Феникс

      Сундук открылся, приятный аромат древнего пергамента проник глубоко в лёгкие и заставил кожу покрыться мурашками. Таким знакомым и родным мне показался этот запах: древесина, перья феникса и зола. Когда я прикоснулся к первому свитку, уже знакомое чувство дежавю навеяло приятную тоску по забытому прошлому. А стоило мне ощутить его основную составляющую — примесь перьев лунного феникса, такой редкой, давно не встречавшейся породы, новая волна мурашек покрыла мою кожу, будто я только что обнял дорогое мне существо.       Когда я развернул свиток, глазам открылись тщательно вырисованный лунный феникс, его описание и способности, которыми обладает этот вид, то, что использовал Аланга в тандеме с драконом — «лунная пыль» — затмение и дезориентация взора врага. Но самое главное, я понял, что эти записи сделаны моей рукой. Я аккуратно свернул свиток, положил на место и потянулся за следующим. Ещё не раскрыв пергамент, но чувствуя основу перьев, я знал, что в свитке информация о золотом фениксе — тоже не самый распространённый вид, который я даже не видел. Но и также я слышал от наставника, что их перья покрываются золотой пыльцой и практически непробиваемы. Раскрыв свиток, моему взору открылся золотой феникс с пышным красноватым хохолком, но куцым, таким же золотым, как и всё остальное тело, хвостом. Мои предположения тут же оказались абсолютно правдивыми. Я свернул и положил свиток обратно.       Странное чувство подсказывало, что все эти виды объединены чем-то общим, чем-то знакомым. Я вспомнил свой недавний сон, где видел себя стариком, описывающим лунного феникса. Я делал последние записи перед перерождением, перед новой жизнью. От всего этого я прикрыл глаза, почувствовал, как рука прошлась по свиткам и, не разворачивая их, я уже знал, вернее будто бы видел с закрытыми глазами, что написано в каждом из них. Как и сейчас. Среди беспросветной черноты всплыл красный феникс, обладающий исцеляющими способностями. Я начал просматривать один свиток за другим и впитывать в себя новую информацию, тайну, которую хранил и оберегал наш вид, впрочем, как и сказала Син: «Я бы не хотела, чтобы о нас знали всё…». И последний свиток, который развернул, просто поразил меня. Я открыл глаза и стал завороженно всматривался в это существо…

***

      Под пеленой сизого тумана скрывался Ао. Если бы не Байцзэ, который рассказал мне о точном месте нахождения этой черепахи, я вряд ли с высоты заметил бы его. Странное чувство, подсказывающее, куда именно нужно лететь, плясало где-то внутри. Доверившись внутреннему компасу, в одно мгновение ощутив мощный энергетический поток, я, не задумываясь, спикировал вниз. Густая дымка тут же разбилась, словно стеклянная панель. Стоило мне пройти насквозь эту облачную завесу, показалось, словно я попал в совершенно иной мир: мягкое, ласковое солнце освещало тонущий в насыщенной зелени остров, который источал аромат различных трав и ещё чего-то необычного, такого, что можно только прочувствовать, но не описать, это уж точно. Как только мои лапы коснулись земли, я принял другое обличье. Удивление резко отразилось в моих округленных, человеческих зрачках. Передо мной возникло пылающее не естественным огнём существо, оно воспламенялось то белым, то жёлтым пламенем. О чертах лица этого существа говорить было трудно. Разглядеть его было почти невозможно, все было размыто, а туловище и вовсе укутывала белоснежная огненная туника. Руки походили больше на крылья, которые предостеригающе расправились, преграждая мне путь.       — Если хочешь продолжить свой путь на священный остров, открой мне своё сердце, феникс! — прошептало существо. Казалось, что его голос звучит ото всюду. — Я должен знать цель твоего визита и твои намерения!       — Я прибыл сюда…       — Не-ет, — шептал он, перебивая меня, — мне не нужны пустые слова. Покажи своё сердце, феникс! Позволь прочесть твои намерения. Если они чисты, я пропущу тебя дальше.       