***
Как назвать состояние, в котором мир вокруг тебя накрывает густая патока в которой тонут и глохнут все окружающие звуки, а люди движутся медленно, словно под водой, хотя на самом деле бегут и что-то отчаянно орут? Контузия? Шок? Амок? Ужас? Да, наверное, ужас. Именно он-то меня и парализовал, когда я увидел свой собственный дом, в который я целый месяц буквально вкладывал душу, буквально разрываемым изнутри пламенем. Оно, пламя, жрало на моих глазах мой личный оплот спокойствия в этом безумном мире и, как бы издеваясь, лизало меня по щекам своим жаром. А ещё, где-то там, в пламени была девочка десяти лет, о которой я обещал заботиться. Весёлая такая, с двумя светло-русыми косичками, у которой только-только стали прорезаться коренные передние зубы. В смешном жёлтом чепце с надписью «М№1» и в таком же жёлтом фартуке, который она почти не снимала, считая своей самой настоящей униформой. Всё вышеозначенное, вкупе со стрессом последних дней и расслабленностью сегодняшнего дня породило в груди такой клубок щемящей пустоты, обиды, беспомощности и страха, что меня буквально парализовало. Плечо сильно, до боли сжала стальная хватка, от чего я вздрогнул, теряя наваждение, а затем меня с силой развернуло почти на сто восемьдесят градусов. — Ты, чёртов маг! Сделай же уже что-нибудь! — орёт мне в лицо Джини. Точно! Магия! Посох! Что-нибудь! Вырываю плечо из захвата. По ощущениям, будто у воительницы в руках остаётся изрядный кусок моей плоти. Хватаюсь за жезл и вкладываю все силы в самый мощный Конус Холода, что только возможен. Всё прямо передо мной сносит порыв магического холода. Дорога, окрестные дома, стены трактира, всё, что я вижу покрывается коркой толстого льда и арктического, набитого снега. Пламя резко сдувает, как будто великан подул на гигантскую свечу и все звуки на мгновение замирают. Я падаю на одно колено от перенапряжения и тяжело дышу. Мир опять замирает, но уже не так. Звуки никуда не пропали, всё так же слышны шорох вещей, грохот падающих предметов, междометия людей… Все просто поражены и смотрят то на пожарище, то на меня. Получилось? Поднимаюсь на обе ноги и бегу к двери, но не успеваю схватиться за ещё почему-то целую ручку, как та распахивается и в меня ударяет новая волна жара и пламени. Мою тушку отбрасывает на несколько шагов назад, а из окон вновь вырываются тяжёлые алые клубы. — Не сработало! — в панике кричит Миррель. — Луи! Сможешь ещё раз? — старается перекричать рёв огня Мелисса. А смогу ли я? Да, наверное. Не так мощно, но смогу. Вот только толку от этого не будет. Толка уже не было, надо что-то другое. А что делать, когда горит даже лёд на стенах? Стены! Закрываю глаза и начинаю щупать стены. Точно! Обереги вмурованы в кладку и ещё работают. Сосредотачиваюсь и возвожу третью категорию защиты: непроницаемый купол над домом. Стены соседних зданий, вплотную подпёршие мой трактир съехали и развалились, срезанные магическим барьером, за периметром которого они оказались. Краем глаза увидел, как отбросило также стоящего на границе стражника. Хорошенько так отбросило, высоко полетел, но не разрубило и на том скажите спасибо. После того, как купол сформировался начал грубо, без заклинания на чистом усилии выкачивать из его объёма весь воздух. В процессе ощутил, как из носа хлынула кровь, а ноги стали подкашиваться. Но упасть мне не дали. Бицепс обожгло холодом, а потом в меня хлынула невероятно освежающая сила. Удивлённо оглянулся. Мелисса, держится за меня правой рукой, а левой сжимает медальон на груди, переливая в меня свою магию. Её глаза закрыты, сама она сосредоточена и прекрасна, а губы шепчут молитву. Хорошо. Наконец пламя задохнулось. Прекращаю откачку воздуха и накрываю ладонь жрицы своей. — Достаточно, Мелисса, спасибо. Монахиня кивает и отступает на шаг, слегка пошатываясь. Ей под руку сразу подскакивает Миррель и даёт на себя опереться. Теперь надо действовать быстро. Вёдер с водой вокруг много. Всё-таки городские пожарные тоже без дела не сидели. Телекинезом набираю пригоршню воды и устремляю её в окно трактира. БЭМ! Морозная