Против моей воли!

      Частично навык, приобретённый при прогулке с утятами сработал, так что от самодовольного бахвальства рыцаря в какой-то момент удалось абстрагироваться, благо, ему слушатели были по большому счёту не нужны, а вопросы свои он предпочитал адресовать Айле.       Я же тем временем попытался обосновать существование подобного отпрыска рода людского с точки зрения логики и возможности его существования вообще. И-таки нашёл! По крайней мере я так думаю. Всё дело в искажённой картине мира, которую он получил однажды и уверовал в неё окончательно.       Вот… не читал в своё время «Дона Кихота», помню (Вспомнил! Только что!), что престарелый дворянин, впавший в старческий маразм, облачился в латы и стал кидаться на мельницы. Вот тут скорее всего тот же случай. Любить этого парня прямо сейчас у меня причин было всё меньше с каждой секундой, так что в мыслях и рассуждениях я себе не отказывал. Так вот: я думаю, что данного кадра не то, что никогда в детстве не били, но даже не пороли. Более того, пальцем не трогали, а наоборот всячески потакали во всех его заблуждениях. Убеждали, что он самый красивый (возможно даже не лукавили), мужественный (вот тут без толики лукавства, скорее всего не обошлось), родился с серебряной ложкой промеж зубов и все-все-все ему по гроб обязаны, потому что он дворянин и всё такое. С возрастом это развилось в манию и теперь несчастный живёт в каком-то своём собственном мире и горя не знает.       Блажен, кто верует, так ведь?       Тем временем мы уже пришли в храм и миновали внешние стены. Даже передали нашего попутчика с рук на руки местным послушницам, а сами направились в сад храма, где, как подсказали уже нам, уже находились Джини и Миррель.       А, вон, кстати, и они.       Что меня толкнуло, я понял не сразу, но красный плащ, промелькнувший перед глазами и блондинистую шевелюру, увидел отчётливо, но сразу отвлёкся на охнувшую и едва не упавшую Айлу, которую пришлось подхватить на руки.       — Ты цела? — обеспокоенно спросил я, та слегка скривилась, поправила слетевшие с глаз очки и болезненно улыбнулась в ответ.       — Да, спасибо. Это было… неожиданно. Он так резко стих, что я подумала, что мы от него отделались.       — Я тоже, — недовольство, клокотавшее во мне всё это время, поднялось до самого края чаши терпения, едва не начав через неё переливаться.       Подняв же глаза с намереньем высказать этому заштопанному продукту той индустрии, которую я в этом мире ещё не изобрёл, но идею следовало обдумать, с удивлением увидел следующую картину. Белая как полотно леди Мелисса стояла, с такой осанкой, будто её посадили на кол и вытащили все кости одновременно. Прямо сейчас её жреческое одеяние, что обычно должно было символизировать чистоту и надежду больше походило на похоронный саван.       Миррель и Джини всем своим видом выражали верхний предел недоумения, а искомый мною, с позволения сказать, рыцарь, припав на одно колено перед жрицей тянул к ней розу нежно розового цвета.       — К… Конрад? — промолвила она совершенно белыми от ужаса губами.       — О, моя возлюбленная Мелисса! Ты совершенно права! Это твой Конрад! — с жаром, припустив в голос эротизму выдохнул иностранец.       Признаю, это меня удивило.       — Хей, Мелисса, а что это за коз… То есть, я хотела сказать, что это за джентльмен?       — Он дворянин из благородного рода Рамлиэфии и ещё…       — Когда ты стесняешься, то прекраснее цветущего туалетного цветка! — заявил «прекрасный рыцарь», лишив дара речи разом всех слушателей и, возможно, убив своей идиомой всё живое в радиусе слышимости.       Я стоял от эпицентра событий на определённом расстоянии, но даже я услышал, как скрипят зубы Мелиссы.       — Луи, это что за мудень? — сдавленно прошептала Джини.       — Понятия не имею, увязался за нами в таверне, просил показать дорогу в храм. Ну мы и показали…       — Ну же! Скажи это, моя дорогая Мелисса! Здесь нечего стесняться! — тем временем рыцарь обошёл жрицу со спины, взял её за предплечия и растянул в стороны, изображая, по его мнению, безудержную радость. Как по мне, получилось больше похоже на распятую и нестерпимо мучающуюся за все грехи человечества святую. — Скажи им, что я твой же-ни-х!       Он так сладострастно продышал последнее слово в ухо жрице, что даже меня передёрнуло от увиденного.       — Что?!       Девушки напарницы отшатнулись от Мелиссы и от её «жениха», как от прокажённых, а меня сквозь шок стало потихоньку пробивать на неприличный и в высшей степени неуместный ржач. Все кусочки мозаики истории жрицы, пусть и без каких-то ощутимых кусков, но резко впрыгнули в свои пазы. Одержимость Мелиссы идеальным героем и её религиозный фанатизм в моих глазах стал куда более оправданным.       — Жених?! — взвизгнула Миррель.       — Этот псих?! — вторила ей Джини.       — Вау! — восторженно воскликнула Айла, единственная из девушек, обрадовавшаяся услышанному. Правда, её радость, в свете не так давно услышанных мною откровений больше напоминала хохот гиены, при виде умирающей лани.       — Так и есть! Мы дали клятву верности друг другу!       — Леди Мелисса, так это по нему вы меряете степень геройскости? — Не удержался я от шпильки, почти успешно пытаясь сдержать в себе смех, прижав ко рту кулак.       — О да! Именно так! — совершенно серьёзно кивнул рыцарь. — А теперь, когда я тебя нашёл, мы отправимся домой, где в чудесном голубом замке проведём великолепную церемонию венчания, дабы скрепить наш со…       — Венчания не будет, — резко выдохнула Мелисса, прерывая поток бахвальства.       В беседке воцарилась тишина.       — Что?! — спустя несколько секунд воскликнул рыцарь. Вид он при этом имел настолько удивлённый и обиженный, будто слышал это слово впервые.       Мелисса тем временем выпрямилась, сделала шаг в сторону от «суженного», сжала кулаки и с жаром выпалила:       — Я отказала тебе с самого начала! Да я из дома ушла только потому, что ничто не заставит меня выйти за того, кого выбрал мой отец!       — Но я на самом деле тебя люблю!       — А я тебя — нет!       Пока они препирались, моя память разблокировала мне такие чудесные названия, как «Рабыня Изаура», «Дикий Ангел» и ещё с десяток мыльных бразильских опер, которых я в принципе не должен был даже запомнить. «Камь бьё-ро-ро! Бо ре ли ве рта!..», тьфу, твою мать! Сгинь! Сгинь из моей головы! Как же свело олдскулы…       Мыльная опера тянулась ещё какое-то время, в ходе которого выяснилось, что чувак ради того, чтобы соответствовать запросам благородной мадам бросил обучение магии и пошёл в рыцари и вообще всячески изменился в лучшую сторону. И тут я бы его зауважал, но увы, ещё не забыл, каким самодовольным павлином он предстал предо мной и Айлой и не поверил ни единому слову. А даже если и так, о Майли! Вы хотите сказать, что он был ещё большим мудаком?! Это вообще возможно?       Задумавшись, я, судя по всему пропустил нечто очень важное, так как в себя меня привело ощущение того, как оказавшаяся слева и позади меня Мелисса заключает в объятия мою руку.       — Вот тот герой, которого избрал для меня Майли! — провозгласила жрица.       — Но… Это же вздор! — натурально взвизгнул «рыцарь»! — Мелисса, как же так! Я же лучше! Я богат! Я прекрасен! У меня есть пара длинных ног и сердце влюблённого поэта!       "Ты позоришь свой меч, титул, сан и весь мужской род просто произнося эти слова!" Чуть не выпалил я, но меня отвлекло, что руки жрицы всё крепче обвивали моё плечо. Казалось, она держится так, чтобы её не унесло ураганом.       — Всё так, — уже совершенно спокойно произнесла монахиня.       — И между прочим, этот парень маг, а не воин! — продолжал возмущаться э… как это после всего, что я услышал, парнем-то называть?       — Тем не менее, великий Майли дал мне божественное знамение, что именно он тот герой, чьей спутницей я должна быть!       — Бред! Я отказываюсь в это верить!       — Но это так, а теперь возвращайся в Рамлиэфию.       Если бы я не видел этого парня в действии раньше, то подумал бы что сейчас на моих глазах упражняется в мимике просто гениальный актёр. Как его корчило! Как его корявило! За какие-то мгновения на лице Конрада промелькнуло столько эмоций, что иным за всю жизнь испытать не удавалось. Там был и шок и отчаяние и неверие и боль и… а что за решимость такая?       — Дуэль! — провозгласил дворянин, тыча в меня пальцем. — Я вызываю тебя на смертный бой!       — А за что? — удивился я. — Я тебя не оскорблял, не притеснял, не трогал, кроме того, как ты сам заметил, я не воин, а маг, а ещё, пусть я и приёмный сын главы магической гильдии, но сам не благородный…       — За любовь конечно же! — не унимался мудак.       — Какую лю…       — Мы согласны!       — В самом деле? У нас любовь? — я изумлённо посмотрел на девушку, но та лишь стиснула мою руку крепче и решительно посмотрела мне в глаза. Иным ответом она меня не удостоила. Вместо того с вызовом посмотрела на Конрада и почти прокричала:       — Если ты победишь, то я вернусь с тобой в Рамлиэфию и стану твоей женой, но если победит Луи — ты покинешь это королевство и забудешь меня, как сон! — Она вновь повернулась ко мне. — Всё верно, мой герой?       Я посмотрел на неё, на искажённое гневом лицо дворянчика и затем снова на неё.       — Будь по-твоему, — проворчал я, немало её удивив.       Я последний, кто назовёт её поступок сейчас благородным, но глядя в эту смазливую перекошенную рожу пролетарий где-то в глубине меня судорожно сжимает кулаки и ищет кирпич поувесистей. Реально. Просто…       — Я принимаю твой вызов.       — Отлично! Через семь дней я буду ждать тебя на арене Майли! — и бросился бежать, чем не добавил себе очков в глазах преимущественно женской публики.       Воровка и воительница стали перемывать ему косточки, едко разбирая его действия, я же повернулся к Мелиссе и недовольно посмотрел ей в глаза.       — Знаете, я, конечно, понимаю ваше нежелание связывать свою судьбу с тем, кого выбрал для вас отец, но чем это лучше того, что выбрал для вас бог? Вы не пробовали найти себе мужчину самостоятельно, чтобы никого кроме себя не винить в совершённых ошибках?       — Луи, я… — жрица виновато опустила глаза. Всё-таки она понимала, что совершила подлость.       — Вы ведь понимаете, что через неделю он будет пытаться меня убить, а я буду драться против человека, который мне лично ничего не сделал? — осведомился я. — Кстати, о моих успехах на поприще владения мечом вам уже наверняка поведала Джини.       Ответом мне было виноватое молчание.       К сожалению, я не очень умею злиться на людей, тем более на красивых девушек, изображающих из себя побитых котят, так что глубоко вздохнул и разрядил обстановку переведя ситуацию в полушутку.       — Эх, не везёт мне в этом храме. То в другой мир смотаюсь, то вот, на дуэль вызов получу. Давайте в следующий раз вы к нам? Айла, по домам?       — Пойдём, — с готовностью отозвалась чародейка, — но ты же вроде что-то хотел от жриц?       — А… — скривился я, — Этот придурок отбил мне всё настроение. Книги подождут до следующего раза.       

