Терра/Эксилитария (Альфа)

— Кассандра, нам нужно поговорить, — весьма директивно высказалась королева, тон её недвусмысленно указывал на то, что нынче возражения не принимались. — Но сначала я хочу тебе кое-что показать. Это должно прояснить многие моменты, а также поможет мне передать всю историю с присущей ситуации наглядности.       Девушку охватило лёгкое волнение. Её мама говорила излишне серьёзно и давала прозрачные намёки на то, что что-то в сложившейся обстановке неладно. — Что показать? — Касси было жизненно необходимо сначала узнать, о чём же в итоге пойдёт речь.       Она считала, что это знание дало бы ей время на моральную подготовку, что оно поможет сгладить большинство острых углов в обсуждении проблемы и даст нужные ей намётки в поисках возможного выхода из сложившейся ситуации.       Женщина со шрамом открыла дверь. Она вышла из комнаты первой, жестом указывая дочери следовать за собой. Только на пороге Лирия немного притормозила свой шаг и негромко промолвила: — Сейчас увидишь.       Кассандра последовала за своей матерью. Её душу разъедало волнение, она искала и не находила ответа, почему же нельзя было хотя бы обозначить суть будущего разговора, не выходя из личных апартаментов. Пока они шли по тёмным коридорам, за юной принцессой наблюдала стража, стоявшая вдоль стен. Обычно Касси практически не обращала внимания на их присутствие. Они подчас воспринимались ею чем-то вроде приложения к декору стен, которое в дополнение ещё и гарантировало надлежащий уровень защиты. Но в данной ситуации что-то исходящее от них привлекло взгляд принцессы. Что-то, чего раньше за стражей замечено не было. А дело было вот в чём… Даже через их шлемы чувствовался полный презрения взгляд; это презрение буквально просачивалось сквозь прорези для глаз и следовало за девушкой попятам.       Почему они смотрели на неё так? Что вызвало такую смену отношения? Чем дальше развивались события, тем сильнее Касси сковывало напряжение. Связано оно было, в первую очередь, с нехваткой информации о сложившихся обстоятельствах. Будь у неё на руках хоть какие-то известные факты, ей было бы во много раз легче ощущать внутреннюю свободу при выборе поведения. А так?.. Что она знала? Почему всё столь резко и крайне кардинально изменилось?       Кассандра узнала маршрут: мать вела её во двор. Слава Богам, прояснилось хоть что-то! А то от количества неизвестных в уравнении жизни ей было немного не по себе. — Мама, зачем мы идём во двор? — попыталась уточнить для себя ещё и этот момент Касси.       Королева проигнорировала вопрос дочери, продолжая непреклонно куда-то идти. Они остановились чуть погодя, когда королева решила, что они уже достаточно удалились от стен дворца. Она попросила стражу оставить их наедине, и те с явной неохотой выполнили этот приказ. Дождавшись, когда они совсем скроются из виду, Лирия подошла к маленькому фонтанчику с надписью: «В память о лучшей подруге». Королева осторожно, будто одно её прикосновение могло расколоть белый мрамор плит на трещины, положила на него руку. — Знаешь, в честь кого он установлен? — мать явно решила начать свой рассказа издалека.       Кассандре не особо импонировала эта манера сообщения важных новостей. Ей казалось, что форма подачи информации зачастую искажала или скрадывала некоторые элементы самого главного, что присуще новым сведениям о мире, — сути. — Судя по надписи, в честь твоей подруги, но ты о ней никогда не рассказывала, — мама и её тайны, хранящиеся под покровом недомолвок, прошлое королевы — как это всё знакомо! — Как её звали?       Лирия слегка улыбнулась. Улыбка коснулась только её губ, в глазах же читалась далеко не поверхностная грусть. Видимо, был затронут настолько грандиозно повлиявший на королеву момент былого, что сохранить на лице равнодушную маску ей не удалось. Была ещё одно объяснение тому, почему королева решила настолько эмоционально раскрыться дочери, но оно казалось Касси маловероятным ввиду того, как с ней — принцессой! — начала вести себя стража. Так что тот факт, что мама начала внезапно для Кассандры и вполне по понятным для себя причинам испытывать к ней больше доверия, наверное, всё же стоило сбросить со счетов. — Её звали Кэтрин… — Лирия приоткрыла завесу тайны хотя бы над именем подруги, а потом прибавила, видать, для весу, — Кэтрин Зир. Мы с ней дружили с самого детства.       