____________________________________
МИДОРИЯ: Привет! Ты занят? Хитоши некоторое время безучастно смотрел на экран телефона. Он и Изуку обменялись номерами, когда он покидал их квартиру в тот день, и всё же каким-то образом он оказался удивлен сообщением. Я: не особ. только что закончил с тренировкой Ответ последовал немедленно. [МИДОРИЯ поделился с вами своим местоположением.] МИДОРИЯ: Хочешь позависать где-нибудь? Я буду здесь некоторое время :)! Хитоши моргнул, потеряв самообладание. Собственные пальцы показались ему неуклюжими, когда он набрал короткое «конечно» в ответ, а затем ткнул на геолокацию, открыв приложение с картами. Это был парк. Примерно на полпути между ЮЭЙ и магазином Ширакумо. Он не торопился, позволяя себе размышлять о реальности его развивающейся дружбы с Изуку. Он вспомнил тот внезапный гнев несколько дней назад, который почувствовал за Изуку, когда Ширакумо сказал то, что сказал. Он не мог вспомнить, как принял решение пойти с Изуку, когда тот решил покинуть магазин, и попытался решить, жалеет ли он о своём поступке. Вспоминая, как Изуку медленно расслабился в его компании, как его лицо загорелось, когда Хитоши принял его приглашение остаться на обед, Хитоши пришел к выводу, что единственное, о чем он жалеет, — это что не накричал на Ширакумо лично. Чёрт его побери за то, что он заставил Изуку плакать. Хитоши не знал, что Изуку или Аизава видели в нем. Когда он прибыл, Изуку слонялся на входе у парка, листая телефон. Он был одет в толстовку с капюшоном и баскетбольные шорты и небрежно опирался на новый, не расплавленный посох. — Привет. Изуку резко поднял голову, и лицо его в одно мгновение превратилось из скучающего в обрадованное. — Привет! Хитоши изогнул бровь. — Похоже, ты в гораздо лучшем настроении, — пробормотал он, пнув носком землю. — Да. Мистер Ширакумо пришёл и извинился и все такое. Они направились в парк, и он ясно ощутил лёгкость и приподнятость, с которой шагал Изуку. Хитоши закатил глаза. — Ты слишком легко прощаешь людей. — Ты даже не знаешь, что он сделал неправильно. — Он довёл тебя до слёз. — Шинсо, видео со Всемогущим доводят меня до слёз, — он одарил Хитоши маленькой кривой улыбкой. — Это не особо сложное преступление. — Тем не менее. — Приятно, что тебя это так волнует, — сказал Изуку, смягчая голос. — Я рад, что мы друзья. Хитоши запнулся о собственные ноги, ощутив, как запылало лицо. — Да, — прохрипел он в слабом, пылком согласии. — В любом случае, — сказал Изуку. — Я тут тренировался, и мне стало интересно, не мог бы ты мне кое с чем помочь. — Конечно, — сказал Хитоши, прежде чем его мозг успел догнать разговор, а затем нахмурился. — Ты даже не знаешь, что у меня за причуда. Изуку пожал плечами. — Если ты не хочешь говорить мне, это не мое дело. Хитоши удивленно посмотрел на него. Не в первый раз с момента их встречи Хитоши попытался представить себе детство без причуды — как это могло повлиять на кого-то, отличного от простого обладателя злодейской причуды, — и так и не сумел сделать это успешно, повстречав Изуку. Он не мог представить себе ту смесь влияния, которая сделала Изуку настолько непреклонно добрым, но таким невообразимо измученным. Измученным, но всё же полным надежды. Он покачал головой, благоговейный и сбитый с толку. Он позволил Изуку наполнить тишину бесконечными разговорами о его школьных делах и о некоторых вещах, которые он и Ширакумо исследовали, и он внимательно слушал, пока они шли из открытого поля в сторону лесистой тропы, которая непрерывно разветвлялась в головокружительное число тропинок. Наконец Изуку взял поворот, который привел их на довольно незаметную поляну. Было очевидно, что Изуку уже зависал здесь и до его прибытия, учитывая наличие бутылки