***
Ветер завывает в пыльной тёмной башне, освещаемой одним небольшим окном и щелью пробитой крыши. На каменном полу, тяжело склонив голову, на коленях стоит мужчина, едва упираясь руками о гладкий камень. Его лицо разбито, изо рта стекает тоненькая струйка крови вперемешку со слюной. С обеих его сторон, сложив руки на груди, стоят высокие и хмурые мужчины, безразлично бросая взгляды на избитого. У маленького окна башни, спиной ко всем, расположился мужчина с уложенными в сложно сплетённую косу длинными каштановыми волосами. Его взгляд устремлён в даль, руки сложены за спиной, а подол длинного серого расшитого серебром плаща, слегка колышется в порывах сквозняка. Тут-то он разочарованно вздохнул. — Вы меня расстроили, — бархатным голосом проговорил мужчина, не оборачиваясь к стоявшим существам за его спиной. — Я не ожидал, что для ауфокера будет проблемой поймать мальчишку и привести его ко мне. — Я не знал, что он… — сплюнув кровь, ауфокер продолжил, — огненный феникс. Я не ожидал, что он обратится. Была информация, что он ещё не принял свою сущность. — Для вас оказался проблемой молодой феникс? — чуть задрал голову мужчина, но интонация не изменилась. — Не говорите, что он напугал вас. Или имеется другая причина? — Я совершил ошибку, когда… — ауфокер хотел продолжить, но рука мужчины поднялась вверх, давая понять, что он не желает этого слышать. — Ничего нового, — тяжело вздохнул он. — Это я совершил ошибку, когда доверил элементарный заказ самому ничтожному представителю своего вида, — так же спокойно произнёс мужчина и небрежно махнул рукой. За его спиной послышался шорох, раздался глухой вскрик, хруст и падение обмякшего тела на пол. Так же стоя спиной к охране, он сказал: — Передайте Майро, чтобы он нанял эттина. А если и это отребье не справится с моим заказом, то на месте ауфокера окажется и Майро, — ещё раз махнув рукой, господин вновь разочаровано вздохнул, и пока громилы волокли тело оборотня, покачал головой.***
До университета я добрался, когда третья луна начала скрываться за горизонтом. Покидая остров, я решил, что будет лучше обратиться в сущность на камне окружённом водяной гладью. Подумав, что если вновь придётся возвращаться к Монетке, я решил поступить именно так, чтобы черепаха не ушла под воду полностью, учуяв огонь на своём панцире, иначе найти её будет очень трудно. В отличии от первого обращения, я сразу же сосредоточился на ощущениях, которые продолжали теплиться в районе солнечного сплетения. Я не смог удержать самодовольной улыбки, но, когда обращение произошло на половину — руки превратились в пылающие огненные крылья, голова горела, как факел, покрытая языками пламени, туловище покрылось медно-золотыми перьями, а ноги не изменились, от слова совсем. Я испугался и запаниковал, быстро тряхнул головой, опустил руки в воду и принял человеческое обличье. Выругавшись на самого себя, я быстро сполоснул лицо и, затаив дыхание, пытаясь расслышать что-то кроме громко бьющегося сердца, прислушался к Аспидохелону. Не двигается. Глубоко вздохнув, я вновь прислушался к своей сущности. Мне нравилось моё естество. И нравилось всё больше, но закравшаяся мысль о том, что я думаю о своем естестве как о ком-то другом, кольнула сердце. Не существует отдельно меня и отдельно сущности. Я — феникс. Я — существо. Бессмертное существо. Я — пылающее пламя. Я — представитель — одной из сильнейших рас. Чувство превосходства медленно растекалось по моим венам, вселяя всё больше уверенности, самодовольства и осознания мощи и силы. Губы растянулись в улыбке, приятный жар во всём теле, вспышка, и я обратился фениксом, полностью покрывшись перьями из янтарных языков пламени. На секунду собравшись с мыслями и подумав, о том, что сейчас обычные перья были бы кстати, я попытался изменить их окрас, но ничего не произошло. Я продолжал пылать и, решив поскорее убраться с острова, дабы не напугать черепаху, взмахнул крыльями и быстро, пусть и не совсем ловко, взлетел ввысь. Я пролетел некоторое расстояние и только тогда, языки пламени превратились в медно-золотые перья. Спокойствие, только благодаря ему, я становлюсь внешне обычным фениксом. Мы все имеем свой индивидуальный окрас, предопределяющий нашу расположенность к роду деятельности, что, тем не менее, не мешает нам выбрать профессию по желанию. Хотя в правительстве настоятельно рекомендуют выбрать профессию целителя или врачевателя. Странно, а