгоценный, тоже был марионеткой в руках директора! А все для чего? Для того, чтоб его ходячий крестраж не взбрыкнул, и выполнил свое высшее предназначение. Отдал жизнь во имя спасения магического мира! — Понимаешь, Малфой, — продолжал тем временем Гарри. — За всю мою жизнь, он был самым родным, самым близким мне человеком. У меня никогда не было семьи, я и не надеялся. Он был со мной так недолго, — всхлипнул Гарри, уронив лицо в открытые ладони и пробормотал в них. — И то, что я потерял его, целиком и полностью моя вина. От рассказа о событиях пятого курса в Отделе Тайн, я вздрогнул. Именно тогда началось наше падение в глазах Лорда, тогда отец потерял его доверие. Я был уверен, что во всем, как всегда, был виноват святой Поттер. Как же я ненавидел его тогда, даже нос сломал в поезде… А оказалось… Сейчас, по прошествии времени, я все четче начал понимать — во всем, что произошло с Гарри и с моей семьей, виноваты только двое — Том Риддл и Альбус Дамблдор. Кукловоды, которые дергали за ниточки всех, кто попадал в поле зрения. Легко и просто играли судьбами и жизнями неповинных людей, вели свою, только им понятную партию. И кто из них бОльшая сволочь, это еще подумать надо. Волдеморт хоть был честен. Открыто ненавидел, открыто убивал. А драгоценный директор школы… Эта сволочь начала свою игру еще до твоего рождения, Гарри. Он умер играючи, наплевав на то, как тебе было больно, и даже после смерти продолжает над тобой издеваться! Ух, сейчас бы мне его снова в сон. Как тогда, на астрономической башне. Я бы ему плюнул в лицо! Плюнул за все то, что ты пережил, за твое детство в аду, за всю твою боль. Старый больной интриган! А Гарри тем временем, глотая слезы, мертвым голосом рассказывал, как моя сдвинутая тетушка убила Блэка. Поттер, ты все-таки поразительный придурок. Заманил тебя в ловушку Риддл, позволил на нее повестись Дамблдор, убила Сириуса Белла. А виноват, по-твоему, в его смерти — ты? Он закончил свою историю, всхлипнул последний раз и затих. Ну и что сейчас делать? Убеждать его, что он не виноват? Пытаться его пожалеть? На интуитивном уровне, я понимал, что не стоит. Сейчас — не стоит. Я решил прервать тишину вопросом, ответ на который не вызовет очередную порцию рыданий Гарри. — Ты что, хочешь сказать, что в тринадцать лет, в одиночку, прогнал патронусом всех дементоров, что дежурили возле школы? Телесным патронусом? — я пораженно уставился на него, мотая головой. Не верю, не может быть, не бывает такого! — Ты много раз говорил, что я одним своим существованием рушу все многовековые законы магии. Не так ли? — наконец-то, повернувшись ко мне, скромно улыбнулся он. Поразительный, невообразимый! Как хорошо, что нельзя его хотеть еще сильнее. Иначе, от всепоглощающей нежности и бешеного желания, я бы сейчас просто умер! — Покажи мне его, Поттер, — выдохнул я. — Зачем тебе? — прищурившись, поинтересовался он. — Да ладно тебе, не стесняйся. — улыбнулся я. — Просто хочу увидеть легендарный телесный патронус великого избранного. Покажи, Потти! Гарри нахмурился, посмотрел на меня, на палочку, помотал головой, что-то решил. — Экспекто патронум, — тихо произнес он, закрыв глаза. Из палочки вырвалось резкое, белое, как облако, сияние. Поттер открыл глаза, шевельнул палочкой в мою сторону, и вот уже грациозный, высокий и стройный олень шагнул ко мне. Как он прекрасен! Мощный, сильный, красивый. Как и его создатель. Как же они похожи! Олень, тем временем, склонил передо мной голову. Я рискнул поднести руку и «зачерпнуть» в ладонь светлую энергию, из которой состояло магическое животное. Как будто молоко… теплое. Или сметана. Олень взглянул на меня своими пустыми белыми глазами, лизнул руку и пропал. — Какой красивый, — выдохнул я, не мигая уставясь в пустоту, где только что был патронус Гарри. — А почему именно олень? — Не знаю, — пожал плечами избранный. — Мой отец был анимагом, я говорил. Превращался в оленя. Наверно, поэтому. Мы с Гермионой много читали про патронусов. Информация везде разная. Где-то написано, что животное отражает внутреннюю сущность вызывающего