с водой и рюкзака на шнурке с логотипом Всемогущего. — Я могу показать тебе свою причуду, — выпалил Хитоши, пока Изуку пил воду. Его брови приподнялись. — Да? — Да, — сумел произнести он, чувствуя себя таким же нервным, как в день спортивного фестиваля, когда он изо всех сил боролся за место в классе 1-А. — Но это может быть довольно неприятным. Я остановлюсь, как только активирую её. Изуку пожал плечами. — Как тебе удобно. Хитоши сменил стойку на более уверенную. — Ты готов? Изуку ухмыльнулся. — Да! Хитоши взял его под контроль своей причуды. — Передай мне твою бутылку с водой, — сказал он, а затем отпустил, как только бутылка с водой оказалась в его руке. Изуку быстро моргнул, и Хитоши приготовился к негодованию, но тот только улыбнулся и воскликнул: — Ух ты, Шинсо, это потрясающе! Немного ослепленный яркостью своего друга, Хитоши отвернулся. — Это- — Идеально для подпольного героя! Неудивительно, что Сотриголова и ты так хорошо ладите, я вижу, насколько хорошо вы- Хитоши позволил себе легкую искреннюю улыбку, когда Изуку перешел к анализу достоинств его причуды. Он не знал, почему вообще потратил время, ожидая нечто меньшее, чем это. Он вернул бутылку обратно, и улыбка Изуку приобрела лёгкую кривизну. Сердце Хитоши заколотилось в груди. Он моргнул. О. О нет. Хитоши потер затылок, пытаясь задавить любые чувства и эмоции, овладевшие им в этот момент, когда Изуку опустил бутылку с водой и рассеянно крутанул посох, размышляя вслух, смогли ли бы они использовать свои навыки для совместной работы. — Думаю, мы были бы хорошей командой! — наконец объявил он. — Да, — пробормотал Хитоши, чувствуя, как напряжение в позвоночнике ослабло. — Да, я думаю, ты прав. Изуку повернулся к нему, выполняя сложный маневр с посохом, прежде чем твердо упереть конец в землю, переходя от возбуждения к вызову, когда он изменил свою стойку. — Как насчёт спарринга? Руки Хитоши коснулись его оружия захвата, и Изуку оскалил зубы в усмешке. О нет, подумал он снова с большей тревожностью. — Да, — сказал он, и они одновременно ринулись в бой, подобно равным и противодействующим реакциям._____________________________________
Несколько дней спустя Хитоши пришёл в магазин Ширакумо и каким-то образом оказался там раньше Изуку. Что оставило его со стариком один на один. — Привет, — сказал Ширакумо, заметив, как он вошел. — Изуку должен быть здесь минут через двадцать. Я могу сделать горячего шоколада или кофе или что-нибудь ещё. — Можешь сделать мокко? — осторожно спросил Хитоши. — В смысле нормальный? Ширакумо засмеялся, и звук этот каким-то образом был и ярким и мрачным. Хитоши свёл свою ответную реакцию ко вздёрнутой брови. — Да, конечно, малец, — он повернулся, чтобы приготовить ингредиенты, и бросил через плечо: — Как прошел день? Хитоши ссутулился, растянувшись на стойке. — Хорошо, я думаю. Мне кажется, что нападение на ЮЭЙ превратило мистера Аизаву и всех других учителей в супер-параноиков, что, ну, знаешь, обоснованно, но немного раздражает, что они не могут решить, хотят ли они сюсюкаться с нами или заставить очень быстро повзрослеть. Слишком много смешанных сигналов… — он замолчал, заметив, что Ширакумо смотрит на него широко распахнутыми в тревоге глазами. — Что? — На ЮЭЙ напали? — Да, уже с несколько месяцев назад. Какая-то кучка придурков, зовущих себя Лигой Злодеев, что, если хочешь знать моё мнение, должно быть, самое идиотское название, которое я когда-либо- Ширакумо отступил на шаг, прислонившись к холодильнику. — Кто-нибудь получил- получил травму? Хорошо, он официально вёл себя очень странно относительно этой темы. Хитоши сощурился. — Мистер Аизава, в основном. Хитоши наблюдал, как он поднес дрожащую руку, чтобы прикрыть глаза. — Я идиот, — хрипло