У Хитоши был на редкость странный день.
Он наконец-то напросился на патруль с Аизавой (при строгом условии, что он останется в стороне, если что-то всё же случится), и складывались условия для идеального, пускай и пугающего неопределённостью, бедного на события вечера, когда парень с расплавляющей причудой ограбил ювелирный магазин прямо перед их носами.
И серьёзно. Честно. Аизава одерживал верх в схватке
не глядя, пока говнюк не сиганул из окна, а затем Аизава заставил их спуститься по лестнице вместо того, чтобы нырнуть за ним, из соображений безопасности или что-то типа того, а затем появился странный черный туман, который, очевидно, был
другой причудой и-
Ну.
Потом там оказался мальчик примерно его возраста, горящий праведным гневом, но в то же время такой робкий и даже неуверенный. Он передал полурасплавленный посох человеку, который смотрел на Аизаву с отвисшей челюстью, словно тот был каким-то призраком, и мир погрузился в молчание, какого Хитоши надеялся никогда более не познать в своей жизни.
Рядом с ним, Аизава деактивировал причуду в тот момент, когда мужчина произнес его имя — его
настоящее имя — и, к счастью, туман не вернулся. Все четверо стояли в парализованном молчании, пока Хитоши, наконец, не выдержал.
— Разве мы не должны их арестовать, мистер Аизава?
Он внимательно наблюдал за тем, как Аизава моргнул один раз и оторвал взгляд от мужчины с, казалось, необычайным усилием.
— Что? — произнёс он сорванным и хриплым голосом.
— Они нарушили закон, — прошептал Хитоши, медленно, начиная ощущать беспокойные всполохи страха.
Аизава снова с усилием моргнул. Он резко взглянул на мужчину и подростка, и мужчина издал глухой, раненый звук.
— Шота, — снова сказал он, и это был неприятно задыхающийся шёпот, прозвучавший почти как молитва.
Аизава дёрганно тряхнул головой и крутанулся на каблуках, уходя прочь.
Хитоши в шоке уставился на его отступающую фигуру.
— Какого
черта? — требовательно спросил он, направив вопрос скорее в адрес странной пары перед ним, нежели кому-то ещё.
Подросток моргнул, глядя на мужчину.
— … Мистер Ширакумо?
Ширакумо медленно опустился на колени, все еще держась за посох, словно за спасательный круг.
— Уходи, пока не прибыли полицейские, Изуку.
— О нет, не думаю, — рявкнул Хитоши, и подросток, Изуку, пристально посмотрел на него. — Вы нарушили закон. Мы знаем ваши имена.
— Изуку, — снова сказал Ширакумо, игнорируя его, к большой ярости Хитоши. — Позвони своей маме.
— Но-
—
Сейчас же.
Хитоши открыл рот, чтобы возразить, но Аизава выбрал этот момент, чтобы вернуться. Он не смотрел на Ширакумо.
— Полиция будет здесь через две минуты. Вы двое, следуйте за нами.
Озадаченный, Хитоши только и смог ускориться, чтобы поспеть идти в ногу с Аизавой, попутно обстреливая его обвиняющими взглядами. Там, где Аизава обычно закатывал глаза или отвечал буквально любым способом, теперь было пустое каменное выражение, и Хитоши стиснул зубы, меча в Ширакумо кинжалы через плечо. Кто он, чёрт возьми, такой, чтобы выбить сенсея из колеи так
жёстко?
Хитоши не был уверен, чего он ожидал. Может, что Аизава сопроводит их в полицию или в ЮЭЙ самостоятельно. Что угодно. Вместо этого он двинулся прямиком в суши-ресторан и велел Хитоши занять им стол, сам в это время направившись к стойке.
Ширакумо и Изуку обосновались на противоположной стороне от Хитоши, и они погрузились в неловкое молчание. Изуку мельтешил руками, бросая обеспокоенные взгляды в сторону Ширакумо, в то время как Ширакумо смотрел на сгорбленную фигуру Аизавы отчаянным взглядом, и глаза его, при более близком рассмотрении, казалось, светились странным жёлтым светом.