его волшебника, где-то, что он — воплощение того, кого этот волшебник любит или любил. В моем случае, наверно, второе. Хоть я и не знал своего отца… — Но ты его любишь, — закончил я. Гарри кивнул. — Если я правильно помню, чтобы вызвать патронуса, нужны радостные воспоминания, так? — он вновь кивнул в ответ. — И что ты вспоминаешь, если не секрет? — Раньше вспоминал родителей. Ну, не то, чтобы вспоминал… Я видел их рядом, чувствовал их руки на моих плечах. Это больше не воспоминание, а фантазия, образ… Это помогало… — А сейчас что изменилось? — с интересом продолжил выпытывать я. В жизни героя появился какой-то особенный, счастливый момент? Настолько счастливый, что он обошел этот фантомный образ полной семьи? — Да. Теперь я вспоминаю нечто другое. Уже вполне реальное. Теперь самое счастливое воспоминание уже по настоящему греет мое сердце. И не проси рассказывать, — сразу пресек он мою попытку заговорить. — Малфой, это личное. Я не скажу. Ну конечно. Уизлетта. Больше не кому. Слюнявые поцелуйчики с сопливой рыжей девкой. До чего ж противно… — А у тебя какой патронус, Малфой? — вдруг спросил Гарри. Я похолодел. Он что, действительно не понимает? — Ты сейчас серьезно спрашиваешь? — посмотрев на него, пораженно спросил я. Действительно? — Да, а что не так? — удивленно ответил он. Реально не понимает? — Поттер, ты идиот, — усмехнулся я. — Почему на этот раз? — нет, ну как я могу так сильно хотеть кого-то настолько тупого, а? — Ты понимаешь, что патронус — это светлая сила, защитник, позитивное волшебство? — ответил я, медленно приближаясь к нему. Он испуганно кивнул, но остался стоять на месте. Я подошел вплотную и скинул пальто. Его глаза удивленно расширились, он отвернулся. Я тем временем снимал рубашку. Страшно, Гарри? Боишься повторения поцелуя? Не сегодня, герой. Рубашка, наконец-то, была откинута куда-то в сторону. — Посмотри на меня, Поттер, — прошептал я. Он смело вскинул на меня взгляд. Геройские щеки раскраснелись. — Как ты думаешь, Избранный, — продолжил шептать я, приподнимая руку. — Как много светлых защитных животных может вызвать обладатель вот этого? Темная метка несмываемым пятном позора чернела на моей белой, почти прозрачной коже. — Знаешь, Потти, хоть я уже и не служу ему, но… Подобные отметины очень сильно влияют на их носителя и во многом ограничивают его магию. Мне многое в жизни будет недоступно, включая патронус. И ты, как обладатель вот этого, — я еще выше поднял оскверненную руку и коснулся кончиком пальца легендарного шрама на лбу. — Должен это понимать, как никто. Подобные отметины изгнать практически невозможно. Так что патронус у меня никто, Поттер. Я никогда не сумею его вызвать. Он смутился и отвел взгляд. А я… Закончил шоу и пошел одеваться. Как же, блин, холодно!!! Когда уже наступит настоящая весна? — Как же холодно, — озвучил свою мысль я, застегивая пальто. — Не люблю я холод, хоть и провел полжизни в подземельях слизерина. — Да ладно, тебе, Малфой, не так уж там у вас и холодно, — ответил Гарри и поражено закрыл рот рукой. Что? Что??? Какого??? — Поттер, — зарычал я, мгновенно зверея и прижимая его к ближайшему дереву. — Ты что, был в гостиной слизерина? — Малфой, я… эм, — пробурчал он. — Поттер! — еще громче рыкнул я, не давая ему двинуться. В моей гостиной? Единственном месте, где я мог спрятаться от вездесущей Надежды Магической Британии? Единственном месте, где его не было, нет и никогда не будет? Моем месте! Моей, блядь, гостиной!!! — Я… Да, — Он поник, плечи опустились. Стыдно? Сука, какая же ты сука, шрамоголовый! — Когда? — продолжал пытать я. — Я… эм… ты… вот… — Яркая речь, Поттер, но ты давай, продолжай, — еще громче рычал я. Тварь геройская! Да как он только… — Ответа я все равно дождусь, если понадобится, я его из тебя выбью. — На втором курсе, — сквозь зубы, так и не поднимая взгляда, промолвил Гарри. — Мы с Роном… Еще и Уизел! Да я… сейчас… тебя… прямо тут… — Что ты с Уизли? — Мы думали, что ты наследник Слизерина, что ты открыл тайную комнату, проникливгостинуюподобороткойКрэббаиГойлаипопыталисьвыяснитьутебяправду, — скороговоркой