Об этом человеке, с которым мама, как говорила нынче она сама, вела дружбу с самого детства, Кассандра слышала впервые. Проходя мимо этого фонтана, она даже не знала, что он хранит память о подруге её матери. Никаких хороших мыслей это, конечно, не порождало. Обиженная и неуравновешенная подростковая натура вопила о том, что ей не доверяли даже в таких мелочах, как имена подруг детства. — А что случилось? Это ведь памятник — более оригинально оформленное надгробие! Как она… умерла? — неуверенно спросила девушка, опустив взгляд вниз.       Она уже боялась, что пересекла запретную черту, проход через которую доступен слишком немногим. Ей было страшно, что вот-вот мать замолчит и перестанет одаривать её даже теми крохами информации, что она получала сейчас. — Во время падения Лоратэйна, — Лирия ответила далеко не сразу; ей стоило совершить над собой громадное усилие, чтобы продолжать вести речь о глубоко травмировавшем её жизненном моменте. — Мне очень жаль, — это всё, что смогла выдавить из себя принцесса.       Возможно, если бы она больше знала об этом человеке, то её тон был бы более искренним и звучал в меньшей степени дежурно. Именно эта характеристика всплыла для определения собственного тона, когда Кассандра поняла, что не в состоянии проявить должного сочувствия той утрате, со времён которой прошли годы, а она узнала о ней вот прямо сейчас. — Что было, то прошло, — махнула рукой королева, повторяя избитые слова, в которые не была способна поверить даже она сама. — Самое главное, что она была женой моего брата. — Что?! То есть, она была… — Кассандра так и не смогла закончить предложение, поскольку та страшная догадка, что её посетила, не могла быть правдой.       Прямо у неё на глазах творилось что-то немыслимое с мировоззренческой точки зрения. Семейная история поворачивалась под каким-то совсем уж невероятным углом. Геометрическая фигура её родословной на поверку оказывалась объёмной, приобретая те черты, когда в плане науки стоило заговаривать уже о стереометрии. — Раптором? — не глядя на неё и уделяя всё своё внимание мемориальной фигуре фонтана, уточнила мать. — Да. Единственным раптором, который не хотел войны.       И вновь при очередном откровении королевы мировоззрение Кассандры начинало трещать по швам. Возникал вопрос: «А такие, вообще, бывают?» Вот только озвучивать его ни в коем случае нельзя! Оскорбишь своим недоверием маму. А у неё нет причин врать. Да, недоговаривала она часто, скрывала своё прошлое от большей части семьи — несомненно. Но не пятнала же себя ложью! — Мама, а зачем ты мне это рассказываешь? — для Кассандры было вполне понятно, что она имела дело с очередной предысторией.       Вот только… Предысторией к чему? К этому главному вопросу они всё не могли подступить. — Потому что Кэтрин Зир и Никсонисс Верос — твои настоящие родители, — с пугающей быстротой отчеканила королева, будто боясь, что, дав себе хоть секунду на размышления, не произнесёт эту фразу никогда.       Девушка удивлённо уставилась на Лирию и схватилась за голову руками. И как это расценивать? Может, это какая-то проверка на прочность веры или провокация с целью проверить её пригодность к занятию престола? Как она отреагирует на такой бред или как себя поведёт, поверив в него? — Нет… Нет… Нет, — зачастила Кассандра в попытке хотя бы словесно сдержать удар, свалившийся ей как снег на голову абсурдной информации. — Это неправда, такого не может быть. Ты врёшь!       Она взглядом, полным надежды на лучшее, посмотрела на мать, жаждая получить опровержение того, что та высказала совсем недавно. Смотреть глаза в глаза ей пришлось долго. Ещё дольше она выискивала в них хотя бы намёк на лукавство. Выискивала, но не находила. — Если бы!.. Твоя мама перед смертью попросила вырастить тебя в любви и заботе, — королева прикрыла глаза и вздохнула. — До сих пор помню её последние слова.       