Теперь, когда он заметил его глаза, Хитоши подумал, что Ширакумо в принципе выглядел странно. Его волосы представляли собой мерцающую пустоту, чернильную и темную, как тот туман во время боя, и неровные шрамы, стекавшие по правой стороне его лица, выглядели так, словно причиной им стала почти смертельная рана. И всё же Ширакумо сидел там, постукивая пальцами по столу, и выглядел поразительно приземлённым под давлением происходящего, с этими его темными кругами под глазами и чем-то вроде перманентной щетины.
Хитоши перевёл взгляд вниз, на стол, затем снова на Изуку, который сделал перерыв в своём беспокойстве, чтобы уставиться на
него со сдержанным напряжением, полувраждебно и полузаинтересованно, чего Хитоши не ожидал. Он резко выпрямился. Изуку выгнул бровь.
Аизава выбрал этот момент, чтобы присоединиться к ним, скользнув на место рядом с Хитоши, напротив Ширакумо. Рот Ширакумо приоткрылся, когда Аизава аккуратно приспустил очки, чтобы они повисли на шее; он задержал взгляд на снаряжении, прежде чем вернуться к лицу Аизавы.
С растущим ужасом он наблюдал, как Аизава провёл рукой по глазам (к счастью, сухим, наверное, да?), опираясь на подбородок, чтобы прикрыть рот.
— Это правда ты? — пробормотал он, и Хитоши осознал, насколько
чужд ему такой голос сенсея.
Ширакумо сгорбился.
— Иногда, — сказал он, довольно загадочно.
Хитоши хлопнул ладонями по столу, привлекая всеобщее внимание.
— Эй. Что, черт возьми, происходит? — требовательно произнёс он, прежде чем задуматься о своём тоне. Плевать. Он был расстроен, растерян и немного напуган.
— Шинсо, — предупреждающе сказал Аизава знакомым тоном. Хитоши всё же напрягся.
— Почему мы не
арестовываем их? — всё в нём кипело. — Они явно устроили самосуд. Прямо перед нами.
Он не упустил из виду хмурый взгляд Изуку, как бы ни хотелось.
— Это необычные обстоятельства, — мрачно пробормотал Аизава, пристально глядя на Ширакумо.
— Потому что вы двое знакомы?
Ширакумо вздрогнул. Аизава закрыл глаза. Хитоши посмотрел на Изуку, с некоторым облегчением обнаружив, что кто-то ещё за этим столом был, по крайней мере, так же смущён, как и он.
Их заказ принесли. Аизава неестественно сосредоточенно проследил, как Ширакумо посмотрел на сашими и съел кусочек.
— Как, — наконец, произнёс Аизава, и никто не решился обратить внимание на факт, что его голос дрогнул.
Ширакумо опустил палочки для еды.
— Я-
— Вам не обязательно отвечать ему, — сказал Изуку, сжимая челюсти. Что-то было скрыто под гневом в его утверждении, что-то, похожее на стремление защищать, и Хитоши скривил рот в насмешке.
Ширакумо похлопал Изуку по плечу, одарив его измождённой, хрупкой улыбкой, а затем повернулся к Аизаве, который уткнулся лицом в свой шарф. Оружие для захвата. Неважно.
— Если коротко — я не знаю, — прошептал Ширакумо.
— А если развёрнуто? — спросил Хитоши, потому что каким-то образом понял, что Аизава не станет. Или не сможет.
Ширакумо с беспокойством посмотрел на Хитоши, а затем снова на Аизаву, который только кивнул. Ширакумо глубоко вздохнул и сказал очень и очень тихо:
— Я умер.
Взгляд Хитоши вернулся к шрамам на лбу. Рана, должно быть, была ужасна. Быть может, достаточно ужасна, чтобы оказаться смертельной.
Сидящий рядом Аизава с силой провёл ладонью по глазам.
— Ладно, — напряжённо сказал он.
На столе Аизавы стояли фотографии, в основном его кошек, одна с классом 1-A, одна фотография с коллективом учителей, но была там одна особенная, которую Хитоши стремился рассмотреть поподробнее каждый раз: с тремя подростками, закинувшими друг другу руки на плечи. Двое из них, несомненно, были Аизава и Сущий Мик.