ведь раньше я старательно обходил стороной вопросы о фениксах. Скорее от понимания, что был «недосуществом» и испытывал стыд, зависть, закомплексованность и подавленность не только перед представителями других рас, но в большей степени перед фениксами, которые обращались в свою сущность в раннем возрасте. Благо, что в университете мало фениксов, а среди моих сокурсников вовсе ни одного. К счастью, мне не приходилось с ними пересекаться на тренировках, испытывать чувство неполноценности, с которым я примерился и компенсировал его в боях на холодном оружии. Но теперь я такой, как все, и это доставляло внутреннее удовлетворение. На обратном пути, я позволил себе ненадолго насладиться полётом. Прочувствовать то, что и другие крылатые расы — свободу, затаившееся дыхание от приятного ласкания крыльев, рассекавших воздушный поток, лёгкость и невесомость. Всё же приходилось оглядываться по сторонам, история с ауфокером не забыта, да и что из меня за воин получится, если я не буду на чеку? Но по дороге никто не напал. Пролетая мимо кого-то из существ, я внутренне содрогался, казалось, что они знали о моём позорном не принятии сущности и вскоре начнут кричать в след: «Ну, наконец-то, обратился. И сто лет не прошло». Но, к счастью, до меня никому не было дела и все летели по своим делам. Возвратившись в корпус проживания студентов, я обрадовался, что руки после полёта не болели. Я мысленно поблагодарил своих профессоров и тренеров за изнурительные тренировки. Изменения, которые я почувствовал после обращения не проходили. Сила, мощь и уверенность в себе уверенно теплились внутри. Дискомфорт доставляла только рана. Приняв душ, я хорошенько смазал её мазью, перебинтовал, и, коснувшись подушки головой, поворочался от разочарования, что у Монетки я увидел не то, на что надеялся, а доставать шкатулку не хотелось. Одна мысль о том, что другие предметы не откроются — раздражала и угнетала. Глянув в окно, я провожал взглядом третью луну и не заметил как провалился в беспокойный сон. Мне привиделся смотрящий на меня Игнис, сетующая в отчаянии Нага, отстранённый Бранн, сапфировая серьга в моём ухе, и то, как я смотрю на своего двойника и указываю на неё. Я не могу разобрать шёпот своих собственных слов, письмо отца Ски, тёмный подвал, острое лезвие под рёбрами, шёпот: «Мальчик мой. Мой мальчик». Лезвие под сердцем и слова Бранна, кричащего мне в ухо: «Ты — единственный! Ты — единственный!». Я дёрнулся то ли от лезвия, то ли от крика, и резко открыл глаза. Я медленно сполз с кровати, направился в ванную и подставил голову под холодную струю. Древние, последнее время это стало обыденным делом, не умываться, а стоять под струей воды. Надев форму, я спустился на завтрак в столовую. Только увидев пустующие столики, за которыми редко сидели один-два студента, я вспомнил, что сегодня выходной. Застыв в дверях, я почувствовал, как меня сзади кто-то быстро приобнял и погладил по спине. Я обернулся. — Доброе утро! — Улыбнулась Син и немного покраснела. — Доброе, — я обнял её и поцеловал в лоб, на что она мгновенно отреагировала и снова обняла меня. Мы заказали лёгкий завтрак, взяли себе кофе и присели за столик у окна. — Ты сегодня поедешь к Гилу? — спросила Син. — Да, после завтрака. Ты хочешь со мной? — Я даже не сомневался в её ответе, поэтому улыбнулся. — Да, конечно. Нужно всё обсудить, — кивнув, ответила девушка. К нам не спеша подошёл Рэлли и без приглашения плюхнулся на стул. — Не помеша-аю? — ставя чашку на стол, протянул он. Я приподнял бровь. Не скажу, что мне было неприятно. Не хотелось, чтобы наяда лез ко мне со своими расспросами по поводу вчерашнего. Син усмехнулась и поправила волосы. — Это нужно было спрашивать перед тем, как усаживаться за наш столик. Рэлли заёрзал на стуле и, смутившись, ответил: — Прошу проще-ения, — протянул он и театрально взмахнул рукой, положил её на грудь. Тут он резко понизил голос, как бы доверяя нам тайну. — Вчера была… эм, весёлая ночь, куколка, — и посмотрев на меня, усмехнулся, — как поплавал, фе-еникс? Син покосилась на меня, но продолжила завтрак как ни в чём не бывало. Рэлли это заметил, и его губы растянулись в улыбке. — Отлично! — сухо ответил я. — А правда, что ты огненный феникс? — Парень сощурил глаза, сложил ногу на ногу и застучал тонкими пальцами по столу. — Ты же знаешь ответ, Рэлли. — Я глянул ему в глаза, понимая, что дриады могли уже об этом рассказать. Но