Я растерялся, ведь не знал, кто стоит передо мной. В голову никак не приходила мысль, как мне требуется показать существу своё сердце, и что он имеет под этим ввиду. Тут он сделал шаг на встречу и медленно преподнёс своё крыло к моей груди, едва касаясь языками пламени. Я не ощутил ни дискомфорта, ни жжения от его крыльев, но догадался, что существо собирается «прочитать» меня через это прикосновение. Крыло пылающего существа накрыло мою грудь. Лёгкое касание никак не почувствовалось на мне, даже малейшего импульса, исходившего от него, не было ощутимо.       Существо убрало крыло и, ничего не ответив, медленно растворилось в воздухе. Возле одного из деревьев я заметил сидящего Байцзэ, который всё это время наблюдал моё прохождение на остров. Он кивнул и встал, развернувшись в сторону леса. Показав в сторону деревьев, он неспешно двинулся по заданному маршруту. Я не решительно сделал шаг вперёд, опасаясь, что белое огненное существо возникнет вновь, но ничего не произошло, поэтому я быстро нагнал Байцзэ и засеменил за ним следом.       — Ты всё видел? — спросил я, но он только кивнул. — Кто это был?       — Див*, — полушёпотом ответил лев.       Див. Я пытался вспомнить, что известно о нём, но увы, этот дух мне не был знаком. Вряд ли я слышал о них, по крайней мере, сейчас я никак не мог этого припомнить.       — Они всех встречают таким образом, когда попадаешь на Ао? — чуть с иронией спросил я, но вспомнив, что нахожусь на священном острове — сам себя одёрнул.       Байцзэ остановился и посмотрел на меня своими золотыми глазами. Они сверкнули. Казалось, что взгляд пронизывает меня насквозь. Ответ вдруг пришёл сам собой: дивы вряд ли появляются перед такими существами, как Байцзэ, которые имеют дело с духами и имеют чистые помыслы. Лев посмотрел вперёд и, не спеша, пошёл дальше.       — Тот, у кого дурные намерения, увидев дива, забывают о своём неправедном деле. Их помыслы предаются забвению и существа уходят с миром, — продолжал полушёпотом Байцзэ, — поэтому именно они охраняют священные места и стоят у их врат. Существо с добрыми намерениями или ищущее умиротворения всегда попадёт на остров и получит желаемое.       Я кивнул, понимая суть сказанного. Дальше мы шли молча, я то и дело старался не цепляться ногами за высокую траву и цветы, росшие по бокам от тропинки. По мере продвижения, меня охватывал странный трепет перед окружающими деревьями и растениями. Хотелось молиться, взывать к древним богам. Я будто желал услышать их. Мы продолжали идти в самую глубь леса, как тут я ощутил чьё-то присутствие на нашем пути, чьи-то пристальные взгляды, но даже всматриваясь, никого не видел. Шорохи, скрипы и шёпоты шли по нашим следам.       — Глазами их не увидишь, феникс, — сказал Байцзэ, — пока не установишь с ними духовную связь или они сами не покажутся тебе.       — Кто они?       Я действительно надеялся, что лев назовёт имена этих духов, но Байцзэ только снисходительно улыбнулся и завёл разговор о другом:       — Не будем сотрясать воздух священного острова пустой болтовнёй. Будь с ней так же откровенен, как и со мной, — сказал он, и я попытался поймать ход его мысли, — не забывай, в каком месте ты находишься. Твоё сердце на правильном пути — с Белой дамой* ты будешь говорить душой, она глуха к голосу.       Я недоумённо посмотрел на него.       — Телепатия? — неуверенно спросил я, не до конца понимая слова льва.       — Пусть будет так, — мягко улыбнулся Байцзэ, — но душа — это нечто иное… — поправил он и умолк, остановившись возле большого дерева у подножия горы, укрытой густым белоснежным туманом.       Если мыслить поверьями, то именно там, в самой глубине леса, должны жить древние боги. Странно, но находясь здесь, во мне нет того неверия в них, что там, дома. Тело наполняется благодатью, теплотой и верой в тех, кого я никогда не видел. Возникает щемящее чувство внутри, которое вот-вот подкосит ноги, и я упаду на колени, буду простирать к небу руки и молиться, лишь бы наполняющее чувство милости не ушло. Именно сейчас я прекрасно понимаю стремящихся сюда всей душой паломников, которые ощущают всю святость этого места, они действительно испытывают невесомость и душевный покой. От всего этого, меня охватило странное чувство, будто душа покинула тело. По щеке покатилась непрошеная слеза, и я внезапно для самого себя обращаюсь фениксом, облегченно выпуская свою сущность.       — Вот, на что способна искренняя любовь, — я вздрагиваю, когда слышу приятный женский голос в своей голове.       Я оборачиваюсь и вижу перед собой только изучающего меня Байцзэ.       — Кто здесь? — Оглядываюсь по сторонам, но Байцзэ только улыбается, отчего мне кажется, что его забавляет эта ситуация.       — Я не слышу тебя, — и снова её голос в моей голове.       — Говори душой, Феликс, — напоминает мне лев.       Телепатическая связь, значит. Я должен общаться с ней мысленно. И в этот момент я слышу тихий смех. Она слышит меня и все мои мысли. Я решаюсь задать ей первый, и, возможно, глупый вопрос, на который и сам знаю ответ:       — Ты — Белая дама?        — Да, — отвечает женщина. — Байцзэ сказал, для чего ты сюда пришёл. Не буду томить ожиданием или расспросами, ведь времени совсем ма-ало, — протянула Белая Дама. — Ты определился с тем, что именно хочешь увидеть?       — Я хочу увидеть прошлую жизнь. Я хочу увидеть Ски, — уверенно ответил я, ведь перед встречей с Маттом, должен быть готов к разговору и понимать, о чём будет идти речь.       Она не то хмыкнула, не то хихикнула. И я вспомнил, что она слышит каждую мою мысль и, к моему же счастью, никак не комментировала.       — Поэтому на тебе его вещь? — поинтересовалась Дама.       Мысленно я тут же стал перебирать, что на мне за вещь, принадлежащая Ски. Мне хотелось принять человеческое обличье, но дама меня остановила.       — Оставайся в своей сущности! Я давно не видела тебя таким, — ласково, будто ребёнку, сказала она.       На мгновение я почувствовал приятное дуновение ветра, которое укутывает меня, словно одеяло.       — Времени мало… — снова повторила она, — нам следует торопиться. Оба раза будет путешествовать твой дух. В этот раз я справлюсь сама, но потом мне понадобиться помощь Байцзэ, — не дав сказать мне и слова, она продолжила, — все расспросы потом. У тебя скоро встреча, поэтому будет нужно к ней подготовиться. Но для начала ты должен узнать то, за чем пришёл.       — Располагайся удобнее, Феликс, — произнёс Байцзэ, — тело не должно чувствовать дискомфорта. Надеюсь, ты не воспламенишься во время путешествия. Хотя остров впитает проявления твоей сущности, — буднично произнёс он, будто говорил сам с собой.       Я не знал, что ответить, поэтому просто кивнул головой. Сейчас меня больше волновало моё путешествие и нарастающая паника — дух снова покинет тело. Не осознано, словно наседка, я покрутился на месте прежде, чем усесться, как и все представители крылатых.       — Ты готов? — я вновь услышал голос Белой Дамы у себя в голове.       — Да, — выдохнул я и мысленно повторил свой ответ.       Вот сейчас я наконец встречу своё прошлое перевоплощение, неуловимого Ски. Биение сердца участилось, и я прикрыл глаза, стараясь успокоить своё частое и неровное дыхание. Я понял, что проваливаюсь в прошлое только тогда, когда почувствовал, что меня вновь что-то всасывает, сжимает и сдавливает. Я вновь не могу вздохнуть и пошевелиться. Меня парализовывает, и я растворяюсь в давящих клещах воронки, стремительно падая вниз, словно тяжёлый камень. Но только теперь я понимаю: насколько прошлое Ски было близким, не давним. Сейчас я стою в серой, каменной зале какого-то старого нежилого замка. Всё знакомо, да потому, что мне уже приходилось видеть этот зал во сне совсем недавно. Невольно прикрываю рот рукой и растираю лицо, потрясённый увиденным.       Идёт бой. Один на один. Я вижу себя. Мне не больше пятиста лет. Я довольно молод. Да что такое пятьсот лет для феникса? Единственное, есть глубокая вертикальная морщина на лбу. Короткие, чуть растрёпанные пепельные волосы. Чёрные, проницательные глаза. Нетерпение и готовность действовать выдают поджатые губы и играющие на острых скулах желваки. В отличии ото сна, тут я вижу лицо своего противника. Передо мной дракон — близкий друг и соратник Гроиу и Слерджери. Такк Окрутан — шкуродёр и садист! По кровожадности схож со своим любимым слугой, двухголовым эттином. Окрутан — худший из троицы. Но и они получат по заслугам, а после и их последователи. Я уничтожу всё это отребье. Ни один дракон больше не будет у власти, раз эти твари поощряют зверства своих собратьев. Последнее слово будто пропитано ядом, и я сплёвываю, презрительно смотря на дракона.       