Лицо третьего подростка было трудно воссоздать в памяти, но он вспомнил дымку голубых волос и размытый образ ярких глаз и резко вздохнул, стараясь не спешить с выводами.
— Я
был мёртв, — повторил Ширакумо, скорее для себя, подумал Хитоши. — Я не знаю, как они… что они… — он прочистил горло. — Я не знаю, что именно они сделали, чтобы отменить это.
Изуку, сидящий по его сторону, был мрачен и бледен и выглядел так, будто не был удивлен, поэтому он знал историю, по крайней мере, частично.
— Но я был превращен в кого-то другого.
— Причуда сделала это, — мрачно произнёс Аизава.
— Я думаю, что несколько причуд.
— Но ты… ты сейчас
ты, — с утверждением произнёс он, не столько спрашивая, сколько требуя.
— Иногда, — ответил Ширакумо.
Аизава сунул три кусочка суши в рот, чтобы ему не пришлось отвечать на это.
Тогда моя очередь, подумал Хитоши.
— Итак. Откуда вы двое знаете друг друга?
Ширакумо перевел взгляд с Аизавы, очень медленно жующего кусок, обратно на него.
— Мы учились вместе.
— В ЮЭЙ? — выпалил Изуку, и его глаза расширились, когда он перевел взгляд с Ширакумо на Аизаву. — Боже мой, вы Сотриголова.
Аизава сунул в рот еще один кусок суши.
— Ты вообще
кто? — сказал Хитоши, адресуя вопрос Изуку.
Изуку встретился с ним взглядом, и на смену его восхищению мгновенно пришло опасение.
— Мидория Изуку. Мистер Ширакумо учит меня защищаться.
Аизава прижался лбом к столу, но Хитоши проигнорировал его.
— Итак, это дает вам повод просто нарушать закон и вступать в бой с опасными злодеями в присутствии
гражданских?
— Больше никто ничего не делал. Этот парень собирался кому-нибудь
навредить, и если бы я не-
— Мальчики, — устало прервал Ширакумо. — Да, мы нарушили закон. Нам очень жаль. Ещё мы действовали в целях самообороны.
Изуку насупленно поглядел на Ширакумо, и Ширакумо одарил его острым взглядом в ответ, пока лицо Изуку не озарилось пониманием.
— Да. В целях самообороны.
Аизава выпрямился, нахмурившись.
— Я приму это только в этот раз.
Ширакумо приподнял брови.
— Вау, да ты размяк к старости, а, Шота?
В то мгновение, когда слова покинули его рот, он и Аизава замерли.
Милостивый, блять,
господь.
Изуку вздохнул, выглядя так, словно он был так же разочарован.
— Мистер Ширакумо, я позвоню маме и сообщу ей, что случилось. Можно, я тоже пойду, закажу лапшу для нее?
— Да, конечно, — сказал Ширакумо.
Изуку выскользнул из-за стола, и Хитоши потратил минуту, завидуя, что он нашел повод покинуть неловкую атмосферу, оставив Хитоши позади.
— Шота- — снова начал Ширакумо, и Аизава глубоко вздохнул.
— Почему ты никогда-
Незаконченное предложение тяжело повисло над столом, и Хитоши упрямо пытался не спускать глаз с Изуку, ёрзавшего на месте во время разговора по телефону. Изуку встретился с ним взглядом и с любопытством склонил голову, и Хитоши решил вместо этого уставиться в стол.
— Я не- безопасен, — прошептал Ширакумо.
— Итак, ты решил стать наставником
ребёнку, вместо того, чтобы связаться с союзником, который также, по воле случая, является высококвалифицированным про-героем, — ровно сказал Аизава, и
вот он, человек, которого Хитоши знал. Он позволил себе улыбнуться.
— Ты знаешь, что всё сложнее.
— И откуда бы мне знать? Еще двадцать минут назад я думал, что ты
мёртв и похоронен.
— Послушай, мне потребовалось очень много времени, чтобы почувствовать себя ближе к тому, кем я был раньше. Мне потребовались годы, чтобы вспомнить даже собственное имя.
Рядом с ним под столом Хитоши увидел, как кулаки Аизавы сжались до побелевших костяшек.