пробормотал он, все-таки подняв на меня глаза. В которых плескалось … раскаяние? Святой Поттер! Нигде не скрыться от этого… этого… Да я же сейчас его зааважу! Злость затопила меня бурным потоком, который кружил мои мысли, разрывал сердце. Я в приступе неконтролируемого гнева, схватил его за горло, приблизился губами вплотную к его губам и прошипел — Ты гребаная тварь, Поттер! Есть хоть одно место в моей ебучей жизни, в которое ты не вломился, а, скотина? В моей детской кроватке в Мэноре ты не лежал случайно, чертов недослизеринец? — я кипел, кипел от ненависти. — Малфой, я… — Что, герой, что ты? — продолжал шипеть я, сжимая его горло. — Как же я тебя ненавижу! Какие мы, к херам, друзья, шрамоголовый! Клянусь смертью моих родителей, я буду счастлив, когда Лорд наконец-то покончит с тобой, гаденыш. Когда тебя, наконец, не станет, и ты не сможешь больше забрать себе мою жизнь, мои победы и мои поражения! Когда ты сдохнешь, и никогда уже не сможешь у меня ничего отнять! Я счастлив, что в тебе сидит херов осколок души этого ебнутого красноглазого урода! Потому что благодаря этому я наконец-то избавлюсь от тебя! Навсегда! — орал я, не соображая совершенно ничего от поглотившей меня ярости. Я с трудом дышал, сердце колотилось, как ненормальное, а в голове билось только одно. Ненавижу, как же ненавижу. Освобожусь от него, наконец-то, скорее бы, зеленоглазое проклятие моей жизни! Пусть, к чертям, сдохнет! — Малфой, мне жаль, — проблеял он. — Мы должны были знать, мы же не могли просто… Подожди, что ты сейчас сказал? Я обмер. Злость моментально испарилась, оставив внутри давящую, бездонную пустоту. Проговорился… Нет, нет, нет, пожалуйста, верните все обратно! Я не хочу ему объяснять, не хочу. Только не так, не сейчас, я не готов… Он с силой оттолкнул меня. Я не сопротивлялся и кулем рухнул на мокрый снег. — Малфой, — навис он надо мной с растерянным выражением лица, но в глазах уже отражалось понимание. Самое страшное понимание в его жизни. Ведь не может он быть настолько дебилом, чтоб не сопоставить мои слова, свою связь с Риддлом, парселтанг, свои видения. Он понял, он уже догадался. Ждал только подтверждения. И, наверно, как никогда надеялся, что его не будет. Я молча сидел, обхватив голову руками, не в силах сказать ни слова. Сейчас, вот в эту минуту, я должен подписать ему смертный приговор. Господи, почему я, за что? — Малфой, что ты скрываешь? — угрожающим голосом тихо спросил он. Я мотнул головой. Нет. Я не могу, не буду! — Малфой, скотина, говори, что тебе известно! — заорал, сорвавшись, Гарри. Как, как ЭТО говорить? Я поднял голову и встретился с его взглядом. Глаза избранного метали зеленые молнии, губы были нервно сжаты. Нет, обратного пути нет. Я должен. Прямо сейчас. И так оттягивал этот момент столько месяцев! — Ты… — еле разлепив губы, начал я. — Ты седьмой крестраж. — Повтори? — попросил Гарри. Слишком спокойно. Я нервно сглотнул, и продолжил. — Когда Лорд убил твою мать он… он создал крестраж, который не собирался создавать. И осколок души устремился в ближайшее возможное вместилище. В тебя. Он об этом не знает. Никто не знает, — еле слышно закончил я. — Что еще? — так же спокойно продолжил он задавать вопросы. — Ты должен умереть, — я уже сам себя с трудом слышал. Ужас и отчаяние накатили на меня. Страшно, как же страшно гасить в нем жизнь, обрекать на казнь, на заклание! Гасить огонь зеленых, восхитительно красивых глаз. — Риддл должен лично убить тебя. — Откуда? — Дамблдор. Мне сказал… Дамблдор. Поттер рухнул на колени и молча застыл. Даже лес стих. Птицы исчезли, ручейки талого снега больше не журчали. Ветви деревьев не двигались. Или это я перестал слышать все вокруг? Миллионы острых игл одним махом пронзили мое сердце, вызывая колоссальную боль. Каково сейчас ему, если меня самого на изнанку выворачивает? Я медленно подполз к нему. Поттер не шевелился, казалось, даже дышать перестал. Только слегка дрожащие пальцы указывали на то, что сидящий передо мной парень — жив. Как же тяжело, господи! Я его сломал! Мальчик-который-выжил