пробормотал он. Он почувствовал, как моргнул: медленно, непонимающе. — …Почему? Ширакумо обхватил себя руками, открыл рот и закрыл его. — Я- Входная дверь осторожно открылась, и Хитоши повернулся, чтобы обнаружить входящих Изуку и Аизаву. Хитоши нахмурился. — Вы пришли сюда вместе? — Мы только что прибыли в одно и то же время, — сказал Аизава, засунув руки в карманы. Он посмотрел на Хитоши, затем на Ширакумо, и Хитоши увидел, как его взгляд обострился в тревоге, увидел, как он нахмурился. — Оборо? Ширакумо подтолкнул себя к действию, сорвал куртку со спинки стула и бросился к двери. — Мне надо идти. Кофе варится, чувствуйте себя как дома. Я- мне нужно идти. Тишину, опустившуюся на них после ухода Ширакумо, можно было потрогать руками. Изуку и Аизава одновременно повернулись к нему. — Не смотрите на меня. Он был в шоке от нападения на ЮЭЙ, а затем сбежал. Аизава и Изуку посмотрели друг на друга. — Я пойду- Аизава поднял руку, и Изуку прервался. — Я пойду за ним. Держись подальше от неприятностей, понял, проблемный ребенок? Изуку нахмурился, ощетинившись. — Я- — Мы будем в порядке, — сказал Хитоши, и Аизава кивнул, прежде чем броситься за Ширакумо, оставив Изуку и Хитоши одних. Изуку издал разочарованный звук, скинув свой рюкзак у двери. — Ты в порядке? — Я в порядке, я просто хочу, чтобы мистер Аизава не недооценивал меня так сильно. Я могу помочь. Хитоши потянулся. — Он не недооценивает тебя, а лишь держит в приоритете твою безопасность. Поверь мне. Изуку внимательно посмотрел на него. — Ты уверен? — Определенно да, — он одарил его легким намеком на улыбку. — Распознавать в других потенциал — его вторая сущность. Если он не видит его, он не берет на себя обязательство помогать им. — Он не обязался помогать мне. — Поверь мне. Он определенно сделал это. — Как скажешь, — осторожно сказал Изуку. — Эй, я не хочу просто сидеть здесь, пока они, скорее всего, попадают в неприятности. Хочешь пойти за ними? Хитоши на мгновение помедлил, но потом вспомнил кивок Аизавы, уверенно полагавшего, что он защитит их обоих, и сказал: — Думаю, мы сделаем хуже. Мы могли бы потренироваться вместо этого. Изуку скептически посмотрел на него, вставая так, словно он был в шаге от побега за дверь. — Если они не вернутся к ночи, я пойду один. Хитоши решил проигнорировать это, потому что он не был уверен, что сумеет удержать себя от действий, если до этого дойдет. Он посмотрел на часы. Два часа до заката.____________________________________
Ширакумо вернулся в магазин как раз к закату, и Изуку обнял его, когда он вошел внутрь. — Где вы были? — Нужно было кое-что проверить, — пробормотал Ширакумо, закрыв глаза и слегка сжав Изуку, прежде чем отпустить. — Ребята, вы в порядке? Шота ушел? Холодный ужас пополз по позвоночнику Хитоши. — Он не с тобой? Ширакумо нахмурился. — Нет. Хитоши нащупал свой телефон и позвонил Аизаве, прежде чем Ширакумо успел что-то сказать. Ему ответил автоответчик. — Блять, — прошипел он, чувствуя, как его охватывает безумный страх, настолько сильный, что он почти не заметил, как Изуку сделал порывистое движение, чтобы дотянуться до него. Он чувствовал себя так, словно всё его тело гудело, словно его извлекли из своей кожи до той степени, что стало невозможно сдержать удары собственного сердца. — Я уверен, что он в порядке, — сказал Изуку, но взгляд его был жёстким. — Наверняка его утянула геройская работа. Хитоши встретил взгляд Ширакумо. Его лицо было лишено каких-либо чувств, и он увидел, что его вены выступали больше, чем обычно, тёмный чёрно-фиолетовый, оттенявший его волосы и усиливавший слабое свечение глаз. — Я позвоню Хизаши, — сказал он ровным и бесстрастным голосом, поворачиваясь к древнему стационарному телефону, который