Тон Лирии похолодел при последней фразе, было кристально ясно, что каждое сказанное ею слово давалось ей чрезвычайно сложно, с небывалыми трудностями. Она не хотела даже мысленно возвращаться к тем воспоминаниям, но при этом ни на секунду не могла их забыть, отпустить. Складывалось такое впечатление, что у королевы есть какая-то небывалая надежда на то, что прошлое изменчиво и каким-то неведомым образом возможно его поменять на более удовлетворяющее личность Лирии.       По лицу Кассандры начали обильно течь слёзы. Плакала девушка крайне редко, предпочитая глушить боль в глубинах собственного нутра, не показывая таким образом своей излишне эмоциональной стороны. Но сдержать поток слёз сейчас ей бы не удалось даже в том случае, если бы от этого зависела безопасность города и близких для неё людей. Мама на словах отказывалась от неё, заявляя, что являлась для Касси всего лишь тётей.       Но было во всём этом что-то, что не переставало тревожить сущность Кассандры. Если верить королеве, то её настоящая биологическая мать принадлежала расе рапторов, а она… — Нет, это невозможно! — хватаясь, как за спасительную соломинку, за пришедшую в голову мысль. — Они — рапторы, а я — человек!       Королева достала маленькое зеркало, обильно украшенное с одной стороны золотом и самоцветами. Она протянула его племяннице. — Зачем мне это? — недоуменно осведомилась Касси.       Что этим хочет сказать мать — мать ли? Мол, проверяй, кто ты: человек или раптор? Так что, она до этого момента своего отражения в зеркале что ли не видела? — Посмотри на себя.       Кассандра посмотрела в своё отражение. Ей почудилось, что сердце не только пропустило удар, но и рухнуло куда-то вниз. Она не выдержала увиденного зрелища и закричала так громко, что даже птицы, сидевшие рядом, всполошились и улетели. — Что с моими глазами?! — с нотками неотвратимо наступающей паники поинтересовалась девушка. — Почему они, как у…у… — Рапторов? — грустно подтвердила все её опасения женщина.       И это было правдой, глаза принцессы стали подобны глазам рептилии: они были увеличены и имели тот самый присущий, по большей части, пресмыкающимся вертикальный зрачок. Её очи, как и у рапторов, были защищены наружными веками, а рядом с ними наблюдалась также и мигательная перепонка. Срастание век, способствующее образованию прозрачной оболочки, для этой расы не было характерным, поскольку змеи и гекконы не являлись близкими им видами.       Кассандра села и облокотилась на фонтанчик, подняв взгляд на полное звёзд небо. Ей было невероятно сложно принять тот факт, что, считая себя человеком, она оказалась раптором. Также это порождало новые вопросы… Она уникальна в том, что её внешность начала своё изменение в подростковый период? Или это среднестатистическое явление для расы? Ей всегда казалось, пускай в этот вопрос она и не погружалась основательно, что рапторы, воспроизводя себе подобных и являясь живородящим видом рептилий, создавали детей изначально, с самого рождения, похожих непосредственно на родителей.       Королева села рядом с племянницей и заключила её в свои объятия, стараясь передать той частичку своего тепла, принятия и любви. Для неё не было столь важно, дочь перед ней или же племянница, она в любом из случае являлась её матерью, поскольку взрастила, дала воспитание и сформировала её личность под своим присмотром. — Если Дракон Тени — мой отец, получается, что ты — моя тётя… — ничего не выражающим тоном определила «новые» родственные связи между собой и Лирией Касси.       Королева уже собиралась ответить, когда в кустах был замечен маленький огонёк. Она осторожно поднялась, приложив указательный палец к губам и тем самым показав Кассандре, что стоило вести себя тихо. Лирия начала осторожно, словно боясь спугнуть неведомое нечто, подбираться к кусту. Тут же среагировав на приближающееся тепло, что в его программе отмечалось «человеческим», из кустарника на скорости близкой к сверхзвуковой вылетел дрон-скарабей и скрылся в ночи. — Тедросс, — нахмурилась королева и повернулась обратно к своей дочери. — Кто? — Кассандра абсолютно не поняла, о чём зашла речь. — Неважно, — отмахнулась королева, посчитав, что все остальные вопросы можно решить и позже. — Пойдём за мной.       