нова обретает сферическую форму щита и разрывает его расширяющейся коркой льда, который сразу же начинает падать на землю и рассыпаться, закидывая площадь мелкими и, к счастью, безобидными осколками. Меня снова ведёт, но я не обращаю на это внимания. Что бы ни послужило причиной пожара — после такого оно гореть не сможет уже совершенно точно. Влетаю на то, что осталось от кухни — пусто. На второй этаж — тоже никаких следов девочки. Кладовая… даже сохранилась, но вяленое мясо, подвешенное на крюках, до сих пор шкварчит и сочится жиром. Баня! Удивительно, но почти не пострадала. Сказалось то, что это было в своём роде помещение-термос, сообщающееся с миром лишь канализацией, вентиляцией и входной дверью. Тут Катюха и могла схорониться. Даже в бассейн нырнуть, там вода и сейчас ледяная (просто холодная, нова её не заморозила). Последний шанс. Руками разгребаю завал перед лабораторией и срываю почти целую дверь с расплавившихся петель. Внутри дым, тяжёлый угар и духота. — Катюха! — кричу внутрь севшим голосом. — Луи! — доносится в ответ кашель и слабый голос. Вот тут у меня наконец-то подкашиваются ноги. От облегчения. Девочка сильно обгорела. У неё были обожжены ладошки, спина, лицо и сильно недоставало волос, но глаза и все пальцы были на месте, а это самое главное. Ребёнок не плакала, тихо захлёбывалась влагой из глаз, но не хныкала, просто пребывала в болевом шоке, слегка застонала, когда я взял её на руки и понёс наверх. — Я на кухне была, — жаловалась мне в плечо девочка. — Как раз в зал вышла, а окно как разобъётся! А пол ка-а-к вспыхнет! И огонь сразу до потолка! А я… а я… так испугалась! Только когда совсем обожгло двигаться смогла. Помню, ты говорил, что баня внутри в любом случае будет одной температуры, но там уже не пройти было. А в лаборатории, ты говорил всё сделано так, чтобы когда там шибанёт — снаружи ничего не пострадало. Я туда побежала! А кой дверь открыла — все руки обожгла. Тугая сильно. Ну да, тугая, специально делал, чтобы мелкая туда нос не совала. И как вообще открыть-то смогла? На улице за девочку взялась уже Мелисса, с размаху окатив её своим целительным чудом. Прям, как новенькая девочка после этого не стала, но перестала кашлять, а ожоги почти моментально стали слабее степени где-то на две. Взамен волдырей осталось только сильное покраснение, а на месте обгорелости на спине напротив, налились большие мешки лимфы, но это ненадолго, завтра Мелисса обещала убрать и их. Пока же девочка затихла у меня на руках и уснула. Отнёс её в баню на полок. Пусть там пока побудет до утра, а там видно будет. Сам же вновь вышел к людям. Приключенки стояли кучкой и что-то обсуждали промеж собой, рядом неуверенно мялся стражник из оцепления, судя по тому, что недалеко такой же кучкой стояло ещё несколько «полиционеров», его к ним подослали, как самого младшего, которого не жалко, либо как самого смелого. А пока он шёл, то заметил меня и его моральные силы тоже закончились на полдороги. — Луи, ты как? — сразу заметила моё приближение жрица. — Не скажу, что нормально, но главное, что с Катюхой всё хорошо. — Ну а что тут ещё скажешь? Остаётся только горько усмехнуться. — Месяц работы в огонь. И я реально считал это место своим новым домом. Просто пока ещё не осознал, что всё это теперь одно драное пепелище. Завтра будет хуже, если не придумаю, чем себя занять. — И… ты уже придумал, — фыркнула плутовка. — Конечно. Вопрос «что делать» мы общими усилиями уладили, — скривился я, кивнув на потушенное пожарище. — Теперь на повестке дня «кто виноват?». Тяжело вздохнув, я окинул толпу, собравшуюся перед моим домом и, прочистив горло громко провозгласил: — Ладно, пожар потушен! Всех пострадавших соседей прошу с пониманием отнестись к временным неудобствам. Завтра, с самого утра мы с вами осмотрим каждую пострадавшую от моих действий постройку и обсудим вопрос компенсации, деньги на ремонт будут выплачены мной тогда же. Пострадавших физически прошу подойти к нам сейчас, вас осмотрит жрица Майли, если будет что-то серьёзное, вам помогут сейчас, если нет, прошу обратиться