Мы в человеческих обличьях сражаемся на полуторных мечах. Тут я замечаю, что он неправильно держит меч, словно какую-то игрушку. Забавно. Меч — это точно не его. Эта тварь способна лишь издеваться на приподнесённой «на блюдечке» жертвой. Мерзкий дракон. Я становлюсь увереннее в себе, чувствую своё превосходство и непобедимость. Я скалюсь так же, как и Ски. В глазах отражается то, как он наступает, но не нападает, играет и запугивает Окрутана. Я чувствую его неуверенность, её выдаёт подёргивание рук и частое, неровное дыхание. Я довольно склоняю голову набок снова так же, как и Ски, и разминаю плечи, усмехаясь жалкому ублюдку.       — Ты! Ты… — запинается он и, когда Ски замахивается, отступает. Ски скалится. Окрутан обращается драконом и показывает пасть заточенных зубов.       Он наклоняет голову вперёд и извергает на Ски пламя, и тот с удовольствием поглощает его всем телом, испытывая блаженство. Огонь впитался в него, и мы становимся сильнее. Да… Дракон ошарашено смотрит на Ски. И он, пользуясь его замешательством, заскакивает на опущенное вниз крыло, которое служит ему трамплином и, подпрыгивая, заносит меч.       — Теперь мой ход! — Он сжимает челюсть и одним ударом отрубает поворачивающуюся голову дракона и последнее, что я вижу — его обречённый взгляд. Голова врага катится по полу, тело обмякло и заваливается следом. Я чувствую, как Ски испытывает удовлетворение и звериное удовольствие от убийства. — Ты сам это начал! — Скалится он, глядя в стеклянные глаза умершего дракона.       Он поворачивается ко мне, глядя исподлобья и тычет пальцем на мою грудь. Ски открывает рот и говорит, но вместо него, я слышу, как эти слова слетают с моих губ:       — Свобода и равноправие! До последней капли крови! До последнего вздоха!       Мороз прошелся по моей коже. Не успев вдохнуть, меня вновь потянуло куда-то в сторону и я увидел сидящих в ночном лесу на земле у огня четверых мужчин. Один из них был чернокожий, очень высокий и большой на вид. Он то и дело потягивал свою самокрутку и довольно выпускал дым через ноздри, от чего его спутанные усы при выдохе оседели под напором воздуха. Среди остальных я еле узнал Матта, который сейчас выглядел моложе: седые длинные волосы, морщины совсем его не старят, а горящие серые глаза выдают жажду к жизни. Он начищает свой кинжал точными, резкими движениями. На нём тренировочный костюм и я, глядя на него, каких-то двадцать лет назад не подумал бы, что этот молодой мужчина — профессор Матт. Что же могло с ним произойти за этот малый промежуток времени? И последний из этой компании был я, а точнее Ски.       — Дроу, — обращается к Матту Ски, — нужно как можно больше «наших» внедрить в министерство. Мы должны знать о каждом шаге драконов.       — Ски, после убийства Окрутана будут проверять каждого скользкого червя. Проверку пройдут все работающие в министерстве, — ответил молодой, ни чем не приметный мужчина с тёмными короткими волосами.       — Сын, — перебил его Матт, — тебе будет нужно пройти ряд процедур и собеседований, чтобы стать помощником Гроуи.       — Думаю, за лет пять управлюсь, — ответил Матт-младший, — нужно «доказать» ему свою преданность. И высшие расы сейчас вряд ли заподозрят в причастности к смерти Окрутана. Будут трепать низшие, — и он чуть виновато посмотрел на здоровяка, который всё так же спокойно покуривал свою самокрутку.       Ски усмехнулся.       — Нет, не будут! Они пройдутся по драконам.       — Как? Ты смог подставить Коррена? — удивился здоровяк, наконец, выйдя из своих мыслей. Тут-то я и ощутил, что он — представитель низшей расы.       — Я говорил, что драконы скоро сойдут с высшей ступени и низшие расы, наконец, смогут стать полноценными гражданами общества, — буднично проговорил феникс и подкинул дрова в костёр.       — Ски, — снова обратился к нему мужчина и, дружелюбно сжав его плечо своей огромной рукой, посмотрел в глаза, — низшие расы пойдут за тобой до конца, до последней капли крови. По крайней мере агты*.       — Ронк, — обратился к нему Ски, — низших рас больше видов, но они в меньшинстве. Мы должны заручится твёрдой поддержкой высших. На это уйдёт не один год.       Ронк недовольно выдохнул и уставился на полыхающие языки огня, исходящие от костра, одной рукой почесывая длинную тёмную бороду.       — Я работаю над этим. Но, старые и зрелые мантикоры, да и другие представители высших закостенели в своих традициях и взглядах. Можно попробовать завербовать молодёжь, — уверенно предложил Матт.       — Если поднять восстание, то мы сразу увидим своих союзников и тех, кто готов поддержать нас, — произнёс Матт-младший.       — Можно начать с малого. И первое, обличить всю «добродетель» драконов перед высшими расами, пошатнуть их власть изнутри. И убить главных тиранов-претиндентов на место Главенствующего.       — Ски, — задумался Матт, — это всё требует очень тщательной и длительной подготовки.       Ски усмехнулся.       — Повторюсь. Впереди ещё не одна сотня лет. И я выжду нужного момента, чтобы снести к чертям собачьим иерархическую лестницу! — он выплюнул последние слова.       Я подошёл ближе к Ски. Я всё ещё не понимал его ненависти ко всем драконам. Не все такие, как Гроуи, Слерджери или… Окрутан. Среди других представителей рас есть не меньшие изверги. Но признаться, идея с иерархической лестницей мне понравилась, но и её устранение мне казалось невозможным.       — Ски… — вдруг послышался до боли знакомый голос, вышедшего из темноты феникса. Он с тоской и болью в глазах смотрел на Ски, не решаясь сдвинуться с места.       Ментор… Ты ни капельки не изменился: седые густые волосы заплетены в косу, высокий лоб, миндалевидные серые глаза, острый нос и короткая покладистая белоснежная борода. На нём длинная коричневая накидка и его верный деревянный посох. Чем больше я всматриваюсь в Ментора, тем больше нахожу отличий в его взгляде по сравнению с тем, как он смотрел на меня. То письмо, которое я нашёл, обращение отца… Это Ментор писал его. И писал он его Ски. Он считал его сыном, а меня, перевоплощение Ски — воспитанником. Неужели Ски его так сильно ранил, что наставник изменил к нему, ко мне своё отношение? Но тогда почему не бросил или не отдал кому-то другому на воспитание? Хотя… в конце-концов он ушёл, не попрощавшись. Меня одалели противоречивые чувства. Обида на Ментора, стыд перед ним, полное непонимание и надежда разобраться, что же произошло между ним и Ски.       — Отнимая жизни, ты не сможешь добиться мира, — спокойно произнёс Ментор, глядя в глаза Ски. Казалось, что он не хотел говорить ни с кем, кроме него, поэтому ждал, когда тот подойдёт сам.       — Ты хочешь дождаться, когда к нам драконы будут относиться так же, как и к низшим расам? — отозвался Матт. — Или ты желаешь фениксам участи Фрайентов?       Ментор гордо вскинул голову, его глаза блеснули, он сжал свой посох, вдохнул, но снова обратился к Ски, когда тот сдвинул брови и что-то шепнул Матту. Сын Матта и Ронк только переглянулись, решив не вмешиваться в «семейный» разговор, но вряд ли что-то могло ускользнуть от их слуха.       — Ски, мы можем поговорить наедине?       Ски, не глянув ни на кого, молча поднялся и направился к Ментору. Они не спеша пошли в глубь леса.       — Сейчас будет прочищать мозг Ски своими наставлениями, — скривился Матт, — он не наш. Не наш… — бормотал Матт, глядя на огонь. Остальная компания только переглядывалась друг с другом, но никак не комментировала слова мантикоры.       