Лирия с грозным видом направилась во дворец. Вскоре найдя Айвана и стражников, она бросилась к ним в крайнем беспокойстве. — Уже поговорили? — спросил король, удивлённый тому, что на обсуждение столь спорного, серьёзного и важного вопроса ушло так мало времени.       Он скорее ожидал того, что жена будет убеждать дочь в своей правоте очень долго, поскольку принятие таких фактов, непосредственно благодаря наследственности касающихся личности Кассандры, не должно произойти молниеносно. — Нас прервали, дорогой, поднимай войска, — приказ был оформлен мгновенно, необходимо было действовать на опережение, и потому времени на длительные размышления критически не хватало. — Пусть готовятся к осаде города!       Айван нахмурился излишней лаконичности жены, не сподобившейся хоть как-то объяснить полную картину происходящего. Нет, он, безусловно, догадывался, в чём дело. Но обычно подобные донесения приходили от разведки, а не от самой королевы, которая умудрилась о готовящейся осаде узнать лично. — Что случилось? — Дрон Тедросса подслушал наш разговор, — чуть прояснила ситуацию Лирия. — Боюсь, они уже на пути к городу. — Так точно, моя королева! — по-военному чётко отрапортовал король: он быстро вошёл в роль одного из командующих. Особого труда это ему не составляло, поскольку подобные инциденты отличались пугающей частотой. — Диспетчер, срочно объявите военное положение, и пусть дозорные приведут орудия на стене в боевую готовность.       Последний приказ был озвучен в микрофон рации, обеспечивающей связь на дальнее расстояние. — Есть! Будет исполнено, ваше величество.       Через два часа весь город был в полной готовности: гражданские перемещены в убежища, катакомб на постоянно растущее население уже не хватало; военный флот ходил по гавани; в самой бухте, чтобы организовать перекрёстный огонь, было установлено два лазерных «пулемёта»; самолёты и истребители обеспечивали воздушную безопасность; большая часть солдат приступила к патрулированию города, а оставшиеся вместе с элитной стражей стояли на стене.       Айван и Лирия находились во дворце, следя за ситуацией посредством радаров и камер слежения, передающих свои записи на мониторы. — Ваше величество, со стены передают информацию, радары засекли более четырёхсот кораблей. При текущей скорости они должны достичь стены к утру, самый поздний срок — полдень. — Спасибо, генерал-майор Джонс, — напряжённо сказал король, обдумывая всю тяжесть сложившейся ситуации. — То есть у нас шесть часов? Здорово. Это уже что-то. — Какие будут предложения? — обратилась королева ко всему генералитету. — Можно запросить помощь у соседних государств, — это предложение внёс генерал-лейтенант. — Думаю, это плохая идея, сэр Ли, — встрепенулся Джонс. — Этим мы только покажем свою слабость, с большой вероятностью они пришлют помощь, но не нам, а империи, чтобы и им что-то перепало.       Айван на секунду задумался, а потом уверенно кивнул. Да, у такого исхода была слишком высокая доля вероятности. Следовательно, мнение генерала-лейтенанта Ли необходимо было отклонить. Уж чересчур хороший кусок пирога в плане ресурсов представляет собой город. — Я согласен с генерал-майором Джонсом. Должен быть другой вариант. Не может его не быть. Надо только хорошенько подумать. — Я предлагаю отправить наш флот навстречу врагу, — заявил сэр Джонс. — Вы с ума сошли? Таким образом весь наш флот останется без поддержки со стены, и нас разгромят подчистую! — сказал молчавший доселе мужчина, внезапно вскочив с насиженного места.       Генерал-майор Джонс с упрёком проследил за действиями этого человека, после чего нахмурился. Он не терпел обсуждения его приказов от тех военных, что были хотя бы равны с ним в звании. — Конечно, контр-адмирал Фрай, лучше за стеной трусливо прятаться, надеясь, что она выдержит обстрел, — с издёвкой ответил сэр Джонс не особо уважаемому им флотскому.       Генералы начали громко спорить, а в скором времени перешли и на взаимные оскорбления. Айван решил положить этому конец: — Молчать! — его голос приобрёл громогласность, а тон не допускал в подчинённых никаких крамольных мыслей о возражениях по этому пункту. — Нам нужно найти компромисс. Королева Лирия, может, у вас есть идеи? — Я предлагаю вывести часть нашего флота за стену на небольшое расстояние, — решительно заявила женщина. — Так наш флот будет получать поддержку со стены, и, когда рапторы придут, им придётся защищаться от наших кораблей и воздержаться от обстрела стены. Также предлагаю, чтобы наши истребители напали с тыла, скрываясь в облаках.       