ведь я не принимал человеческого обличья при них, как он мог это знать? — Не все в этом университете тупицы не обращающие внимания на необычных существ, Фел, — протянул он моё имя. — К тому же огненные фениксы — редкость, но твоя тяга к оружию и военному делу очередное тому доказательство. Особенно тому, кто интересуется фениксами, — шепнул он и слегка откинул голову, ожидая от меня реакции на свои слова. — Ты очень наблюдателен, Рэлли, — ответил я и теперь внимательно следил за каждым жестом или мимикой наяды, что-то внутренне насторожило меня в его словах. — Не переживай! — улыбнувшись, протянул он и, махнув рукой, он продолжил. — Наши высокомерные снобы действительно тебя считали недосуществом. И даже сомневались в том, что ты феникс и принадлежишь к высшей расе. — Рэлли, прости, нам пора, — быстро поднимаясь, ответила Син, и мы с Рэлли тоже поднялись, — было приятно пообщаться, — улыбнулась она и её глаза на мгновение стали чёрными. Она сердилась. Я подавил смешок, но согласно кивнул. Хотелось поскорее отделаться от наяды. — Мне тоже, куколка, — усмехнулся Рэлли, рассматривая её, а потом глянул на меня, — особенно с тобой, феникс, — кивнув головой, он проводил нас взглядом. — Хм, а Рэлли оказывается наша местная Монетка, — шепнула мне Син, — всё про всех знает. После быстрых сборов, мы с Син отправились к Гилу. Узнав о его здоровье и можно ли посетить друга, мы постучали и, услышав: «Войдите!», мы зашли внутрь. Дракон стоял у окна и, убрав руки в карманы, что-то рассматривал. Я заметил, что он был в хорошем расположении духа и успел привести себя в порядок — причесался и был ухоженно одет. Обернувшись, Гил приветственно улыбнулся и двинулся к нам. — Доброе утро! — бодро сказал друг, почтительно склонил голову перед Син и протянул мне руку для рукопожатия. — Как ты себя чувствуешь, Гилберт? — чуть настороженно спросила Син. — А как же постельный режим? Я испытал некое облегчение видя друга на ногах, но всё же волновался о его здоровье. Гил тяжело вздохнул. — Ещё чувствуется… Дискомфорт, — он поджал губы и недовольно поморщился. — И я еду домой! У мамы вчера была истерика, — развёл руками дракон. — На несколько дней вернусь в родовое поместье, чтобы доставить женщине радость и «душевное спокойствие», — процитировал он слова госпожи Голдери и тут же предложил, — я буду рад, если на выходные вы поедете ко мне в гости, — он умоляюще посмотрел на меня. — Там же и обсудим всё произошедшее и, — подчеркнул он, — у меня же отметим твой день рождения, друг, — он посмотрел на Син и снова подал мне руку. — Примите моё официальное приглашение. Я улыбнулся, ведь понимал, что Гил не только хочет, чтобы мы стали его гостями, но и не хотел, чтобы госпожа Голдери все эти дни причитала о случившемся. Гости должны были удержать её от лишних разговоров вне круга семьи. Синити удивлённо приподняла брови, покраснела и растерянно улыбнулась. Воспоминания о случившемся холодком пронеслись по позвоночнику, стоило только вспомнить бледное лицо друга лежащего на моих руках. Вина за произошедшее с ним и драконами накинула на мою шею удушающую петлю, ведь они ещё не знают правды о том, что я узнал в кабинете профессора. Невидимая петля начала затягиваться, отчего я растёр шею и почувствовал сухость во рту. — Вы должны кое-что узнать о сегодняшней ночи и о том, что случилось у Матта, — на одном дыхании сказал я, решаясь рассказать ребятам, что произошло в кабинете мантикоры, и почему он напал на нас, где я был ночью, что узнал, и что мне нужно быть сегодня другом месте. Запинаясь и постоянно кусая губы, я старался детально передать наш разговор с Маттом, несмотря на угрызения совести и боязни, что ребята начнут по-другому ко мне относиться, я решил рассказать всё, ведь Гил из-за меня ранен, грядёт революция, война и причина всего — моё прошлое. Затем последовал рассказ о вчерашней ночи, о моём путешествии в прошлое с помощью Монетки и о моём решении. Син присела в кресло, а Гил и вовсе прилёг на больничную койку, растирая виски и место ранения шипом. Я порывался подойти к нему, но он остановил меня, сказав, что в порядке. Я убрал руки в карманы в поисках драгоценной монеты, едва сдерживая себя от хождения взад-вперёд. Они бросали друг на друга растерянные взгляды, не решаясь что-то сказать. Я знал, что они обдумывают каждый мой новый рассказ. Они не проронили ни слова, и это угнетало. Молчание Гила и Син давило