Я поспешно направился вслед за фениксами. И моё перемещение было настолько стремительным и лёгким, что я действительно почувствовал себя бесплотным духом и от быстрого перемещения прошёл сквозь идущих впереди Ски и Ментора. От этого соприкосновения Ментор обернулся и поправил свою накидку, приложив свободную руку к груди, а на Ски наш духовный контакт никак не отразился. Вот только сейчас я ощутил между фениксами родственное, уважительное отношение, такое, какое бывает между отцом и сыном. Я невольно улыбнулся и ждал, когда они начнут беседу. Но они шли и молчали, оглядывая сонный лес и лишь тех немногих святящихся и резвящихся мелких существ, которые подставляли свои хрупкие тельца холодному сиянию трёх лун.       — Отец, зачем ты пришёл? — наконец прервал молчание Ски, — ты закостенел в традициях и обычаях, и ты против революции, — он сложил руки за спиной и шёл, шаркая ногами, иногда сбивая травинки на пути.       — У других существ нет тысячи жизней, сын. Она у них одна единственная. Они не воскреснут больше никогда! — с горечью произнёс Ментор.       — Я тебя прошу! — вдруг повысил голос Ски, и я ощутил его раздражение и разочарование, — я не заставляю отдавать их жизни за свободу и равноправие на этой земле! Это их выбор!       — Поэтому вы будете вербовать молодёжь, навязывая им свои идеалы? — когда Ски недовольно поджал челюсть и скривился, Ментор взял его за предплечье, останавливая и заставляя посмотреть себе в глаза. — Я понимаю, что та троица похитила Иллиану Фрайент, но ты не должен винить себя, что не уберёг её.       Ски вырвал руку из хватки отца и сложил их на груди, недовольно играя желваками и укоризненно смотря на отца. Боль, стыд и чувство вины тяжёлым грузом свалилось на нас обоих. Вот только я чувствовал, как в Ски просыпается ярость. И она становилась клокочущим вулканом, готовому к извержению, сжигая всё на своём пути.       — Твари! — выкрикнул Ски куда-то в пространство, боль утонула в его чёрных глазах и он обернулся к Ментору и ткнул указательным пальцем ему в грудь, и с ненавистью, которая поглотила меня словно глубокое озеро, прошипел. — Я убью их всех… Жаль только, что не смогу высосать их жизни так же, как и они из Фрайентов…       — Ски! Ски! — Ментор, взял его за плечи и начал трясти его. — Опомнись, сын, — у старика выступили на глазах слёзы, — они тебя убьют быстрее, а девочку уже не вернуть. Ты не виноват, сынок…       Глаза Ски бешено сверкнули и, я ощутил новую волну боли и ярости. В голове отчаянно вертелся вопрос, кто такая Иллиана Фрайент и как эта девочка оказалась у Ски, и как он потерял её. Когда воспоминания начали пробираться в мою голову, их спугнул Ски, который своим резким движением освободился от рук Ментора и прошипел:       — Прошу, уходи! Я не уйду с тобой, а ты не останешься со мной! — произнёс очевидное Ски, а потом, совладав с эмоциями, быстро сжал плечи отца, склонил голову в благодарности и отстранился. — Береги себя… отец!       Он быстро развернулся и направился к своим новым собратьям.       — Я буду ждать тебя дома, сын, — шепнул отчаявшийся отец.       Мне больно смотреть на Ментора, ведь он так и не смог вернуть Ски домой, но каким-то образом был с ним рядом в момент его перерождения. Он никогда не говорил о том, что знал меня в прошлом перевоплощении, о наших отношениях, о том, как я погиб и как он меня нашёл. Все его ответы о моём прошлом, это загадочные фразы и снисходительные взгляды, покровительство, но не больше, чем между ним и Ски. Я замечал его грусть, когда он слушал или смотрел на меня. Он грустил потому, что я напоминал ему Ски или наоборот, в тот момент я был собой? Столько существ связывает мою прошлую и настоящую жизнь. Матт сказал вернуться к началу… Уверен, возвращения Ски ждёт не только он. Но я не Ски… В голове столько вопросов и я уже не уверен, получил ли я на них ответы. Но мне жаль Ментора, Ски и Иллиану — воспитанницу Ски, спасённую им маленькую девочку Фрайентов и снова похищенную Гроуи. Внезапно меня тряхнуло и обдало пронизывающим холодом, от осознания, что Ски её так и не вернул. Вдруг в грудь вонзилась невидимая клешня и ожесточённо двигалась к сердцу, создавая воронку нестерпимой боли. Она копошится и раздирает мою грудь. Боль усиливается, и я практически не дышу, слышу шепот многих голосов в своей голове, он сводит с ума, отчего я медленно теряю сознание, чувствуя конвульсии во всём теле…