Я вижу тебя

– Что это значит? Какое еще такое условие?! Ты опять издеваешься надо мной, да? В ответ на шквал разъяренных вопросов, которыми осыпал его Баам, чудовище молчало, словно собиралось окончательно свести того с ума. И только когда он совсем выдохся, спокойно отозвалось: – Тебе всего лишь нужно будет сделать выбор. – Сделать… выбор? Баам ощутил, как при этих словах по его позвоночнику, несмотря на бившую его лихорадку, пробежал холод. Он сглотнул, облизнув пересохшие и уже начинающие кровоточить губы. Почему только он заранее знал, что все это не закончится ничем хорошим? – Ты чему-то удивлен? – безэмоционально спросило чудовище. В этот раз оно даже не издевалось. – Все-таки речь идет о жизни и смерти… – Я знаю, – хмуро перебил его Баам, – может, скажешь наконец, что мне нужно выбрать? – Не что, – поправило его чудовище, – а кого. Ответив, оно поднялось с кровати, и Бааму вдруг почудилось, что оно сделалось выше и больше, в несколько раз больше, настолько, что его размытые очертания заслонили собой все. На мгновение он не мог пошевелиться. Не мог даже дышать – грудь свело, а сердце билось так сильно, что его удары резонировали в висках, отдавались в ушах, словно удары в громадный гонг. – Пожалуйста… – прошептал Баам, но нависший над ним темный силуэт был неумолим. – Не так уж это и сложно, – прокатился над ним ставший внезапно громким, как раскаты грома, голос. – Нет! – Тебе всего лишь нужно выбрать одного из них. Ты же хочешь увидеть Рахиль снова? Конечно, он хотел. Его сердце разрывалось только при звуке ее имени, но… Баам знал, что, если бы все было бы так просто, ему бы не нужно было выбирать. – Что случится с Куном, если я… – он так и не смог заставить себя договорить, но чудовище, похоже, понимало его и без слов. – Он умрет, – лаконично парировало оно, и Баам ощутил, как его сердце рухнуло куда-то далеко вниз. – Я не могу… – Можешь, – голос чудовища стал гротескно заботливым, таким, будто бы оно успокаивало маленького ребенка, – тебе всего лишь нужно сделать выбор и ты увидишь дорогого тебе человека снова. Ты будешь жить, и вы сможете продолжать взбираться на Башню вместе… Баам помотал головой, чувствуя, как вместе с отчаянием по его телу разливается непреодолимая слабость. Разве он только мог… – Я не могу выбрать никого из них, – глухо признался он, и, не получив в никакой реакции в ответ, взорвался, – да не могу я променять свою жизнь на жизнь одного из них! Слышишь?! Ни за что на свете! – Надеюсь, ты хорошенько подумал над своим ответом, двадцать пятый Баам. Голос чудовища над его головой был таким оглушительным, что он сжался всем телом, инстинктивно прижав ладонь здоровой руки к одному из ушей. Подняв взгляд вверх, он понял, что чудовище продолжило разрастаться – его тело, словно воплощение окружавшей Баама тьмы, вони, исходящей от разлагающегося у него под ногами мусора и его собственного необъятного отчаяния, расширилось и закрыло собой все. Будто бы в мире не существовало больше ничего другого. Но Баам не боялся. Как ни странно, он больше не испытывал страха – не почувствовал его и тогда, когда гигантский монстр над его головой пророкотал: – В таком случае ты умрешь. – Ну и пусть, – тихо ответил Баам. Сев на кровати, он обнял себя руками. Лихорадка будто бы спала, но ему было невероятно зябко. – То есть тебе все равно?! Продолжая обнимать себя руками, Баам не смог сдержать ухмылки. Неужели ему наконец удалось вывести этого монстра из равновесия? – Да, – подтвердил он, глядя на колыхающуюся над ним бесформенную темную массу, которая была до этого телом чудовища, – мне все равно, ты правильно понял. Все равно, что случится со мной, если Рахиль и Кун будут жить! Я не собираясь выбирать между ними, я… От смеха, вырвавшегося из утробы чудовища, земля под ногами Баама затряслась, и он невольно вцепился пальцами здоровой руки в край кровати, чтобы не соскользнуть с матраса. – В таком случае, – отсмеявшись, чудовище взмыло вверх и повисло над ним, словно жуткая грозовая туча, – если ты не в состоянии выбрать кого-то одного, они оба погибнут.

***

– Это нечестно! – как можно громче выкрикнул Баам. Все внутри него замерло от ужаса и это странным образом придало ему силы, – ты обманул меня! Чудовище над его головой продолжало трансформироваться. Оно в очередной раз расхохоталось, и воздух вокруг Баама практически забурлил. – А ты что, ожидал справедливости? – все еще не переставая смеяться, спросил монстр над его головой, – ожидал, что я спасу тебя вот так просто? Не потребовав взамен никакой платы? – Я просто не хочу, чтобы кто-то умирал из-за меня, – еле слышно пробормотал Баам, сжав здоровую руку в кулак. Ему удалось встать на ноги, хоть его и подташнивало, а колени дрожали и были до противного слабыми. – Какой же ты все-таки наивный, Баам. От звука знакомого голоса по телу побежали мурашки. Нет, этого не могло быть… Это наверняка был один из жалких трюков этого монстра. Чтобы только сломить его, чтобы раздавить его окончательно, будто бы заражения крови, которое медленно и болезненно убивало его, не хватало… – Меня тошнит от таких, как ты. Все-таки ему не показалось. Это определенно был голос Рахиль. Но ведь… невозможно. Это было невозможно. В лихорадочной надежде Баам вскинул голову вверх. Но не увидел ничего, кроме кошмарного вихря из тьмы. Где-то в самой его середине можно было разглядеть что-то отдаленно напоминавшее лицо чудовища. – Время пришло, – объявило оно. – О чем ты?! – Смотри внимательно. Баам содрогнулся в то время, как чудовище злобно ухмыльнулось.