держал за стойкой. Рядом с ним Изуку схватил его за руку, и Хитоши сжал её в ответ, крепко, возможно, достаточно крепко, чтобы причинить боль, но Изуку уверенно ответил на пожатие. Он вполуха слушал разговор Ширакумо, пока сознание обдумывало все ужасные вещи, которые могли произойти. Аизава был подпольным героем, и не исключено, что, если с ним случится что-то плохое, никто не узнает об этом в течение нескольких дней. Он смотрел, как Ширакумо повесил трубку, и с накрывающим, отдалённым ужасом понял, что причуда Ширакумо активировалась, что темный туман, который хранился в его волосах, потянулся вниз, начав скрывать его черты в холодной, мерцающей тени. — Хизаши сказал, что он оставил свой телефон в ЮЭЙ, и что он должен быть там завтра утром. Если бы Ширакумо не был бы буквально на полпути к превращению в туманного демона, страх Хитоши, возможно, немного бы смягчился. Оставшись в этом состоянии, он требовательно выдавил: — Что мы будем делать? — Мы не будем делать ничего, — отрезал Ширакумо. Хитоши, несмотря на свои опасения по поводу этого человека, никогда не мог представить, на что он был бы похож как злодей, но теперь картина материализовывалась, и всё, что он мог сделать, — это прижаться к боку Изуку, пока холодный ужас острыми когтями продирался от позвоночника к горлу. — Вы двое пойдёте домой, и вы будете спать всю ночь, а завтра вы пойдете в школу, и, Шинсо, Шота будет там. Пока он делал это заявление, туман продолжал сгущаться, пока единственной видимой частью его лица не остались его глаза, сияющие жутким болезненно-желтым. Как ни странно, вместо того, чтобы испугаться ещё сильнее, Хитоши смог наконец сделать необходимый вдох. Ширакумо Оборо был чертовски ужасающим. И всё же любой идиот мог видеть, как сильно он любит Изуку и как сильно он любит Аизаву. Если бы в мире существовали какие-нибудь пробирающие до костей бывшие злодеи, которых он был бы рад иметь на своей стороне, Ширакумо возглавлял бы список. — Ты найдешь его, — сказал Хитоши, скорее приказав, чем спросив. — Я найду его. Вместе со сгустившимся туманом его голос исказился, став немного глубже, и Хитоши отдалённо отметил, что тёмный отпечаток всегда оттенял его голос, подобно туману, что всегда клубился под кожей. Хитоши оскалил зубы. — Если ты этого не сделаешь, пеняй на себя, старик. Стоявший рядом с ним Изуку промолчал.____________________________________
На следующий день Аизавы не было на уроках. Хитоши пытался держать панику в узде, но он почти ни слова не воспринимал на уроках, и Тодороки продолжал посылать ему эти непостижимые хмурые взгляды во время обеда, и он чувствовал, что готов выскочить из собственной кожи. При первой же возможности он закрылся в туалете и позвонил на стационарный телефон Ширакумо. Он звонил в течение невероятно долгого времени, прежде чем раздалось глухое: — Алло? — Ты нашёл его? Возникла тяжелая пауза. Пальцы Хитоши сжали мобильный телефон, и он зажмурился. — Я нашел кое-какие следы, — наконец сказал Ширакумо хриплым голосом. — Я обещал, что найду его, и я найду. — Ладно. Я приду в магазин после школы. — Я буду здесь, если не случится что-то срочное. — Ладно. Пока. Линия оборвалась. Остальная часть школьного дня проползла вперед, и Хитоши внутренне сжался, когда бросился к воротам, вместо того, чтобы направиться к обычному месту его тренировок с Аизавой. Со сжатым в тисках сердцем, он едва мог вспомнить дорогу из ЮЭЙ до магазина. Когда он прибыл, мама Изуку и Ширакумо разговаривали тихими, напряженными голосами в проходе между стеллажами. Они резко выглянули, когда он вошёл, и Хитоши смотрел, как мама Изуку увядает, морщась. — В чем дело? — требовательно спросил он, и что-то холодное и отчуждённое прокралось в его