в городскую больницу. Обо всех повреждениях полученных сегодня смело сообщайте страже, пусть зафиксируют каждую ранку, полученную при моих магических манипуляциях. Компенсирую всё, согласно описи. А вы, милейший, подойдите, раз хотели что-то сказать, — последнее было обращено именно к мнущемуся на полпути стражнику. — Не много на себя берёшь, погорелец? — не справилась со своей жабой Миррель. — Казна была в подвале, так что вопрос золота не стоит. К тому же баня, лаборатория и главный котёл не пострадали, а это как раз самое дорогое. А вот водоснабжение придётся делать с нуля, но, думаю, отец Айлы уже созрел для покупки новой печи. — А если нет? — Тогда созрел кто-нибудь из его конкурентов. — ответ плутовке прозвучал довольно грубо, но… простите мне мой французский я… на последних нервах. Дальше я всё-таки подпустил к себе стражу, дабы мне-таки задали ряд чрезвычайно важных вопросов, в ходе которых трясущийся поджилками воин правопорядка отрапортовал мне, что никто ничего не видел и никто ничего не знает. Зато не преминул спросить: что могло у меня там такого самовозгореться. Еле сдержался. Они во всех мирах и эпохах, блин одинаковые что ли?! Ладно. Ну в задницу этот балаган. Прогнал от себя и от греха подальше стражника, вежливо попрощался на сегодня с девушками, а сам нетвёрдой походкой отправился в баню.***
— Да… жалко домишко… — протянула Миррель. — Да? А Луи тебе не жаль? — возмутилась Мелисса, хотя прекрасно поняла тон Миррель. Дитя улиц и воровских гильдий даже спустя два года знакомства не воспринимала жалость иначе как слабость, а потому на публике могла выражаться только так. — Ну та-а-а-к… — поводила ладонью в воздухе плутовка с сожалением глядя в зияющий провал входа в лабораторию, в которую Луи перенёс из бани спящего ребёнка. Укоризненные взгляды подруг её нисколько не смутили. — Даже я такого ему не пожелала бы, — старательно высматривая кого-то в толпе проговорила мечница. — Он ведь действительно в свои хоромы душу вложил. — Катя опять же… — проговорила мелкая. — Девочке проще. Завтра я её долечу и воспоминания за пару недель померкнут, — тяжело вздохнула жрица. — Тем более, что Луи быстро всё восстановит. — Будем надеяться, — ответила Джини, — ладно, пойду поспрашиваю народ, может видел кто чего. Миррель? — Да тоже пробегусь по округе. Я надеялась сегодня улечься спать в чистую постель в белом махровом халате, а на завтрак на халяву съесть яичницу со шкварками и молоком! Кто-то должен сегодня ответить за мои порушенные мечты! — плутовка ударила ладонью в кулак. — Хорошо, будьте осторожны, девочки. Подруги кивнули и оставили жрицу одну, а та, тяжело вздохнув, направилась к магу. Луи сидел на ящиках у самой входной лестницы. У него в лаборатории была софа, и она даже была невредима, но там, укрытая лёгким одеялом сопела его маленькая воспитанница. Сам маг сгорбился и осунулся. Его ладони подпирали лицо, а локти упёрлись в колени. Сам он смотрел куда-то в пол, на звук шагов он даже не обернулся. Ничего не изменилось, даже когда Мелисса подошла вплотную. Слов, чтобы подбодрить своего героя в такой ситуации у неё не было, так что она, повинуясь сиюминутному порыву просто села рядом и прижалась к плечу мужчины. Его била крупная дрожь. — Знаешь, — хрипло проговорил Луи. — Порой мне кажется, что этот мир меня испытывает. Иногда просто хочется посмотреть в небо и заорать во всю глотку: «Какого хрена им всем от меня надо?!». — Я… попробую спросить об этом Майли завтра утром. Ты не против? Парня начало трясти сильнее. Мелисса не сразу поняла, что он просто смеётся бесшумно, устало, из последних сил для этого даже пришлось отстраниться от мага и очень внимательно посмотреть на его лицо. Смех закончился долгим протяжным выдохом, после которого жрица почти физически ощутила, как расслабляется некая тетива, что была натянута в нём до самого чистого звона. Его даже трясти стало меньше. После чего Луи посмотрел на свою собеседницу с заметным даже в темноте удивлением. На его осунувшемся лице обозначилась слабая улыбка. — Спасибо. — тихо произнёс он. Одно короткое