— Во что они превратили тебя? — спросил Аизава тоном, смягчившимся так неприметно, что Хитоши едва заметил изменения.
Ширакумо взглянул на Изуку, который рассматривал меню, а затем повернулся к Аизаве. Он поднял руку, и Хитоши с восхищением лицезрел, как чернильная тьма мелькнула между кончиками его пальцев.
Аизава наклонился вперед.
— Что-?
Его замешательство потрясало своей простотой. Хитоши никогда не видел такого выражения на его лице.
Аизава уставился на Ширакумо.
— Это было не облако.
Ширакумо горько улыбнулся.
— Нет, — согласился он.
Изуку скользнул обратно в кабину, нахмурившись.
— Моя мама скоро будет здесь.
— Отлично, — сказал Ширакумо, с облегчением опустившись на свое место.
Аизава встал.
— Тогда мы не будем вам мешать, — пробормотал он.
Ширакумо выглядел так, будто его ударили в живот.
— Что?
Аизава смотрел на дверь, когда произнёс:
— Я просто хотел получить несколько ответов. Это всё.
— Шота, ты не-
— Шинсо.
Хитоши понял намёк и вскочил, метнув в пару последний взгляд, прежде чем проследовать за Аизавой наружу.
— Итак, — начал он после нескольких минут безмолвной ходьбы.
Аизава одарил его сдержанным взглядом, приподняв одну бровь, и Хитоши немного расслабился.
— Объявляются мёртвые школьные друзья? Этого следует ожидать от работы подпольным героем?
Аизава закатил глаза, слегка пихнув его, и Хитоши постарался не слишком сильно зациклиться на том, насколько он рад получить нормальный ответ. Его облегчения малость поубавилось, когда Аизава сказал:
— Надеюсь, что нет, — прозвучавшее слишком честно, на взгляд Хитоши.
— Вы в порядке?
Аизава нахмурился, посмотрев на него непроницаемым взглядом. Хитоши ответил тем же, будучи уже достаточно искусным в способности делать вид, что это его не пугает.
— Я в порядке, — медленно произнёс Аизава.
Хитоши был бы оскорблён такой вопиющей ложью, не будь он уверен, что ложь предназначалась для самого Аизавы, а не для Хитоши.
________________________
Хитоши был более чем готов забыть про этот эпизод до конца своей жизни, но затем он натолкнулся на Изуку в поезде. Они встретились глазами, оба пойманные в ловушку осознания, что видят друг друга, и Изуку медленно поднял руку, неуверенно махая.
Хитоши вздохнул, опустившись на сиденье рядом с ним.
— Привет, — сказал он, и, возможно, он испытал удовольствие в лёгком трепете от возможности поговорить с кем-то, у кого не было причин судить его по его причуде, потому что Изуку даже
не знал его причуды, но он обнаружил, что его не беспокоит перспектива разговора с ним. — Нарушали чего в последние дни?
— О, ха-ха, — сказал Изуку, закатывая глаза, и напряжение покинуло его плечи. Затем он добавил: — Нет, — будто это и так не было чем-то самим собой разумеющимся, и Хитоши ухмыльнулся, вопреки самому себе.
— Куда направляешься? — рассеянно спросил он, копаясь в рюкзаке, чтобы найти свой телефон на тот случай, если разговор окажется настолько неловким, что придётся пустить в ход телефонные игры.
— Не твоё дело.
— Тогда к Ширакумо?
Молчание Изуку было достаточным подтверждением.
Хитоши слегка склонил голову.
— Как ты вообще познакомился с этим парнем? От него исходят довольно отшельнические вайбы.
— Он не отшельник, — слабо запротестовал Изуку без особой уверенности, и Хитоши хмыкнул. — Он спас меня от злодея. Не то чтобы это действительно тебя касалось, — он хмуро поглядел на него. — Как
ты познакомился с Сотриголовой?
Хитоши пожал плечами.
— Он помогает мне попасть на геройский факультет.
— В ЮЭЙ? — Изуку моргнул от кивка Хитоши, ошеломлённый. — Ух ты.
Технически, Хитоши уже был зачислен, но он также технически не должен был этого знать. Он на мгновение позволил себе ощутить проблеск гордости.