Айван оглядел всех генералов, пребывающих в раздумьях. Они оценивали сказанное Лирией и порой переглядывались между собой. Складывалось такое впечатление, что они хотели одним лишь взглядом продавить кому-то из коллег своё решение. — Кто за план королевы? Прошу голосовать.       Подняли руки все. Не столько благодаря тому, что всецело разделяли план и тактическое видение королевы, сколько из-за того, что, в противном случае, вряд ли бы смогли прийти к единому решению относительно тактической обороны и попыток захвата стратегической инициативы. — Единогласно, — с едва заметным облегчением констатировал Айван. — Диспетчер, передай план людям.       В это время Кассандра шла наверх по лестнице в комнату, думая, как донесёт столь шокирующую правду близнецам. Она медленно подошла к двери и долго не решалась её открыть, прикрыв глаза рукой. Таким образом она набиралась смелости перед принятием окончательного решения о введении в курс дела близняшек. Когда она всё же вошла, к ней сразу ринулись Влад и Василиса. — Касси, с тобой всё в порядке? — подскочила к ней девочка, осматривая сестру со всех сторон на наличие физических повреждений. — Мы волновались, — добавил следом брат.       Он не стал какими-либо телодвижениями выражать своё беспокойство, но слегка дрожащий тон голоса выдавал его с головой.       Кассандра нервно вздохнула. И что прикажете им сказать? С чего начать? Как мама, оказавшаяся на поверку тётей, издалека? — Всё хорошо, — не особо убедительно ответствовала Касси.       Принцесса села на свою кровать, продолжая прятать глаза. Она боялась, что близнецы сначала увидят их и всё поймут, а только потом, в лучшем случае, позволят ей объясниться. Видя столь несвойственное для сестры поведение, к ней тут же подошёл Влад. — О чём вы говорили с мамой? — это интересовало его больше всего.       Ему думалось, что их с Василисой не допустили до разговора в качестве наказания за проведённую совсем недавно авантюру. Лекции и нотации им уже прочли, теперь вот хотели отстранить на время от основной информации о городе и возможном открытии фронта. — Неважно, — только отмахнулась от брата Кассандра, — да я и не думаю, что вам следует знать… — Касси, — запричитала Василиса, — ты можешь нам сказать, ты же наша сестра!       Ей было совершенно непонятно, как можно что-то скрывать в узком семейном кругу. Она пока была открытой миру и обществу девочкой. — Нет.       Влад поднял на неё обиженный взгляд. Ему показалось, что он на своём с сестрой опыте чувствовал события маминого прошлого. Показалось, что этим «нет» Кассандра решила разорвать с ними семейные связи, которые ей почему-то начали только мешать. — Что «нет»? — напряжённо переспросила Василиса: ей было абсолютно непонятно, к чему это «нет» следовало отнести. — Я вам не сестра… — тихо призналась в постыдном для неё Касси. — По крайней мере, не родная. — В смысле?       Кассандра убрала руку от лица, показывая те изменения, что произошли с её красными от слёз глазами, и близнецы увидели, что именно она имела в виду. Пару секунд они были в шоке и не реагировали ровным счётом никак, но довольно быстро пришли в себя. — Об этом ты разговаривала с мамой? — догадался Влад. — Да. — Подожди, — задумалась Василиса, — но ведь у тебя пробудились силы, а они есть только у нашей семьи.       У неё не сходились концы с концами, и потому она всем своим видом требовала дальнейших разъяснений. — А я разве говорила, что я не Верос? — грустно спросила Касси, — Я сказала, что я не ваша родная сестра… Я ваша кузина. — Кузина? — всполошились близнецы.       Влад вдруг всё понял. Взгляд его был настолько ошарашенным, что не оставалось сомнений в том, что чего бы он от сестры ни ждал, так только не этого. — То есть, ты дочь… — он даже не смог закончить начатое им предложение, потому что само предположение было настолько диким, что никак не хотело срываться с его языка. — Дракона Тени? — перебила его более бестактная в моменты крайней необходимости Василиса.       