слово благодарности из уст усталого человека в обмен на слабый жест поддержки. Как это мало! И в то же время, как это много! В тот самый миг что-то потеплело в груди Мелиссы. Появилось какое-то ощущение… нужности… Едва ли не впервые с тех пор, когда непонятное синеволосое недоразумение рухнуло к ней в купель, проломив крышу собора. — Тебе надо отдохнуть. — проговорила девушка. — Знаю. Но закрываю глаза и вижу огонь. А ещё теперь у меня нет ни одной кровати. И лаборатория останется открыта на всю ночь, а ценностей тут, увы, немало. Посидели — помолчали, просто слушая тишину. — Что теперь будет? — Не знаю. Всё зависит от того, кто это устроил. Вряд ли эльфы, для них это слишком… ненадёжно. — Почему? — вопросила жрица, вновь ложась на плечо мага. Сейчас её больше волновало душевное состояние парня, нежели те, кто мог ему навредить. — Их история научила, что таких как я нужно валить с первой попытки и наверняка. На какое-то время вновь воцарилась тишина. — Луи, ты не мог бы перестать причислять себя к тёмным властителям, хорошо? — Ладно, всё равно не дорос ещё. — Луи… — Прости, но это слишком хорошая шутка. И она в первую очередь помогает мне одёргивать себя. — Ладно, тогда кто? — Не знаю, слишком много вариантов. Гномы, конкуренты семейства Айлы, недовольные нашей славой дворяне, наконец, те уроды, что направили отряд на который мы нарвались… И это только те направления, которые я могу увидеть. Вот ты можешь поручиться, что это не происки твоего семейства или того же Конрада, который, кстати, сейчас официальный посол и был на приёме в честь нас? Мелисса не ответила, но заметно напряглась. — Только в сказках героев любят абсолютно все, — из груди мага вырвался очередной усталый вздох. — В реальности им, чтобы банально выжить после всех своих приключений, приходится организовать собственное королевство. — Мне кажется, ты преувеличиваешь. — Возможно, но не подумать об этом, увы, не могу. Кто-то вполне мог последовать примеру эльфов и попытаться остановить лавину, пока мы ещё лёгкий снежок. Всё же пример Рижарла Первого всё ещё свеж в памяти сильных мира сего. А у тебя, кстати, есть редчайшая возможность спросить у наставницы насколько я могу быть прав. Мелисса немедленно дала себе зарок поступить так как можно скорее, но прямо сейчас, в таком состоянии бросить своего героя девушка просто не могла. — Тебе нужно поспать. В таком состоянии ты долго не продержишься. У тебя остались какие-нибудь одеяла? Луи пошевелился, затем с трудом встал и начал озираться впотьмах. — Да, где-то были лишние. Отволок сюда, когда всё уже обустроил. Затем он слепо зашарил по стеллажам, про светляка, который он может зажечь в любом состоянии, парень, скорее всего, даже не вспомнил. Когда это дошло до Мелиссы она пришла в тихий ужас и… призвала чудо. — Спасибо, вот. — парень вытащил плотно скатанный вещевой тюк. — Давай помогу. Девушка легко оттеснила мага от вещей и начала расстилать импровизированную кровать прямо на ящиках, на которых они и сидели. Одеял было достаточно, так что получилось не только более-менее мягко, но и хватило на то, чтобы скатать подобие подушки. — Вот, ложись и попытайся уснуть, я побуду рядом. Луи кивнул и послушно лёг. — Спасибо, — пробормотал парень, с уже закрытыми глазами. — Мелисса? — Да? — А это нормально в моём положении хотеть просто жить и никому не делать зла? — Я думаю, это замечательно, — немного подумав ответила девушка. Вот только парень её уже не слышал, напряжение последних дней, усталость от мощнейшей магии и полное эмоциональное опустошение вырубило его быстрее всяких сонных зелий за которыми уже хотела идти девушка.***