Затем он заметил, как выражение лица Изуку перешло от восхищения к чему-то более жёсткому, более скептическому.
— Что? — спросил он, ощущая себя неуютно.
— Ничего, — очень осторожно произнёс Изуку. Хитоши был готов позволить разговору завершиться на этой ноте, но Изуку продолжил хмуро смотреть на него, а затем наконец сказал: — Как ты относишься к горячему шоколаду?
— Положительно?
Изуку улыбнулся, малость пугающе.
— Хочешь прямо сейчас?
_______________________
Хитоши нервно огляделся и вошёл в магазин, который наверняка упустил бы из виду в любой другой день. Он наблюдал, как Изуку уверенно подошел к стулу за красивой деревянной стойкой, бросил рюкзак на пол и запрыгнул на стул.
В конце магазина знакомый голос произнёс:
— Привет, Изуку, начинай делать уроки! Я буду через секунду.
Хитоши опасливо приблизился, чтобы присоединиться к Изуку за стойкой. Он отдаленно заметил, что Изуку не пошевелился, чтобы приступить к домашнему заданию, вместо этого наблюдая, как Хитоши осторожно садится рядом с ним.
Ширакумо вырвался из прохода между стеллажами, выглядя взволнованным. Он был одет в простую футболку и джинсы, и Хитоши потратил неуютную секунду, чтобы рассмотреть неестественный черно-фиолетовый оттенок его вен, а затем Ширакумо увидел его и нахмурился.
— О. Привет, — он крутанул книгу в своих руках. — Шинсо, верно?
— Да, — сказал Хитоши, сузив глаза.
— Мы столкнулись в поезде, — объяснил Изуку. — Два горячих шоколада?
— Хорошо, — согласился Ширакумо, ошеломленный.
Он проследил, как Ширакумо умело приготовил две чашки горячего шоколада, аккуратно поставив кружки перед ними, а затем наблюдал, как Ширакумо начал варить эспрессо, прежде чем вынуть бутылку апельсинового сока из холодильника.
— Ох. Тебе не обязательно это пробовать, — прошептал Изуку Хитоши, и Хитоши уловил слабый намёк на страх в его чертах.
Хитоши с растущим отчаянием наблюдал, как Ширакумо налил немного сока в чашку, затем добавил два шота эспрессо, немного горячей воды и вызывающее недоумение количество корицы.
— О, не пей это, — сказал Хитоши, пока Ширакумо делал глоток.
Ширакумо пожал плечами, казалось, в замешательстве, а затем предложил чашку Изуку. Изуку бросил на него предупреждающий взгляд, прежде чем сделать глоток,
усердно прочищая горло после глотания. — Хорош, — выдавил он.
— Что, — ровно произнёс Хитоши.
— Мои вкусовые рецепторы работают не очень хорошо, — наигранно шепнул ему Ширакумо. — Тебе необязательно это пробовать.
Что ж. Это было— это было просто—
Он сделал почти что праведный глоток.
— Боже мой, — пробормотал он, делая большой глоток
поразительно вкусного горячего шоколада. — Он-
— -был хорош, — закончил Изуку, улыбнувшись Ширакумо.
Ширакумо ухмыльнулся, забирая чашку обратно.
— Спасибо, малыш.
После этого атмосфера пришла на удивление в норму. Изуку достал тетрадь и ручку и начал писать, Ширакумо вернулся к книге, которую, вероятно, читал до их прибытия, а Хитоши, за неимением лучшего, достал блокнот и принялся рисовать.
Ширакумо продержался намного дольше, чем ожидал от него Хитоши, но после нескольких безобидных комментариев, которыми они обменялись втроём, пока занимались своими делами, Ширакумо спросил, наигранно-между-делом:
— Как Шота?
Шота. Его переклинило от имени самым неправильным образом.
— Почему я должен говорить тебе что-то? — сказал он, возможно, немного резко.
— Эй, — сказал Изуку резким и предупреждающим тоном.
Защищая.
Ширакумо только поморщился.
— Извини.