***

В воздухе над ним – куда только не глянь – повисли бледно-розовые кубы светочей, озарив свалку, окружавшую Баама, ярким светом. Оказывается, это место было куда более убогим и жутким, чем он даже мог себе представить. Отходы, покрывавшие пол, гнили, а обломки самых разнообразных предметов, даже ножки кровати, на которой он стоял, обросли, словно густым мхом, черной плесенью. В маленьких лужицах, заполненных мутной жидкостью, копошились белесые мокрицы. Но Баам знал: свалка была вовсе не тем, что чудовище на самом деле собиралось показать ему. Экраны светочей несколько раз мигнули и, когда изображение на их панелях, наконец прояснилось, Баам неожиданно увидел лицо Куна – его голубые, наполненные бескрайней болью и тоской глаза. – Что ты сделал с ним?! – прокричал Баам в лицо чудовища, и его голос стал до странного тонким, почти надрывистым, будто бы в его легких совсем не оставалось воздуха. Баам и сам не заметил, как начал задыхаться. – Пока ничего, – парировал зловещий голос над его головой, и изображение на экранах светочей начало удаляться. Теперь Баам мог видеть Куна полностью – то, как он стоял один возле широкого окна, ожесточенно скрестив худые руки на груди и уставившись оцепеневшим взглядом в невидимую точку в пространстве. Таким Баам не видел его еще никогда. – Но я с удовольствием покажу тебе, как он умрет… – Только попробуй… – Он умрет первым, – заверило Баама чудовище, не обращая никакого внимания, что того колотило от ярости. Экраны светочей снова тревожно мигнули, а Баам ощутил внезапно, как что-то знакомое, что-то холодное и вибрирующее, растеклось по его телу. Он выдохнул от боли и облегчения.

***

– Я не позволю тебе дотронуться до него, – возможно, именно изменившийся голос Баама заставил монстра над его головой отвлечься от своих намерений и снова обратить на него внимание. – Ого, – с каким-то темным восторгом заметил тот, – кажется, мне удалось разозлить тебя. Баам не ответил, только вскинул руку и поток шинсу – чистый и небывало плотный – доделал за него все остальное. Он ударил в самый центр клубившегося вихря, туда, где по его расчетам находилась голова чудовища. Еще никогда Баам не чувствовал такой силы, такой концентрации энергии, такой пугающей мощи внутри его тела. А ведь еще пару минут назад он едва на ногах держался… Атака врезалась в гигантское туловище чудовища, разъев его плоть и расшвыряв его останки во все стороны. Еще бы, ведь кто вообще мог выдержать подобный удар? Но Баам так и не успел ответить самому себе на этот вопрос, как неизвестно откуда взявшееся щупальце обвилось вокруг его ног, перевернув его вверх тормашками и забросив его высоко в воздух – так, что его футболка сползла на лицо, а кровь бешенно застучала в висках. Что происходило?! Ведь он только что уничтожил этого монстра, он видел его смерть собственными глазами… Подвешенный вверх ногами, Баам беспомощно извивался, а оказавшееся бесполезным шинсу стекало с кончиков его пальцев, затопляя все вокруг. Второе щупальце оплело его тело и задрало вверх его футболку – так, что он увидел лицо чудовища в непосредственной близости от его собственного. Затхлое, тошнотворное дыхание обдало его кожу, будто порыв сильного ветра, взъерошив волосы на его голове. – Отпусти меня! – потребовал Баам. Он все еще барахтался в воздухе, стараясь освободиться, вот только его старания привели лишь к тому, что щупальца, сдавливающие его тело, стали еще сильнее. – Тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы что-то от меня требовать? – поинтересовалось в ответ чудовище. Ответить Баам уже не успел – его тело подкинули еще выше, чтобы потом шарахнуть со всего размаху о кучу отбросов на полу этажа. В глазах потемнело. Баам взвыл от боли – шинсу хоть и обтекало его тело, словно эластичный защитный щит, удар оказался настолько сильным, что его нижняя губа лопнула, а из разбитого правого виска хлынула кровь. Он попытался подняться на ноги, но щупальца чудовища пригвоздили его к твердой, как камень, мусорной массе за его спиной. – Пожалуйста, – прошептал он, выплевывая сгустки крови, – сделай со мной все, что хочешь, только не трогай Куна… – Занимательно, – прищурилось чудовище, – ты такой преданный, что это почти мило. Баам попытался ответить, но закашлялся, выплевывая из себя очередной кровяной сгусток. – То есть я действительно могу сделать с тобой все, что хочу? А как насчет того, что делал с тобой твой Агеро? – Мой… Агеро? – машинально переспросил Баам. Он был настолько слаб, что даже не сразу понял, что именно чудовище имело в виду, а когда осознал это, уже было поздно. Забравшиеся под футболку щупальца разорвали ее в клочья, а еще одно из них толкнулось ему в рот, забиваясь настолько глубоко, что его тело почти сразу содрогнулось в рвотном спазме. Его затылок пару раз ударился о кусок метала за его спиной, и он понял, что от потери сознания его отделяют всего несколько моментов. И что он с нетерпением ждет этого. Вот только долгожданное забытье не пришло. И вместо него Баам – доведенный до предела, измученный – увидел вдруг, как среди угрожающе мигающих розовых светочей зажегся еще один. Синим, до боли знакомым светом.