Выпорю!

Антон сладко спал, пока на его лицо не вылили воду. Подорвавшись с кровати Антон не понимающе смотрел на мать, которая стояла с пустым стаканом и злобно смотрела на сына. – Ты чего? – испуганно проговорил Шастун, - Ты ещё и спрашиваешь? – крикнула мать вскинув брови вверх, показывая своё удивление. Антон до сих пор не понимал, что вообще здесь происходит. Он стал смотреть по сторонам, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Посмотрев на часы до него резко всё дошло, - Литература! – воскликнул тот быстро встав и уже направляясь в ванну. Как он мог забыть поставить будильник? Через 15 минут он должен быть у Арсения Сергеевича, а вместо этого Антон прыскает себе в лицо ледяной водой пытаясь прийти в себя. Вылетев из ванны, он быстро натянул на себя штаны, которые уже погладила заботливая мама. Голодный Антон бежит на остановку мысленно молясь, что он успеет. Запрыгнув в автобус, мальчик нервно перебирал кольца, которые забыл вчера снять перед сном. Включив телефон Шастун стал сверятся с адресом, потому что дома ему было не до этого. Проверяя туда ли он направляется, Антон чуть не пропустил нужную остановку. Вылетев из закрывающихся дверей Шастун направился к нужному дому. Поднимаясь по лестнице Антон уже проклинал себя, ведь ему почему-то показалось, что так намного быстрее. Добравшись до четвёртого этажа Шастун облокотился об стену чтобы отдышаться, но посмотрев - на время побежал дальше. Уже стояв на нужном шестом этаже юноша всё никак не нажимал на звонок. Он опоздал уже на десять минут, что только больше пугала мальчика. Всё же нажав на звонок при этом думая, - «Чё я как баба?» - Антон с замиранием сердца стал ждать хозяина квартиры. Через минуту послышался щелчок и дверь медленно отворилась. На пороге стоял нахмуренный Арсений Сергеевич в спортивных штанах и майке «алкоголика» с чашкой в руках. – Я уже думал, что ты не придёшь. Ну заходи. – сказал учитель, отойдя от двери чтобы Антон смог зайти. Пройдя внутрь Антон увидел большой светлый коридор. Неподалёку стояла тумба с зеркалом. Обои были светло-жёлтые в полоску. Пол также был светлым, а у входа лежал тёмно-коричневый коврик. Раздевшись, Шастун направился за учителем, который судя по всему ушёл в гостиную. Перед взором Антона открылась большая комната. Коричневый блестящий диван и стол стояли у стены, которая была в тёмно-красных величественных обоях. Шторы также были тёмно-коричневые, но не грязного оттенка, а какого-то благородного. Посмотрев на остальную мебель Антон невольно сглотнул. Ему казалось, что Арсений Сергеевич вовсе не учитель, а какой-нибудь мафиози. – Ну и долго мы так стоять будем? – спросил Арсений, сидевший на кресле. – А…я… Тут просто очень красиво… и … - резко замолчал Антон, понимая, что он несёт какую-то хрень. Вдруг учитель засмеялся и подойдя к Шастуну взял его за руку, ведя к дивану. Усадив мальчика, мужчина сказал, - Что? Мой вид не подходит к такой роскоши? – Антон быстро помотал головой и выпалил, - Нет! Вы тоже красивый. - поняв, что он только что сказал, тут же заливаясь краской, Шастун прикрыл лицо руками. – Вот как. Рад что я тебе понравился. – сказал улыбавшийся мужчина, - Но задания сами себя не решат. Так что давай, доставай тетрадь будем заниматься. Прошёл час. Вначале Антон мало что понимал из-за стеснения, но после он открылся учителю, и работа сразу ускорилась. Удивившись тому насколько интересно рассказывает мужчина, ведь раньше мальчик такого не замечал, он не сразу заметил, что время подошло к концу. Уже собираясь пойти одеваться, живот предательски заурчал. – Ты что опять не ел? – строго спросил мужчина, - Ну я же опаздывал… - промямлил Антон, - Эх. Горе ты моё луковое. Ну пошли. Останешься у меня на чай. – сказал учитель, подмигнув мальчику, после чего направился на кухню. – «Что за начало порно?» - пронеслось в голове Шастуна из-за чего тот снова покраснел. Слишком часто он стал краснеть после знакомства с этим Арсением Сергеевичем. Ставя чайник, Арсений сначала злился на Антона, но потом подумал, что это даже хорошо. Наконец он узнает Антошу лучше и накормит заодно. Представляя счастливого и сытого Антошку, мужчина только шире улыбался.