сломлен, разбит, растоптан. Мною! В ту секунду я не думал ни о Лорде ни о директоре. Я винил во всем себя. Это сделал с ним я. Я молча взял его за руку и слегка сжал. Он не шелохнулся. Ледяная кожа холодила мою. Как будто кукла сидит. Манекен. За что этому потрясающе красивому, талантливому, смелому, сильному, доброму парню все это дерьмо? Я бы не выдержал, я бы не выжил. А он… Гарри вытянет. Это же Поттер. Я переплел наши пальцы, нежно погладил большим пальцем по внутренней стороне ладони. Что же делать то сейчас? Как помочь? Знать бы… — Поттер, — нежно прошептал я. И тут начался ад! Мощнейшей волной неконтролируемой магии меня откинуло метров на десять. Снег и вода рядом поднялись в воздух и закружились вокруг стоящего в вихре Гарри. Он застыл посреди этой воронки все также понурив голову. Из его пальцев вырывались яркие молнии, поджигая окрестные деревья и кусты. Неконтролируемая магия Гарри бушевала, разрушая все вокруг. Вихрь сорвал несколько горящих кустов, все это кружилось и вращалось вокруг одинокой скорбной фигуры Спасителя… Из стихийного торнадо вылетали мелкие камни и щепки, две задели меня по щекам, вызвав боль. Плевать. Все, что меня интересовало — это молодой маг, душа которого распадалась на части, разваливалась на куски в центре этого безумия. По моей вине. Снег кружился вокруг него вперемешку с горящими кустами, деревья в радиусе нескольких десятков метров лежали вырванные с корнем. Стволы их трескались со скрежетом, разламывались на щепки. Сгустки снега окончательно растаяли и теперь вокруг Гарри летали пузыри воды, блистающей от горящих веток… Боже, какая же мощь скрыта внутри этого парня??? Сквозь неимоверный шум и рев пламени были еле слышны страшные крики Гарри. — За что? Почему я? Для чего? Ради чего? Мало я сделал? Я боролся с ним всю свою жизнь! Его агония была ужасна. Глаза пылали, на лице застыла ужасающая усмешка. В какой-то момент он перестал кричать, а просто завыл. Во всю мощь своего израненного сердца. Я больше не мог это видеть, не мог терпеть. Нужно что-то делать! У него уже одежда начала дымиться! Он же убьет себя, прямо сейчас, на моих глазах. Сам! Я должен пробраться к нему сквозь этот кошмар, я должен! Сосредоточив все свои силы, я наложил на себя максимально мощный щит, выдохнул и двинулся в центр вихря. Туда, где стоял мой Гарри. Я помогу тебе, наваждение мое. Я рядом, я с тобой. Щит со всех сторон пытались пробить кружащиеся горящие ветки, он больно бил по плечам и ногам, но я не останавливался. Я шел. Пробирался вперед. К нему. Я сделаю все, Гарри. Я приду. Я иду. Сам не понял, как добрался, обнял, а точнее бешено вцепился в него руками, прижал к себе крепко — не оторвешь. Мой, мой, успокойся, хороший, я рядом. До самого конца рядом, Гарри. Я держал его в своих руках, что-то шептал. Слышал ли он меня сквозь шум? Не знаю. Но я продолжал что-то шептать, сам не понимая, что. Только бы успокоить, облегчить его боль. Да хоть себе взять! Только бы Гарри, моему Гарри стало хоть на секунду легче! Я гладил левой рукой шелковые черные волосы. Правой прижимал к себе, крепко-крепко. — Поттер, я с тобой. Всегда с тобой, слышишь? — прошептал я ему прямо в ухо. Его сердце постепенно успокаивалось, дыхание выравнивалось. Он уже почти не дрожал. Вихрь из воды и огня опал на землю. Поттер обессилено повис у меня на шее. Я, с облегчением выдохнув, опустился на землю, бережно устраивая его у себя на коленях. Качал его из стороны в сторону, как маленького ребенка. Он сгреб меня своими ручищами. Вцепился мертвой хваткой и как в бреду, не переставая, повторял: «За что, почему, за что, почему». Что я мог ответить? — Не знаю, Поттер, держись. Я рядом. Он поднял на меня свои щенячьи глаза и простонал: — Малфой, я так устал. Я видел только один выход. — Я знаю. Я рядом, Поттер. Спи. Заклятие сна удалось с блеском. Устраиваясь поудобнее на моих коленях, он тихо прошептал: «Малфой». И спокойно засопел. Я хотел сначала левитировать его в палатку, но почему-то не стал. А просто сидел рядом, тупо пялясь вперед и перебирая геройские волосы.