— С ним все в порядке, — сказал Хитоши, глядя в свой альбом. По правде говоря, Аизава стал отдалённым и рассеянным с тех пор, как появился Ширакумо, но он не собирался им об этом говорить.
— О.
Изуку посмотрел между ними и поднялся на ноги.
— Мы с Шинсо идем гулять.
— Мы?
— Да.
Выглядя растерянным и сбитым с толку, Ширакумо просто сказал:
— О, ладно, — наблюдая, как Изуку тащит Хитоши из магазина.
— Я думаю, тебе нужно охладиться, — приятным тоном сказал Изуку, как только за ним закрылась дверь магазина. Он начал идти, засунув руки в карманы, и Хитоши поторопился следом.
— Что дает тебе право просить меня об этом?
— Эй, я пригласил тебя сюда. И нет нужды хамить кому-то, кто дает тебе бесплатный горячий шоколад.
Хитоши неохотно признал аргументы и вздохнул.
— Слушай, я знаю, что ты хочешь его защитить, потому что я чувствую то же самое по отношению к
Аизаве. Просто попробуй и пойми.
Изуку нахмурился.
— Ладно. Я понимаю.
Хитоши пнул осколок асфальта на тротуаре.
— Почему, кстати?
— Что почему?
— Почему ты учишься у него? Он не герой. Он не может научить тебя, как им-
— О, я не хочу быть героем, — сказал Изуку, звуча приятно удивлённым.
Хитоши моргнул.
— Что?
Изуку улыбнулся ему маленькой кривой улыбкой.
— Я беспричудный, — сказал он очень тихо, напрягаясь так, словно ожидал какой-то физической расправы после признания.
Хитоши остановился.
— О, — сказал он.
Изуку пожал плечами.
— Возможно, мир не хочет ни меня, ни моей помощи, но я всё же хочу помочь миру. Если я не могу сделать это, будучи героем, есть много других способов помочь.
— Как- — Хитоши нахмурился, уже искренне растерянный. — Как стать доктором?
— Ну, да, это один из способов.
— О чем ты говоришь?
Изуку малость пугающе улыбнулся. Он изобразил, как закрывает рот на замок и выбрасывает ключ через плечо, и внезапно до Хитоши дошло.
— Не говори, что собрался стать героем вне закона.
— Я очень ясно не сказал тебе ничего подобного.
— Это не дело-
— Ты не понимаешь, Шинсо, — сказал Изуку, и тон его был мягким, но полным убеждённости. — Мир
не хочет меня.
Что-то неосязаемое пронзило его глубоко в грудь, и Хитоши стиснул зубы. Он попытался подавить ту часть себя, которая хотела отразить эти слова, которая хотела сказать,
я знаю. Я тоже это чувствую. Он попытался вспомнить всё, что говорил Аизава, чтобы укрепить его уверенность в своей способности стать про-героем. Взглянув на профиль Изуку, на непоколебимую решимость на его лице, Хитоши почувствовал, словно рушится на части.
Ему с трудом удалось промолчать.
Изуку повернулся к нему, сверкая глазами.
— Я
не позволю этому остановить меня.
Слегка задыхаясь, Хитоши произнёс:
— Понятно.
— Это все, что ты хочешь сказать?
Это было не так. У Хитоши просто не хватило слов для всего остального, поэтому он только глупо покачал головой.
Это случилось примерно в тот момент, когда Всемогущий обрушился на улицу, расположенную в нескольких метрах от них, зарядив по лицу какому-то злодею.
_______________________
Хитоши и Изуку сидели в комнате ожидания в ближайшем полицейском участке, недовольные и беспокойные. Изуку был весь в царапинах после того, как злодей отбросил его на землю, и Хитоши был лишь в немного лучшем положении, с вялым кровотечением из-за пореза на лбу, который парамедики уже перевязали по прибытии на станцию.
Аизава был первым, кто прибыл в комнату для допросов: он присел на корточки рядом с Хитоши, чтобы спросить, в порядке ли он, прежде чем недвусмысленно донести до него, что он поступил неправильно, ввязавшись в драку.
Однако его хватка на плече, когда он встал позади него, была крепкой и ободряющей.
— Мидория, — сказал Аизава, и Изуку удивленно вздрогнул. — Твоя мать приедет за тобой?