на меня, воздух стал густым и тяжёлым, казалось, что кислород вот-вот кончится и будет нечем дышать. Закралась мысль бежать, ведь и стыд и вина за дела Ски, то есть, мои поступки в прошлом, тяжёлым грузом удобно уселись на мои плечи и голову, заставляя осесть на пол. Ребята всё молчали. И теперь ко всему прочему, молчание давило меня со всех сторон, как букашку башмак. Собравшись духом, я осознал одно — нужно последовать совету Монетки, вернуться в прошлое снова и увидеть Ски, ведь где находился Матт — я не знал. Я решил нарушить тишину и объявить о своём окончательном решении. — Я снова вернусь в прошлое. Сегодня я полечу к каппе*. Посыльный Монетки уже наверняка ждёт меня. — Фел, — отозвался Гил, — зачем возвращаться в прошлое? Впрочем, — тут же подняв руку, он продолжил, — я понимаю, почему ты хочешь вернуться, — он тяжело вздохнул, поднялся и упёрся одной рукой о кровать, а другой начал жестикулировать. — Но ты уверен, что от этого не станет только хуже? Син молчала. Я взъерошил волосы, но менять своего решения не собирался. — Гил, я… — слова застряли в горле, и набрав воздух, я вынес приговор, — убийца. — и сам содрогнулся от этой мысли. — Если Матт сказал правду, то это я во всём виноват и по моему приказу были убиты драконы. Вопрос времени, как скоро полиция найдёт Матта. И как скоро начнутся восстания. — А если в полиции с ним за одно. Если у него есть соратники, — пылко произнесла Син, — может, они есть и среди студентов. Тебе уже двадцать один. Это значит, что как минимум двадцать лет идёт подготовка… — она шепнула, — к революции. — Вот поэтому я и должен сам увидеть своё прошлое и узнать, что было на самом деле. И… — я замялся. Я не знал, что ответить: изменить всё, подавить или поддержать её или же пойти в бой. Гил согласно кивнул. Он понимал, что это будет лучшим решением, и он поступил бы так же. — Ты прав, но тебе нельзя лететь одному. Монетка отправила тебя к каппе, но они очень коварны. Ты же понимаешь, что он ничего не будет делать бесплатно? — уточнил Гил. — С ними давно никто не хочет иметь дела. Они своеобразны. — Именно поэтому их истребляли? Они никого не убивали и не убивают специально. Шалости — да, на них водяные способны, но не на предумышленное убийство! — я повысил голос. — Гил, нам ли не знать, что такое эволюция! Может, у них тоже что-то изменилось? Они не живут по старым предрассудкам. Но расы продолжают считать их необтёсанными тупицами. Может, поэтому они прячутся в водоёмах или… — я пытался ещё привести пример, где они могут находиться. — Фел, их убивали или использовали низшие расы, — как бы оправдываясь, уточнила Син. — И тебе всё равно придётся его ловить. Не факт, что он примет твои дары, а даже если и примет… Не факт, что поможет и не обманет. Монетка тоже не до конца был с тобой честен. — Монетка сказал, где его искать? — спросил Гил. — Да, нужно лететь в Забытый лес. Каппа живёт в озере возле дзиммэндзю. И со мной полетит посыльный Монетки, с ним я потрачу меньше времени на поиски, — и как бы добавив, — и отдам ему кулон. — Ох, и мутный этот Монетка. Я бы не стала ему доверять. Да он сам должен был отнести тебя туда на руках! — возмутилась Син и махнула рукой. — За такую-то цену. Да и с чего вдруг такая забота и безвозмездная помощь? Или он что-то просил? — сощурилась Син. — Он сказал, что боится за свою шкуру… — ответил я, на мгновение задумавшись над словами девушки. Я растёр лицо руками. Я должен узнать где Матт и сторонники Ски. Революция. Они… Хотят устроить революцию. За ней последует война. Древние, прольётся столько крови. Где-то в глубине души я понимал, что в любом случае этого не избежать, и передо мной станет выбор — чью сторону принять и за кого сражаться. Даже если «Пламя солнца», полиция и надзор смогут подавить мятеж, то, в любом случае, уцелеют не все, учитывая расовую предрасположенность некоторых существ к убийствам. — Фел, твоё прошлое… — она замялась, — оно не должно влиять на твоё настоящее. — Оно уже влияет. Если я и правда причастен к убийствам, если правда всплывёт, меня казнят, - а умирать мне, ох, как не хотелось. — Ты не должен отвечать за то, чего не совершал, — возмутился дракон, — ты уже не Ски! — Вот чтобы разобраться в том, что я совершал, а чего нет, мне нужно увидеть правду. И узнать, что было на самом деле. Может быть Фрайенты ещё живы, может они — моя семья. — Почему ты вспомнил Фрайентов? — спросил друг. Я