Кассандра несколько раз кивнула головой, и слёзы из её глаз потекли вновь. Влад и Василиса сели рядом с ней и обняли, пытаясь успокоить. Так прошло около часа, за временем они, разумеется, не следили. — Слушай, — осторожно начал брат, — не имеет значения, чья ты дочь, главное то, кем ты являешься на данный момент. История твоего зачатия существенной роли для нас не играет. А без неё ты не кто иная, как наша сестра.       Кассандра вытерла слёзы и улыбнулась такому высокопарному заявлению. — Как странно слышать такие мудрые мысли от тринадцатилетнего мальчика, — поразилась она, постепенно приходя в себя. — Я тоже в шоке, — рассмеялась Василиса.       Она несколько раз окинула брата настороженным взглядом. А вдруг его подменили? После чего рассмеялась вновь, показывая, что её косые взгляды в его сторону не что иное, как мелкая пакость в лице лёгкой инсинуации. — Я просто начал читать некоторые книги по психологии, — признался Влад, где именно он нахватался подобных идей. — Кстати, там было сказано, чтобы снять напряжение, нужно начать вести дневник. Он необходим для проработки травмирующих ситуаций, поиска выхода из них, а иногда и закрытия гештальта. — У меня есть толстая чёрная тетрадь, — тут же спохватилась его сестра, понимая, что в подобных обстоятельствах нужно совместно оказывать поддержку. — Могу отдать, там на обложку ещё можно вставить маленькую фотографию. — Насколько маленькую? — поинтересовался мальчик. — Ну, примерно одиннадцать на девять сантиметров, — попыталась поточнее припомнить размеры рамки для фотографии Василиса.       Влад поднялся и начал спешно рыскать по шкафам. Кассандра и её сестра просто наблюдали, думая, что он сошёл с ума от свалившейся на его голову новой безумной информации о родне. — А, вот он, недавно нашёл в подсобке и решил сохранить, — наконец отыскал требуемое Влад и тут же постановил, — классная вещь. — А что это? — в один голос спросили сёстры. — Полароид. Древний фотоаппарат, — кратко, явно подражая матери, пояснил их брат.       Василиса внезапно обрадовалась и тут же подскочила к Владу с реальной попыткой вырвать этот самый фотоаппарат из его рук. — О, дай мне! — включилась она в происходящее. — Я знаю, как этим пользоваться. Все займите выгодные позиции! На счёт три. Раз, два, три. Селфи!       Мелькнула вспышка, и из фотоаппарата медленно выполз маленький кусочек бумаги. Василиса осторожно взяла его в руки и помахала в воздухе для того, чтобы фото побыстрее проявилось, благо фотоаппарат был не настолько древним, чтобы для проявления фото требовалась специальная комната с соответствующим красноватым освещением. Совсем скоро на нём отобразились всё. — Вроде здорово получилось, — улыбнулся Влад, крутя фото в руках и рассматривая его со всех сторон. — Да, спасибо вам, что не испугались меня, — тихо, голосом на несколько тонов ниже обычного сказала Кассандра.       Она так сильно этого опасалась, что теперь после их безоговорочного принятия испытывала небывалое облегчение; у неё будто гора с плеч свалилась.       Дети обнялись и хотели уже было лечь спать, как в комнату ворвался стражник. — Влад, Василиса, Кассандра, пройдёмте со мной: королева отдала приказ отвести вас в бункер.       Кассандра нахмурилась. Она, в отличие от близнецов, понимала, что именно грядёт, но объяснять им ещё и это ей как-то не хотелось. — Что случилось-то? — забеспокоился Влад. — Имперский флот скоро будет здесь! — чуть ли не проглатывая окончания слов для увеличения скорости речи отчеканил стражник. — Быстро собирайтесь, берите только самое необходимое.       Когда дети были готовы, а всё необходимое, по их мнению, собрано, стражник сопроводил их до лифта, ведущего прямо в бункер. В нём уже находились Айван, Лирия и главнокомандующие авиацией, флотом и пехотой. Стража, только завидев королевских детей, отвела их в соседнюю комнату, чтобы те не мешали взрослым проводить совещания. Ровно через четыре часа все их жизни, как и жизни миллионов людей в городе, могли измениться навсегда, и, что самое страшное, изменения были бы кардинальными.