тон. — Изуку сегодня не пришёл в школу, — сказал Ширакумо. — Он не берёт трубку. — Он написал мне, что скоро будет дома, несколько часов назад, — добавила мама Изуку тонким голосом. — Я- Ширакумо положил руку ей на плечо, и она осела. — Он исчез? — сказал Хитоши, чувствуя, как его причуда гудит прямо под кожей, пытаясь выбиться на поверхность и выйти за пределы его досягаемости. Ширакумо стиснул зубы и кивнул. Хитоши скинул рюкзак около двери, поведя плечами. — Он пошел за мистером Аизавой. Молчание, с которым было встречено его заявление, было достаточным подтверждением. Руки Ширакумо дрожали. — Ну, — огрызнулся он, — какого черта мы собираемся делать? Ширакумо расправил плечи, и на его лице не отразилось ничего, кроме темного, изможденного, кипящего гнева. Хитоши наблюдал, как туман дрейфует между кончиками его пальцев, и на этот раз его это не беспокоило. Мама Изуку вздохнула, и холодное понимание затмило страдания на ее лице. Голос Ширакумо был оттенён тянущим, пугающим искажением, когда он сказал: — Думаю, я знаю, где они, и мы их спасём. Шинсо оскалился. — Ну что ж, тогда пошли, старик. Ширакумо улыбнулся.____________________________________
Когда они собрались уходить, Ширакумо бросил на Хитоши расчетливый, любопытный взгляд и сказал: — Я думал, у тебя будет больше возражений относительно нарушения закона вместе со мной. Хитоши нахмурился, перебирая руками своё оружие захвата и пытаясь понять, сколько ему следует сказать. — Я хочу быть подземным героем, как мистер Аизава, — начал он. Ширакумо нерешительно кивнул. Он был одет в жилет, под которым виднелась белая рубашка, закатанная до локтей. Как ни парадоксально, но он, похоже, сумел подобрать причудливый костюм к этим затемнённым дешевыми очками, которые надевал в этот момент. Они скрывали усиливающееся сияние его глаз. Хитоши сжал руку в кулак, придавая себе сил. — Есть много возможностей, которые доступны только подпольным героям, и мистер Аизава сказал, что иногда тебе приходится судить, что опасно: соблюдать или нарушать закон. — В самом деле? — удивлённо сказал Ширакумо. — Геройская Комиссия позволяет им это делать? Хитоши пожал плечами. — Отчасти, — он покачал головой. — В любом случае, это ничто по сравнению с жизнью мистера Аизавы. С… — его голос дрогнул, — с жизнью Изуку. Хитоши закрыл глаза, пытаясь отогнать возникшие при упоминании их имён чувства, но ничего не получилось. Он знал, что отдал бы свою жизнь за Аизаву без колебания. Он дал Хитоши так много, шанс, когда его никто не видел, поддержку и надежду там, где он смог построить самого себя только благодаря злости, руководство, ободрение и доверие, каких он был лишён всю свою ёбаную жизнь. Но Мидория Изуку был чем-то другим. С самого начала он стал сбивающей с толку смесью союзника и вызова одновременно. Он показал Хитоши, что значит бороться каждый день с двойственной надеждой и поражением, амбициями и обидой. Он стал его первым настоящим другом, и Хитоши знал, что в тот момент, когда рухнули его собственные опасения, связанные с Изуку, ему оставалось только понять его. Он сделал Хитоши таким чертовски парализованным от страха, но в то же время невероятно вдохновленным нести добро в этот мир. И он не был идиотом. Он знал, что это значит. Но он не собирался говорить что-либо из этого дерьма ёбаному Ширакумо Оборо, единственному человеку в мире, который имел возможность понять этот коктейль ужаса и любви, беззвучным эхом отскакивающей от стенок его груди. Хитоши глубоко вздохнул, и его охватило ужасающее спокойствие. Он встретился глазами с Ширакумо, и хотя он не мог видеть их под очками, он точно знал, какой взгляд он увидит — фрагментарное отражение своего собственного. — Я бы сжег мир, чтобы вернуть их.