пожал плечами и вздохнул, пытаясь избавиться от давящего грудь чувства. Син кусала губы и начала заламывать пальцы. — Я узнала, что Фрайенты женились на фениксах и это помогло им сохранить чистоту расы, производить на свет живородящихся существ. Они не просто восставали из пепла, они производили потомство — фениксов. И никто так и не изучил, на что способен их потомок, ведь Фрайенты были влиятельной семьей, пока, по словам Матта, не попали в лапы Гроуи. Странно, но почему-то эта новость мне не показалась чем-то невероятным, скорее как факт. — Я не слышал, чтобы фениксы женились на своих, — вставил Гил и настороженно поглядел на Син. — Вот чем обернулось это для Фрайентов, — хмурясь, произнесла Син. — Кто тебе об этом сказал? — Я подошёл к ней и, приобняв за плечи, заглянул в глаза. — Отец. Он прочёл это в библиотеке Древних ещё в молодости, когда изучал язык богов и пробивался в ряды мыслителей, — сразу ответила она, понимая, что мы бы задали этот вопрос. — Я совсем ничего не понимаю. Мы учим столько всего о расах, о существах, но столько всего ещё не познано и не изучено, — раздражённо бросил дракон. — Я бы тоже не хотела, чтобы о сфинксах знали абсолютно всё, — заметила Син и сложила руки на груди. — Я не уверена, что потом это не используется против нас. Хорошо, что в учебниках описывается не всё то, на что мы действительно способны. Мы переглянулись и мысленно согласились с Син. — Фел, я полечу с тобой, — Син взяла меня за руку и посмотрела мне в глаза. Я приобнял её за плечи: — Я полечу сам, — я не хотел, чтобы с ней что-то случилось, ведь сам не до конца был уверен в Монетке. — Но каппу просто так не поймаешь, нужен план, и я не хочу бросать тебя одного, — ответила она взволновано. — Я мог… — подал голос Гил. — Нет, Гил, даже не думай об этом, — тут же запротестовал я и, повернувшись к девушке, убрал прядь её волос со лба, — и ты тоже. Син возмущённо фыркнула, а потом уткнулась мне в грудь носом и что-то прошептала. — Так будет лучше. Каппа будет один, а со мной посыльный Монетки. Я не буду с ним ссориться, — старался я убедить друзей. — Но всё же у меня есть план, как поймать каппу или уговорить его помочь, — кивнула девушка и изложила свою идею. Син предложила несколько вариантов. Первый: расположить к себе его и преподнести в дар огурцы, рыбу и фрукты. Второй: обхитрить его — предложить поединок в сумо, но перед началом поединка поклониться — каппа поклонится в ответ, вода из блюдца на его голове выльется, и он потеряет силы. Или же сделать сеть и поймать его. — Фел, прошу, будь осторожен, — вздохнул друг.***
Когда я вошёл к себе в комнату, то увидел маленькое существо, копошащееся на секретере в записях Гилберта. Оно был так увлечен своим делом, что не заметило моего появления. Я осторожно протянул руку к каминной полке и взял какую-то статуэтку привезённую драконом. Первым делом мне хотелось бросить её в маленького негодяя и оглушить его, но я быстро понял, что оно не роется в документах, а просто играет бумагой, блаженно повизгивая и втирая в неё свою мордочку. Вдруг он встрепенулся и резко обернулся. — Советую тебе не двигаться! — угрожал я, заведя руку со статуэткой назад и готовясь бросить её в это существо. Существо выпучило свои чёрные глазёнки и в безобразной улыбке оскалило мелкие гнилые зубки. — Господин феникс, — он осторожно поклонился, — я от хозяйки. От госпожи Монетки, — опуская бумагу, произнесло существо. — Я пришёл провести вас к каппе и забрать должок, господин, — он вновь оскалился. Я опустил статуэтку и кивком головы позволил существу подлететь ко мне. Он подлетел ближе и завис в воздухе перед моим лицом. Я рассмотрел его. Неужели это был сильф? Нет, не может быть. В отличии от светящихся, прекрасных сильфов, это существо было костлявым, сквозь тонкую желтую кожу проступала каждая кость, на голове шевелились заостренные уши, глаза были полностью чёрными и без ресниц, плоский нос, мелкие зубки заостренные и гнилые, а четыре крылышка — бледно-бежевые. — Мне не понятна ваша реакция, господин, — усмехнулось существо. Я приподнял бровь. — Вас не пугает мой внешний вид. — Он в задумчивости положил указательный палец на подбородок, — господин хорошо знает низшие расы. И тут я замялся, ведь и понятия не имел что за существо передо мной. Он это заметил и ответил: — Я бывший сильф, господин феникс. — И как бы хвастая своим внешним видом выпрямился ещё больше, выставляя