***

Интереснее стало на второй день тренировок. Я взял отгул в Академии, никого лишний раз беспокоить по поводу возникшей коллизии не стал, но обещал наверстать и мне поверили. Это время я решил потратить на попытку вспомнить навыки владения мечом и на закрепление того немногого, что знаю. Мелисса тоже решила поприсутствовать, не иначе как ради моральной поддержки. Пока Джини по заветам сержантов любой армии мира вколачивала в меня азы, они с Айлой мило беседовали на лавочке и не выказывали по поводу предстоящей схватки никакого беспокойства.       — Беда!!! — раздалось откуда-то из-за угла.       Я моментально обернулся на крик только для того, чтобы получить тренировочным мечом по голени. Болезненно зашипев, я отпрыгнул и снова изготовился отбиваться, но Джини уже сама вышла из боевой стойки и смотрела на бегущую к нам Миррель. На то, что она фактически повернулась ко мне боком я не купился.       Тем временем к нам подбежала искренне и не на шутку встревоженная плутовка и, едва переведя дыхание выпалила:       — Сегодня ночью этот психованный рыцарь завалил четверых гопников прямо на моих глазах!       — Чего?       — Как?       — Да быть того не может! — Казалось, больше всего тому факту удивилась именно Мелисса.       — Ну и чего? — не понял я. — Не велика заслуга.       И ведь действительно не велика. Как-то вечерком после ужина и меня подкараулили, но пара зуботычин и небольшая демонстрация магии в виде конуса отрицательной температуры (когда всё вокруг мага на три шага в моём случае превращается в филиал северного полюса, мву-ха-ха!), и нежелательные клиенты отвалились сами собой.       — Ты не понял, Луи, он зарубил всех четверых прямо за пару секунд! Я даже толком ничего разглядеть не успела!       — В смысле, зарубил? — Кажется, до меня кое-что начало доходить. — Насмерть что ли?       — А как ещё можно зарубить человека по-твоему?! — Отвесила мне очередной шлепок по макушке Джини. Что характерно, боли в этот раз я не ощутил. Вместо этого вернулось то самое чувство из руин с гоблинами. Тонкий флёр страха за собственную шкуру, которую с меня вот-вот сдерут по чужой прихоти. Я тяжело вздохнул, сделал несколько шагов туда-сюда и всё же уточнил:       — Означает ли это, что на дуэли он тоже будет меня конкретно убивать? Мелисса?       — Но этого просто не может быть! Так не должно быть! — всё ещё не веря в услышанное замотала руками та. — В Рамлиэфии нет такого учителя, что способен вдолбить в голову Конрада навыки мечника!       — Но я видела всё своими глазами! Он дрался на уровне Джини, а то и выше!       — Да, парень, — нахмурилась Джини, — Он будет тебя убивать. Гопники ему ничего не сделали, а тебя он уже ненавидит.       — То есть, он будет убивать меня медленно? — я скривился от собственного сарказма.       — Если будешь драться как раньше — тебе конец. — развела руками плутовка.       — Он не мог научиться так драться. — Мелисса начала меня потихоньку выбешивать.       — Да почему ты такого плохого мнения о боевых навыках человека, способного бегать в полном латном доспехе?! — не выдержал я.       Почему-то мне показалось, что на данный факт вплоть до моего замечания они в упор не обращали внимания.       Панические настроения, принесённые Миррель быстро перекинулись на всех, кроме, пожалуй, Айлы и вылились в очевидный вывод: нужно больше тренировок. После чего следующие четыре дня слились для меня в одну сплошную мешанину, из которых я проваливался прямиком в сон. Продукты нам из трактира приносила сама виновница торжества, то есть Мелисса, а Миррель обеспечивала мотивацию своими наблюдениями за Конрадом, который опять умудрился кого-то там прирезать. Что странно, Айла пропала. Это на самом деле было не очень-то на неё похоже даже с учётом её отношения ко мне, как к возвращенцу. Девушкам она сказала, что вспомнила кое-что важное, а передо мной отчитываться нужным не сочла.       