Вино с тихим бульканьем наполнило бокал из вулканического хрусталя. Чудесный аромат жаркого ветра, алого рассвета и терпких ягод далёких южных берегов Рамлиэфии наполнил богато обставленный кабинет. Высокий статный дворянин наполнил второй бокал и протянул второму присутствующему в помещении разумному. Гном благодарно кивнул и уселся на резной диван у стены. Все присутствующие, включая того, кому вина не полагалось, так или иначе скрывали свои лица. Дворянин носил изящную карнавальную маску, скрывающую волосы и всю верхнюю часть лица, гном не постеснялся прийти в рогатом шлеме с нащёчниками и защитой глаз, без каких-либо клановых чеканок и украшений в бороде, а стоящий посреди кабинета мужчина просто не снимал капюшон под которым невозможно было разглядеть ничего кроме тьмы. — Итак, мы тебя слушаем. — подбодрил человека в капюшоне дворянин. — Дело было сделано в три этапа. Наблюдатели отчитались, что маг покинул дом, потом пришёл метатель и закинул горшки в окна, а потом на место вернулась группа наблюдения и проследила за пожаром. Очень… сильная смесь, надо сказать, люди были впечатлены. — Плевать! — фыркнул гном. — Что с домом? — Второй и третий этаж выгорели полностью. Стены остались стоять, но перекрытия между вторым и третьим не выдержали. На верху стояли тяжёлые чаны с водой и они рухнули вниз, от чего пламя вспыхнуло ещё сильнее. Неожиданно, но мощно. Даже металл потёк. Из некоторых окон даже лилась жидкая лава. — Надо думать! — приосанился недомерок. — Долго ещё горело? — Буквально двадцать минут, пока не прибежал сам маг и не потушил всё своими ледяными сферами. Грандиозное было зрелище, надо сказать! — Бред! Ни одно заклинание не справится с чистой драконьей желчью! — непонятно на что оскорбился гном. — Верно, почтенный. — поспешил дать разъяснение поджигатель — Магу потребовалось использовать два очень мощных заклинания подряд, насколько я могу судить. Слухи о его чудовищном льде в народе оказались ничуть не преувеличением. — Да плевал я на его лёд! Что с железом в доме?! — На текущий момент всё железо в доме осталось на первом этаже в виде бесформенных глыб, стекшихся подобно воску со свечи. — Вот, чего я хотел от тебя услышать, вор! К демонам всякие там красивости! — Понимаю. Раз так, пора переходить к более приятным для меня мелочам. — капюшон склонился в почтительном поклоне. — Разумеется, — кивнул дворянин и придвинул к краю стола небольшого размера сундучок, верхнюю крышку которого сам же и поднял. Ларец был доверху наполнен золотыми монетами. Сундучок оперативно перекочевал со стола в руки исполнителя. — С вами приятно иметь дело, почтенные. — А теперь оставь нас и на какое-то время покинь город. Дальнейшая беседа тебя не касается. — приказал дворянин и вор поспешно покинул кабинет. — Что ж, в таком случае, думаю, что сыграл достаточную роль в деле сохранения ваших тайн, почтенный, — дворянин поставил бокал на стол и сцепил руки без перстней в замок. — Бесспорно, господин, беспорно. — гном буквально плеснул себе в рот благороднейший напиток, будто тот был обычным пивом и сыто выдохнул. — В таком случае, не просветите ли вы меня по поводу той самой «желчи дракона»? Думаю, я бы нашёл куда применить пару десятков бочек такого… вещества. — Пару десятков бочек… это сложно, всё же строжайшая тайна подгорного народа. — В самом деле? Вы так мне ответите на мою лояльность? Право слово, я представлял наше сотрудничество менее… односторонним. — Я всего лишь говорю, что разом желчь в таких количествах поставить не получится. — кинул пробный камень коротышка, явно набивая на свой товар цену. — И стоить это будет немало. Даже с учётом нашей великой дружбы. — Понимаю, так о каких партиях мы сейчас разговариваем и в какой период времени? Дальше был небольшой торг, приведший стороны к обоюдному удовлетворению, после которого гном покинул кабинет дворянина. Тот же налил себе новый бокал и улыбнулся открывшимся перспективам. Гномья смесь — это определённо хорошо. Теперь надо грамотно разыграть карту самого мальчишки. Всё-таки маг, способный обратить в бегство целое воинство на дороге не валяется. Но сейчас он сбит, сметён и так нуждается в помощи… возможно даже в наставничестве. Так почему бы не стать для него другом, пришедшим помочь в такой сложной ситуации? Об этом… стоит подумать. А уж как придёт время, то и его можно будет отдать на растерзание более ценным союзникам. Георг, граф Волонский Рамлиэфийский, говорят, до сих пор не излечился от внезапно подхваченной на охоте простуды.