свою уродскую костлявость. — Да, уродские дела превращают всех существ в уродов. — За дело! — проговорил я, пресекая дальнейшие разговоры, прекрасно зная, какие уродские дела он имеет в виду. — Как мне вас называть? Он задумался, а потом ответил: — Си, господин, — оскалился сильф. — Сначала в банк за кулоном, — как факт, твёрдо проговорил человечек. — Госпожа сказала проводить вас к каппе и лететь назад. Я не должен вмешиваться в ваши дела. — Тогда летим, — ответил я, и мы направились к выходу. — Подожду вас на улице, господин, — кивнул мне головой сильф и вылетел через окно. В голову закралась мысль, а не так ли ко мне попадали те записки. Я взял с собой кинжал. Дорога предстояла долгая и мало ли что могло случиться. Я вышел из комнаты и направился по коридору на улицу. Сзади послышались быстрые шаги, из-за чего я обернулся. — Фел, — запыхавшись, произнес Ярри. — Что-то случилось? — спросил я. — Фел, — Ярри посерьёзнел, оглянулся по сторонам и шепнул, — отец сказал, что всех преподавателей вызывают на допрос. Из-за Матта. Ты ничего не хочешь рассказать? Ты же знаешь, что мы друзья, и я могу помочь. — Ярри, прости, но сейчас мне нужно бежать. Обещаю, всё что смогу — расскажу, — и не дожидаясь ответа рухха, я пошёл по коридору. Я доверял Ярри, но так же знал, что если его отец надавит на него — он расскажет всё. Меня даже посетила мысль, что мне придётся встретиться с его отцом, ведь наверняка он ему рассказал о моих расспросах по поводу драконов… Наконец с посыльным Монетки мы добрались до города. В банк мне пришлось войти одному. Как я и думал, с Си меня туда никто не пустит. Все-таки в этом здании уверенно присутствовала классификация низших рас от высших. Чтобы открыть дверь, ведущую в помещение, мне пришлось пройти стандартную процедуру удостоверения личности: выдёргивание пары волосков из шевелюры головы, капли крови из пальца и быстрого сравнения всего этого с оригиналом. Всё это проделал рабочий банка — сфинкс. Как и все работники, он не горел энтузиазмом корпеть надо мной более часа, однако сохранять торжественный вид — входило в его работу. Поэтому уверенной походкой проведя меня к моему личному хранилищу — комнате, в которой находилась огромная железная дверь без замков, сфинкс протянул мне маленькое блюдце. Мне пришлось проделать ту же процедуру, а после сфинкс безучастно попросил меня всё смешать, при этом слушая его «наставления». Я не был удивлен всему этому, всё-таки банк охраняет чужое имущество. Здесь и не нужно было жаловаться на то, сколько сил я потрачу на пропуск в хранилище. Однако, признаться, с каждым новым наставлением сфинкса — я начинал раздражаться. По очередной просьбе, я добавил каплю какой-то жидкости в миску и стал мочить в этом палец. Стальной сфинкс попросил меня дотронуться к тому месту, где у него должен был быть глаз. Я не горел желанием делать всё это, но как только я вспомнил — для чего я здесь, то сразу же проделал всё необходимое, после чего дверь отворилась. Сфинкс тут же поклонился и удалился. Войдя внутрь помещения, я стал рассматривать множество различных сундуков: все они различались своими размерами и окрасками. Из многих из них вываливались наружу золотые монеты, а другие же хранили в себе драгоценными камни, свитки и прочий хлам, который не трогали уже несколько лет. Я присел на колени возле одной маленькой шкатулки, что и вовсе не выделялась среди всего прочего. Открыв её, я стал искать кулон, который валялся в маленькой куче других драгоценностей. Среди них, переливающаяся бижутерия выделялась ярче всех, поэтому я тут же забрал её и с какой-то необъяснимой аккуратностью повесил себе на шею. Напоследок возле входа я ещё раз бросил взгляд на все эти сундуки, как вдруг в глаза бросился один из них, что единственный был запертым на замок. Возле него не лежало ни одной монеты и драгоценного камня. «Может, ключ из моей шкатулки открывает этот сундук?» — мельком пронеслась мысль в моей голове. Я обязательно вернусь с ним сюда, но не сейчас. Для начала мне нужно вернуться к сильфу и закончить с Монеткой.***