— Э-э, — сказал Изуку, сжимаясь под их двойными взглядом. — Она работает, — пробормотал он, почти неслышно.
Понимание обрушилось на Хитоши подобно тонне кирпичей.
— О нет, — прошептал он.
Нога в ногу с ёбаным дьяволом, Ширакумо Оборо влетел внутрь, попутно крича:
— Изуку, малыш, какого черта!
Хитоши почувствовал, как стоящий за его спиной Аизава напрягся всем телом. В то же время, он обратил внимание, как пристально смотрит на него Ширакумо: Так, заворожённые, не способные отвезти глаз, люди смотрели на катастрофу.
К удивлению Хитоши, именно Изуку прервал застывшее напряжение.
— Ну, я встретил Всемогущего, так что на деле это было не так уж и плохо.
Ширакумо хлопнул себя по лицу.
— Я из-за тебя поседею.
— Это вообще возможно? — сказал Аизава, и, не знай Хитоши наверняка, он, возможно, подумал бы, что его наставник
пошутил.
Ширакумо заметно сглотнул.
— Я не знаю, — признался он. — Вы двое ранены?
— Нет, — солгал Изуку, и Хитоши закатил глаза так сильно, как только мог. Ширакумо, похоже, тоже не купился на это, судя по его тонкому, страшно взволнованному вздоху.
Прежде чем ситуация стала еще хуже, к ним подошел мужчина, и Хитоши попытался не таращиться. Он вне всякой конкуренции был самым страшным человеком, которого он когда-либо видел в реальной жизни, а ведь Хитоши уже повстречал
Ширакумо.
Он наклонился к ним, будто пытаясь скрыть тот факт, что он определенно был выше двух метров ростом, со скрытыми за глубокими тенями глазами, и посмотрел на Аизаву, когда спросил:
— Как они?
— Нормально, насколько можно ожидать в этой ситуации, — пробормотал Аизава, чувствуя усталость и раздражение. — Я поговорю с ними. Спасибо, что позвонил, Тошинори.
Ходячий скелет — Тошинори — отмахнулся от него.
— Без проблем.
— Мы можем уже уйти, — огрызнулся Хитоши.
— Они взяли у вас показания? — спросил Ширакумо.
Хитоши наблюдал, как внимание Тошинори переместилось на Ширакумо, а затем медленно вернулось к Аизаве. Он приподнял бровь, и Аизава скрыл лицо за шарфом.
— Думаю, они могут дать свои показания завтра. Их законные опекуны должны присутствовать при этом.
Ширакумо кивнул, протягивая Изуку руку.
— Пошли, я отвезу тебя домой.
Хитоши и Аизава, оба застывшие на месте, смотрели, как они уходят.
— И ты позволишь ему уйти вот так? Без единого слова? — спросил Тошинори, и Хитоши потерял дар речи, когда понял, что тот
сказал это Аизаве. Кто, черт возьми, этот парень?
Аизава провел рукой по лицу.
— Я просто не могу, — пробормотал он, переведя взгляд на пол.
Тошинори пожал плечами.
— Тогда ладно. Увидимся в понедельник.
— Увидимся.
Хитоши медленно поднялся на ноги, и Аизава продолжил хмуро глядеть на него, мыслями пребывая явно в другом месте.
Вздохнув, Хитоши проклял каждую звезду на небе, когда произнёс:
— Вы должны поговорить с ним.
Аизава прищурился.
— Необязательно сегодня вечером. Я могу отвезти вас в его магазин.
Аизава моргнул очень медленно, как кошка.
— Его… магазин?
— Думаю, это кафе. Или книжный магазин. Или и то и другое?
— Он ненавидит книги.
— Я не осведомлён об этом, сэр.
Аизава направился к выходу, и Хитоши последовал за ним, довольствуясь размышлениями в тишине. На полпути к вокзалу Аизава сказал:
— Даже если- — и прервал сам себя. Хитоши решил не давить.
— Ладно, — наконец проворчал он, пока они ожидали поезд Хитоши. — После уроков в понедельник.
Хитоши оскалил зубы в скверной ухмылке, уже уверенный, что пожалеет об этом.