Ну а ночь перед дуэлью я спал как убитый и лишь под утро у меня появилось время на рефлексию. И ведь было от чего! Умирать не хотелось жутко, и не важно кто выступил бы моим палачом. Хотя… нет, почему-то это было важно и я даже не могу объяснить причину. Сдохнуть от осколка стали во время неудачного эксперимента с силами, даже понять которые у меня возможности нет было бы… допустимо. Нарваться на какого-нибудь прыткого гоблина… Я уже пережил этот страх. Умереть на арене во время дуэли за любовь? Вот была бы любовь, так я б ещё призадумался. Сейчас же у меня было стойкое чувство подставы.       Хотя… если попробовать примерить шкуру адвоката дьявола, был ли у Мелиссы выбор?       В комнату общаги робко постучали.       — Войдите! — крикнул я, напяливая рубашку. На стуле меня уже дожидался дуэльный нагрудник, наручи и гамбезон. Ну а чего? Мой противник выйдет на бой в латах, так что я тоже не буду пренебрегать личной защитой.       — Луи, давай всё отменим, — виновато потупив взор в мои владения вступила Мелисса. — Я поступила подло, втянув тебя в свои разборки. Тебе незачем рисковать за меня.       Признаться, эти мысли терзали меня каждую минуту передышки, что давала мне Джини. Ну а учитывая мои отношения с этой группой наёмниц, которые я сам классифицировал, как «вынужденное сотрудничество под давлением непреодолимой силы», то прямо сейчас мне, с полным сохранением очков морали и совести имей я такие в числовом выражении, предлагалось послать всё и всех на все четыре стороны и продолжить изучать магию, как я того и хочу.       — А как же ты?       — Я вернусь домой и приму свою судьбу. — Решимости во взгляде жрицы было не меньше, чем у царя Леонида при Фермопилах. Хотя нет, это я загнул. Вот она уже и взор отводит и кулачки перед собой сжимает.       Был ли у Мелиссы выбор?       На секунду я представил, что вот это всё, в частности её появление здесь, за несколько часов перед боссфайтом есть тонкая манипуляция, попытка внушить мне страх за её дальнейшую судьбу, жалость за то, что она вернётся домой и я никогда её больше не увижу, возможно, стыд, за то, что предал её…       Долбанное средневековье.       — Как ты любишь всюду видеть судьбу, — фыркнул я, напяливая поддоспешник. — Помоги лучше с застёжками.       — Луи я же сказала, ты не обязан…       — Мелисса, ты уже своё слово сказала, — сорвался я, затем тяжело вздохнул и протянул отпрянувшей было жрице запястье, чтобы она протянула шнуровку на наруче. — И сейчас, наверное, уже со своими подругами поговорила, да? А мне в зеркало потом как смотреть? О, да, призывался из другого мира для девушки, которую бросил в момент наибольшей нужды, чем освободил свою тушку от всяких там обязательств?       Я ядовито фыркнул и добавил, глядя ей прямо в глаза.       — И жил потом долго и счастливо, так?       — Но…       — Да хватит уже. — взял её руки в свои. — Давай хотя бы сегодня притворимся, что я тот самый герой, о котором ты мечтала.       В следующий момент уже я был заключен в объятия, а на нагрудник щедро полились слёзы.       Ну ё-моё! Ну кто же меня за язык-то дёргал!       Пришлось усадить её на кровать и ждать, когда она выплачется, а потом и слушать её нехитрую историю. И… вот мне бы она действительно насквозь показалась клишированной и штампованной, в конце концов, такой нехитрый способ решения проблемы замужества, как побег девушка подсмотрела именно в рыцарском романе. Но тем не менее, решиться на побег, отказавшись от дворянских привилегий, роскошного образа жизни, променяв это на сутану послушницы… Скажем так, в этом мире — сие деяние ещё далеко не мейнстрим.       На мой вопрос: почему бы не травануть незадачливого женишка если не на самой церемонии венчания, то хотя-бы с течением времени я получил шокированный взгляд а-ля «А так можно было что ли?!». Спустя какое-то время, отойдя от шока и отпустив упущенные перспективы, жрица признала эту идею хоть и привлекательной, но несостоятельной, так как с магией в Рамлиэфии всё куда серьёзнее. Её бы быстро раскрыли, да и сама она не смогла бы держать такой секрет в себе, пусть бы и не испытывала бы по этому поводу угрызений совести.       После того, как Мелисса немного пришла в себя и привела себя в порядок, мы всё-таки выдвинулись в сторону арены. Время ещё было, но и засиживаться в комнате смысла тоже не было.