Собрав огурцов, рыбы, фруктов, взяв на всякий случай сеть и уложив её в сумку, мы отправились в путь. К Забытому лесу мы летели почти сутки. В этот раз обращение прошло быстрее, но всё же мне требовалось время, чтобы я перестал полыхать. Поэтому сумку я нёс очень осторожно, обхватив лапой длинный ремень. Всю дорогу сильф молчал. Мне с ним не о чём было разговаривать, да и верить его россказням — я не стал бы. Два раза мы устраивали привал. Перекусив фруктами, мы снова отправлялись в дорогу. Прошёл день и даже было далеко за полночь, и вскоре сильф сказал, что мы приближаемся. Действительно, впереди показалась земля и тёмные верхушки деревьев. Мы пролетели над тёмным лесом ещё какое-то время, и я уже начал ощущать усталость. Если мы не остановимся, то крылья просто перестанут слушаться меня. Вдруг сильф завис в воздухе и указал пальцем вниз. — Вот, тебе к тому дереву, господин феникс, — он указал костлявым пальцем на дерево дзиммэндзю. — А вон там, — и он указал на блестевшее под третьей луной озеро, — живёт каппа. На этом всё, — его голос чуть дрогнул, — а теперь кулон господин. — Бери, — я щёлкнул клювом и подцепил кулон, сильф тут же забрал его и, кивнув мне, улетел обратно. Я покружил над деревом и, не заметив ничего подозрительного, медленно приземлился недалеко от дерева и принял человеческое обличье. Когда я подошёл ближе, некоторые головы дерева дзиммэндзю начали испуганно гомонить, а другие укрываться в листьях. — Это он! Древние, нет! — крикнула одна голова. — Заткнись! — шипела другая. — О, господин, мы рады вашему возвращению! — ластилась другая. Я непонимающе огляделся по сторонам, сбросил сумку, и рука машинально схватилась за рукоять кинжала. — Смотрите, это не он, — испуганно шепнула голова. Головы дерева начали перешептываться, а третья луна, которая ещё не успела скрыться, освещала их перепуганные бледные лица. — Что здесь случилось? — не выдержал я этого не разборчивого галдежа. — Что ты здесь забыл? Уходи! — закричала голова. — Иначе с тобой сделают то же, что и с каппой. — Или нашими другими бедными, бедными головами. Я уставился на дерево, не понимая, о чём они говорят. — Где каппа? Что с ним? — я повысил голос, пытаясь угомонить головы, и начал оглядываться по сторонам, готовясь в случае нападения защищаться. Головы опять начали гомонить, а я ничего не мог понять, что или кто им угрожал. — Отвечайте! — Я стукнул кулаком по стволу в надежде угомонить галдевшие головы, и это дало положительный эффект, они замолчали, выпучив на меня свои глаза. — Он там, — испуганно качнула в сторону озера голова, и листья на дереве зашелестели. — Кто вас напугал? Вы знаете, что это за существо? Он ещё здесь? — Я крепче сжал кинжал и стал осматриваться по сторонам. — Страшное клыкастое чёрное существо! Может, оборотень, а, может, кто-то из их породы! Он приходил ночью, и мы не могли разглядеть его сущности. Мы… — Вели светские беседы, — вставила другая голова. Но я догадался, что они боялись признаться, кого они видели, ведь наверняка существо оторвал несколько голов для устрашения или более того — убило само дерево. Видя мою задумчивость, одна голова произнесла: — Сегодня его не было. Но он вернётся! Он с ним… — и голова вновь качнулась в сторону озера, — ещё не закончил. — И головы испуганно запричитали, а некоторые всхлипнули и заскулили. — Тихо! — приказал я. — Если он вернётся, предупредите меня! Ясно?! — И я повернул одну голову к себе, та испуганно уставила на меня глаза. — Я защищу вас. Только предупредите, когда он вернётся! Ясно?! Я двинулся в сторону озера, стараясь ступать как можно тише. Я прошёл мимо кустов и присел, рассматривая то, что освещали две луны: спокойную гладь озера, стоящие дальше от неё деревья и валун на берегу. Было безоблачно, а значит, враг, если он там был, может разглядеть меня так же, как и я его. Не факт, что он не обошёл дзиммэндзю и не находится где-то рядом. Я сосредоточился на звуках в лесу, но кроме шелеста листьев и травы, я услышал лишь чьи-то тяжелые прерывистые вздохи. Я был начеку, но пробивающиеся хрипы сквозь звуки ночного леса, давали понять, что существо ранено. Я приподнялся и осторожно двинулся к валуну, из-за которого я слышал прерывистое дыхание. Я обошёл его и смог разглядеть то, что было за ним — выкопанная не глубокая яма, а в возле неё существо. То, что я увидел — потрясло меня. Существо было мёртвым, голова каппы была разбита чем-то тяжёлым, чашечка на ней размозжена, а лицо — кровавое месиво, из клюва торчал чёрный от земли язык, всё тело было в порезах и ссадинах, панцирь был снят и на его месте осталось красное мясистое пятно. К горлу подступил ком, я сцепил челюсти и хотел отвернуть голову от увиденного, но хрип исходящий из ямы указал на то, что там лежал кто-то живой. Это был ещё один каппа. Он лежал на боку связанный тонкой верёвкой, которая впилась не только в его зелёную кожу, но даже в черепаший панцирь, ноги и руки были плотно связаны, голова была разбита, выемка в виде чашечки на его голове и чёрные волосы вокруг неё были все в крови, даже глаза стали бордового цвета от запекшейся крови, а его рот-клюв был раскрыт и весь в грязи. Если бы не хрипы исходящие из груди, я бы подумал, что и он мёртв. Я осторожно опустился в яму, каппа громко вздохнул — что это, страх или облегчение в преддверии кончины? В груди защемило стоило только взглянуть на это существо снова. Я не знаю, что здесь произошло, и чем он это заслужил, но оставить его так — я не мог. Древние, да кто вообще заслужил такую жестокость?! — Не бойся! Я не причиню тебе вреда! — я тихо заговорил, боясь напугать его. — Я освобожу тебя и отнесу к озеру. Каппа пошевелил клювом и покосился на меня глазом. Я аккуратно разрезал верёвку в нескольких местах и снял её с него. Его свободные руки и ноги продолжали вяло лежать на земле, только перепончатые пальцы слабо шевельнулись. Я начал поднимать его, о чем сразу предупредил, на что он выдавил из себя только кряхтение. Он оказался очень лёгким, но всё же пришлось сначала положить его на землю у края ямы, вылезти из неё самому и вновь поднять каппу на руки и нести к озеру. Зайдя с ним в воду по пояс, я опустил его, позволяя его телу, а, самое главное, повреждённой чашечке на голове окунуться в воду, ведь именно в ней и была его сила. Без воды в чашечке он был слабым и беззащитным и скоро бы умер. Каппа зашевелился и шепнул: «Ниже-е», я погрузил его полностью под воду, оставляя на поверхности воды плёнку грязи и крови. Медленно высвободившись из моих рук, он нырнул, вынырнул и, пошатываясь, встал передо мной. Я хотел его поддержать, но боялся спугнуть. На меня смотрели глаза полные скорби, а капли воды, смешанные с кровью, медленно стекали по его шершавой зелёной коже. Он медленно начал пятиться назад и, едва кивнув мне, скрылся под водой. Я вышел на берег, сел на холодный песок и провёл руками по лицу. Усталость после полёта накрыла меня и теперь всё тело болело, а рана начала ныть. Увиденное потрясло меня. Так не должно быть! Сколько ещё жестокости в этом мире?! Где же надзор, когда он так нужен? Где полиция? Я рухнул на песок и закрыл глаза, всё нужно обдумать. Скоро возвращаться домой и нужно как-то найти Матта. Вдруг я почувствовал горячее дыхание на своём лице, я на секунду насторожился и, рука схватилась за рукоять кинжала, но потом наступило такое спокойствие и умиротворение, что я просто медленно открыл глаза и увидел смотрящие на меня три золотых глаза. Существо подняло голову и село рядом со мной. Я поднялся и разглядел огромного белого льва с золотой гривой и торчащими рогами не только из головы, но и из белоснежных боков. Я заворожёно уставился на прекрасное существо — Байцзэ*. О нём я только слышал легенды. Он повернул ко мне свою голову и посмотрел на меня. — Ты поступил благородно, огненный феникс, — произнёс бархатным голосом лев. — Теперь я забираю только одного, а не двух. Ты спас его. Кончики ушей тут же охватил жар, так стыдно стало перед Байцзэ, ведь я пришёл вовсе не с мыслью спасти каппу. Я непроизвольно стал ковырять пальцем холодный песок, а взгляд устремился рассматривать тёмные песчинки. — Что тебя сюда привело, Феликс? — спокойно произнёс лев, внимательно рассматривая меня тремя глазами. Меня не удивило, что он знал моё имя, и я вдруг почувствовал, что Байцзэ знает зачем я здесь и, что хотел сделать. — Я хотел использовать каппу, а не спасти, — сознался я и отвернулся от проницательных глаз льва. — Это был твой выбор! И он влияет на нашу судьбу, — проговорил он, глядя на меня. — Какое прошлое ты увидел в прошлый раз? — спокойно спросил он. — Не то, что хотел, — я обернулся к нему, — я… я увидел не ту жизнь, которую хотел! Я видел своих… Игниса, его жену и их сына. А хотел увидеть прошлое перевоплощение. — Во мне была некая уверенность, что лев знает ответы на все вопросы. — Ты увидел то, что должен был увидеть! И это не спроста. Значит, рядом с тобой твой потомок, и ты с этим существом сейчас в очень близких отношениях, Феликс! Я открыл рот, слова застряли в горле. — Ты догадываешься, о ком я? — Спокойно глянул на меня лев и направился к телу мёртвого каппы. Меня окатило холодным потом от одной только догадки…